Глава 4
Любви не свойственна умеренность или постепенность. Она врывается в мозг и тело, как стихийное бедствие, заполняя человека целиком, от кончиков пальцев, которыми ты прикасаешься к любимому до последнего волоса на голове.
Ей подвержены все до единого органы человека, заразившегося столь сладостной хворью, которые питаются кровеносной системой. Буквально спустя мгновения всё твоё тело превращается в любовь. И нет от неё спасения. Да и нужно ли оно? Разве же кто-нибудь добровольно откажется от этой напасти? Напротив, молятся на неё, призывают, ищут и ждут.
Если она пришла, даже нежданно и непрошено, наслаждайся. Ты избранный. Любовь вынуждает ей подчиниться, ибо природа сильнее любого из нас. У неё миллионы лет эволюции и несчётное число подопытных особей.
Она порабощает, заставляя служить себе, верой и правдой, но, нет желающих, избавиться от этой зависимости. Вначале любовь захватывает контроль над мыслями и чувствами, делая человека мягким, податливым, словно пчелиный воск. Затем, лишает разума, посылая видения и галлюцинации. Тогда нам кажется, что любимый — единственный, исключительный и нет на всём белом свете прекраснее и лучше его.
Несмотря на все неожиданные и необычные черты характера Ивы, Сергей растаял после первого же поцелуя и больше не спорил с девушкой. Неожиданно он понял, что ему нравится в ней всё, включая самоуверенность, говорливость и стремление к лидерству.
Ну и пусть, думал он. Зато, какая она прекрасная. Дотрагиваясь до её губ, Сергей чувствует, как по всему телу прокатывается волна блаженства. Да за одно прикосновение к бархатной коже, можно её полюбить навеки.
Не зря Ива торопила события, стараясь попробовать все сладости любви разом. Скорее всего, это пресловутая женская интуиция. Девушки умеют восторгаться яркими, кипучими эмоциями, приумножая их своими непревзойдёнными экзальтациями, накручивая и развивая их силу многократно. Из маленькой искорки симпатии они способны разжечь целый костёр, в котором готовы сгореть заживо сами и спалить всё вокруг.
Еще несколько часов назад они совсем небыли знакомы, а теперь не способны оторваться друг от друга, облизывая языки и губы торопливо, настойчиво, увлечённо. Ива даже забыла, что очень не любит, когда её слюнявят. Она пьёт нектар из Серёжкиных уст, перемежая нежное кошачье мурлыканье со страстными стонами. Любовники не замечают проходящих мимо людей, чмокая и прихлёбывая из чаши любви, прижимаясь всё крепче и становясь ближе.
Не знаю, как насчёт Купидона, который охотится на девственников, но кто-то явно умеет стрелять без промаха. Неужели любовь с первого взгляда существует на самом деле? Глядя на ребят, в это вполне можно поверить. Страсть захлестнула их с головой, не оставив ни одного шанса её избежать.
Самое странное, что болтливость Ивы как рукой сняло. Теперь они обнимаются молча. Сергею позволено глубже и глубже проникать в интимную зону подружки, а это о чём-то говорит.
Девушки, как зеница око берегут сокровенные границы своей неприкосновенности. И уж коли дозволяют приблизиться к девственной тайне с самого краешка, то и всё прочее через небольшой промежуток времени станет открытым для посещения.
Ива сама кладёт его руку в район декольте, требуя сжимать и гладить налитые яблочки, закатывая при этом глазки, дрожа всем телом. Первый интимный опыт, даже такой незначительный, самый сладкий. Расстаться невозможно.
Сергей постепенно, но довольно быстро, вошёл во вкус. Вот он уже пробует на язычок нежный рогалик её чувствительного ушка, вызывая не сильные, но ощутимые конвульсии. Любопытство заставляет путешествовать дальше, исследуя медовую сладость чувствительной кожи на шее девушки. Ива щурится, покрывается мурашками и испариной.
Нежная кожа в районе декольте окрашивается красным. Она сжимает тело Сергея до хруста, испытывая наслаждение и радость от каждого нового участка кожи, до которого юноша дотрагивается языком или пальцами. Она счастлива, как никогда прежде.
Всё её тело превращается в любовь, испытывая неизведанное удовлетворение. Разве могла она предполагать, что обычные прикосновения могут сводить с ума? Это казалось немыслимым, но Ива действительно поплыла. В прямом и переносном смысле. Она чувствует, как внизу живота растёт напряжение, а трусики становятся мокрыми.
Казалось бы, неприятный прецедент, но она блаженствует, испытывая восторг, просит не останавливаться, сжимает с наслаждением бёдра, ощущая, как внутри что-то разбухает и пульсирует, усиливая чувствительность кожи. Это сказочное наслаждение нескончаемо. Оно заводит окончательно, но внезапно требует завершения, вызвав продолжительные спазмы, вводя девушку в оцепенение.
— Всё, всё, всё… миленький мой Серёженька, прекрати, остановись. Просто прижми меня. Скажи что-нибудь хорошее, доброе.
— Я тебя люблю, Ива! Я очень-очень тебя люблю! Ты не представляешь, как я тебя люблю! Ты моё счастье, моя судьба, моя жизнь. Твои рыжие волосы сводят меня с ума.
— Ещё! Пожалуйста. Говори, не останавливайся.
— Ива, Ивочка, любовь моя. Ты подарила мне самую большую радость. У меня теперь есть ты и мне больше никого и ничего не нужно. Я буду любить тебя всегда. Целую вечность. И да, я согласен, чтобы ты родила мне троих ребятишек.
— Говори ещё. Мне так хорошо с тобой. Милый, единственный, родной.
— Мы с тобой теперь никогда не расстанемся. Чтобы ни случилось. Вот только…
— Что, Серёженька?
— Мне ведь восемнадцать. Через год я закончу учиться в техникуме, и меня заберут в армию. Ты устанешь так долго ждать.
— Это же ещё когда. У нас с тобой целый год впереди. Мы родим замечательную девочку. Это будет Вика. Мы с ней вместе будем тебя ждать. Ты же сам сказал, что любить будешь вечно. Поцелуй меня. Уже совсем стемнело. Пора домой. Проводишь меня?
— Спрашиваешь. Да я теперь с тобой хоть на край света. Если захочешь, буду возле твоей двери на коврике спать и охранять твой покой. Хочешь?
— Нет, не хочу. Спать нужно в кроватке. Как жаль, что мне ещё нет восемнадцати. Я не могу оставить тебя у себя дома. Родители не поймут. Но, отныне я полностью твоя, любимый мой, Серёженька. Кажется, сегодня я не смогу заснуть. Буду думать, о тебе. И мечтать о встрече. Ты такой нежный. А говорил, целоваться не умеешь. Обманщик. Наверно всех девчонок в классе перецеловал. Ладно, я не ревную. Нисколечко. Теперь ты только меня будешь целовать. И любить. Побежали скорее, пока совсем не стемнело.
Впопыхах ребята не договорились о встрече, слишком долго прощались. Никак не могли расстаться, целуясь и обнимаясь ещё раз, потом последний разочек, минут сорок подряд.
Серёжа летел домой на крыльях любви. Дома ждала рассерженная мама. Он ей сходу признался. Ангелина Павловна не знала, радоваться ей или горевать. Молодой ведь совсем. Понятно, что время пришло. Не рано ли?
А ну как ребёночек получится? Хотя, она с удовольствием понянчится с малюткой. Хоть какое-то развлечение, чтобы скрасить неприкаянное одиночество. Надо же. Она и не заметила, как сын вырос. Влюбился. Мужик.
Всё-таки хорошая новость.
Серёжка проснулся ни свет, ни заря. Если бы жили в деревне, можно было бы сказать, с петухами. Ночью ему снилась Ива с большущим животом. Они лежали на одной огромной кровати в одежде и целовались, но живот ужасно мешал.
На простыне опять появились липкие пятна. Пришлось её застирывать. За этим занятием и застала его мама. Серёже было ужасно стыдно. Он прятал глаза, а мамка улыбнулась и сказала, что скрывать больше не нужно. Это нормальная физиология созревшего юноши, что совсем не стыдно. У всех в этом возрасте такое регулярно случается.
Сергей быстро поел и побежал к дому Ивы, боясь её упустить. Было раннее утро, промозглое, прохладное и зябкое. Он сел на скамейку у подъезда. Ждал-ждал и заснул, сам не понимая как. Разбудила его Ива.
Она тоже переживала и мечтала о любви, испытывая, время от времени, уже знакомые со вчерашнего дня ощущения от одного лишь представления, как Сергей её ласкает. Однако реальные прикосновения и жаркие поцелуи были гораздо чувствительнее.
Девушка вылетела из подъезда, намереваясь бежать в парк, но увидела на скамейке спящего Сергея. Её маленькое сердечко забилось от нежданной радости. Она скакала вокруг скамейки, повторяя подобие того танца, что исполняла на набережной, не желая его будить и одновременно думала, что сделать, чтобы он скорее проснулся.
Наконец она напрыгалась и решила, что самое лучшее средство, способное вернуть юношу в состояние бодрствования, это поцелуй в губы. Претворить это действие в жизнь ей не удалось. Сергей почувствовал запах возлюбленной, эту потрясающую смесь сладких фруктов и пряных трав.
Всего один продолжительный поцелуй, и ребята побежали вприпрыжку, как бывало в детстве, в сторону парка. Они сгорали от нетерпения, испытывая муки неудовлетворённой страсти, но терпели. Слишком уж много любопытных глаз вокруг.
У пруда их никто не знает. Можно обниматься хоть до потери пульса. Они держались за руки и скакали, то на одной ноге, то на другой. Вместе было замечательно. И очень весело. Какая же всё-таки прекрасная штука — жизнь, особенно если у тебя есть любимый.
Свободного времени было много. Ребята полностью проводили его вместе, не в силах насытиться общением. Если они не целовались, то говорили, рассказывая каждый о своём, переживая или радуясь. Им совсем не было скучно, даже когда хотелось просто помолчать, глядя с обожанием в глаза.
Незаметно пролетел целый месяц, целиком и полностью посвящённый любви. Наступил сентябрь. Сергей приступил к занятиям в техникуме, Ива много времени проводила в аудиториях института. Тем для разговоров стало больше, а времени на любовь совсем немного. Страсти немного поутихли. Они уже представились тем и другим родителям, запросто бывали в гостях.
Время от времени Ива заводила разговор о свадьбе. Не столь эмоционально, как в первый день их знакомства. Она прекратила ребячиться, неожиданно превратившись из девочки в девушку. Ей стало интересно, как должна выглядеть настоящая женщина, как себя вести, о чём думать и как поступать. Все интересующие её вопросы была выложены на женских сайтах, которые стали информаторами и советчиками девушки.
Характер Ивы изменился, но Сергей этого не замечал. Она всё равно была лучшей девушкой Вселенной. Что бы она ни делала, устраивало его целиком и полностью. Девочка и должна быть кокетливой, обидчивой и немного капризной, считал он, уступая ей во всём.
Сегодня, после прогулки в парке, они сидели дома у Сергея, потому, что внезапно пошёл дождь, неожиданно осенний, с порывистым ветром, срывающим с деревьев листву и даже ветви. Прибежали промокшие, но счастливые. Пришлось раздеваться и сушить вещи утюгом. Ива вымылась под душем, надела Серёжкину рубашку, уселась в удобное кресло, подогнув под себя ноги, укуталась в пушистый плед и стала наблюдать, как её милый ловко управляется с утюгом.
— Смотри не сожги мою юбку. А блузку погладь через тряпочку. И не вздумай наглаживать стрелки. Я проверю.
— Не волнуйся. Я умею. Мама с детства приучала меня к самостоятельности.
— Тогда ладно. А я не умею гладить брюки.
Пока Сергей рассказывал Иве о событиях в техникуме, над которыми впору посмеяться, девушка уснула. Юноша, закончив сушить её одежду, пододвинул стул ближе к креслу, уселся и принялся наблюдать за любимой. Её уморительный маленький носик, яркие полянки веснушек и сводящие с ума губки привели его в полный восторг. Вот как выглядит настоящая мечта.
Так захотелось сделать для Ивы что-нибудь хорошее, чтобы она и дальше светилась счастьем. Пусть пока поспит, а он сбегает за её любимыми пирожными. Она ведь такая сладкоежка.
Неизвестно, что снилось девушке, только её настроение претерпело непонятную метаморфозу, превратив жизнерадостность во вредность. Сергей поставил к креслу журнальный столик, принёс на подносе и улыбнулся.
— Чего ты лыбишься, я тебе не нравлюсь? Я страшная после сна?
— Ты лучшая. И такая соблазнительная, просто жуть. Пей чай.
Ива взяла чашку, пригубила и наверно обожглась, с её губ сорвалось раздражённое негодование, — чай у тебя совсем холодный.
— Да я его только вскипятил.
— А он уже холодный. И не спорь со мной!
— Ладно-ладно. Сейчас подогрею.
— Нет уж. Теперь не нужно. Ты специально такой налил, чтобы показать, что я тебе больше не нужна.
— Я уже вскипятил новый. И заварку свежую делаю. Вот, смотри. Наливаю…
— Сам теперь и пей. Мне расхотелось.
— Скажи, чего ты сердишься, милая. Я всё для тебя сделаю. Улыбнись.
— Раньше надо было думать, а не раздражать. Внимания хочу. И любви. А ты бестолочь. Думала, поцелуешь, больно мне нужен твой чай.
— Давай я тебя поцелую.
— Теперь не нужно. Можно подумать я напрашиваюсь. Ты на меня совсем внимания не обращаешь. И вообще, чего ты там рассказывал про свой дурацкий техникум, какая там у вас Ирочка, с которой вечно чего-то там случается? Небось хорошенькая. Узнаю — убью.
— Ты о чём, Ивочка? Да у нас в группе почти одни девушки. И что теперь, мне в другую группу переводиться из-за того, что тебе её имя не нравится? Я ведь тебя люблю.
— Так я тебе и поверила. Любит он.
— Да ты что, ревнуешь? Мне же, кроме тебя, никто не нужен.
— Вот и врёшь. Видела я, как ты в парке на красивых девчонок заглядывался. Думала, споткнёшься, когда на грудь той высокой блондинки пялился, чуть не продырявил её декольте. И с этой любезничал, миниатюрной такой, что с собачкой гуляла.
— Ива, ну ты же глупости говоришь. По-твоему я должен совсем глаза закрыть и только тебя разглядывать? А деревья, цветы, облака, к ним тоже ревновать станешь? Мы же не одни на этом свете. Люди кругом. И они мне интересны. Я же тебе рассказывал, что со мной произошло. После того случая, пока тебя не встретил, затворником дома сидел. С тобой настоящую жизнь только и увидел.
— Всё равно врёшь. Тогда почему ты меня по-взрослому любить отказываешься? Поматросил и бросил?
— Глупышка. Мы же договорились дождаться твоего совершеннолетия. Разве мы куда-то торопимся? Вся жизнь впереди…
— Надейся и жди? А пока я в фантазиях этим занимаюсь, ты будешь на всяких там Ирочках тренироваться, да? Им, значит, корешки, а мне вершки, объедки с праздничного стола? Я сейчас хочу.
— Давай лучше чаю.
— Отделаться от меня хочешь, с темы соскакиваешь? Вот ты и прокололся.
— Просто хочу тебя чаем напоить. С твоими любимыми пирожными. Пока ты спала, я за ними специально бегал. Надеялся увидеть тебя весёлой и счастливой. Ну, не сердись. А к безе и профитролям полагается очень сладкий поцелуй. Соглашайся.
— Ладно, уговорил. Про посторонних девочек чтобы больше не слышала. И на груди не пялься. Можешь, на мой бюст до одури насмотреться, он не хуже.
— Ловлю на слове. Напьёмся чаю и продемонстрируешь.
— Обломаешься. Сегодня не заслужил. Обидел ты меня.
— Так. Что опять? Вроде, всё выяснили.
— Завтра же мне свою Ирочку покажешь.
Серёжке надоело препираться. Он сграбастал в охапку свою любимую и залепил Ивочкин рот поцелуем. Всё-таки она славная.
Когда нежно прижимаешь свою девочку к груди, моментально забываешь обо всех её бзиках и чудачествах. Она мягко вписывается своими соблазнительными изгибами в мускулистое тело, растворяясь в объятиях настолько, что вы превращаетесь в единое тело. Становится ясно и понятно — это без сомнения и есть настоящая любовь. Только вот, что ясно, совсем не ясно. Он-то знает, чего хочет от неё и от жизни в целом, а понимает ли Ива, чего на самом деле ей нужно? По-взрослому ей приспичило. Смешная девчонка. Ей богу. Разве в этом заключается любовь?
Женщины… впрочем, когда мы влюбляемся, иллюзии или заблуждения, что именно твоя любимая не такая, как все, что она единственная, неповторимая и лучшая, волшебными галлюцинациями заполняет наш мозг, заставляя видеть не всегда то, что на самом деле.
Для Серёжи пока это не имеет ровным счётом никакого значения. На то она и любовь.
Продолжение здесь:
http://www.proza.ru/2018/10/15/1465
Фото: Jessica Mitrano