В лесу царил полумрак, и мы двигались не спеша, внимательно поглядывая под копыта лошадей. Вскоре, ветви деревьев стали настолько густы, что нам пришлось спешиться и искать просветы, буквально продираясь сквозь плотную стену колючего дерна и старого валежника. Густой ярко зеленый мох рос на камнях, на стволах величественных великанов и на скрюченных толстых корнях, что торчали из-под земли, словно лапы сказочных чудовищ.
Никакой тропы, нам на пути не попадалось. Обходя поваленные деревья, мы изрядно намучились, да и лошади тоже устали. Через пару часов таких блужданий, нас накрыл ночной сумрак, и мы едва не тыкались в темноте лбами о стволы деревьев.
Спустившись с небольшого холма, мы очутились на маленькой поляне.
— Отличное место для ночлега, — сказал гном, достал из кармана сморщенное яблоко и впился в него зубами. Его кобылка потянулась к лакомству и Одноглазый, ворча, отдал яблоко ей.
— Стоит ли разжигать костёр, когда имперцы где-то рядом? — спросил я, глядя, как гном возится возле поваленного дерева, с секирой в руках.— С воздуха огонь будет отлично видно.
—Не беспокойся. Сделаем себе шалаш, так никто ничего не заметит, — произнёс гном, и принялся рубить нижние ветки ближайшего дерева.
Он пыхтел и напевал какую-то пошлую песенку, а я, стаскивал ветки к стволу поваленного дерева. Оно застыло под углом, упав на соседние деревья, и вполне могло сгодиться для крыши будущего укрытия. Мы забросали его валежником и ветками, оставив небольшой просвет для дыма. Гном забрался внутрь и вырыл яму для костра.
Вскоре мы сидели в неком подобии шалаша и перед нами робко плясали языки небольшого костерка. Здесь пахло хвоей, прелой листвой и сырой землёй. Снаружи фыркали лошади, шумел лес, и кричали ночные птицы.
— Придется дежурить, — сказал Ронель, хрустя сухарём и запивая из фляги. — А иначе на утро не досчитаемся лошадей. Слышите?!
Тишину нарушил, далёкий и протяжный волчий вой.
— Волки, не самое страшное. Здесь может водиться кое-что покрупнее, — произнес я, глядя в огонь. — Когда мы шли по лесу, я видел странные отметины на деревьях. Кто-то точил, когти. И судя по отметинам, когти эти были весьма внушительные.
— Не нагоняй жути, — поморщился гном. — После острова, меня тяжело впечатлить когтями и зубами.
— Да уж, — согласился Ронель. — Вот где действительно мерзкое место. Этот проклятый остров, до сих пор сниться мне в кошмарах.
Мы угрюмо молчали, не желая говорить на эту тему. Слишком многим нам пришлось пожертвовать, чтобы выдернуть из мрачных и зловещих джунглей, призрачный артефакт. И это не принесло нам чувства победы и радости. Осталась только решимость идти до конца, по неизведанному и опасному пути. Пути, где цель являлась едва заметным во тьме, робким лучиком, что брезжил где-то вдали. Авантюра, - идти вслепую, не понимая самой цели. Но у нас не оставалось выбора. Мы должны докопаться до истины. Я уверен, что оковы тайны когда-нибудь падут, и мы, наконец, поймем, что мы ищем и к чему, в итоге, это нас приведёт.
— Как ты оказался в армии? — внезапно спросил меня Ронель, а гном приподнялся на локте и с интересом посмотрел на меня.
Я помолчал секунду, думая с чего начать. Армия Кочующего Престола Её Величества Императрицы. Это была, великая честь, служить во имя добра. Во имя спасения мира. Сражаться со злом, с Её именем на устах. Её боготворили, её лик носили под сердцем, за нее гибли и шли в самое пекло.
Но всё оказалось ложью и фальшью. Я слишком поздно это осознал. Мои руки обагрились кровью, и мне теперь не за что не отмыться. Кровь и грязь войны, глубоко въелись в меня, вызывая приступы стыда и сожаления.
Прикрываясь благими и пафосными лозунгами, Империя захватывала всё новые и новые земли, не тронутые Серой Скверной, и, выкачивая все ресурсы, двигалась дальше, оставив за спиной боль, смерть, голод и отчаянье.
— Я родился и жил в Лингоре, — начал я, глядя куда-то в пустоту. — Это был большой город, на южном континенте. Отец мой был обычным стражником, а мать работала швеёй.
Я прикрыл глаза. Память очень странная штука. Порой хранит в себе не нужные воспоминания и образы. А иногда, стирает что-то родное и дорогое.
Я помню, как свалился с крыши и сломал себе ногу. Отец нёс меня на руках, а я старался не плакать, чтобы мать не расстроилась и не узнала, как мне было больно на самом деле. Она тогда всё равно плакала.
Я помню, как отца забрали на границу. Там что-то происходило. Всюду множились тревожные и зловещие слухи. Серая Скверна выплюнула из своих недр каких-то тварей и солдаты, тогда ещё свободного королевства Родлора, с трудом отбивали их атаки.
Отец, накануне отъезда подарил мне свой кинжал, потрепал меня по голове и велел присматривать за домом и матерью. Он так и не вернулся.
Мать, сломленная горем, заболела и слегла в постель. Я хватался за любую работу, пытаясь прокормить нас, и достать лекарства. Но это не помогло. Мать так и не поправилась.
Вскоре я остался совсем один. Тогда мне было пятнадцать. Меня заметил старый клоун из бродячего цирка. Его очень впечатлило, как я обращаюсь с ножами и он забрал меня с собой.
Я покинул город, в котором осталось моя память и моя боль. Спустя два года, Лингор поглотила Скверна.
И вот, по прошествии стольких лет, я всё это помню, но совсем забыл лицо матери. Она часто снилась мне. Её силуэт. Её ласковый голос и смех. Но память, забрала у меня самое дорогое. Её лицо.
— Когда Империя явилась к нам, сопротивления не было. Да и воевать никто особо не хотел. Скверна была уже на горизонте. Деваться мне было не куда. Имперские вербовщики были весьма убедительны. Империя собирала всех, кому в этой жизни не было куда податься. Обещала достойную жизнь там, куда скверна еще не дотянулась, — сказал я друзьям. А на душе скребли кошки. В моём прошлом не было особых тайн, и скрывать там было нечего. Но воспоминания о родных приносили душевную боль, как бы глубоко я не пытался их спрятать. Поэтому я держу свою память только внутри себя. Стараясь иногда выглядеть черствым и циничным сухарём.
Гном, словно что-то прочитав в моих глазах, усмехнулся и подбросил в огонь веток.
— Нам твердили, что есть место, куда Скверна не доберется. Что ещё живы те, кто виноват в ее появлении,— тихо произнёс я, и улёгся на спину. — Каждый солдат Империи твёрдо убеждён, что когда виновные будут найдены и наказаны, Скверна исчезнет. Все мы верили, что найдём обетованный край, где сможем спокойно жить и не бояться, что Скверна завтра окажется у твоего дома.
—Сомневаюсь я, что такое место существует,— сказал гном потянувшись. — Скверну не остановить и когда-нибудь она сожрёт весь мир.
— Ну а ты, борода? Как случилось что гном попал на службу к Императрице? — спросил Ронель, глядя на гнома. Его татуированное лицо в свете костра выглядело жутко и отталкивающе.
— Если ты о присяге, то я ее не произносил. Я служил капитану, а ваша Империя, пусть катится в задницу! Мы промышляли благородным делом, грабили богатеев и пускали на дно их корабли. Пока не наткнулись на капитана, — гном горько усмехнулся. — Считай меня трофеем. Я и мои братья сложили оружие, поклявшись больше не появляться в его водах. И капитан был настолько добр, что отпустил всех. Кроме меня. Я остался на его корабле в качестве заложника.
— Как ты смог смирится со своим положением? Ведь капитан сделал тебя своим пленником, — спросил Ронель, с интересом глядя на Одноглазого.
— Я долго скалил зубы и показывал свой нрав. Но он оказался не так уж плох. Я плавал с ним три года и понял, что он не тот за кого себя выдаёт. Мы совершали вылазки на берег и шпионили за имперцами. Перевозили беженцев, детей и женщин с стариками. Да вы и так всё это знаете, — гном достал из костра тлеющую головешку и принялся раскуривать свою трубку. — Я мог бежать, меня особо никто и не охранял, но клятва гнома, крепче отцовского молота. А потом я понял, что лучшего командира, и дела, к которому он нас вёл, мне не найти.
Гном, говорил всё это, кидая на Ронеля хмурый взгляд. Все вышесказанное было мне известно. Но я подозревал, что Одноглазый о чем-то умалчивает. Он тоже не очень-то любил разговоры о своём прошлом. Похоже, там было много тёмных пятен.
— А сам то?! Что тебя потянуло к имперцам? Хотя, можешь не отвечать, — Сказал гном и махнул рукой. — Вы, северяне, мерзкое племя! Без чести и совести. За деньги готовы прибить даже родную мамочку!
— Все верно. Считай меня простым наемником,—усмехнулся Ронель, без особой злобы в голосе.— Где больше платят, там и я. Плати, - и я убью любого!
— Ты готов прибить и бесплатно! Одно слово - варвары! Хуже вас только остроухие! Но они получили от нас, гномов, под зад, и теперь сидят в своих лесах и не показываются, — гном усмехнулся, переломил ветку об колено и бросил в костёр.
Мы молчали, глядя как огонь весело треща, тянет свои руки к новой порции брошенного хвороста. Он играл с тенями, и тени плясали оранжевыми бликами на наших мрачных лицах.
Каждый из нас прятал глаза, не решаясь говорить всю правду о своём прошлом. Лично мне, было плевать, кем был гном до нашего знакомства и что делал Ронель, пока не попал на корабль. Главное, кем мы являемся сейчас. Мы, - это наши поступки. Иногда судьба даёт шанс всё исправить. Главное этот шанс не упустить.
—Кто-нибудь из вас видел Императрицу? Говорят, она красива, и красота ее сравнима с самым чистым гномьим алмазом, что сияет ярче любой звезды, — произнёс гном, после долгого молчания.
— Не видел, и даже не встречал того, кто мог бы этим похвастать. Армиями командуют генералы, и действуют от ее имени. Говорят, Её Высочество никогда не покидает Левиафана. Всегда в небе, и, возможно, лишь приближенные имперские шишки имели счастье видеть ее, — сказал я зевая. — Я вообще не уверен, существует ли она? Может это миф. Кем-то хитро придуманная ложь. Создали культ, вознесли до небес, превратив едва ли не в божество. Но кто она, и существует ли вообще? Болтают, что она бессмертна и обладает колоссальной силой. Умна и расчетлива. Благосклонна к подданным и безжалостна к врагам!
— А мы как раз и есть, её враги! — усмехнулся Одноглазый. — Капитан думал, что о его предательстве имперцы не знают, а оказалось, что он давно был под подозрением и за ним следили.
— Я узнал о его делах незадолго до высадки на остров,— произнес Ронель. — Мне думалось, что мы действуем в интересах Империи. Выполняем какую-то тайную работу.
— Ты серьезно?— гном нахмурил брови.— Ты настолько туп, что не замечал очевидных вещей? Так может ты желаешь вернуться к кормящей сиське Императрицы?
—Успокойся! — раздраженно рявкнул Ронель. — Я, так же как и многие, считал своим командиром капитана. И мне плевать на Империю.
—Хорош грызться,— закончил я спор. — Давайте на боковую. Утром будете спорить, если вам заняться больше нечем.
Гном что-то недовольно проворчал себе под нос и улёгся у костра, повернувшись к нам спиной.