Виктория Андреевна разменяла уже четвертый десяток. Жизнь у нее не сложилась. Не то, чтобы совсем, а так… Природа наградила ее внешностью неброской, заурядной. Такое лицо не выделишь в толпе. Если и встретишь, даже заговоришь, через пять минут забудешь. Между прочим, очень ценное качество для разведчиков и шпионов. Только Виктория Андреевна разведчицей не была.
Четвертый десяток подходил к концу. Семьей за все эти годы она так и не обзавелась. Некогда было. Сначала училась, потом опять училась и ухаживала за больной матерью. Потом училась дальше и работала. В чем-то ей повезло – мама выздоровела. Не от старости, конечно, но многочисленные болячки отпустили, она встала на ноги и не требовала уже дочкиной заботы.
Работа тоже попалась ничего, неплохая. Скучноватая, зато нужная. Платили не то, чтобы очень много, но и не мало. Вот на работе Виктория Андреевна и сидела. С раннего утра и до позднего вечера.
Жалко немного, человек-то хороший. Если кому в сад за ребенком или в поликлинику надо, всегда подменит, отпустит. Если у кого дома неприятности – выслушает, посочувствует. Даже если кто из коллег перепил и домой идти боится, всегда можно к Виктории Андреевне заглянуть. Ночевать не оставит, никаких вольностей, но кофейком отпоит и домой отправит, даже на такси займет.
Так все и шло, пока на фирму не пришел Павел Никаноров. Молодой специалист, голова хорошо работает, соображает быстро. Только без царя в этой самой голове.
Очень ему нравилось людей разыгрывать. И розыгрыши все такие – на самой грани… Началось все с Леночки Федосеевой. Той, у которой вес девяносто семь килограммов, триста грамм. На Новый год он ей торт преподнес, а на коробке написал: «За здоровый образ жизни!» Леночка обиделась, но тортик в сердцах съела…
Потом Маргарите Сидоровне в папку с бумагами «На подпись» подложил листок. Распечатал из электронного журнала гимназии оценки ее сына за неделю. Маргарита Сидоровна в лице переменилась, но сдержалась. Она руководитель опытный. Первый раз за год раньше с работы ушла – сына воспитывать.
Потом и вообще Пашка в раж вошел. Потапову, главному Дон Жуану и Казанове на фирме, женские колготки на стул повесил. Потапов сначала не заметил, а потом забегал, засуетился, стал выяснять, кто из его дам деталь туалета в кабинете забыл.
И вроде все про Пашкины фокусы знали, но ни разу он не попался. Ловко так все обстряпывал. А там и Восьмое марта подошло.
Виктория Андреевна от праздника ничего не ждала. В пятницу получили все женщины по веточке мимозы, стенгазету мужчины нарисовали. В ней рассказывалось, как плохо на свете без женщин жить. Все почитали, посмеялись и по домам разошлись.
А во вторник, когда выходные кончились, Виктория Андреевна, как обычно, первая на работу пришла. Снега перед входом уже не было, дворники и очередная оттепель постарались. Поэтому она сразу заметила, что перед входом кто-то белыми буквами надпись написал. Сначала она даже и читать не стала, подумала, что хулиганит кто-то. Потом увидела, что рядом с надписью красной краской гвоздика нарисована. Да так хорошо, прямо как будто художник постарался.
Надписи такие одно время в моду вошли с легкой руки Митяева. Потом мода прошла, но нет-нет, да и напишет кто-нибудь предмету своей любви нежные слова на асфальте. То ли устно сказать не решается, то ли с людьми радостью поделиться хочет.
Виктория Андреевна пригляделась и ахнула. На асфальте крупными буквами было написано:
«Я люблю Викторию Андреевну» - и все, точка.
Если бы рядом было сердце, пронзенное стрелой, или вопрос типа – а ты?.. Но никакой такой пошлости в надписи не было. Просто констатация факта.
Виктория Андреевна быстро на свое рабочее место проскочила и за дело взялась. Нет, ошибок она не делала. Только вдруг замрет на минуту, задумается. А потом опять работать.
Думаете, она вычисляла, кто это написал? Вот и нет. Она никого в нежных чувствах не подозревала, даже и подумать не на кого. Да и не важно это. Просто показалось ей, что жизнь-то еще не кончилась. Может, что хорошее и ждет впереди.
На следующий день Виктория Андреевна снова пришла на работу первой. Надпись уже немного поистерлась – по их улице движение большое. Но это неважно. Свое дело надпись сделала.
Нет, Виктория Андреевна не стала наряжаться, как звезда экрана, даже макияж не сделала. Просто вместо юбки надела черные джинсики, и сразу стало ясно, что фигурка у нее ничего. А вместо серого пиджака – бирюзовый свитерок, с рынка или из перехода метро. Ничего особенного. Только свитерок этот так подходил к ее глазам, что сразу стало видно, какие они большие, то голубые, то зеленые – от настроения зависит.
Голову она и до этого мыла, только волосы потом в тугой хвост утягивала. А сегодня не стала. И все увидели, что волосы у нее светло-русые, а вокруг головы будто облачко золотистое пушится.
Начальник отдела Карпов только крякнул, как ее увидел.
- Что это с тобой, Вика? День рождения, что ли? – спросил он и тут же осекся. Вспомнил, что день ее рождения в сентябре отмечали, когда он из отпуска пришел.
Потапов ведомость принес и из-за спины розочку достал. Когда успел? Или у него на всякий случай заготовлено? Виктория Андреевна розочку и ведомость взяла и улыбнулась Потапову так, что тот дар речи потерял.
А летом Виктория замуж вышла. Нет, не за Потапова. За Зеленчука из отдела снабжения. Пышной свадьбы не устраивали, не захотели. Все-таки молодые не такие уж и молодые. Только своих позвали. Но Пашка там был.