Нарисовав последний священный символ, Эмерик встал в центр круга. Дождался, когда в зеркале, стоявшем на столе так, что в нем отражалась верхняя часть бокового окна, появится белый край полночной луны, перевернул песочные часы и начал читать магическое заклинание по древней старинной книге. Краем глаза он следил за часами. Заклинание должно быть прочитано в точно отведенный промежуток времени. Ни песчинкой раньше, ни песчинкой позже.
Тоненькая струйка светло-бежевого песка текла ровно и тихо. Читая магический текст, Эмерик иногда спотыкался, с трудом произнося незнакомые слова, иногда спешил, боясь не уложиться в отведенное время. Но последнюю фразу он произнес медленно, распевно, укладывая ее на последнюю струю песка, и закончил, когда песочные часы остановились, пересыпав весь песок из верхней колбы в нижнюю.
Эмерик замер, не отрывая взгляд от книги и прислушиваясь. Было тихо. Он поднял голову и осторожно огляделся. Ничего не произошло. Все осталось на своих местах. Никаких тебе необычных явлений, странных посетителей. Никаких знаков или указаний. Опять его провели с древней книгой, подсунув очередную бессмысленную подделку.
Стук в дверь заставил Эмерика вздрогнуть. Ну вот, все-таки начинается. Внутри всё похолодело. На негнущихся ногах Эмерик осторожно подошел к двери. Открывать не спешил. Стук повторился. Он приоткрыл дверь.
– Эмерик, не одолжишь соли?
Это была всего лишь соседка, веселая, разбитная вдовушка Войцеха.
– Зачем она тебе? Что ты солить собралась в полночь?
– Да, тесто надо ставить, чтобы рано утром хлеб испечь для работников. Хватилась, а соли-то нет. Не одолжишь, Эмерик, а?
Она говорила быстро и быстрые глаза ее все стремились заглянуть за спину Эмерика в полутьму комнаты, слабо освещенную двумя свечами в подсвечнике.
– Нет у меня.
Эмерик закрыл дверь. Вернулся к столу с загадочной книгой. И тут вспомнил, что Войцеха дня три как рассчитала своих работников. Значит опять пыталась выведать, чем он занимается. Эмерик знал, что в их небольшом городке ходят слухи, будто он колдун. Кто-то в это верил и его побаивался. Кто-то в это не верил и считал его простым фокусником.
Впрочем, так оно и было. Он и был фокусником. Выступал в местном цирке. Его фокусы были сродни чудесам. Он материализовал предметы, превращал одно в другое и обратно, левитировал, ломал, рвал, уничтожал вещи и вновь возвращал их целыми. Все это было на грани чуда. Но он-то знал, что все это не более чем фокусы, в основе которых лежали его знания, его способности создавать оптические иллюзии, его умение манипулировать вниманием зрителей.
Главной страстью Эмерика были не фокусы, его страстью была магия. В ее тайны он пытался проникнуть, собирая редкие таинственные книги, описывающие магические ритуалы и заклинания. Все их он тщательно изучал. Потом долго готовил и, наконец, воспроизводил то, что, как сообщалось в книгах, сделает его магом. Но… все безрезультатно. Впрочем ... некоторый результат был. Многие свои размышления над древними знаниями Эмерику удалось воплотить в фокусы. Но фокусы… это так мало. Эмерику хотелось управлять реальностью, изменять ее, делать лучше, чище, удобнее. И он продолжал искать древние книги по старым пыльным лавкам, чердакам и подвалам заброшенных домов, на блошиных рынках и шумных ярмарках. Искал, хотя где-то в глубине души понимал, что искать надо не книгу, искать надо учителя.
Вечером следующего дня, возвращаясь с очередной книгой, найденной в библиотеке полуразрушенного замка, Эмерик решил поужинать в придорожной таверне.
Он устроился в полутемном углу рядом с камином, надеясь в ожидании своего немудреного ужина, полистать добытую книгу.
– Не помешаю?
Напротив усаживался высокий господин в дорогом дорожном костюме. Эмерик недовольно посмотрел на него, промолчал.
Господин чуть заметно усмехнулся. Достал из саквояжа бутылку.
– Хочу вас угостить вином. Потрясающий вкус. Редкий. Местное вино сущая бурда. Не советую его пить.
Он разлил вино по кружкам. Оно действительно оказалось превосходным. Господину видимо просто хотелось поговорить. Он со знанием дела начал рассуждать о достоинствах и недостатках разных марок вин, затем перешел к рассказу о достоинствах и недостатках виноградников, где созревает виноград для этих вин, затем… Эмерик давно его не слушал. Он молча ел.
– Ну что ж, приятно было с вами побеседовать, – болтливый господин вновь чуть заметно усмехнулся. – Великий маг Шри Аурама вновь набирает учеников. Торопитесь. Это происходит раз в десять лет. И кто знает, в каком из миров окажется Шри Аурама через десять лет.
Он небрежно кивнул и ушел, а Эмерик остался сидеть с открытым ртом, соображая, что же это было.
* * *
Шри Аурама стоял в центре круга, образованного плотным кольцом учеников, жаждущих от него знания.
– Все, кто поймет, как это сделано, можете уходить. Я вас уже ничему не смогу научить.
У него в руке оказался цветок. Он его смял, сжал в ладонях, раскрыл их. На ладони сидел меленький птенец. Он робко захлопал пушистыми крылышками. Маг накрыл его платком, завязал концы. Беззвучно, одними губами прочитал над ним заклинание. Развязал. Оттуда на траву выпала змея и поползла, внеся в толпу учеников страх и смятение.
Маг ушел вслед за змеей. Все недоуменно переглядывались. К вечеру в лагере, стихийно возникшем в развалинах древнего храмового комплекса, осталось чуть больше трети той толпы, что собралась здесь накануне.
Эмерик был разочарован, сильно разочарован. Он никак не ожидал, что великий маг покажет им всего лишь фокус, пусть даже очень высоко профессиональный и очень впечатляющий. Кстати трюк со змеей надо взять себе на заметку, думал Эмерик, собирая вещи.
Он затянул лямки мешка, но не спешил закидывать его на плечи. Огляделся. Часть людей оставалась. Они сидели у костров, бродили среди развалин, медитировали в тени громадных деревьев и, похоже, вовсе не собирались уходить.
Эмерик подошел к костру. Ганс подал ему миску с горячей похлебкой.
– Готово. Ешь, давай. Вкусно получилось.
С Гансом Эмерик познакомился месяца полтора назад, когда блуждал по Европе в поисках знаков, указывающих направление поисков великого мага. Ганс тоже его искал. И они стали искать вместе. Два месяца поисков и две недели здесь в развалинах древнего храма они ждали, когда он прервет свое уединение и выйдет к ним. И что? так сразу вот и уйти, после первого короткого представления? Что-то здесь не так, чувствовал Эмерик.
– Ты не собираешься уходить? – спросил он Ганса.
Тот удивленно взглянул на него.
– Зачем? фокусы фокусами, но змея здесь не случайна. Она была символом высшего посвящения в очень древней касте магов, про которую сейчас остались только легенды. Но, ходят слухи, что хорошо законспирированная она все еще существует. Так что… я остаюсь. Посмотрю, что будет дальше. Не зря же на эту встречу потрачено столько сил и времени. И что? вот так вот сразу уйти?
Эмерик остался. Но, шли дни, а фокусы все продолжались и продолжались. Великий маг не показывал им ничего кроме фокусов, сложных, эффектных, впечатляющих, но всего лишь фокусов. С каждым вечером ряды их редели. Наконец их осталось всего двенадцать. И вот тут началось…
Однажды Шри Аурама пришел не один. С ним пришли два его помощника, так решил Эмерик. Их смуглые тела были прикрыты только набедренной повязкой. Тщательно выбритые головы блестели как никелированные шары. В руках у них были барабаны. Все трое уселись на землю. Шри Аурама закрыл глаза. Смуглые музыканты забили в барабаны.
Барабаны были какие-то странные, особенные, необычной формы. Они звучали то глухо и низко, то звонко и высоко. Ритм то затухал, то нарастал, заставляя бешено биться сердце. Шри Аурама стал раскачиваться в ритме звучания барабанов. Эмерик не сводил с него глаз. Он не замечал, что и сам давно раскачивается в этом ритме. Барабанный бой стал тише. Маг заговорил. Сначала медленно и тихо, затем все громче и быстрее. Эмерик пытался слушать, но ему никак не удавалось сосредоточиться на словах учителя. Внимание истончалось, становилось легкой прозрачной пленкой, издырявленной барабанным боем. В эти дыры проваливались образы и фразы. Но смысл и тех фраз, которым удалось задержаться в рваном пространстве внимания, Эмерик не понимал. Они либо были на неизвестном наречии, либо куцыми обрывками большого целого. Звук резко оборвался. Уши заткнуло тишиной. Центр поляны был пуст. Ни барабанщиков, ни великого мага.
Эмерик вместе с другими через джунгли шел к лагерю. Что-то изменилось. Он еще не очень понимал: что именно. Когда они вышли к развалинам храма, он понял, что изменился весь мир. Развалин больше не было, был храм. Он был точно таким, каким и представлял его себе Эмерик, бродя по развалинам. У костра, готовя ужин, суетилась обезьянка, та самая, которая все время воровала их продукты. Из аллеи парка, который оказался на месте небольшой рощицы, что полукругом огибала развалины храма со стороны реки, вышло странное существо и присело на корточки недалеко от костра. Эмерик присмотрелся и понял, что эта та большая белая собака, что выходила каждый вечер к их костру и с которой он привык разговорить, делясь остатками своего ужина. Только сейчас вместо лап у собаки были руки и ноги. Из-за этого чувствовала она себя как-то неловко и все время отводила глаза. А вечером на пороге кельи появилась прекрасная девушка в гофрированной розовой юбочке, очень похожая на ту прелестную куколку, что кружилась на шарманке старого шарманщика, когда он приводил ее в действие.
Сердце Эмерика екнуло и затрепетало. Он понял: Шри Аурама начал раскрывать им свои секреты.
На следующий вечер они с Гансом за ужином у костра пытались соединить воедино отрывочные фразы мага, оба были уверены, что именно его магическое заклинание меняло мир, но ничего у них не получилось. Не получилось и на следующий вечер, и на следующий… Мало того, Эмерика все больше и больше беспокоило состояние Ганса. Он все время говорил о каком-то поселке у реки. Его пугала белая собака с человеческими руками и ногами, в которой он видел огромного косматого демона и всякий раз убегал, когда она появлялась. И еще он все время ругался у костра с какими-то своими родственниками, которые, как он утверждал, отыскали его здесь, чтобы вернуть домой. Но у костра кроме Эмерика никого не было. Да и на него с каждым вечером Ганс поглядывал все подозрительней и подозрительней.
А на поляне каждый день повторялось одно и то же: бой барабанов, заклинания великого мага и истончающееся пространство внимания, которое окончательно рушится внезапно наступающей тишиной. А когда возвращается вновь, то не обнаруживает ни великого мага, ни его музыкантов. Эмерик начал подозревать, что главное происходит именно в этом промежутке тишины. Каждый день он пытался устоять перед барабанной дробью и каждый день ему это не удавалось.
Возвращаясь после очередного сеанса магии в лагерь, Эмерик снова и снова припоминал короткие обрывки фраз из заклинания Шри Аурама. И вдруг он остановился пораженный. По поверхности сознания скользнула и попыталась исчезнуть в темноте короткая фраза из заклинания мага. Он удерживал ее, как пойманную на крючок рыбу, и осторожно вытаскивал из темноты на берег сознания.
“Ваша реальность – всегда то, что у вас внутри. А о том, что у вас внутри, вы никогда не догадываетесь”.
Эмерик ошарашено огляделся. Джунгли молчали и укоризненно смотрели на него.
Он проснулся рано. Клочья тумана поднимались с реки и окутывали развалины храмового комплекса. И снова Эмерик увидел храм во всей его целостности и потрясающей красоте. Но поднимающееся солнце прогоняло туман и обнажало развалины.
Эмерик огляделся: всё, больше ему здесь делать нечего. Закинул на плечи мешок, собранный вечером, и зашагал прочь. Не сбавляя шага прошел мимо поляны, где они каждый день ожидали великого мага. Но отойдя немного все-таки вернулся. Еще раз, последний, он попробует понаблюдать за Шри Аурама.
Сеанс подходил к концу. В этот раз внимание Эмерика было более плотным, но фразы, которая взволновала его вчера, он так и не услышал. Эмерик забеспокоился: может это он все придумал? Тогда почему…
– Ваша реальность – всегда то, что у вас внутри. А о том, что у вас внутри, вы никогда не догадываетесь, – прозвучало в резко наступившей тишине.
Эмерик взглянул на мага. Маг смотрел на него.
Эмерик поднялся, взял мешок. Теперь точно всё.
Он отдыхал на берегу реки, когда шорох сзади заставил его оглянулся. Перед ним стоял одни из музыкантов. Он почтительно сложил руки, поклонился.
– Учитель просит вас ненадолго вернуться.
Шри Аурама сидел в центре все той же поляны. Перед ним тлели угли догорающего костра.
– Ты сумел проснуться. Ты понял, что магия – это разной сложности фокусы… Это тебе…
Он протянул через костер розу. Жар костра опалил руку. Эмерик невольно замешкался и роза упала на раскаленные угли. Эмерик смотрел, как темнел и рассыпался цветок.
– Возможно однажды ты сумеешь понять главное: подлинная магия – это любовь.
Шри Аурама голыми руками взял из костра темный ломкий хрупкий остов розы. Немного подержал его в руке и снова протянул через костер живой ярко-красный с темно-зелеными листьями ароматно пахнущий цветок. Эмерик взял его. Палец укололся о шип. Эмерик смотрел на красную каплю крови, такую же красную, как сам цветок.
– Теперь иди. Теперь я сказал всё.