Французский живописец Камиль Коро был одним из создателей французского реалистического пейзажа XIX века. Мастерство живописи он изучал у академических живописцев А. Мишаллона и В. Бертена. Совершенствовал свое мастерство в Италии, Бельгии, Голландии, Англии.
Творчеству Коро свойственны интерес к жизни природы, её лирическое восприятие. Работа с натуры сближает Коро с барбизонской школой. Первоначально Коро писал непритязательные пейзажи окрестностей Парижа. Он создавал жизненно-непосредственные и поэтичные пейзажи французской и итальянской природы, которые отличаются чёткой скульптурностью форм (идущей от классических традиций Н.Пуссена и К. Лоррена), строгим светлым колоритом, плотным, материальным красочным слоем, насыщенностью прозрачным воздухом и ярким солнечным светом («Утро в Венеции», 1834, «Гомер и пастухи», 1845).
С конца 1840-х годов Коро живет уединенно, в Париже и большинство своих картин создает по памяти. В это время в его искусстве усиливается поэтическая созерцательность, одухотворенность, элегично-мечтательные нотки. Живопись становится более изысканной, трепетной, лёгкой, богатой валёрами, формы растворяются в серебристо жемчужной гамме («Дорога в Севр», 1855-1860). Стремясь зафиксировать мгновенья, изменчивые состояния природы, сохранить свежесть первого впечатления, Коро предвосхитил поиски представлений импрессионизма.
Камиль Коро родился в 1796 году в семье мелкого французского буржуа. Его родители содержали на улице Бак модную мастерскую, и в эпоху Реставрации в Париже считалось хорошим тоном одеваться у мадам Коро. Родители Коро скопили небольшое состояние, но сохранили жизненный уклад трудолюбивых парижских ремесленников. Камиль воспитывался в беспрекословном подчинении авторитету родителей. Ему было уже под тридцать, но по воле отца он должен был отказаться от ношения модной среди романтиков бороды, чтобы не смущать обликом карбонария буржуазной благопристойности дома.
Своё первоначальное образование Коро получил в Руанском лицее, изучал классическую литературу Корнеля и Расина, Лафонтена и Буало, которые вселили в него мысль о значении рассуждения и ясности выражения. Коро пробыл там до 1812 года, и, когда ему исполнилось 19 лет, его дальнейшее образование было поручено некоему мосье Деладену, владельцу суконной лавки под громким названием «У багдадского калифа». Родители мечтали о коммерческой карьере сына, и молодому Коро пришлось здесь пробыть пять лет, прежде чем он смог отдаться своей любимой живописи.
Коро получил свои первые уроки живописи у первого пенсионера Академии изобразительных искусств, в жанре пейзажа, Мишаллона, и тот научил его писать картины с деревьями, среди которых виднеются фигуры. Но Мишаллон вскоре умер, и Коро пришлось вступить в мастерскую его учителя, известного в то время пейзажиста Бертена, защитника исторического пейзажа, но он не оказал благотворного влияния на формирование Коро.
Коро поехал в Италию, уже имея определенный багаж творческих традиций академизма. Но академический груз поступил к нему из вторых рук и не задавил в нем творческой индивидуальности.
С путешествия в Рим в 1825 года начинается период самостоятельного творчества художника.
В 1825 году Коро, находясь под впечатлением итальянской живописи, отправился в Италию, но первое впечатление вызвало у него глубокое разочарование. Он увидел Италию, совсем не похожей на итальянские картины своих учителей с их кудрявыми пейзажами в духе XVIII века.
Коро пишет этюды, возвращаясь по нескольку раз к одному и тому же месту, и все-таки не может добиться того совершенства, какого ему хотелось бы. Недостатки колорита мучили его больше всего. Он ехал в Италию как непризнанный дилетант, поэтому первый восторженный отзыв о нем художника Алиньи звучал, как признание его истинных успехов.
Все, что сделано Коро в Италии, дышит молодостью, свежестью и силой. Границы жанра не существуют для него. Он жадным глазом ловит первые впечатления и заносит в свою записную книжку все, что творится вокруг него. Живость итальянцев, их прирожденная мимика и шумный уличный быт восхищают его. Он наблюдает, и все, что видит, заносит набросками в альбом. Страницы его альбома испещрены множеством рисунков с натуры. Здесь и стройные римлянки, и долговязые англичане-туристы, и гибкие силуэты гондольеров. Желание сохранить непосредственность впечатлений определило беглую манеру его штриха. Искренность и серьезность предотвратили от опасности стать поверхностным.
К первым итальянским этюдам относится «Мальчик в цилиндре» (1827). Вполне возможно, что на нем изображен Филлипо, которому Коро поручал в Аричча всякую работу. Художник случайно заметил, как тот отдыхает, и тут же нанес на бумагу его очертания.
В этом этюде Коро очень точно уловил тип изображаемого. Цилиндр, подобранный где-то на улице, не выпадает из общей гаммы. Весь этюд выполнен коричневатым тоном различных оттенков. Между розоватостью лица и темнотой куртки художник находит промежуточные тона. Лишь брюки зеленого цвета. Этот этюд – самое замечательное из всего, что создал Коро. Непосредственный набросок с натуры стал как бы нормой, которой он пользовался в своих картинах.
В отличие от беглого этюда «Мальчик в цилиндре», в следующих двух картинах – «Итальянский монах за чтением» (1827) и «Итальянец из Папино» (1826-1828) – Коро сосредоточил свои силы на передаче композиции.
Коро привлекло в монахе то, что его фигура образует пирамиду. Художник передал в сидящем монахе, прежде всего, его общие очертания, взгляд не сразу замечает переметную суму и книгу в его руке. Все происходит при свете дня. В этюде нет попытки создать атмосферу вокруг монаха, как в романтических картинах Декана и Делакруа.
Этюд молодого итальянца тоже освещен ровным светом. Коро так расположил эту фигуру в круглой шляпе, что она великолепно вписывается в прямоугольник. Между тем, все фигурные этюды Коро этого периода имели значение «присказки» к грандиозному повествованию об итальянской природе. Все свои силы Коро направлял на пейзаж.
Все пейзажные работы Коро в Италии носят характер этюдов с натуры. Художник вложил в них свое непосредственное восприятие. Этюды носят особый отпечаток свежести и непосредственности. Эти этюды художник рассматривал как материал к своим будущим картинам. Потребовалось двадцать лет позднейшей работы, чтобы общество смогло оценить эти этюды по-настоящему.
В художественной колонии Рима Коро занял особое место. Он не был привязан ни к одной их Академий, но охотно дружил с художниками. Его любили за веселость характера. Он присматривался к тому, как работают другие, и спокойно отдавался этюдам, не думая о скорейшем претворении своего опыта в законченные композиции. Он смотрел на Италию без того, внушенного Академиями, безотчетного почтения, которое, в сущности, только закрывало глаза. Работа в Италии не была только блестящим началом его творческого пути. В это время Коро достиг такой зрелости, какой не было у современных ему художников. В Италии впервые развернулось его дарование в полной мере.
В 1843 г. Коро возвращается на родину. Вернувшись домой, он совершает ряд поездок по Франции, посещает Нормандию, Бретань и Аррас, заводит знакомства на западном побережье, не забывая Иль-де-Франса и ближайших окрестностей Парижа и Фонтебло, где молодые барбизонцы уже праздновали первые успехи. Особенно ему полюбились маленькие провинциальные города со средневековыми соборами и патриархальным укладом жизни, напоминавшими ему старый, уходящий в прошлое, Париж.
Французские пейзажи Коро восходят к тем гравюрным циклам, которые появились уже в XVIII веке под названием «Франция в картинках», или «Живописное путешествие по Франции». Его пейзажи отражают все многообразие видов страны: знойные образы юга, туманную Бретань, серебристо-дымчатый Иль-де-Франс.
В первые годы после возвращения из Италии Коро часто обращается к своим итальянским этюдам. Под их впечатлением Коро пишет картину «Ла Червара». В ней небо густо закрыто облаками, только один луч пробился сквозь завесу и ярко осветил землю. Стоит тяжело нагруженный воз сена. И хотя в этой картине все небо в клубящихся облаках, все же оно кажется неподвижным и застывшим. В этой работе просматривается явное подражание Коро манере голландского мастера Я. Рейсдаля («Вид на дюны Оверван»). Это едва ли не единственный случай подражания Коро другим мастерам.
В это время Коро вырабатывает «средний стиль». Он не искал таких мотивов для пейзажей, в которых мог бы блеснуть. Принимаясь за картину, он брал из действительности то, что она могла представить художнику. Такова его картина «Двор нормандской фермы» (1845). Таких пейзажей в творчестве Коро было немало.
В эти годы Коро проявляет повышенный интерес к рисунку, которым активно занимался уже в итальянский период, но, вернувшись во Францию, ставит перед собой более сложную задачу: передать близкие деревья, которые образуют сень над головой, и противопоставить им деревья дальнего плана. В рисунке «Морнеск» он расположил в середине композиции фигуру, которая служит центром внимания. В этом рисунке Коро близок к своим поздним пейзажам с рассеянным светом. Постепенно в рисунках Коро переходит к легкости штриха и едва заметным намекам.
В 1840-х годах, когда формировался пейзаж Коро, во Франции развернулось художественное движение, которое в истории искусств носит название «барбизонцы». Всю свою жизнь, видя рядом с собой барбизонцев, Коро, не примыкая к этому течению, следил за успехами их живописи.
Все это время Коро много путешествует по Франции, но его меньше всего интересуют прославленные «парадные» виды страны. Он смотрит на Францию не глазами подъезжающего к её берегам чужестранца, а «открывает» Францию забытых прелестных уголков, неисхоженных троп, тихих и радостных мгновений. Он разыскивает новые мотивы или с новой точки зрения, в необычных ситуациях возрождает старые, хорошо известные образы. Для него мотив перестает играть решающее значение, главное – это согласие внутреннего мира художника с впечатлениями природы.
Скромное местечко под Парижем, Виль-де-Авре, становится для него тем, чем были для барбизонцев леса Фонтебло. Здесь была увеселительная загородная вилла богатого банкира. Но времена изменились. Теперь её владелец – отец Коро, скромный торговец с улицы Бак. Летом в маленьком домике ютится всё семейство Коро, а в мансарде он устраивает свою мастерскую. Когда-то рощи Виль-де-Авре были свидетелями сумасбродных радостей прежних хозяев. Теперь в интимном кругу своей семьи, среди невинных сельских забав раскрывается поэтическое дарование одного из создателей пейзажа настроения в непрекращающихся прогулках по окрестностям.
Прогулка Коро – это поиски личной свободы в просторе лугов, под сенью лесной чащи. Но человеку трудно избавиться от самого себя и своих навязчивых мыслей, даже когда он остается один на один с собой. Коро стал певцом предрассветной мглы и гаснувших закатов, сумеречной поры, зыбкости и неопределенности бытия.
Коро – «человек пейзажа», совершая прогулку, идет на встречу природе: он входит в пейзаж. Он не бежит, как романтик, далеко в поля от людей, откуда и лес и город виднеются узкой сизой лентой; не взбирается на горные кручи, откуда мир выглядит как ландшафтная карта, а сам чувствует себя как парящий орел. Нет, он вступает под сень деревьев участником трепетной жизни леса. Он стоит и вдыхает свежесть листвы, прислушиваясь к лесной тишине и слабому шелесту ветра. Он погружается в этот мир, но никогда не чувствует себя совершенно потерянным.
Типичной чертой Коро становится окончательное снятие самой проблемы планов. Окутанные воздушной дымкой деревья погружаются в особую среду. Они не настолько близки, чтобы обладать телесностью, и в то же время не настолько далеки, чтобы составить плотную стену леса. Они тают и растворяются в тумане своими очертаниями и своей листвой.
Другим не менее существенным элементом живописи Коро стало развитие светотени. И хотя сам Коро не считал себя колористом, он несомненно обладал красочной одаренностью. Он сам сознательно и последовательно строил свою красочную гамму, сжимая её внешние границы и расширяя её изнутри богатством промежуточных тонов и оттенков. Он открывает многоступенчатые серебристо-жемчужные и лазурно-перламутровые гармонии среди двух тонов, которые колористы обыкновенно противопоставляли друг другу. Эти постепенные градации тонов стали основой искусства Коро. Он называл их валёрами своей живописи.
Валёры – это соотношение однородных красочных полутонов различной световой силы. Таково оптико-физическое определение валёров. Но в сложной «оркестровке» художественного произведения Валеры стали носителями особого выражения, тембрами звучания красок, пульсом их внутренней жизни.
Обыкновенно Коро мужественно противится романтическим искушениям. Возможности вчуствований и олицетворений природы проносятся в его творческом сознании, как разорванные и отрывочные мысли, ещё не облекшиеся в твердую форму. Но они не изгнаны, не исчезли. Художник и не думает выдавать причудливые порождения своего воображения за иное, чем то, что они есть на самом деле. Он никому не навязывает своих метафор и сравнений, и это придает пейзажам Коро высокую познавательную силу. У Коро есть свои симпатии и привязанности, и он не скрывает их. Он избегает открытых мест, предпочитая лес и лесные заросли. Но еще больше он любит, блуждая по лесу, выходить на опушку. Ясные просветы среди чащи деревьев невольно влекут его как призывы к чему-то неосознанно лучшему. Он дает волю своим мечтам, не забывая при этом, что это «лучшее» и «светлое» - всего лишь просветы леса. В этом замечательном равновесии реального и ирреального, настроения и прозрачной ясности мыслей – главная сила Коро, его несравненное очарование. К числу картин Коро, особенно тонких по своим валёрным соотношениям, принадлежит «Замок Пьерфон» (1850-1860). Основа её построения – простое созвучие: прозрачное лимонно-голубое небо, сизый силуэт далекого замка, темно-зеленые деревья, изумрудная трава. Но малые интервалы этих тональностей доведены здесь до крайней степени остроты и ясности. Малейшее отклонение, и картина рассыплется и потеряет свою правдивость и свежесть. Но у Коро эти соотношения так выисканы и безупречны, что эта неимоверно беспорядочная, как бы случайная композиция покоится на соотношениях валёров так же прочно, как композиции Рафаэля на пирамидальной линейной схеме. Чтобы дать валёрам полноту звучания, Коро нужно было отказаться от рисунка и деталей. Для художника, который не выносил неопределенности, нелегко было запретить себе тщательную проработку деталей. Коро ломал себя как академического традиционалиста с неистовой силой одержимого гения, но в результате он развил «пленэр» до уровня воспринятого в последствии импрессионизмом.
В конце своего творческого пути, пройдя многолетний поиск лучшей пейзажной выразительности, Коро вновь возвращается к тому типу пейзажа, который разработал ещё в Италии. В 1868-1870 годах он создает свое лучшее произведение – «Мост в Манте». Здесь снова, как в итальянских этюдах, мост, с его ритмично расположенными пролётами, служит основой композиции, выполняет служебную роль в картине. Деревья переднего плана почти без листьев. Изображена осенняя пора, когда нет надобности, передавать подробно листву и голые деревья. Пустой мост – только внизу виден рыбак в красной шапочке. Два дерева посредине и два дерева по краям, таким образом, они вносят ритмическое начало в картину. Все подчиняется тону теплой охры, лишь внизу оливково-зеленая полоса травы противопоставлена теплому тону.
В последние годы Коро стремится передать отношение неба и земли. Такой принцип применен им в пейзаже «Пляж в Этрета» (1872). С берега видно голубое небо, а рядом с ним светло-жёлтый песок. Этой световой гармонии противопоставлены лодки, несколько людей, тень большой горы. Здесь Коро выделяет все предметы, превращенные светом в горизонтали: тени предметов, баркасов, деревянные подставки со связанными веревками, а надо всем этим большое чистое небо. Он использовал контраст между маленькими фигурами и большим предметом.
В последние годы своей жизни Коро постоянно сталкивается с творчеством молодых художников. Он конкурировал с ними в таких жанрах, как пейзажи городов, женские портреты, натюрморты, и кое в чем их побеждал. В «Букете цветов в стеклянной вазе» Коро выделил большую розу насыщенно красного цвета. Красный тон повторяется в розовых цветках, в листьях и, в рыжеватого тона, горшке.
Здесь алый цвет, безусловно, подчинил себе все остальные краски. В сравнении с натюрмортами Мане, Ренуара, Сезанна букет Коро светится, весь пронизанный светом, образуя цельное и нерасторжимое единство.
Пейзаж XIX века был своеобразным ответом на интенсивный рост индустриальных городов. Когда природа была приговорена к смерти, когда индустрия разбила ее на части, когда железные дороги избороздили естественные ландшафты, тогда, по словам братьев Гонкуров, в живописи родился пейзаж.
Молодой Коро в начале своей творческой деятельности едет в Италию как робкий ученик, но здесь обретает силу и уверенность. Его искусство реалистичнее и богаче, чем можно было бы ожидать от молодого художника. Но, возвратившись на родину, Коро вступает на путь послушного участника Солона. Он верен ему, мучаясь от безвкусицы, подлаживаясь к нему, сохраняя при этом все же чувство природы простого человека.
Наперекор этому влиянию Коро создает для себя целую галерею лирических пейзажей – воспоминаний. На берегу озера стоят несколько стройных деревьев. Этот пейзаж повторяется у Коро часто и служит, как бы, выражением надежды и ожиданием светлого будущего. В этих образах пейзаж стал для Коро проявлением романтической мечты.
Не полагаясь на одобрение публики, Коро создает целую галерею женских образов. Он пишет свои модели, как пейзажи, и придает обнаженным женщинам и их лицам то же наивное очарование, что утреннему небу и вечерним водам. В изображении их безмятежности и глубины чувств он спорил с импрессионистами.
Алпатов М.В. Камиль Коро. М., 1984.
Березина В.Н. Французская живопись XVIII-XIX веков. М., 1980.
Гайдукевич Е.М. Камилл Коро. М., 1965.
Коро – художник, человек /Пер. с франц. М., 1963.
Этюды по истории западноевропейского искусства. М., 1963.