У вас бывало такое - вы, вроде бы спите, но находитесь в реальности наполовину, до конца не можете выбраться из сна, который обнял вас со всех сторон, укутал и удерживает, не сказать, чтобы насильно, но не отпускает… Вы даже понимаете, что спите, и всё, что происходит с вами – это всего лишь сон… Бояться как бы не к чему – это сон, вы в любой момент можете стряхнуть его, выбраться в реальность… Однако, не стряхивается и не выбирается… И это пугает, туманит и завораживает…
В таком двойственном состоянии пребывал сейчас Георгий. У него страшно затекла рука, закинутая высоко за голову. Надо было очнуться ото сна, размять затекшую непослушную руку, и вообще пора вставать… Зачем? Ах, да, работа… На кой? Фиг его знает… Сон снова захватил его, тёплый, удушливый… Георгий погрузился в томное тягучее облако и… услышал шёпот… Хрен с ним, пусть шепчет… Даже не охота разбирать, что этот нереальный шептун нашептывает там сам себе, правда, в его сне… А мама говорила, что надо слушать такие голоса во сне… ой, как голова кружится… они, эти голоса, предупреждают… О чём? Да, кто их знает? Можно и послушать, мало ли… Рука вообще отсохла, не моя рука… Ладно пусть валяется на подушке, потом… Левая не страшно, я всегда в правой держу… ой, опять закружилось всё… Улётное видео!
Георгий почти не обращал внимания на шепот, утвердив его в статусе безликого фона в его полусонном состоянии. Однако, неожиданно для себя он вдруг различил в этом шепчущем фоне знакомое словечко. И не рядовое словечко, а своё имя, правда, в самом что ни на есть редкостном для него виде. Жора, Жорик, Жорка… Его никогда никто так не называл, даже в детстве, даже мама. Но Георгий точно знал, что это про него. Странно, если не сказать больше!
Георгий открыл глаза и резко сел. Левая рука болталась безвольной плетью. Он начал интенсивно растирать её, пока рука не заколола и двинувшаяся по ней кровь защекотала до замирания сердца. Ах, да! Шёпот…Жорка… Георгий оглядел спальню. Ну, естественно, никого. Только кот. Здоровенный, обожаемый Георгием кот – главный член его невеликой семьи, возлежал в кресле на небрежно брошенном халате Георгия и лениво намывал толстенную морду. Отвлекать кота в такие моменты было преступлением.
- Фу, ты… - выдохнул Георгий, - надо же такое… Надо меньше жрать на ночь, особенно мясо…
- Урр-гу… - согласился котяра.
Он ловко спрыгнул с кресла и направился к Георгию, чтобы получить законные знаки внимания и признания. Георгий позволил коту забраться в постель (попробовал бы он поступить иначе!). Сегодня охочему до хозяйских ласк питомцу приспичило, чтобы его чесали за ухом. Он разурчался наподобие трактора «Белорусь», подставляя эрогенное место за ухом, вытягивая шею, жмуря глазищи, которыми не забывал гипнотизировать хозяина через хитрые щёлочки.
- Хороший, хороший, Стоум (так кликали хитрюгу с ударением на букву "У"), - непроизвольно запричитал Георгий.
Кот начал месить лапами одеяло, под которым укрывались ноги Георгия, настырно продвигаясь вперёд, укладывая хозяина в люлю, по видимому, для дальнейшего совместного сна.
- О, нет! Нет, Стоум! – выкрикнул Георгий, отбрасывая одеяло и торопливо покидая постельку.
Георгий совершил энергичную пробежку на месте, выполнил запланированный комплекс утренних упражнений для разминки, затем силовых. Взбодрился и направился в ванну. Георгий уже выходил из спальни, когда явно услышал за спиной:
- Ладно, ладно, Жорочка, позовёшь меня ночью ножки греть. Хренушки я к тебе приду.
Георгий застыл. Медленно повернулся и посмотрел в сторону кота. Тот сидел на теплом месте в постели, где только что лежал Георгий и, совершенно не обращая на хозяина внимания, рьяно намывал своё кошачье достоинство, бессовестно подняв вверх тугую заднюю лапу.
- Да, что за дела? – удивлённо произнёс Георгий. – Опуписимо!
- Подумай над этим, Жора, на работе, если время будет.
- Чего-чего?!
Георгий уставился на кота. Но тот упорно занимался своим важнейшим делом. Георгий вышел из спальни. Он принял прохладный душ, навёл марафет. Кофе попить не успевал, так как долго придурялся в постели. Пора было шпарить на работу.
В прихожей его ожидал верный пёс Добряк. Палевый лабрадор вышел проводить любимого хозяина. Он был тих и печален. Георгий проспал и не успевал его прогулять. Ему придется ждать Фенечку, которая поведёт его на прогулку и покормит потом. Фенечка – милейшая тётенька, много говорит умиротворённым ласковым голосом, нежно гладит по голове и приятно берётся за уши, но Добряк обожает гулять с хозяином. Только с ним можно вволю нагойкаться, насмеяться, нашалиться и налаяться. Хозяин – самый классный в мире парень! Одним словом – Георгий!
- Не горюй! – бросил Георгий Добряку. – До вечера, дружище. Фенечку не обижай.
Во, ляпнул! Когда-то он кого-то обижал. Он даже этого хитрого засранца Стоума ни разу не обидел, не то, что ласковую Фенечку.
Стоп! Георгий чуть не присел на ступеньки, когда услышал за спиной:
- На перекрёстке Жуковского и Перевёрткина тормозни, не лети на жёлтый, Жора! Да помни мою бесконечную доброту!
- Да, что ж такое-то?! Хоть возвращайся! Кто ж там завёлся у меня? – говорил сам себе Георгий, перескакивая через три ступеньки. – Или крыша у меня поехала невзначай?
Заверещал телефон и отвлёк Георгия от всяких разных мыслей о чудесах этого утра. Рабочий день начался. Георгий явно опаздывал на намеченную с вечера встречу с клиентом. А клиент обещал быть, в смысле денег.
Тут надо пояснить, дорогой читатель, что Георгий трудился на почве частного сыска. И надо отдать должное, трудился в поте лица в качестве руководителя детективного агентства, зарегистрированного им три года назад по всем правилам. Работы хватало, марку надо было держать, перед клиентом, если не стелиться, чего Георгий отродясь не умел, то очччень уважать. А Георгий, как на грех, опаздывал на первую встречу, да ещё к такому привередливому клиенту. Звонил Славуся, Славка Купавкин, его помощник. Клиент был на подъезде, и Славуся интересовался, а как там шеф, в какой стадии. Георгий рьяно пожелал клиенту пробок на всём пути его движения к конторе, а себе, естественно, нет. Птицей впорхнул в салон «ласточки», сказав ей «Выручай!», и рванул с места в карьер. Гнал! Нарушал! Но, без вариантов, он должен был опередить клиента и чинно встретить его на пороге офиса.
Георгий приближался к противному перекрестку Жуковского и Перевёрткина, на котором был установлен «умнючий» японский светофор. Хрен бы его драл! Там можно было потерять уйму времени, пока трёхглазый выворачивал свои мозги, соображая, кого и во сколько пропустить. Издалека Георгий видел зелёный, готовый вот-вот смениться жёлтым. Красный его не устраивал совершенно. Это была засада, чреватая позорным опозданием.
- Проскочу! На жёл… - осёкся Георгий, вспомнив фразу за спиной, когда он выбегал из дома.
Георгий непроизвольно сбавил. Тут же подумал, что совсем дурак, но сбавил. Всё – сейчас он влетит на красный! Он – опоздает! Захотелось курить, невыносимо. Георгий отгрыз пол-ногтя и начал его пережёвывать, не замечая, что ведёт себя непотребно гадко. Ну, разволновался!
По левому борту послышался рык и тенью мельканула шикарная белоснежная Хонда. Видимо, водиле Хонды никто не предсказывал ничего в спину, потому что он рванул на жёлтый, стараясь обыграть умного японца-распорядителя. Одновременно с ним, как говорится в школьных задачках, на такой же жёлтый, но уже как бы зеленоватый для водителя перпендикулярного направления, выскочила борзая «мицубишка». Вопрос? Где они встретились? Они встретились! Визг, лязг, грохот, скрежет, звук разбитого стекла…
Когда Георгий медленно объезжал груду красивого металла, он боялся смотреть на место страшной аварии, боялся увидеть, что могло быть с ним, если бы он не тормознул на жёлтый, вспомнив предупреждение от… От кого? Кто крикнул ему в спину? Надо разобраться. Странно всё это…
Георгий плавно зарулил на площадку перед конторой. Он не опоздал, клиента ещё не было. Он успел прийти в себя и подготовиться к важной встрече. Клиент появился позже, виновато сетовал на аварию на перекрёстке, извинялся и подмахнул договор без лишних вопросов. Отличненько!
В течение дня Георгий ни разу не вспомнил про случай на дороге, про шёпот, имя Жорик и прочую утрешнюю лабуду. Работы было завались. Беготня, ор, совещание, допросы, отчёты, доклады… В конце дня он был вымучен, выжат, но доволен. Георгий был трудоголик по характеру, он не мыслил себя без постоянного аврала, перетруда, загруженности по «самое не балуйся». Это была его стихия, его сумасшедшая жизнь на износ, которую он сам себе выбрал и не собирался от неё отказываться.
Вечером Георгий собрал весь коллектив. Они надрались по причине удачной сделки, начала нового сложного дела, но по большей части по случаю успешного раскрытия одного заковыристого преступленьица. Он ехал домой в такси, целовался на заднем сиденье с медэкспертом Любочкой. Вернее инициатором была она, но было очень приятно и благостно. Только раздирал неуместный смех в самый неподходящий момент. Что на него напало, Георгий не знал, да и знать не хотел. Смешно и всё тут. И очень смешная Любочка, так потешно губки к нему вытягивала, умора! Кажется, она обиделась в конце концов. Попросила остановить и убежала. Ладно, завтра оправдаюсь, подумалось Георгию, и он снова зашелся смехом.
Дома его ждали Фенечка, Добряк и… а где паршивец Стоум? Фенечка быстренько упылила домой, Добряк постоял на шатающемся хозяине, возложив ему передние лапы на плечи. Запах и поведение мычащего Георгия ему не понравились, ещё какое-то слащавое розовое пятно на шее. Фу-у! Не наше… Добряк лёг на коврик, глубоко вздохнул и закрыл глаза.
Роняя верхнюю одежду по пути следования к спасительной постельке, Георгий почапал в спальню и опять услышал шёпот. Теперь шёпот был не в полусне, а наяву и довольно членораздельный.
- Вот я и говорю, куда ж ты без меня, Жорик, родной? – послышалось из спальни.
- Я тебе щас! – грозно пригрозил Георгий кому-то.
Георгий побежал, как ему показалось, в спальню. На самом деле он медленно двинулся резкими толчками, держась за стенку. Зачем он так нализался? Это Люба виновата, специально ему подливала. Завтра надо ей выговор объявить с занесением, чтобы другим не повадно было шефа спаивать. Ой-ой-ой! А стыдно-то как! Любочка потом в такси на него лезла, как сумасшедшая. А он особо не возражал, кажется. Мама дорогая! Не-е-е выговор никак нельзя, теперь - рот на замок. Или тет-а-тет ей высказать… А лучше вообще промолчать, не акцентировать… Проехали… Георгий опять заржал, вспомнив Любочкины губки, сложенные куриной гузкой. Ой! Умора! На чём это он остановился, когда бежал в спальню? Кому он должен был сделать «щас»? Георгий сосредоточился и двинулся по стене дальше. До двери в спальню, где он будет делать «щас», оставалось каких-нибудь три ша-га.
- Ох, Жора, когда ж ты уже доберёшься? – посетовал голос из спальни.
Георгий ускорился, не терпелось посмотреть этому шутнику в наглые глаза. Сквозь пьяный туман в башке Георгий вспомнил, что пистолетик-то он не взял, выложил его на столике в прихожей, когда избавлялся там от надоедливых джинсов. Ага, получается, в данный момент он не вооружен… но, не менее опасен! Он необычайно хорош как в дальнем, так и в ближнем рукопашном. Так-то! Георгий обозначился в проёме двери, зависнув покачивающимся распятием. В спальне никого не было. Георгий медленно общарил взглядом тёмное помещение, надеясь обнаружить паршивца-шутника.
- Свет-то включи уже, - сказал кто-то презрительно, - не кот, чай, в темноте видеть.
- Я всё вижу! – грозно сказал Георгий.
- Ну, да, я так и понял, - с ещё большим презрением произнёс кто-то.
- Ты – арестован… по подозрению… можешь хранить молчание…- начал произносить Георгий дежурные фразы, пытаясь нагнать страху на дерзкого кого-то.
- А-то, что?
Во, борзота! Георгий задохнулся от возмущения. Резко ткнул выключатель. Верхний свет озарил спальню.
- Ага! Попался! – выкрикнул Георгий.
В спальне не было никого. «Жаль, что я сошел с ума в такие не старые ещё годы…» - пришло на ум Георгию. Он расстроился до слёз. Сел в проходе на пол и печально свесил голову, безнадёжно закрыл глаза. Страшно захотелось спать.
Георгий почувствовал нежное прикосновение на щеке, как будто провели мягким пёрышком. Он приоткрыл один глаз, другой не слушался, спал. Нежное прикосновение исходило от кончика хвоста Стоума. Георгий несказанно обрадовался такому участию. Второй глаз проснулся. Георгий заграбастал пушистое телко, прижал к себе.
- Стоу-у-ум, мой славный друг! – проникновенно начал Георгий. – Представляешь, я - чокнулся, мне – голоса…и утром и сейчас… Что делать, Стоум? Я боюсь…
- Да, ничего, уррр… пусти, уррр… что зажал-то так, уррр…
- Стоум?! ?????
- Не ори, уррр… почеши за ушком, уррр…ага, вот так! Уррр-ррр-ррр…
Хмель махом слетел с Георгия. С ним разговаривал его любимый кот Стоум. Не-ее…так не бывает, не должно быть. Георгий озвучил свои подозрения, продолжая наяривать кота за ухом.
- Бывает, бывает, - небрежно ответил Стоум, заглядывая своими масляными глазами в очумелые глаза Георгия, - ещё не такое бывает, дружище.
Стоум пофилософствовал немного на предмет чудесных вывертов в этой разноплановой жизни и констатировал:
- Жор, а чё, тебе плохо что ль? – весело обратился он к хозяину и скромно добавил, - я ещё и предсказывать могу…
- Предсказывать?
- Жора, ну ты, чувак, даешь! Вот она – благодарность человечья! А кто тебя утром предупредил, на жёлтый не рвать на перекрёстке? А?
- Так это ты был, Стоум? Спасибо, родной!
- То-то, уррр…
- Пойдём, мясца тебе, мой хороший!
- Не надо, Жорик, не стоит, - заскромничал Стоум, - я же не за мяско…понимаешь?
- Конечно, Стоумушка мой…
- А там говядинка или курочка? Пошли на кухню к бурбукалу, просто заглянем в бурбукала, просто посмотрим… я же не за мяско, Жорик…
Стоум первый пошел на кухню. Чинно-размеренно, подняв трубой хвост. Он периодически останавливался, слегка поворачивал голову, чтобы убедиться, что хозяин не сбился с пути, и шествовал дальше. Стоум безошибочно подвёл Георгия к холодильнику, встал на дверцу передними лапами и с вожделением прогнулся.
- Сезам, откройся! Жор, правильно я говорю?
Георгий, он же Жора по версии Стоума, открыл морозилку, всунул туда нос, начал ворошить пакеты, пакетики, пластиковые коробочки.
- Ну, что там? – нетерпеливо произнес Стоум. – Я бы сейчас говядинки навернул кусманчик. Говядинка есть, Жор?
Георгий достал приличный кусок говядины.
- Жора, я понимаю, что твоя благодарность безмерна, но это много, даже для меня, - Стоум улыбался во весь рот.
Георгий подумал про себя, что котяра начал хаметь, но промолчал. Он еле прошел к мойке, чтобы разморозить под краном и отрезать кусочек мяска. Кот был на его пути везде, не упуская ни малейшего движения хозяина. Он боялся, что хозяин возьмёт да и оттяпает кусок сырого мяса от нервов, а ему, заслужившему весь этот шмат без остатка, ничего не достанется. Правда, насколько Стоум знал, хозяин не ел сырого мяса или ел, но тайком. А вдруг! Тут надо было держать ухо востро.
- Жди, - коротко сказал Георгий, - размораживается.
Георгий попил минеральной воды из бутылки, сел за стол. Кот прыгнул на стол, совершив прямо вертикальный взлёт, сел перед хозяином. Георгий промолчал, не спихнул. Стоум понял, что сегодня ему позволено всё, а может теперь и всегда. Уррр! Фенечка, конечно, будет гонять, но и её можно приучить со временем. Вот она – высшая школа дрессуры! Стоум загордился собой (интересно, как там моё мяско?).
- Стоум, а почему ты меня Жоркой кличешь? – спросил вдруг хозяин.
- Хочешь поговорить об этом, - философски произнес Стоум. – Жор, давай после мяска, ни о чём думать не могу. Понимаешь, природа, сущность моя хищническая все чувства перебивает. Мы поговорим, Жор, обязательно. Не пора ещё с мяском? А, Жорик?
Георгий вздохнул, пошёл к мойке, отлимонил не слабый кусок под звуки: «Мурр…уррр…» и другие, непереводимые на человечий язык, рулады и переливы. Георгий положил мясо в кошачью миску.
- Давай, лопай, спаситель!
- Что с пола? Жора, ты не прав! А можно сюда, на стол. Здесь скатерть не ёрзкая, удобно есть…
- Не борзей, Стоум!
- Ну, да. Ну, да.
Стоум спрыгнул на пол с недовольной рожей. Подошел к миске и начал уплетать мясо. В проходе появился пёс Добряк, держа нос по ветру.
- Жора, э-э-э… - забеспокоился Стоум.
Он начал заглатывать мясо, не жуя, подавился и вырвал.
- Фу ты, блин! – произнесли одновременно Добряк и Георгий.
Добряк выразил презрение, закопав кота с отвратительным вырванным куском, задними лапами и гордо удалился. Стоум был потерян и виноват. Георгию стало жаль его.
- Ну, ладно, ладно, не волнуйся, - миролюбиво сказал он, взял мягкое телко на руки и унёс в спальню.
- Я не люблю рвать, - виновато оправдывался Стоум.
- Да кто ж любит? Никто не любит, - успокоил его Георгий.
- Пусть Добряк съест, не пропадать же, - начал развивать темку Стоум.
- Забей!
Кот вздохнул, притих. Георгий положил его в постель.
- Отдыхай, я скоро.
Георгий вышел. Начал шарить по ящикам и шкафам в поисках сигаретки. Необходимо было перекурить весь этот бред сивой кобылы. Сигаретка не находилась. Сзади послышалась возня. Георгий обернулся. В проёме двери стоял Добряк, в зубах у него была пачка сигарет. Взгляд печальных умных глаз спрашивал: «Не это потерял?» Георгий взял сигареты, любовно потрепал Добряка за плюшевое ухо, выразив искреннее «Спасибо, друг!», присел перед псом.
- Значится так! – решительно заявил Георгий, глядя в преданные глаза, - в ближайшую субботу едем в лес, будем грызть там палки, гонять птиц и т.д. Понял? Обещаю!
Добряк понял сразу. Он оглушительно гавкнул и перебудил, наверное, полдома.
Георгий затянулся сигареткой. Благодать! Как давно он это не делал. Зря, конечно, развязал, но уже развязал. От такого хоть в запой уходи!
- Прекрати! – приказал он сам себе. - Шею намылю!
Георгий курил и не думал ни о чём, не знал, что и думать. В голове был полнейший сумбур, лучше не лезть в тигули…
Когда Георгий зашёл в спальню, он увидел дрыхнущего кота на своей постели. Стоум лежал на спине, поджав передние лапочки и разбросав задние. Сытое пузо выпирало кверху.
- Выгнал пузырёк на середину, - с умиление подумал Георгий. – Что-то раскормили мы его с Фенечкой, уже не влезло, похоже, мяско-то. Жадность фраерка сгубила. Дурашка мой!
Фигура кота была мелковата для широченной постели Георгия, но Стоум умудрился расположиться так, что Георгию негде было пристроиться. Он ходил вокруг кровати и не находил себе места, пинать спасителя было бы крайне неуместно. Георгий еле-еле пристроился с краешку и попробовал заснуть. У него не получалось. Он вспоминал сегодняшний вечер. Зачем он напился до чёртиков? Блин! Зачем разрешил Любочке сесть с ним в такси? Блин! Зачем целовался с ней? Три раза блин! Сердце Георгия ёкнуло. Любочка была неофициально девушкой Славуси, его лучшего друга и помощника. Во, где блин! Все знают, что у Славуси с Любочкой роман. Куда ж его понесло, пьянь эдакую! Мысль дёрнулась в направлении «Да, не виноватый я, она сама…». Только Славуси от этого не легче будет, когда он узнает. Утешало и обнадёживало одно, что Славка тоже был в усмерть, и, возможно, не вспомнит подробностей вечера, если обиженная Любочка ему не расскажет всю хренову правду. Зачем ржал, как сивый мерин, когда Любочка была уже на мази? Блин!!!
- Заканал ты меня своими блинами! – дрыгнул всеми лапами кот.
Видимо матерился Георгий вслух. Георгий затих, втянул голову в плечи, как будто боялся получить от Стоума подзатыльник.
- Я такое наворочал, Стоум! Стыдобищща! Блин!
- Узбогойся! Как вы любите сейчас говорить, - засмеялся кот. – Давай поумничаем вместе, хотя я, честно признаться, люблю это делать сам по себе. Я же – кот!
- Давай, Стоумный мой!
- Вот кому, позволь тебя спросить, Жора, ты сделал плохо?
- Славка – мой лучший друг, а я…
- Теперь слухай суды, Жора, - начал рассуждать Стоум. – Эту шмару…
- Откуда ты таких слов нахватался?!Не смей так Любу называть!
- Неважно. Так вот, эту… Любочку надо гнать от Славика давно. Она – продажная девка. Шлюха. Чегой-то она на тебя полезла при живом-то бойфренде? Показала своё подленькое личико. Хорошо, что сейчас всё прояснилось, а не после свадьбы какой-нибудь. Значит, что я советую.
- Что?
- Нанеси превентивный удар!
- Ого!
- Не ого, а ага! Расскажи Славику всё сам. Прикинься, что страдаешь, мучаешься.
- Я и правда страдаю и мучаюсь…
- Тем более, прикидываться не надо. Эта фифа задумала Славке всё рассказать, но в искажённом виде, типа после страстных приставаний ты чпокнул-таки её в таксишке. Прикинь?
- Откуда ты знаешь, Стоум, что Люба задумала?
- Знаю! У меня интуиция развита очень сильно. Я же – кот!
- А вдруг он поверит ей, а не мне?
- Вот за этим и нужен упреждающий ход! Измучился совестью, не выдержал и при-знался во всём другу. Ясно? На дружбу мужскую дави! Понял?
- И что чпокнул признаться?
- А ты чпокнул?
- Нет.
- Почему? – заинтересовался Стоум.
- Смех пронял.
- Жалеешь? – вкрадчиво промурчал кот. – Я помню, одну киску не чпокнул в своё время, ох, жалею теперь…
- Тебя куда понесло? Что ты брешешь, Стоум. Где б ты мог чпокнуть киску, ты же домашний.
- А вот и нетушки! Меня Фенечка на прогулку берёт, когда лабра выгуливает и, заметь, в травку отпускает…мррр...
- Чего?! С этого пикантного места прошу поподробнее.
Стоум понял, что в порыве хвастовства проговорился и подвёл Фенечку.
- Грешен, сбрехал! – постарался выкрутиться Стоум. – Это так, мечты, мечты…
- Не-е-е… У меня тоже интуиция. Я же – детектив! Говорила мне мама, чикни его. А я всё молодой, молодой, рано ещё, да ему и не надо… Признавайся, давно девственности лишился? С кем? Я всех кошек в округе знаю.
- Это – допрос?
- А то!
- Вот сейчас ты меня страшно, просто страшно обидел, Георгий!
- Чем же, позволь тебя спросить?
- Неуместным допросом. Ты лезешь в мою частную жизнь кота, который сам, из-вините, по себе! Обидно это очень!
Стоум свернулся калачиком, спрятал мордочку, укрыв её лапкой, плечики затряслись.
- Ты что, плачешь? Прости, Стоум! На меня нашло…
Георгий прикоснулся к Стоуму, тот отдёрнулся. Молчали. Георгий мысленно репе-тировал трудный разговор со Славусей и подзабылся. Кот не выдержал.
- Бедный я, несчастный. Меня хозяин не любит.
Георгий молчал, был весь в своих думах.
- Я ему жизнь спас, - напомнил кот, - а он мне допрос учинил… с пристрастием…
Георгий очнулся. Взял кота на руки, начал гладить спину.
- Ну, прости, прости. Я был не прав. Больше этого не повториться.
- Правда? – повеселел Стоум. – И Фенечку ругать не будешь?
- Обещаю, не буду. Гуляй, что ж с тобой делать.
- И маму свою ругать не будешь?
- А маму-то за что?
- Она меня «Жорику» научила, - признался кот. – Мне понравилось, а тебе, Жор?
- Мне не особо. Георгий лучше как-то, солиднее.
- Зря ты, Жор. Давай между собой «Жорика» оставим. А, Жор?
- Только между собой. Замётано.
- Да-да, Жорик! Никому! Только я уже Фенечке сказал… и ещё нашему лабру, это ничего, Жор?
- Своим – ничего.
- А я слышал, Фенечка своей приятельнице сказала…
- Когда? Какой приятельнице? Приметы! – принялся Георгий за допрос.
- Жора! Ты обещал!
- Прости.
- Кстати, эта приятельница Фенечкина – такая милашка! Просто мур-мур какая! Она в нашем дворе живёт. У неё такая классная кисуля, она с ней гуляет всегда. Но с рук не спускает. А так бы, я бы… ого-го, муррр!
- Звать как?
- Кажется, Ванесса… какое имя, Жора! Скажи, Ванесса! Ты почувствуешь всю прелесть! Жора, я влюблён!
- Странное имя, не находишь?
- Ничего странного, кошек ещё не так называют. Жора, я влюблён по-честному! Я щас заору! Мя-я-я!!!
- Прекрати! Ночь! Так это кошку так зовут, а хозяйку?
- Леночка, кажется. Жора, ты не представляешь себе. Эти глазки, трёхдюймовые не меньше, эти ушки, Жора, на макушке, эта шёрстка, пух, Жора, белоснежный пух!
- Я понял…
- Нет, Жора, ты не всё понял. Эта попочка, этот хвостик, Жора-а-а!
- Избавь меня от подробностей!
- Нам надо задружиться, непременно, - перешёл Стоум с восторженного тона на деловой. – Пошли на крышу и возопим призывно!
- Куда?! На крышу, сейчас? Возопим? Ты меня с кем-то путаешь, Стоум.
- Позволь тебя просветить, вопить на крышу ходят только ночью.
- Очень полезные сведения, особливо для частного детектива.
- Ты бросишь меня на крыше одного, вопящего и несчастного?
- Никакой крыши не будет, Стоум. Со всем моим уважением. Давай спать дома. Мне завтра на работу, на опасную и трудную службу, которая кое-кому не видна на первый взгляд…
- Понял, понял, не дурак. Ложись, Жорик. Я тебе помурлычу на ушко, муррр…
Георгий разделся и лег в постель. Глаза закрывались помимо воли, он устал от невероятных событий. Стоум прилёг рядом, уютно прижался, заурчал. Это было прелестно. Засыпая Георгий подумал, как всё-таки здорово общаться с котом, с родным котом.
Его пнули в бок. Георгий вскочил.
- Прости, я думал ты ещё не спишь, - извинился Стоум.
- Что? – вяло спросил Георгий.
- Ты завтра утром позвони Славке, назначь встречу в сквере, там покаешься ему, как договаривались…
- Угу…
- На работу завтра пешком иди и Славке тоже скажи, чтоб машину не брал. Да, через виадук не ходите, по Достоевского дойдёте до офиса. Понял?
- Угу…
- Что, угу! Встань! Повтори!
Георгий приподнялся с подушки и послушно повторил.
- Хороший мальчик! – похвалил его Стоум. – Теперь – спать!
Кот заурчал по новой, погружая Георгия в сладкий сон.
Проснулся Георгий отдохнувшим и бодрым. Легко встал. Взглянул на часы, времени для прогулки с Добряком было предостаточно. Он закончил все утренние процедуры и вышел в прихожую, улыбаясь псу. Тот сразу понял, что счастье не за горами, быстро поднялся с коврика, завилял пушистым хвостом. Радостно заскулил, когда увидел, что хозяин приготовил поводок, и послушно подставил шею.
- Жора, - послышалось из спальни, - Славик! Не забудь!
- Хорошо.
- Всё надо напоминать, всё самому контролировать, - кот довольно улыбнулся, уложил мордочку на вытянутые вперёд лапки и заснул.
На улице, ослабив поводок собаке, Георгий позвонил Славке и договорился о встрече в скверике. Набегавшись с псом, доставив кучу удовольствия Добряку и себе, Георгий вернулся домой. Фенечка уже пришла и возилась на кухне. Стоум сидел на стуле за столом. Независимый и спокойный. Слегка покачивался. Ждал, когда Фенечка задаст ему корм в трёх вариантах – сухой, влажник и паштет.
Георгий принял душ, нарядился в махровый халат и вышел к утреннему кофе. Сегодня его приготовила заботливая Фенечка. Иногда это удачно совпадало. Фенечка улыбалась приветливой улыбкой. Георгий двинулся к столу. Кот спрыгнул ему под ноги, неаккуратно (или специально?) поддел тугим хвостом полу халата и распахнул её по то самое место. Георгий после душа был гол.
- Ой! – Фенечка всплеснула руками и зажмурила глаза.
- Пардон! – неуместно прогундявил Георгий зачем-то на французский манер.
- Однако! – бросила Фенечка косяка на Георгия и застеснялась.
Георгий выхлебал кофе большим глотком и поспешил убраться с кухни. Стоум вышел провожать, загадочно улыбаясь.
- Ты что творишь, подлец?!
- Спокойно, Жора! Всё под контролем. Сегодня наша Фенечка доложит про твои замечательные яй… приятельнице Леночке, а дальше – дело техники, муррр…
- Не смей устраивать мои личные дела! Понял? Иначе… - Георгий недвусмысленно исполнил жест, как будто отрезал что-то ножницами.
- Жора, нет! Только не это! – взмолился кот. – Ты ведь не взаправду, Жора? Ты так, не со зла! Мя-а-а-а!!!
Стоум бешено заорал. Фенечка выскочила с кухни. Добряк, наоборот, рванул из прихожей.
- Георгий, не наказывайте его! Он случайно, я уверена, - Фенечка чуть не стала на колени, заслоняя Стоума.
- Да, я и не думал… - растерянно произнес Георгий.
«Вот тварь хитрая!» - обругал он мысленно кота.
- Тем более у вас там выше всех похвал! – добавила Фенечка и опять застеснялась.
Кот подмигнул, Георгий выскочил на площадку. Фенечка скрылась, почувствовав запах подгоревших тостов. Стоум и Георгий остались на площадке одни.
- Двигаться по Достоевского… помнишь? Виадук – опасно! Предчувствие.
Георгий усмирил гнев на котяру, тот заботился о нём, как не крути. Хотя, очень своеобразным способом.
- Я помню, - уже спокойно сказал он.
- Жора, а я знаю убийцу, - тихо произнёс кот.
- Что-о-о?! Кто? – уставился Георгий на Стоума.
- Дворецкий! – заржал котяра, сотрясаясь жирными откормленными боками и умиляясь своей искромётной шутке.
Георгий побежал вниз по ступенькам, молча, с трудом сдерживая хохот.
- Вечером скажу, без дураков, Жор! Пойду, поумничаю сам по себе. Мне осталось немного дожать это дельце. Муррр…
Георгий с силой распахнул входную дверь и шагнул на улицу. От двери метнулся силуэт. Георгий понял, что чуть не сбил кого-то.
- Простите, - замельтешил он.
На него смотрели карие глаза. В них было немного страха, немного удивления, немного любопытства и ещё чего-то, от чего Георгий поплыл. Длинные ресницы хлопнули.
- Поаккуратнее, можно? Так ведь и с ног сбить не долго, травмировать…
- …стите, …стите великодушно…
Что он несёт? Георгий угнулся и поспешил ретироваться от пристального взгляда. Интересно, он задел её? Чего не спросил-то дурак? Не оказал, так сказать, знак внимания, обеспокоенности… Детектив хренов! Какие глазищи! Надо обернуться, совсем, что ли лох! Георгий обернулся. Она не смотрела ему вслед. Она выпускала с рук на газон белую кошечку. Георгий был ей по фиг!
- Леночка! – послышался голос Фенечки. – Вы с Ванессой уже вышли? Ну, и мы сейчас!
Георгий понял, что Фенечка сейчас выйдет и всё расскажет Леночке про него, про детектива Георгия, про халат нараспашку и всякое такое. Они будут обсуждать его, пока котики будут миловаться на газоне, а Добряк вяло бродить от кустика к кустику. Георгий усмехнулся, радость вдруг охватила его. Ему захотелось, чтобы всё так и было, чтобы домработница Фенечка рассказала Леночке про него во всех, извините, подробностях. Георгий засмеялся и пошёл пружинной походкой спортсмена по улице Достоевского. Как велел Стоум.
Они встретились со Славкой в уютном скверике и перетёрли по поводу вчерашнего инцидента с Любочкой. Георгий сделал всё, как подучил Стоум. Помолчали, не сказать, чтоб напряженно. У Георгия после признания как-то отлегло, а Славка, похоже, не особо расстроился. Под дружное «Да, пошла она!» ребята похлопали друг друга по плечам, пожали руки, закрепив этим свою мужскую дружбу и солидарность. Отправились в офис. Георгий упредил, что пойдут они по Достоевского, минуя виадук, через который было короче, но…
В офисе их затянула обычная рутина из нераскрытых и полураскрытых дел. Бурно обсуждали версии, спорили до хрипоты, матерились, искали консенсус, приходили к нему и прочая, прочая… Часов в одиннадцать в офис влетел Костя с глазами-плошками. Георгий многозначительно посмотрел на часы, а Костя, задыхаясь, выпалил:
- Пацаны, там такое! Короче, по виадуку шёл на всех парах длинномер с лесом. Крепление лопнуло, брёвна рассыпались! Всё – вниз! На машины! Месилово! Хорошо, я опоздал, а то, точняк, попал бы в эпицентр… Не ругайся, Георгий…
Георгий не стал ругаться, поднялся и молча вышел глотнуть свежего воздуха, восстановить дыхание и пульс. Стоум опять предупредил его и спас. Как он это делает? Ай, да котяра!
- Откуда ты знал? – услышал Георгий заговорщический шепот Славки сзади.
- Приснилось… сон был… вещий, - ответил Георгий, не про кота же, провидца объяснять.
- Ни фига себе?!
- О, тож…
Георгий двинулся в офис, Славка за ним, уважительно согнувшись в спине и нашептывая:
- Может ты через эти вещие и дела раскрывать начнёшь? Ну, хоть зацепочку ка-кую, намёчек масенький.
- Может. Только - никому! – предупредил Георгий.
- Обижаешь, шеф! Ясен пень – ни-ко-му!
Ага, ща! После обеда весь коллектив смотрел на Георгия, как на диво дивное. Он постоянно ловил на себе изучающие, любопытные взгляды. Проходя мимо стола Славки, он влепил ему справедливый подзатыльник.
День пролетел. Вечером Георгий и солидарный Славка задержались на часок. Уж дюже странное дельце нарисовалось, как бы с самоубийством, но уж очень тянущим на тщательно и умело замаскированное убийство. Дело было достаточно давнее, но пока ни тпру-ни ну. Мозговали, мозговали, да не вымозговали. Устали, пошли по домам, дать мозгам отдых.
Георгий торопился и шагал широко, почти бежал. Ему не терпелось увидеть Сто-ума, обрадовать его свежайшей мраморной говядинкой. Заслужил! Георгий прошел через подворотню и вырулил во двор. Тут же отступил обратно. Она гуляла с белой кыськой. Леночка… Вся такая эстетная в наступивших загадочных сумерках. План созрел молниеносно. Георгий кинулся к тётке с цветами за углом. Сначала хотел взять огромный букет, но потом остановил выбор на одной шикарной розе на длиннющем стебле. Букет показался ему слишком банальным для такой девушки. Теперь быстро во двор, а то упустит. Она была ещё там. Георгий набрал полную грудь воздуха и подошёл.
- Это вам… - протянул он розу девушке.
- Ой, что это? – спросил растерянный голос.
Опять эти глаза! Что за чудо! Просто – обморок! Язык отсох, зашершавел, не смея говорить, выдал сволочь невнятное «ну-у-у…» и закостенел.
- Я так понимаю, вы извиняетесь за утро, - произнесла девушка.
Георгий кивнул. Она взяла розу, понюхала очень изящно, одарила Георгия умопомрачительным взглядом из-за нежно розового цветка.
- Спасибо, роскошный цветок. Меня Лена зовут, а вас – Георгий, я знаю.
- Спасибо, то есть…
Да, что ж ты делаешь? Лох, лох, лох!
- Торопитесь?
- Да, то есть нет, не очень… кот… ждет… а так нет…
- Может кофе? Мне подруга из Италии привезла, чудеснейший.
Надо было кричать «Да, конечно, с удовольствием!», но от неожиданности подлый язык произнёс:
- Кот… ждёт… - Георгий обречённо вздохнул и потупился, он всё запорол.
- Ваш кот – подождёт! – сказала Лена, взяла кошечку на руки, Георгия под руку и увлекла в соседний подъезд.
Лена сварила кофе, будоражащий аромат которого защекотал рецепторы в носу. Говорила в основном она, незаметно вовлекая Георгия в разговор ни о чём. У Лены всё было ловко и очень красиво. Турочка, чашечки, салфеточки… Георгий прибалдел. Боялся пялиться и не мог оторвать от фигурки девушки взгляда. Лена не жеманничала, не кокетничала противно. Она была естественна, и, вскоре, Георгий почувствовал себя в своей тарелке. Стал произносить связанные предложения и раскованно смеяться. Ему не хотелось уходить, ему было так хорошо с Леночкой. Но надо было соблюдать приличия.
- Мне пора, Лена. Да и вы, наверное, устали от моего присутствия.
Она пожала плечиками, уставилась в пол. Вякнула где-то Ванесса, видимо, заскучав по хозяйке. Георгий вышел в прихожую. Лена открыла замок.
- Спасибо за розу, она прелестна, я буду смотреть на неё и…
Что он делает? Георгий прижал девушку к двери, часто задышал, нашел её губы, впился. Лена была безвольная и притихшая. Он отпустил её, порывисто открыл дверь и выскочил. «Дурак, каких свет не видывал!» - обругал Георгий себя в сердцах, продвигаясь семимильными шагами через двор к своему подъезду. Ему хотелось плакать.
Дома ждали пёс и кот, Фенечка уже отбыла. Все пошли на кухню. Георгий вынул из пакета мясо, молча поделил.
- Ого! Мррр… - взвился кот.
Добряк сожрал свою долю одним махом. Облизался. Чавкнул.
- Ох, не правильно, лабр, ты мясо ешь, не умеешь, - заявил Стоум менторским тоном. – Перевод доброго, да и только. Надо вот так.
Георгий не стал присутствовать при уроках поедания мяса. Он вяло сбросил куртку, ушёл в спальню и завалился на кровать. Уставился в потолок, вспомнил, что утворил. На кой чёрт его дёрнуло? Испортить всё в конце! Георгий вспомнил её губы, мягкие, тёплые, но совершенно не живые, застывшие. Он был ей не интересен, может даже, противен. Георгий замычал от стыда, а больше от того, что его отвергли в то время, как он теперь не мог существовать без неё, без Леночки. Георгий повернулся на бок, зарылся лицом в подушку, закусив мягкий край.
- Да-а-а… - услышал Георгий за спиной.
Это был Стоум.
- Что случилось? Что за беда? – беззаботным тоном произнёс кот.
- Уйди, Стоум. Дай побыть одному.
- Ща! У меня хозяин погибает от неразделённой любви, а я – уйди!
- Стоум, помолчи, а!
- Кобенится, Ленка-то? Плохо ты, дружище, баб, в смысле женщин, знаешь. Рас-сказывай, вместе покумекаем над ситуёвиной.
- Ничего я не буду рассказывать, тем более кумекать вместе. Не нужен я ей, алабух, огрызок, жлобяра…
- Во, дурак, прости, конечно! Да, она втрескалась в тебя, как, пардон, кошка! Ванесска-то мне дала сегодня. Слышь, Жор? А твоя кобенится. Пока! Заметь, Жора, пока. Если баба кобенится, значит рассматривай всё наоборот. Слышь, Жор? Повернись, когда с тобой кот учёный разговаривает!
Георгий послушно развернулся на спину. Стоум забрался к нему на грудь, удобно разместился, настроил глаза в глаза.
- Отпихнула?
- Нет, но лучше бы отпихнула. А то совсем без эмоций, как к бревну.
- Чудак! Она же – девушка, может даже непорочная, что по нашим временам, конечно, нонсенс…
- Прекрати!
- Хорошо. Давай рассуждать далее. Воспитанная девушка, коей позиционирует себя наша Леночка, не может кидаться на мужчину, с которым всего час назад познакомилась. Понимаешь? Она время должна выждать, исполнить порядок, так сказать – сначала взгляды, потом пылкие взгляды, потом нечаянные прикосновения, потом за ручки, только потом поцелуйчик в щёчку, потом – страстный в губки, потом – девушка созрела для…
- О-о-о.. А я-то…
- Вот-вот! Жора, ты перемахнул предварительные этапы.
- Она не простит, Стоум?
- Фифти-фифти, Жора! Возможно, она, наша Лена, и сама до соплей рада пропустить несколько этапов…
- И что тогда?
- Не суетись, Жора, дай-ка поумничать самому по себе…
Кот ушёл Георгию в ноги, лёг и задумался. Георгий не тревожил его, ждал. Через некоторое время кот поднялся.
- А мраморная ещё есть?
- Прости, нет.
- Зря лабру скормили, он ведь всё равно не заценил. Можно было бы косточкой голой обойтись, эффект примерно один и тот же. Другое дело я. Жора, я люблю мраморное мясо! Помни это!
- Нету сейчас, но я запомню, обещаю. Что ты там наумничал?
- Дай хоть паштетика, Жор!
Георгий поднялся. Они пошли с котом на кухню, Георгий, спотыкаясь о вездесущее телко Стоума, кот, не обращая на это никакого внимания. Георгий достал три баночки. Кот заурчал.
- Я с индейкой люблю, Жор. Открой с индейкой. Хотя с кроликом тоже люблю, но как-то своих жрать стрёмно. С индейкой давай.
Кот умял полбанки, долго облизывался, настырно смотрел на другие баночки.
- Можно ещё чуток, Жор! Такая вкуснота! Попробуй, если не веришь… немножко…
- Хватит, бестормозный! Захренеет опять!
- Нет? Ну, ладно. Пошли в коечку, я дальше поумничаю.
Они опять улеглись вместе, Георгий приготовился слушать философские выкладки Стоума. В дверях обозначился Добряк. Ядрёный запах пищевых добавок, идентичных натуральным, из паштета заставил его проснуться и прийти на корм.
- Надо ему дать чего-нибудь, - засуетился Георгий.
- Перетопчется!
- Так нельзя, Стоум, нехорошо это.
- Потерпит! Тут дела поважнее. Если мы будем туда-сюда мызгать, сроду не разберёмся с делами сердечными. Итак. Ты говоришь, фифти-фифти…
- Это ты говоришь.
- Хорошо, пусть я. Короче, Ленка должна позвонить!
- Откуда ты взял?
- Интуиция. Я же – кот!
- Да не позвонит она! Я сам позвоню ей! – Георгий схватил мобильник. – Хорошо хоть номер записал…
- Даже не думай. Испортишь всё. Сама позвонит.
- Когда?
- Минут через пятнадцать.
- Не, не, не… Ни чего себе, ждать пятнадцать минут, а она ещё и не позвонит вовсе. У нас же фифти-фифти, сам сказал.
- Это да. Здесь ты прав. Жор, а давай так. Ждем пятнадцать минут, если не звонит, звонишь сам. Лады?
- Пять!
- Что пять?
- Жду пять минут и звоню!
- Семь! Что скажешь, Жора?
- Согласен!
Оба уставились на часы. Стрелка медленно ползла. Не шевелились. Прошли семь трудных минут. Рука Георгия потянулась к мобильному.
- Я бы, не торопился. Паузу надо уметь держать, Жора.
- Не умничай.
- Не скажи.
- Не отвлекай! Я звоню!
Георгий нажал кнопку быстрого набора и отбросил задрожавший телефон. Телефон звонил, извещая о входящем. Это была Леночка. Георгий не верил своим ушам, но не верить глазам он не мог, на дисплее было написано «Леночка». Стоум победоносно посмотрел на Георгия.
- Бери уже, Жора! Просрё… профукаешь звонок!
Георгий опомнился, провёз пальцем по экрану, снимая трубку. Проглотил комок в горле.
- Георгий?... Это ты, Жора? Ой! Это – Лена, которая с Ванессой… с кошкой… белой…
Георгий дёрнулся, Стоум вцепился ему когтями в ногу.
- Отвечай! Скажи что-нибудь!
- Да-да, Лена. Я слушаю, - сказал Георгий сухим невзрачным тоном, пригодным только для офиса.
Стоум вонзил когти глубже.
- Ты как с девушкой общаешься? Это подло, Жора!
Георгий и сам это понимал, но язык (отрезать бы его, оттяпать за несоответствие!) не слушался и всё тут. Стоум пришёл на помощь.
- Скажи «Леночка»! Говори, немтырь хренов!
- Леночка, - выдавил из себя Георгий.
- Я соскучилась, придёшь?
- Куда? Когда? – ополоумел Георгий и тут же пришёл в себя от очередной порции тонизирующей кошачьей царапки. – Леночка, уже бегу!
Георгий сорвался вскачь, напугав Добряка, забившегося в угол, уступая проход сошедшему с ума хозяину. Котяра чинно провожал Георгия. Тот вернулся, погладил Стоума по голове.
- Спасибо, кот!
- Да ладно. Я ещё и висячок раскрыл… Но об этом утром. Шпарь, Жора, удачи!
Утром влюблённые вернулись втроём. На руках у счастливой Леночки восседала Ванесса. Стоум, вышедший встречать, заурчал не по-детски, призывая подружку. Котейки уединились в спальне. Леночка изъявила желание приготовить завтрак всей дружной семейке. А никто и не возражал!
Потом был звонок. Георгию пришлось выйти на работу, хотя была законная суббота. Он помчался ненадолго. Остальные стали ждать его. Леночка возилась по хозяйству, ходила с тряпочкой и что-то натирала, лишь бы занять себя. Котейки спали обнявшись. Забавно! Добряк не сводил глаз с входной двери, ждал обещанной прогулки в лес. Заявилась Фенечка и повела его выгуливать. Добрая женщина была искренне довольна нахождением Леночки в квартире Георгия. Фенечка считала, что это она всё устроила, так удачно и гордилась собой.
Георгий вернулся с работы озабоченный. Кроме стоумового кота этого не заметил никто. Георгий помнил обещание, данное Добряку. Всеми выехали на природу, где состоялась настоящая веселуха. Стоум нервничал. Он видел, что хозяин не в себе и отчаянно прикидывается, что ему весело и беззаботно. Улучив подходящий моментик, он всё вызнал у Георгия. Дело касалось того самого висячка, над которым Стоум как раз работал параллельно с хозяином. Он незамедлительно выдал Георгию такую стройную версию, выстроенную по всем правилам криминалистики, дедуктивного метода и прочих прибамбасов, что Георгий только руками всплеснул и принялся названивать своим ребятам. Те, в свою очередь, лишний раз поразились проницательности шефа, оценив его гениальные мозги.
Короче, залипшее дельце было раскрыто, разыгранное самоубийство переквалифицировано в убийство, а сам мерзавец, утворивший гадость несусветную, был пойман и передан в руки правосудия. Но я разочарую вас, мои дорогие читатели, не так всё гладко оказалось. Сбежал! Сбежал тать, умудрился-таки. Естественно, по законам жанра, припёрся, Георгию мстить. Вот так и припёрся наглая рожа бандитская.
Был славный рабочий день. Георгий авралил на службе. Питомцы ждали его дома. С ними была и Леночка с Ванессой (куда ж без неё). Лениво текли часы ожидания. Георгий обещался пораньше, но пока обманывал. Леночку это злило. У неё были планы на вечер. И, похоже, они летели к чёрту! Она бестолково перещёлкивала триста телевизионных каналов вперёд-назад и нервно дёргала ножкой. К моменту того злосчастного звонка в дверь, Леночка уже накрутила себя выше среднего. Стоум кинулся к двери встречать хозяина, за ним покорно пошла Ванесса, Добряк навострил уши. Леночка опередила всех, распихав небрежно ножками в пушистых тапочках.
- Позвольте!
Леночка подлетела к двери, в руках она держала полотенце. План был таков. Входит обманщик коварный, а она его полотенцем. Не сильно, конечно, не больно, но в самый раз, чтобы товарищ понял, что спортил вечер приличной девушке. Кот почувствовал в этом звонке какой-то подвох. Сработала непомерная кошачья интуиция. Он же – кот!
- Не открывай! – муркнул Стоум. – Спроси кто?
Но было поздно. Леночка уже распахнула дверь и хлопнула полотенцем совершен-но незнакомого дядьку. Дядька отпрянул от неожиданности, но тут же криво улыбнулся и сипло, совершенно по-зековски, спросил:
- Мой школьный друг Григорий дома?
- Георгий, вы имеете в виду? – спросила Леночка. – Простите, что я вас… Это мы с Георгием шутим так между собой… иногда…
- Не страшно. Полотенчиком-то, не страшно. Так он дома?
- Нет. Пока.
- Не подскажите, скоро будет?
Жуткий голос, мерзкий взгляд бегающих бесцветных глазок.
- Жду с минуты на минуту. Проходите.
- Куда-а-а?! Ленка, ты всё делаешь не так! Не пущай его! – вопил Стоум.
Кот не знал, как предостеречь наивную Леночку. Она не понимала его. Стоум на-чал подвывать и драть когтями половичок. К нему присоединилась Ванесса.
- Что это они? – прохрипел мужик, входя в квартиру. – Сбрендили что ли?
- Даже не знаю, - недоуменно пожала плечами Леночка.
- Чуют звери, чьё мясо съели! Га-га-га… - заржал мужик омерзительно.
Добряк напрягся.
- Чужой! – приказал ему Стоум, стараясь путаться под ногами крайне неприятного мужика и не пускать его дальше прихожей.
Добряк слегка рыкнул и ощетинился на холке.
- Ух ты! – издевательским тоном произнес чужак.
А до Леночки всё не доходило, что ей угрожает смертельная опасность.
- Раздевайтесь. Проходите. Так! Прекратите путаться под ногами! Накажу!
- Не стоит, я так. Куда проходить-то, - мужик настроился в комнаты, ощупывая острым привычным взглядом все углы.
Все трое животных одновременно преградили ему путь на свою территорию. Кошачьи вякали как могли громче, Добряк рыкал и обнажал клыки.
- Первый раз вижу такой невоспитанный контингент, - вдруг огрызнулся мужик и топнул ногой. – Пошли вон! Не люблю я их, может, просто не умею готовить?
Леночка наконец-то что-то заподозрила после неуместной шутки незнакомца. Но было поздно. В руках у мужика оказался электрошокер, и он применил его на Добряке. Пёс завизжал и брыкнулся на бок.
- Вы что делаете?! – закричала Леночка. – Мама-а-а! Жора-а-а!
- В доме ещё кто-то есть? – испуганно спросил мужик.
- Дома все и много! – выпалила Леночка. – Они спят… читают…принимают душ!
- Да, ладно!
- Выйдите вон! Сейчас же! – приказала Леночка фальцетом.
- А то, что?
Мужик протянул грязную руку и ухватил Леночку за тонкую шейку. Это был бес-предел, с которым надо было завязывать, чтобы живу остаться. Стоум и Ванесса кинулись чужаку на ноги, вонзая, кусая, царапая и рыча. Мужик завопил, выгнулся спиной назад.
- У-у-у! Кровопивцы поганые! Убью!
Он отпустил Леночку, и она медленно сползла по стене без чувств. Не договариваясь котейки бросились в разные комнаты. Ванесса в спальню, где, не помня как, взлетела на шкаф и нахмурилась сверху. Стоум рванул на кухню, бандюк за ним, вытянув руку с шокером и пытаясь достать вёрткого кота. Задними лапами Стоум швырял в преследователя всё, что попадалось на пути. Посуда разлеталась веером, производя неимоверный шум. Мужик загнал-таки кота в угол и теперь, мерзко ухмыляясь, приближался к нему, раскинув руки и треща шокером. Он был уже достаточно близко, и Стоум начал предчувствовать близкую кончину. Промедление было подобно смерти, и кот кинулся на мужика, вцепившись ему прямо в бандитскую морду. Из-под когтей потекли струйки крови. Мужик выронил шокер. «Обезоружил! Молодец!» - подумал про себя Стоум. Мужик непроизвольно схватился за твердое, как камень, тело кота и попытался оторвать его от рожи. Зря он это сделал. Стоум, тоже, кстати на автомате, запустил когти ещё глубже в истекающую кровью ненавистную плоть и заорал дико и ужасно. Мужик отпустил и вытянулся по струнке. Он понял, что любое телодвижение, чревато для него самыми страшными последствиями.
В квартиру ворвался Георгий. Леночка уже пришла в себя, но не могла подняться и говорить. От пережитого не слушался ни один членчик. Она горько зарыдала, увидев Георгия, и выдавила из себя: «Стоу-у-ум, Жор…Гео…». Георгий выхватил пистолет и кинулся вперёд.
- Стоять! Не шевелиться! Полиция! – выкрикнул он первые пришедшие на ум дежурные фразы при задержании.
Бандюк итак стоял по стойке смирно и не шевелился. Георгий мог бы и не отдавать свои команды. На его роже прилепился Стоум. Кот был на грани безумия. Так показалось Георгию. Он состроил такую мину, что Георгий не узнал его – уши прижаты к голове и вытянуты по черепушке назад, глаза - совершенно чёрного цвета, бездонный дьявольский омут, шерсть на груди – в крови, клыки оголены, из пасти шипение вперемежку с воем. Круто! Стоум арестовал бандюгана, обезвредил преступника и надёжно удерживал в своих лапах.
Георгий приблизился к жуткой инсталляции, достал наручники.
- Руки!
- У-у-у… - это тихо промычал бандюк.
- Мя-а-а! У-у-у! – это пробасил Стоум и перевёл на Георгия безумный взгляд.
- Стоум, маленький мой…
- У-у-у… - слезливо замычал бандюк.
- …это я – твой Жорик! Отлепись от него! Иди ко мне. Мы на этого мудака…
- У-у-у… - завелся бандюган
- … сейчас наручнички оденем, - продолжил Георгий, не обращая внимание на завывания мужика.
- Ни фига себе! Картина маслом! Просто Тарантино какой-то! – услышал Георгий за спиной.
Это прибыли его ребята плюс группа захвата с автоматами на перевес. Все столпились на кухне и разглядывали необычную потрясающую картину.
- Вот это хватка! – цокали спецназовцы языками. – Один и без оружия, такого зверя взял! Мы бы так не смогли!
- Вопрос, как их расцепить? Этот сейчас кровью истечет, поди.
- У-у-у…
- Завыл, волчара! А пусть походит с котом на морде месячишко, наперебой - начали издеваться ребята. – Не выдержит месяц, спорнём?
- У-у-у…- У-у-у…
- Вышли все! – приказал Георгий.
Он подошел к кровавой композиции, осторожно погладил кота. Стоум не возражал. Ушки ослабли и поднялись. Георгий погладил ещё раз, телко немного обмякло.
- Ну что ты, мой хороший, приходи в себя, мой умница, мой красавец…
Стоум посмотрел на Георгия более знакомым взглядом, в его мозгу явно шла перезагрузка, но он ещё не до конца осознавал кто он, где он, что со всей этой страстью делать? Георгий тихо и терпеливо повторял самые ласковые, самые приятные для кота слова. Наконец Стоум спрятал когти, освободившись от ненавистной рожи и перебрался на руки к Георгию. Он заснул мгновенно, весь расслабившись и превратившись в безвольную мягкую тряпочку. Георгий держался из последних сил, чтобы не зарыдать. Славка, подозрительно шмыгая носом, наклонился над Стоумом и сказал:
- Умаялся, бедняжка! Какой ты счастливый, шеф! Обязательно заведу себе пушистого другана! Ох!
- Тише, не разбуди, - прошептал Георгий.
- Ага, - также шёпотом ответил ему Славка.
Примчалась скорая, влетел врач с чемоданчиком и кинулся почему-то к коту.
- Как он? – спросил деловито. – Серьёзные повреждения есть?
- Есть, здесь, - позвал врача один из пацанов и указал глазами на пол.
Бандюк всё-таки опрокинулся, после того, как его рассоединили с котом. Теперь он валялся на полу в глубоком обмороке. Его унесли на носилках. Какое-то время народ топтался в квартире Георгия. Каждому хотелось посмотреть на геройского кота, в одиночку спасшего свою семью от матёрого преступника. Во, дела!
Стоум проспал сутки. Ванесса не отходила от него, даже есть отказывалась. Периодически лизала Стоума своим розовым язычком, что-то напевала ему на ухо. Приходил и Добряк проведать героя. Принес свой кусок мяса, бережно положив его поближе к морде друга. Ну, про людскую часть семьи я вообще помолчу. Полнейшее почитание, обожание и заглаживание, что называется, до дыр.
Стоум очнулся ночью следующего дня. Огляделся. Вспомнил всё – это не про кошачьих, но кое-что он ощутил интуитивно. Он же – кот! Он притянул Ванессу к себе, назвав её почему-то Саванной (ну, переставил пару слогов - издержки стресса!). Она не обиделась и вообще не сопротивлялась. Потом Стоум побрел на кухню, вспомнил миску, вкусную загрузку, но не нашел. Возмущенно почапал искать хозяина, что высказать ему своё кошачье «ф», и застукал Жору в самый пикантный момент. Хозяин как раз утешал свою Леночку на диване в гостиной. Девушка была крайне взволнована от пережитого, и её необходимо было отвлекать, каждую ночь.
Кот прыгнул на диван. Все застыли. Какой пассаж! Так и подмывает сказать в этот момент. Неудобно стало всем. Влюбленные затаились, а Стоум быстренько спрыгнул вниз и почти ползком убрался из гостиной. Он улёгся на столе на кухне, развалившись во всей красе. Он подождёт пока освободится хозяин от важных неотложных дел. Потом они потурыкают, но… сначала он поест…
Георгий вошел на кухню, улыбнулся котяре, такому наглому и такому родному. Стоум потянулся к нему, заглянув в глаза самым притягательным взглядом. Нет, сегодня он сначала потурыкает с Жорой, а потом поест. Так будет правильно! Стоум поднялся, вскинул хвост трубой и пошел по столу к Георгию. Они обнялись. Они были друзьями. Самыми-самыми. Кот ощутил тепло хозяйского тела, родной ни с чем не сравнимый запах близкого человека. Кот подставлял голову и щёки любимой ладони, готов был делать это бесконечно и урчать, урчать, урчать… Ах, как сладко!
- Мы с тобой одной крови? – спросил хозяин, взяв мордочку кота двумя руками и приблизив свои умные глаза очень близко.
Два глаза слились в один большой, и из него что-то выкатилось. Стоум почувствовал теплое прикосновение губ хозяина к влажной пимпочке носа.
- Конечно! – восторженно произнёс Стоум. – А как же иначе? Я чувствую это интуитивно. Я же – кот! Только очень кушать хочется, Жор! Что там у нас сегодня в бурбулкале?
Мурррр...