Костёр все никак не желал разгораться, и коптил дымом серое и мрачное небо. Найти сухие дрова после прошедшего накануне дождя было довольно проблематично, а то, что нашлось, ну никак не желало идти в пищу огню. Одноглазый гном, едва не сунув бороду в выложенный из камней круг, пытался разжечь пламя. Он бережно перелаживал тонкие прутики к робким язычкам огня и тёр рукой свой единственный слезящийся от дыма глаз.
Ронель стоял в стороне и с усмешкой поглядывал на то, как гном суетится возле чадящего, робкого костерка. Вскоре Ронелю надоело это зрелище, и он, махнув рукой, направился к лошадям, стоящим под каменным козырьком.
Два вороных жеребца с любовью поглядывали на пегую миниатюрную кобылку, которая жевала траву, всем своим видом выражая равнодушие и безразличие к длинноногим и чёрногривым красавцам. Кобылку звали Аша, и единственной ее любовью был одноглазый бородатый гном с мерзким характером. Одноглазый ненавидел лошадей и всё что с ними связано, поэтому Аша страдала от безответной любви, и тихо паслась в стороне, выискивая между камней сочную траву.
Я забрался на покрытый мхом камень и не спеша листал небольшую книжицу в коричневом переплёте. Дневник капитана не давал мне покоя и подбрасывал всё новые и новые загадки. Это была очень странная и необычная книга.
Добрую Половину книги занимали какие-то непонятные каракули. Письмена эти не походили на буквы существующих в нашем мире языков. Что это, неизвестный древний язык или какой-то шифр?
Я подолгу вглядывался в незнакомые символы, пытаясь понять, что они могут означать. Если это шифр, которым пользовался капитан, то старый спрут, должен был оставить какие-то подсказки, по-другому это безобразие прочитать было не возможно.
Самое странное, что четверть книги было исписано самым обычным и понятным языком.
Список имён из шести человек. Города, где эти люди должны находиться. Какие-то цифры координат. Небрежно и не умело, нарисованная от руки карта. Под рисунком надпись. Остров Ошеку. Записи о количестве продовольствия. Расчёты жалованья команды. Количество оружия, бочек с порохом, бочек с водой, строительных материалов для ремонта судна, и прочее и прочее.
Обычная записная книга. Старик похоже использовал её в довесок к корабельному журналу. Капитан вёл в ней учёт и, похоже, записывал каждую мелочь, включая даже то, где и когда мы заходили в порт.
Но я ясно понимал, что эта книга для нас очень важна. Вся тайна крылась в этих непонятных символах. Я вдруг осознал, что возможно, первая половина книги написана вовсе и не капитаном. Но я не успел развить эту мысль.
— Снова пялишься в свою книженцию? — Одноглазый присел рядом и принялся неторопливо набивать табаком трубку с длинным мундштуком. Он совершил невозможное, смог, наконец, разжечь отсыревшие дрова, и теперь огонь весело треща, обнимал висящий над ним котелок.
— Маг перед смертью сказал, что мне следует обратиться за помощью к тому, кто прочтёт эти каракули.
— А ну, дай-ка взглянуть,— Одноглазый взял у меня книгу и принялся разглядывать её переплёт.— Хм! Это не кожа, хотя и внешне похоже на нее. Я, по крайней мере, таких зверей не встречал.
Гном, хмуря врови, поскрёб обложку дневника пальцем, и выпустив кольцо дыма, продолжил:
— На ощупь, будто стекло. А рисунок сделан, словно не на поверхности, а внутри обложки. Руками такое не создать. Скорее всего, здесь поработал маг, или я совсем ничего не понимаю в отделке кожи.
Он, зажав в зубах трубку, раскрыл книгу и принялся листать пожелтевшие страницы.
— Ну, что думаешь? Что это за письмена? Встречал такое раньше? — спросил я, глядя как палец гнома скользит по чёрным неизвестным символам.
—Одно могу сказать точно. Это не гномий. И на закорючки остроухих не похоже. Эти, любят рисовать листочки и веточки в каждом слове. На язык пустыников тоже не смахивает. Красномордые наверное и по большому ходят, так же как и пишут. Квадратами и пирамидами, — усмехнулся неказистой собственной шутке гном и вернул мне дневник. — Увы, но подобного я прежде не видел.
— Я видел, — раздался за нашими спинами голос Ронеля. Мы с Одноглазым обернулись и удивлённо уставились на стояшего рядом здоровяка. Я не слышал как он подошёл и замер рядом с нами. Сложивши руки на груди, он стоял и лыбился своей страшной ухмылочкой.
Те, кто впервые видел ухмыляющуюся рожу Ронеля, наверное, чувствовали себя не совсем уютно и старались убраться подальше от этого ненормального типа. Татуировки на лице северянина многих нервировали, лишали храбрости и желания с ним связываться. Потому что лицо Ронеля, своими татуировками напоминало лицо скелета.
Он стоял и продолжал лыбиться, а мы смотрели на него и ждали. Когда пауза молчания затянулась, а улыбка мертвеца на роже Ронеля уже порядком надоела, гном не выдержал и первым нарушил тишину.
—Ну?
—Что, ну?! — спросил Ронель и прекратил скалиться.
—Где ты видел такие же надписи?
— Там же где и ты! Напряги память, Борода! На той посудине, что мы спёрли у имперцев, — произнёс Ронель с важным видом. — Ты был настолько занят, пытаясь нас не угробить, что и не обратил внимания на надписи на тех странных приборах.
— Слушай, а ведь он прав, — сказал я, и ткнул пальцем в книгу.— В этой книге такие же символы, как и на летающей шлюпке имперцев.
— Ну и что это нам даёт?— спросил Одноглазый и выпустил дым через ноздри. — Сомневаюсь, что кто-то из имперских солдат сможет это прочесть. Возможно, какие-нибудь военные шишки и знают, что означают надписи на приборах, но вряд ли они понимают этот язык настолько, чтобы помочь нам с дневником. Тем летающим штукам столько же лет, сколько и Левиафану Императрицы. Все эти шлюпки приписаны к нему. Они видимо и строились в одно время с Левиафаном. Новые никто создать так и не смог. А те, кто построил летающую крепость, лежат в земле уже сотни лет.
— Но ведь кто-то написал эту тарабарщину? Дневник не выглядит слишком старым. Я почему-то уверен, что это писал не капитан. Даже если это так, мы вряд ли узнаем где и у кого он взял книгу, — вздохнул я, пряча дневник в карман и слезая с камня.— Единственное, что нам остаётся, это искать Провидицу. Маг сказал что она может помочь. Поэтому, мне нужно попасть в Спящий Лес.
— Нам! — сказал Одноглазый, хитро глядя мне в глаза.
—Что?— не понял я.
—Ты хотел сказать, нам нужно попасть в этот проклятый Спящий лес,— гном переглянулся с Ронелем.— Мы вместе, и ты так просто он нас не отвяжешься.
Сказав это, он гордо прошагал мимо и уселся возле костра, а, Ронель похлопав меня по плечу, промолвил с усмешкой:
— Он прав. Тебе так просто от нас не избавиться. Смирись с этим.
Я, улыбнувшись, последовал к костру и сел рядом с гномом. Он кидал в бурлящий котелок всё до кучи, помешивая деревянной ложкой. Вскоре от котелка потянуло чем-то достаточно съедобным, и в животе призывно заурчало. Одноглазый попробовал на вкус свое варево, и одобрительно крякнул.
Мы покинули столицу Осмонда, когда вечерние сумерки уже разкрасили тени густыми тёмными красками. После, мы неслись как угорелые на север, под непрекращающемся дождем, остановившишь на привал лишь глубокой ночью.
Нашей стоянкой стала небольшая поляна на дне каменистой котловины. Здесь мы и заночевали.
Я вкратце рассказал друзьям о том, что произошло в Нордгрите. О кристалле, что появился на моей руке и о словах колдуна. И о чёрном великане, что вылез из морских глубин.
—Странно, почему этот камень появился только сейчас? — спросил Ронель, поглядывая на мою левую ладонь. Над ней парил, голобуватый полупрочрачный граненый ромб с острыми краями. — Прошло уже две недели, как мы бежали с острова, а мы и знать не знали что он у нас.
—А вот тут ничего странного нет. Мне хватило ума схватить магический жезл колдуна. Возможно, магия жезла пробудила его.
—М-да! Умным тебя точно не назовёшь!— сказал гном, не отрываясь от готовки. — Мало тебе проблем, так ты ещё додумался схватить проклятый тьмой ведьмачий жезл! Тьфу! Ваше людское племя совсем не учиться на своих ошибках?!
— Зато, мы теперь знаем что капитан и парни отдали свои жизни не зря. — сказал Ронель, не сводя глаз с моей ладони.—Это то что он искал? И какой от этого камня толк? Мы как слепые котята. Бегаем и ищем не пойми чего. Мало нам Империи, так теперь на хвост села ещё и железная громадина.
— Я надеюсь, что книга прояснит, что нам со всем этим делать,— произнёс я, пялясь в огонь. Голос мой звучал не совсем уверенно. Мы владеем чем-то, что может перевернуть мир. Капитан всё поставил на кон, чтобы добраться до этого кристалла.
— Осталась самая малость, — Одноглазый провёл рукой над моей ладонью и пальцы гнома прошли сквозь дрожащий ромб. — Понять, что нам со всем этим делать.
Мы, молча, смотрели на призрачный камень, и каждый думал о своем. На хмуром лице гнома застыла решимость и увереность. Он был дружен с капитаном. Он находился в команде дольше нас, и уважал старика.Да и капитан доверял ему, хотя и не раскрыл свои секрет. Гном поклялся продолжить его дело, и клятва его была крепче стали. Но как выполнить то, что скрыто за завесой тайны. Мы подхватили штурвал из слабеюших рук, но куда править и зачем, - не имели ни малейшего представления.
Когда наши глиняные миски показали дно, а в желудке поселилась приятная тяжесть, гном достал из кожаного футляра свёрнутый трубкой пергамент.
—Пока ты бегал в гости к колдуну, мы тоже не сидели сложа руки, — он весело помахал пергаментом у меня перед носом.— Мы заглянули на огонёк к моим родственичкам, и они были настолько добры, что одолжили нам карту материка и ещё кое-чего, до кучи!
—Ага! Бородатые скряги, были настолько добры, что содрали с нас двойную цену,— сказал Ронель, умехнувшись.— Я был против.Но наш одноглазый приятель убедил меня, что гномы своих не здают. Уверен, что они не побегут к имперцам?
Гном, поморщившись, махнул рукой, даже не желая комментировать услышанное. Ну чтож. Раз Одноглазый уверен в своих земляках, то и нам не стоит нервничать и ждать неожиданных неприятностей.
Гном развернул на плоском камне карту и, водя по ней пальцем, произнёс:
— Мы сейчас где-то вот здесь. От Нордгрита мы не слишком далеко ушли. Здесь на востоке каменая гряда и за ней горная цепь, что завётся Хвост Кракена. Хм. — гном задумчиво почесал кончик носа.— Всегда удивляло, какой дурак придумал такое название?! У кракена нет хвоста. Ну да ладно. Так! За этими горами леса остроухих, и весь край пренадлежит им. Туда лучше лишний раз не соваться. Да и Хвост Кракена лучше обогнуть с запада. Это примерно две недели пути. Вот здесь двинемся на северо восток. На пути будет Мирс. Городишко так себе. Пополним запасы и двинемся дальше на север...
—Погоди! Ты сказал Мирс? Бывал там раньше?— перебил я гнома.
—Довелось однажды. Сопроваждал старика. У него были какие-то дела с людьми Ночной гильдии.
—Капитан, имел связи с этими ворами и убийцами? — присвистнул Ронель.— Я думал честь и достоинство не позволяли ему общаться с подобным сбродом?
—Что за ночная гильдия? — спросил я, глядя на карту.
— Ну, это как бы и не совсем гильдия. Скажем, это некий союз,— пояснил мне гном. — Криминальные шишки обьеденились и захватили власть в городе, пустив кровь бургомистру и сменив правящую верхушку своими марионетками. Так вот, этот союз они и назвали Ночным. Во время нападения Империи, ключик от города вынесли на бархатной подушке. После, город окончательно был подарен в вечное пользование, убийцам, грабителям и мошенникам.
—М-да! Городишко, действительно, - так себе!— проворчал Ронель, сложивши руки на груди.— Уверен, что стоит дёргать удачу за хвост и заежать в это логово ядовитых змей?
—Там вполне, безопасно! По крайней мере днём,— заявил Одноглазый, ковыряя пальцем в ухе.
— Нам придется заехать в это город,— сказал я, доставая дневник капитана. Открыв страницу со списком имён, я указал друзьям на самое нижнее имя. Элизабет. И напротив имени был указан город. Мирс.
—Хуже не придумаешь, — мрачно проворчал Ронель. — Найти в этой клоаке нужного человека будет весьма не просто! Странно что здесь указано только имя. Все остальные записаны с фамилиями или кличками. Здесь же ни прозвища ни родового имени. Сколько этих Элизабет может проживать в городе? Имечко, кстати, девичье!
—Возможно, удача наконец улыбнётся нам, и мы найдём её раньше, чем неизвесный душегуб,— с нотками уверености в голосе, сказал Одноглазый и снова уткнулся в карту.
Я промолчал. Мне бы хоть чуточку гномьего оптимизма. Ещё одна загадка,- это неизвестный что всегда на шаг впереди. Если тот, кто прикончил мага, устанет бегать и наши дорожки, наконец, пересекутся, - сможем ли мы чтото противопоставить его силе? Этот, некто, очень опасен. И нам суждено встретиться. В этом я был твёрдо уверен.
—Что со Спящим Лесом?— отгоняя тревожные мысли спросил я.
— Это глухое место,— сказал гном и снова ткнул пальцем в карту.— Примыкает к эльфийским владениям, но насколько я знаю, эльфы туда и нос не сунут. Я то, сам не из этих мест. Моя родина находиться далеко на юго-востоке. Но даже я, слышал, что раньше в этом лесу жила какаето древняя раса. Вообщем они все ушли, или передохли. Этого я не знаю. Их города, вскоре поглотил лес. Остались лишь руины.
—Как, в таком огромном лесу, найти твою Провидицу,—Ронель, озвучил мою мысль.Лес, что был обозначен на карте как Спящий, занимал добрую четверть пергамента.
—Давай сначала доберёмся до него, а после будем думать, что да как! — проворчал гном, свернул карту и спрятал в непромокаемый футляр.
—Кстати, у нас для тебя подарочек!— оскалился своей жуткой улыбочкой Ронель, сходил к своей седельной сумке, принёс какойто свёрток и бросил к моим ногам.
— Сработанно кузнецами гномов! Бородатые хорьки, не уступили и медяка! Пришлось вытрясти кучу монет из кошельков, но оно того стоило.
Он развернул тряпку, и я застыл с горящими глазами. Помоему я забывал дышать, завороженно глядя на подарок друзей. Ну что поделать, ножи моя страсть. Тем более такой великолепной работы.
Передо мной лежало два десятка прекрасных метательных ножей. Я взял пару, взвесил в руках, и принялся крутить в пальцах, пока клинки не запорхали словно прозрачные диковиные птицы. Я подбрасывал ножи в воздух, ловил их, плёл невидимый глазу узор. Резко вставил их в пустые карманы моего специально пошитого жилета, снова выхватил, и снова закрутил клинки в пальцах.
—Отличный баланс, — я одобрительно цокнул языком.— Вороненая сталь, обоюдоостая заточка. Рукояти немного малы для моих рук, но это не критично. Вес выдержан идеально. Пара весит практически одинаково. Это отличные клинки!
— На острове ты растерял все свои игрушки,— сказал довольный гном, и переглянулся с Ронелем. — Я знал, что тебе понравится! Негоже ходить безоружным, тем более что обычным мечом ты машешь так себе! Ронель весело похлопал меня по плечу:
—Гномы согласились продать лишь десяток ножей! Какойто спецзаказ для гильдии убийц!
— Но здесь больше двадцати! — я удивлённо изогнул бровь.
— Остальные, спёр наш гном, пока я пытался выторговать, хотя бы золотой!
—Не боишься праведного гнева, Борода? — спросил я, усмехнувшись.— Не решат ли твои родственички, в отместку сдать нас имперцам?
—Не сдадут! Пока заметят пропажу, пока соабразят что к чему, - мы уже будем далеко!— сказал гном с довольной рожей.— Да и не очень мы гномы, ладим с Империей. На сторону Императрицы, не перебежал не один уважающий себя гном!
—Кроме тебя!— поддел Одноглазого Ронель.
—Я, - совсем другой случай, — проворчал гном, насупив брови.
Я рассовал ножи по карманам своего жилета. Те, которым не нашлось места, я свернул в свёрток и отнёс в свою седельную сумку. От такого сюрприза настроение моё заметно улучшилось.
—Пора в путь,— Одноглазый застыл рядом, поглядывая на север.— За день нам нужно убраться как можно дальше от Нордгрита!
Я кивнул, соглашаясь с гномом.
—Совсем из головы вылетело! У меня тоже есть для тебя кое-что!— сказал я, вытащил из-за пояса Искру и протянул Одноглазому. Он взял из моих рук арбалет, повертел, разглядывая, и довольно хмыкнул.
— Игрушка имперских разведчиков! На молнии,— сказал гном, взглянув на рукоять.— У Нагша была похожая штука. Только там магическая колба была с огнём.
Он быстро нашёл нужный рычажок, нажал на него, и плечи арбалета раскрылись, встав на своё место. Гном прицелился в несуществующую цель и повёл её словно цель двигалась.
— Не дурно, а главное бесшумно,— на его физиономии, появилась довольная ухмылочка. Одноглазый был отличным стрелком. Но в основном это касалось пушек и пистолетов.
Мы покинули место нашей стоянки, когда первые лучи солнца ещё не успели согреть мир, а лишь робко касались, уползающих теней.
Двигались мы спешно, но старались сильно не нагружать лошадей, давая им небольшой отдых. Коней приходилось беречь. Сменить и купить новых было негде, да и, признаться, не за что. С финансами было туго.
Я изредко поглядывал назад, боясь увидеть на горизонте неуклюжую фигуру чёрного гиганта. Но горизонт, на наше счастье, был чист. Если бы меня заставили выбирать, кого посадить нам на хвост, имперских ищеек, или великана с острова Ошеку, - я бы не раздумывая, выбрал империю. С великаном воевать бесполезно. Здесь спасут только быстрые ноги. Он каким-то образом чувствует кристалл, и появился на берегу Нордгрита не случайно. Я это прекрасно понимал. Он будет преследовать нас. О том, что будет, если гигант вдруг настигнет меня, я старался не думать. Уверен, - что от этой встречи ждать хорошего, по меньшей мере глупо.
Нас окружала, мрачная каменистая местность. Замшелые огромные валуны скалились небу своими острыми вершинами. Они словно изогнутые клыки давно умерших зказочных драконов торчали из земли и своим видом будоражили воображение.
Мы въехали в тень этих камней, и здесь пришлось спешиться. Тропа резко пошла вниз, спускаясь с крутого холма, и мы вели лошадей на поводу. Мелкое каменное крошево под ногами, не вызывало доверия, можно было запросто оступиться, проехаться вниз на заднице и, если уж совсем не повезёт, свернуть себе шею.
Изредко попадались чахлые кусты какого-то колючего растения. Трава здесь рости совсем не желала. Одни лишь камни да серый угрюмый и неприветливый вид.
Спустившись с холма, мы оказались на дне узкого ущелья, с высокими отвесными скалами. По дну ущелья, весело звеня, бежал прозрачный ручей и мы, напоив лошадей и наполнив фляги, двинулись дальше.
По небу неслось пушистое стадо облаков, но это были всего лишь безобидные белые овечки, а значит дождя на наши головы, лить сегодня никто не будет.
Солнце всё никак не могло разогнать тени в глубом ущелье, и здесь было довольно сумрачно и прохладно. Благо ветер сюда не мог добраться.
Мой плащ остался лежать под головой мёртвого мага и Ронель одолжил мне свою куртку из вареной кожи, с пришитым глубоким копюшоном. Сам он, облачённый в свой тяжёлый серый плащ, ехал впереди, и его широкая спина была для меня ориентиром.
Одноглазый замыкал нашу троицу, мерно покачиваясь в седле, и сжимая в зубах погасшую трубку.
Его лошадь, косилась испуганным взглядом на притороченое к седлу грозное оружие. Секира гнома, сверкала хищными полумесяцами лезвий, ловя редкие лучики света. Древко казалось коротковатым даже для гнома. Как сказал Одноглазый, это было сделано для того, чтобы быть ближе к врагу во время рубки. Он хвастал, что сам специально для этого его укоротил.
Можно было уличить его в бахвальстве, если бы я лично не видел, на что способна тяжеленая боевая секира в бою. Когда гном впадал в ярость, находиться с ним рядом становилось опасно. Он косил врагов, как спелую пшеницу, и мог ненароком задеть кокого из своих. Махать этим чудовищем могло только такое же маленькое бородатое чудовище. Он очень ревносно и с любовью относился к своему оружию. Постоянно правил лезвия и начищал бо режущего глаза блеска. Даже на привале, гном спал, положив свою любимую секиру под голову.
На лежащий слева, покрытый густым мхом камень, выбралась серо-зелёная ящерица. Она была довольно крупного размера и пялилась на нас злобными глазками. Раскрыв красный воротник, ящерица издала мерзкий, режущий слух, визг и плюнула в нас какой-то коричневой гадостью.
Слава богу не попала. Ронель потянулся было за пистолетом, но наглая рептилия убралась, скрывшись среди камней.
—Мерзкая тварь! И чем они здесь только питаются? — проворчал гном, провожая взглядом ещё одну ящерицу, что сидела на выступе скалы и с интересом поглядывала на нашу компанию.
—Бородатыми и одноглазыми гномами!— весело заявил Ронель косясь на Одноглазого.
Гном нахмурившись, плюнул под копыта, насупился, и больше не произнёс не единого слова до самого привала.
Короткий отдых мы устроили на крохотном пятачке, обласканном лучами полуденного солнца. Первый месяц осени подходил к концу, и вечерами было достаточно свежо.
Одноглазый достал из кармана какойто мятый бумажный прямоугольник. Развернул его, и пыхтя трубкой, принялся изучать. Я глянул ему через плечо и ухмыльнулся. Это был плакат, с обьявлением о розыске и награде. Такими плакатами были расклеены стены Нордгрита. Видимо гному так понравилось, как его изобразили на плакате, что он решил содрать его себе на память.
Он долго, смотрел на своё изображение, хмуря брови, после чего порвал его в клочья и бросил в ручей. Мы с Ронелем удивлёно переглянулись.
—Совсем не похож!— выдал гном, глядя на плывущие клочки бумаги.
—Конечно не похож,— согласился я, улыбаясь. — Там был нарисован другой гном. Добрый и весёлый. А от твоей хмурой рожи, молоко киснет!
— Да я не про то,— сказал он задумчиво.— Я про бороду. Моя то, подлинней будет!
—Верно,— хохотнув, согласился Ронель.— Твоя косматая бородища, не влезет не в одну картину!
Гном враз сделался довольным, весело загоготал, а мы подхватили, и наш дружный смех эхом разнёсся по ущелью.
Перекусив вяленым, и жестким как подошва мясом, мы продолжили путь.
—Главный тракт находится левее,— сказал гном, на ходу изучая карту. — Близко подъезжать к нему не будем. Слишком много лишних глаз. Уйдём вправо и двинемся вдоль гор. Так безопасней, хотя и длинее.
Наша троица ещё несколько часов по петляла по дну ущелья, а после, скалы наконец расступились, и мы выбрались на открытую местность.
Перед нашим взором предстала широкая равнина, покрытая густым ковром высокой травы и полевых цветов. Здесь так же росли редкие одинокие, скрюченные и чахлые сосны, они были почти лысые и выглядели больными и жалкими.
Дальше, ярдах в трехстах от нас, начинался настоящий лес. Чёрная стена гигантских исполинов. Справа, в дымке облаков, виднелись горы, но ни были настолько далеки, что едва различались на фоне неба. Об их высоте я судить не берусь. Вряд ли есть способ перебраться на ту сторону, если вдруг кому-то хватит ума или наглости лезть вверх. Возможно, и существует тропа через какой-нибудь перевал, но без проводника и тёплых вещей, этот путь самоубийство. И я безмерно рад, что нам не нужно переться в ту сторону. Возможно, перемахнув через эти горы, мы бы и сократили путь вдвое, но если даже гном, любитель гор, не решился туда сунуться, значит стоит прислушаться к мнению специалиста и не лезть на рожон.
Наш путь лежал в темнеющий впереди лес. Мы двигались не спеша, лес был близко, и мы уже предвкушали долгожданный привал.
—Стойте!— вдруг резко выкрикнул, едущий за мной Одноглазый, я придержал коня, и повернулся, вопросительно глядя на гнома.
Он был взволнован, и поглядывал назад на ущелье.
— Вы ничего не слышите?
Я прислушался и услышал характерный нарастающий и знакомый звук. Словно шум ветра или водопада, и какой-то треск. Вот только где я мог его слышать?
Ронель сообразил раньше меня и заорал:
—Имперцы! Живо в лес!
И тут я вспомнил, где слышал нечто похожее. Летающая шлюпка, которую мы спёрли на острове издавала похожий звук. И мы понеслись к лесу, не жалея и стегая бедных лошадей. Звук за спиной нарастал, но я боялся обернуться и слететь с лошади, поэтому смотрел только вперёд. Рядом, пригнувшись к гриве, мчался Одноглазый. Гном потерял шляпу и его заплетенные в косы тёмные волосы развевались на ветру.
Мы ворвались в тень деревьев, и неудачно подвернувшаяся ветка больно стеганула меня по щеке. Я почувствовал, как что-то тёплое потекло по лицу, смахнул кровь рукой, и продолжил бешеную скачку. Наконец мы остановились и перевели дух.
Кроны высоких сосен, были достаточно густы и был шанс что с сверху нас не заметят. Мы спешились и принялись успокаивать, возбуждённых лошадей.
—Смотрите!— указал рукой вверх Ронель, и мы задрали головы, глядя в сереющее вечернее небо.
Прямо над нами, едва не задевая макушки деревьев, медленно проплывала, знакомая летающая штуковина.
Голубоватые шары, с гулом вращались, в них, треща, бесновались разряды молний. Слегка покачиваясь, летающий объект пролетел мимо и вскоре исчез из виду. А спустя минуту всё стихло, и наступила абсолютная тишина.
Мы, облегчёно, выдохнули. В этот раз удача была на нашей стороне.
—Пронесло,— произнёс я, вытирая текущую по щеке кровь. Всего лишь царапина. Где-то в моём в мешке есть мазь. Нужно будет на привале обработать ей рану.
— Нужно было не прятаться, а дать бой! Забрали бы эту летающую штуку, и были бы на месте через пару дней,— раздосадовано, проворчал гном, и ударил кулаком по ладони.—Сколько их туда могло набиться?!Ну, десять. Ну, от силы, пятнадцать! Справились бы!
Я усмехнулся, глядя на маленького, бородатого гнома и просто промолчал.
—Ты дурак?! — Ронель молчать не стал, и покрутил пальцем у виска. — А если с ними маг?! А про пистолеты и арбалеты ты слышал?!
Гном не стал затевать спор, и громко фыркнув, отвернулся. Его, похоже, слова Ронеля не убедили. Он покачав головой, ворчливо произнёс.
—С кем я связался?! Сборище трусов!
—Интересно, что имперцы искали в этой глуши?— сказал я присаживаясь на мягкий ковёр из опавших хвойных иголок. — Неужто напали на наш след?
—Вряд ли,— сказал Ронель и присел рядом.— Возможно, просто прочёсывают местность. В этих лесах могут скрываться повстанцы.
—Нам нужно быть начеку. Встреча с повстанцами не входит в наши планы.— произнес я, глядя как гном снимает с седла секиру и вставляет в специальные петли за спиной. — Эти ребята, сначала нашпигуют стрелами, а уж потом будут разбираться, кто это забрёл к ним на огонёк.
—Будем двигаться дальше, пока не стемнеет. — сказал Одноглазый, забираясь в седло.— А за повстанцев не переживайте. Они такие же трусы, как и вы!
Сказав это, гном довольный собой, повёл лошадь вперёд. Мы с Ронелем переглянулись и, вздохнув, последовали за скрывшимся за деревьями гномом.
В лесу царил полумрак, и мы двигались не спеша, внимательно поглядывая под копыта лошадей. Вскоре, ветви деревьев стали настолько густы, что нам пришлось спешиться и искать просветы, буквально продираясь сквозь плотную стену колючего дерна и старого валежника. Густой ярко зеленый мох рос на камнях, на стволах величественных великанов и на скрюченных толстых корнях, что торчали из-под земли, словно лапы сказочных чудовищ.
Никакой тропы, нам на пути не попадалось. Обходя поваленные деревья, мы изрядно намучались, да и лошади тоже устали. Через пару часов таких блужданий, нас накрыл ночной сумрак, и мы едва не тыкались в темноте лбами о стволы деревьев.
Спустившись с небольшого холма, мы очутились на маленькой поляне.
— Отличное место для ночлега, — сказал гном, достал из кармана сморщенное яблоко и впился в него зубами. Его кобылка потянулась к лакомству и Одноглазый, ворча, отдал яблоко ей.
— Стоит ли разжигать костёр, когда имперцы где-то рядом? — спросил я, глядя, как гном возится возле поваленного дерева, с секирой в руках.— С воздуха огонь будет отлично видно.
—Не беспокойся. Сделаем себе шалаш, так никто ничего не заметит, — произнёс гном, и принялся рубить нижние ветки ближайшего дерева.
Он пыхтел и напевал какую-то пошлую песенку, а я, стаскивал ветки к стволу поваленного дерева. Оно застыло под углом, упав на соседние деревья, и вполне могло сгодиться для крыши будущего укрытия. Мы забросали его валежником и ветками, оставив небольшой просвет для дыма. Гном забрался внутрь и вырыл яму для костра.
Вскоре мы сидели в неком подобии шалаша и перед нами робко плясами языки небольшого костерка. Здесь пахло хвоей, прелой листвой и сырой землёй. Снаружи фыркали лошади, шумел лес, и кричали ночные птицы.
— Придется дежурить, — сказал Ронель, хрустя сухарём и запивая из фляги. — А иначе на утро не досчитаемся лошадей. Слышите?!
Тишину нарушил, далёкий и протяжный волчий вой.
— Волки, не самое страшное. Здесь может водиться кое-что покрупнее, — произнес я, глядя в огонь. — Когда мы шли по лесу, я видел странные отметины на деревьях. Кто-то точил, когти. И судя по отметинам, когти эти были весьма внушительные.
— Не нагоняй жути, — поморщился гном. — После острова, меня тяжело впечатлить когтями и зубами.
— Да уж, — согласился Ронель. — Вот где действительно мерзкое место. Этот проклятый остров, до сих пор сниться мне в кошмарах.
Мы угрюмо молчали, не желая говорить на эту тему. Слишком многим нам пришлось пожертвовать, чтобы выдернуть из мрачных и зловещих джунглей, призрачный артефакт. И это не принесло нам чувства победы и радости. Осталась только решимость идти до конца, по неизведанному и опасному пути. Пути, где цель являлась едва заметным во тьме, робким лучиком, что брезжил где-то вдали. Авантюра, - идти вслепую, не понимая самой цели. Но у нас не оставалось выбора. Мы должны докопаться до истины. Я уверен, что оковы тайны когда-нибудь падут, и мы, наконец, поймем, что мы ищем и к чему, в итоге, это нас приведёт.
— Как ты оказался в армии? — внезапно спросил меня Ронель, а гном приподнялся на локте и с интересом посмотрел на меня.
Я помолчал секунду, думая с чего начать. Армия Кочующего Престола Её Величества Императрицы. Это была, великая честь, служить во имя добра. Во имя спасения мира. Сражаться со злом, с Её именем на устах. Её боготворили, её лик носили под сердцем, за нее гибли и шли в самое пекло.
Но всё оказалось ложью и фальшью. Я слишком поздно это осознал. Мои руки обагрились кровью, и мне теперь не за что не отмыться. Кровь и грязь войны, глубоко въелись в меня, вызывая приступы стыда и сожаления.
Прикрываясь благими и пафосными лозунгами, Империя захватывала всё новые и новые земли, не тронутые Серой Скверной, и, выкачивая все ресурсы, двигалась дальше, оставив за спиной боль, смерть, голод и отчаянье.
— Я родился и жил в Лингоре, — начал я, глядя куда-то в пустоту. — Это был большой город, на южном континенте. Отец мой был обычным стражником, а мать работала швеёй.
Я прикрыл глаза. Память очень странная штука. Порой хранит в себе не нужные воспоминания и образы. А иногда, стирает что-то родное и дорогое.
Я помню, как свалился с крыши и сломал себе ногу. Отец нёс меня на руках, а я старался не плакать, чтобы мать не расстроилась и не узнала, как мне было больно на самом деле. Она тогда всё равно плакала.
Я помню, как отца забрали на границу. Там что-то происходило. Всюду множились тревожные и зловещие слухи. Серая Скверна выплюнула из своих недр каких-то тварей и солдаты, тогда ещё свободного королевства Родлора, с трудом отбивали их атаки.
Отец, накануне отъезда подарил мне свой кинжал, потрепал меня по голове и велел присматривать за домом и матерью. Он так и не вернулся.
Мать, сломленная горем, заболела и слегла в постель. Я хватался за любую работу, пытаясь прокормить нас, и достать лекарства. Но это не помогло. Мать так и не поправилась.
Вскоре я остался совсем один. Тогда мне было пятнадцать. Меня заметил старый клоун из бродячего цирка. Его очень впечатлило, как я обращаюсь с ножами и он забрал меня с собой.
Я покинул город, в котором осталось моя память и моя боль. Спустя два года, Лингор поглотила Скверна.
И вот, по прошествии стольких лет, я всё это помню, но совсем забыл лицо матери. Она часто снилась мне. Её силуэт. Её ласковый голос и смех. Но память, забрала у меня самое дорогое. Её лицо.
— Когда Империя явилась к нам, сопротивления не было. Да и воевать никто особо не хотел. Скверна была уже на горизонте. Деваться мне было не куда. Имперские вербовщики были весьма убедительны. Империя собирала всех, кому в этой жизни не было куда податься. Обещала достойную жизнь там, куда скверна еще не дотянулась, — сказал я друзьям. А на душе скребли кошки. В моём прошлом не было особых тайн, и скрывать там было нечего. Но воспоминания о родных приносили душевную боль, как бы глубоко я не пытался их спрятать. Поэтому я держу свою память только внутри себя. Стараясь иногда выглядеть черствым и циничным сухарём.
Гном, словно что-то прочитав в моих глазах, усмехнулся и подбросил в огонь веток.
— Нам твердили, что есть место, куда Скверна не доберется. Что ещё живы те, кто виноват в ее появлении,— тихо произнёс я, и улёгся на спину. — Каждый солдат Империи твёрдо убеждён, что когда виновные будут найдены и наказаны, Скверна исчезнет. Все мы верили, что найдём обетованный край, где сможем спокойно жить и не бояться, что Скверна завтра окажется у твоего дома.
—Сомневаюсь я, что такое место существует,— сказал гном потянувшись. — Скверну не остановить и когда-нибудь она сожрёт весь мир.
— Ну а ты, борода? Как случилось что гном попал на службу к Императрице? — спросил Ронель, глядя на гнома. Его татуированное лицо в свете костра выглядело жутко и отталкивающе.
— Если ты о присяге, то я ее не произносил. Я служил капитану, а ваша Империя, пусть катится в задницу! Мы промышляли благородным делом, грабили богатеев и пускали на дно их корабли. Пока не наткнулись на капитана, — гном горько усмехнулся. — Считай меня трофеем. Я и мои братья сложили оружие, поклявшись больше не появляться в его водах. И капитан был настолько добр, что отпустил всех. Кроме меня. Я остался на его корабле в качестве заложника.
— Как ты смог смирится со своим положением? Ведь капитан сделал тебя своим пленником, — спросил Ронель, с интересом глядя на Одноглазого.
— Я долго скалил зубы и показывал свой нрав. Но он оказался не так уж плох. Я плавал с ним три года и понял, что он не тот за кого себя выдаёт. Мы совершали вылазки на берег и шпионили за имперцами. Перевозили беженцев, детей и женщин с стариками. Да вы и так всё это знаете, — гном достал из костра тлеющую головешку и принялся раскуривать свою трубку. — Я мог бежать, меня особо никто и не охранял, но клятва гнома, крепче отцовского молота. А потом я понял, что лучшего командира, и дела, к которому он нас вёл, мне не найти.
Гном, говорил всё это, кидая на Ронеля хмурый взгляд. Все вышесказанное было мне известно. Но я подозревал, что Одноглазый о чем-то умалчивает. Он тоже не очень-то любил разговоры о своём прошлом. Похоже, там было много тёмных пятен.
— А сам то?! Что тебя потянуло к имперцам? Хотя, можешь не отвечать, — Сказал гном и махнул рукой. — Вы, северяне, мерзкое племя! Без чести и совести. За деньги готовы прибить даже родную мамочку!
— Все верно. Считай меня простым наемником,—усмехнулся Ронель, без особой злобы в голосе.— Где больше платят, там и я. Плати, - и я убью любого!
— Ты готов прибить и бесплатно! Одно слово - варвары! Хуже вас только остроухие! Но они получили от нас, гномов, под зад, и теперь сидят в своих лесах и не показываются, — гном усмехнулся, переломил ветку об колено и бросил в костёр.
Мы молчали, глядя как огонь весело треща, тянет свои руки к новой порции брошенного хвороста. Он играл с тенями, и тени плясали оранжевыми бликами на наших мрачных лицах.
Каждый из нас прятал глаза, не решаясь говорить всю правду о своём прошлом. Лично мне, было плевать, кем был гном до нашего знакомства и что делал Ронель, пока не попал на корабль. Главное, кем мы являемся сейчас. Мы, - это наши поступки. Иногда судьба даёт шанс всё исправить. Главное этот шанс не упустить.
—Кто-нибудь из вас видел Императрицу? Говорят, она красива, и красота ее сравнима с самым чистым гномьим алмазом, что сияет ярче любой звезды, — произнёс гном, после долгого молчания.
— Не видел, и даже не встречал того, кто мог бы этим похвастать. Армиями командуют генералы, и действуют от ее имени. Говорят, Её Высочество никогда не покидает Левиафана. Всегда в небе, и, возможно, лишь приближенные имперские шишки имели счастье видеть ее, — сказал я зевая. — Я вообще не уверен, существует ли она? Может это миф. Кем-то хитро придуманная ложь. Создали культ, вознесли до небес, превратив едва ли не в божество. Но кто она, и существует ли вообще? Болтают, что она бессмертна и обладает колоссальной силой. Умна и расчетлива. Благосклонна к подданным и безжалостна к врагам!
— А мы как раз и есть, её враги! — усмехнулся Одноглазый. — Капитан думал, что о его предательстве имперцы не знают, а оказалось, что он давно был под подозрением и за ним следили.
— Я узнал о его делах незадолго до высадки на остров,— произнес Ронель. — Мне думалось, что мы действуем в интересах Империи. Выполняем какую-то тайную работу.
— Ты серьезно?— гном нахмурил брови.— Ты настолько туп, что не замечал очевидных вещей? Так может ты желаешь вернуться к кормящей сиське Императрицы?
—Успокойся! — раздраженно рявкнул Ронель. — Я, так же как и многие, считал своим командиром капитана. И мне насрать на Империю.
—Хорош грызться,— закончил я спор. — Давайте на боковую. Утром будете спорить, если вам заняться больше нечем.
Гном что-то недовольно проворчал себе под нос и улёгся у костра, повернувшись к нам спиной.
Я вызвался дежурить первым. Через три часа гном пообещал меня сменить.
Я выбрался наружу, забросал ветками вход в наше временное пристанище, и сел возле лошадей, положив меч на колени.
Ночной лес жил своей жизнью. Озаряемый бледным светом луны, он был по-своему прекрасен. Миролюбив и одновременно пугающий и мрачный. Лес укрылся серебряным покрывалом из лунного света, преобразился и ожил. Я словно попал в старинную давно забытую сказку.
Деревья казались живыми и, склонившись, будто наблюдали за мной, усмехаясь морщинистыми лицами. У толстых корней я видел зеленоватое призрачное свечение. Лес вздыхая, качал головой, шелестел листвой, скрипел ветвями от гуляющего в кронах легкого ветерка и казался живым существом.
В темноте что-то шуршало, кричало и завывало тоскливым воем. Кто-то ломился через валежник. Возможно лось или кабан, а может что и покрупнее.
Слышались вздохи и шорохи. Кто-то наблюдал за мной, прячась за деревьями и внимательно поглядывая алыми бусинками, горящих огнём глаз. Неизвестный наблюдатель, долго сопел и копошился, а вскоре убрался по своим делам. Над головой заухал филин, сорвался с ветки и полетел на ночную охоту.
Прямо передо мной, из зарослей, выбралась семейка неких существ, внешне очень похожих на ежей. Только эти диковинные зверушки были покрупней любого виденного мной ежа. Их спину украшали внушительные чёрно-белые иглы, которые слегка светились в темноте. Они, забавно переваливаясь на коротеньких лапках, семеня прошагали в двух ярдах от меня. Четвёрка крохотных детенышей, спеша и смешно фыркая, неуклюже протопала за своей мамашей. Замыкал шествие папа ёж. Он замер и ощетинился в мою сторону длинными и опасными иглами.
— Спокойно, приятель! Я не собирался трогать твою семейку, — тихо сказал я, и в знак своей доброжелательности показал ему открытые ладони.
Папу ежа мой миролюбивый жест нисколько не убедил и он, прищурив злые глазки, громко фыркнул. Я замер статуей и не двигался. Когда его потомство скрылось в кустах, папаша важно прошлёпал следом, оставив меня в одиночестве.
Какой-то светящийся клубок серого меха, на тонкой паутинке свесился с ветки, прямо перед моим носом. Я осторожно отодвинулся в сторону, и это сберегло мою шкуру и нервы.
Клубок резко развернулся и превратился в мерзкого паучищу, размером с кулак. Он выпустил свои мохнатые лапки и принялся быстро карабкаться вверх по паутине. Я представил, что было бы, свались он мне за шиворот, и меня передёрнуло.
Я просидел так час, и меня начало клонить в сон. Чтобы прогнать сонливость и размять затёкшие ноги я встал и решил пройтись вокруг нашей стоянки. Что поделать, - привычка выработанная годами службы. Патрулирование вверенной мне в охрану территории.
Сделав пару кругов, я остановился возле лошадей.
Одноглазый потрудился на славу, сделав некое подобие загона, и со стороны леса подобраться к лошадям было проблематично.
Я потрепал гриву чёрного красавца, которого гном прозвал Уголёк. Конь потянулся ко мне мокрыми губами, и я порылся в карманах, нашёл сухарь и протянул ему.
Вскоре я растолкал гнома и он, отчаянно зевая и кряхтя, полез наружу, прихватив свою секиру. Я лёг на его место, придвинулся поближе к почти погасшему костру, и вскоре провалился в глубокий бездонный колодец сноведений