Продолжение. Начало см.
http://www.proza.ru/2018/10/13/271
Гамбит Бубновой Дамы (1978)
Василий Звягинцев
Краткое содержание
На планете Валгалла, находящейся очень далеко от Земли, трое человек из потерпевшего крушение космического крейсера XXIII века встречаются с несколькими землянами XX века, в том числе с Андреем Новиковым.
Из записок Андрея Новикова читатель узнаёт о событиях, случившихся в начале 1980-х в Москве, о встрече нескольких человек с агентами аггров, об Ирине Седовой, агенте аггров, решившей уйти от своих хозяев, о Новикове, Левашове, Шульгине, Берестине, которые помогли Ирине это сделать.
Книга первая. Гамбит бубновой дамы
Пролог. На далеком берегу
В XXIII веке в одном из секторов Дальнего Космоса вдруг материализовался и тут же исчез, аннигилировался подпространственный звездный крейсер.
Уцелели лишь три человека в штурманской рубке крейсера — среагировали автоматы.
Закрученные в тугие силовые коконы спасательных капсул тела трех космонавтов отделились от крейсера и полностью подчинились всему, что предусматривала включившаяся аварийная программа.
Три человека стояли на пологой, уходящей вдаль и вниз равнине. У дальнего горизонта стеной чернел лес, с низкого рыхлого неба бесшумно падал снег.
Укрываясь от пронзительного морозного ветра, все трое сидели в укрытии между скал на корнях дерева; они уже начали замерзать. Время неумолимо бежало вперёд, приближая их смертный час.
И вдруг девушка увидела, что по пологому склону перемещается какая-то темная точка, на глазах увеличивалась, приобретая размерность, и вдруг сразу, скачком превратилась в отчетливую фигуру.
— Человек… — срывающимся шепотом произнесла девушка и встала.
Да, это оказался человек, землянин, русский и звали его Андрей Новиков, но человек из далёкого XX века. Андрей быстро нарубил дров, развёл костёр, дал путешественникам хлебнуть спиртного из фляжки. Раздевшись до рубашки и отдав одежду потерпевшим крушение космонавтам, он на лыжах заскользил по снегу, поторапливая спутников, чтобы те на бегу согрелись.
Путь оказался неблизким, но вот впереди на крутом холме обозначилась высокая деревянная ограда, массивные ворота, окованные широкими железными полосами, над ними — решетчатая башня с шелестящим трехлопастным винтом; очевидно, ветросиловая установка.
Отогревшись близ камина в тепле бревенчатой избы, кибернетик указал на девушку: «Альба Нильсен, экзобиолог», назвал себя: «Борис Корнеев», а штурман представился сам: «Герард Айер».
Кибернетик с трудом улавливал смысл речи Новикова, потому что многих слов он вообще не понимал, а другие хоть и звучали знакомо, но туземец вкладывал в них какое-то иное значение. Словно говорил он не на русском, а на неведомом, хоть и славянском, языке — сказывались 300 лет разницы исторического развития.
Затем Андрей попросил мужчин помочь ему накрыть на стол. Все трое возвратились из кухни с подносами, и на столе стали появляться тарелки и блюда с тонко нарезанными пластинками розового сала, ветчиной, колбасами разных сортов, маринованными угрями, шпротами, трепангами, мидиями со специями, всякого рода сырами; в глубоких мисках алели соленые помидоры, переложенные чесноком и брусничным листом, влажно поблескивали зеленые пупырчатые соленые огурчики вперемежку со стручками горького перца; еще была икра, черная и красная, нежный балык, креветки и крабы, а в завершение появился горячий круглый ржаной хлеб, распространяющий умопомрачительный запах, и блюдо с горой золотистых, истекающих жиром, зажаренных целиком маленьких птиц.
После закуски и отдыха Андрей пригласил гостей в баню, где отхлестал их веником до изнеможения; после этой немыслимой операции Андрей вывалялся в снегу. Альба вошла в баню вместе с мужчинами — мыться вместе с мужчинами для неё было вполне естественно.
Остаток вечера Андрей развлекал путешественников беседой и собственным исполнением под гитару песен советских лет, после чего развёл гостей по комнатам.
Альбе не спалось. Надев синий шерстяной костюм, приготовленный хозяином дома, — с белыми полосами вдоль брюк, рукавов куртки и воротника, — она со свечой в руках вышла на лестницу. К её удивлению, Андрей тоже не спал и сидел на лестнице с книгой в руках. Альба задала ему много вопросов, ещё с трудом понимая окружающую реальность, и Новиков вручил ей свою тетрадь для большего врастания Альбы в современную реальность.
Глава первая. Сентиментальный сюжет с вариациями
В один из осенних дней Алексей Берестин (офицер-десантник в отставке, ныне свободный художник, возраст более 35 лет, женат не был) прогуливался по Москве.
Некоторым людям Берестин представлялся господином с манерами иностранного генерала из-за его холодности, неулыбчивости и нерусской педантичности. Лицо мужественное, временами даже суровое.
Гуляя по Москве, Берестин случайно знакомится с молодой женщиной лет около 30 - 35, которая поразила его своей красотой, и сразу влюбляется в неё.
Высокая и тонкая фигура, бездонно фиолетовые глаза, "черты, слишком правильные, чтобы быть обычными на наших улицах, взгляд удлиненных, тревожных глаз из-под полей шляпы, резко очерченные, чуть приоткрытые губы. И еще что-то, чего не передашь словами. Она выглядела бы лет на двадцать пять, если бы не этот взгляд, не выражение лица".
Ирина Владимировна Седова (так она назвалась) призналась, что их сегодняшняя встреча не случайна и заявила, что действует по поручению внеземной цивилизации. Это признание шокировало Алексея.
Ирина пояснила: "с точки зрения инопланетного разума мы с вами — наиболее подходящие объекты для контакта и выполнения некоей миссии... В строгом смысле их нельзя назвать пришельцами. На Земле они физически не присутствуют... В вашем понимании они вообще не существуют".
Как Алексей понял из рассказа Ирины, примерно через десять в 69-й степени лет Вселенная закончит свое существование превращением звезд и галактик в черные дыры с последующим их испарением.
И вот когда во Вселенной вообще ничего не останется, и ее самой тоже, тогда все и начнется сначала; время у финиша поменяет знак, и развитие новой Вселенной пойдёт навстречу нам. И их время — как бы горный поток, мчащийся навстречу нашему. В итоге идею встречных вселенных можно представить в образе кинопленки, которую механик перематывает, когда фильм окончен.
Существуя в своем противоположном времени и иной Вселенной, развиваясь на сотни тысяч лет больше нашего, они — эти инопланетяне, а точнее — иновселенцы и иновременцы, усовершенствовались в познании природы, проникли в тайны времени и научились почти свободно использовать его в практической жизни и деятельности.
Проникнув в столь невообразимые тайны естества, наши гипотетические сапиенсы вдруг осознали, что на пути их безграничного прогресса камнем преткновения обнаружилась какая-то невообразимо примитивная цивилизация. И даже не она сама как таковая, а некоторые из нее следствия.
По расчетам их теоретиков, историческая мировая линия нашей цивилизации таким образом взаимодействует с их мировой линией, что в некий момент неминуема «хроноаннигиляция», которая поставит точку на их прогрессе, развитии и самом существовании. И, естественно, на нашем тоже, хотя для них этот факт имеет сугубо побочный интерес.
Вот примерно такие вещи Ирина изложила Алексею в виде преамбулы, хотя на самом деле, сказала она, всё намного сложнее.
Во время беседы Алексей эстетически наслаждался. Потому что прямо перед собой, в каких-то двух метрах, он видел ее ноги, немыслимо изящные, прелесть которых она великолепно осознавала и безжалостно подчеркивала высоким разрезом юбки.
Далее, рассказывала Ирина, единственный путь, который пришельцы нашли для спасения своего, а попутно и нашего мира — искусственно искривить эти пресловутые мировые линии, как на железной дороге переводят стрелки, чтобы избежать столкновения встречных поездов.
"С точки зрения инопланетного разума мы с вами — наиболее подходящие объекты для контакта и выполнения некоей миссии, — категорично заявила Ирина. — Чтобы исключить гибель своей и земной цивилизаций, они намерены вмешаться в земную историю, но сами не могут произвести нужное воздействие.
Сделать это можете именно и только вы, Алексей, — сказала Ирина. — Они знают о нас все, но физически вмешаться не могут. Нужна наша помощь. Наше прошлое — для них будущее, причем по другой координате, и они в состоянии переместить туда человека, где он и сделает то, что нужно. Они рассчитывают, что это сделаете вы.
Давайте вернёмся к аналогии с поездами, — продолжала Ирина. — Кто-то на одном поезде понял, что столкновение неизбежно. Но тормозов на этом поезде нет. По условию задачи. Остается одно — передавать сообщение о грядущей катастрофе по радио, надеясь, что некто, имеющий приемник, услышит сигнал тревоги, поверит в него, поймет, что нужно делать, затормозит свой состав, найдет и переведет стрелку.
Считайте, что приемник оказался у меня. Но все остальное мне не под силу. Известно, что это можете сделать вы, но как мне вас убедить? А больше никто сигнал не принял. У кого-то приемника вообще нет, другой вместо аварийной волны слушает концерт по заявкам, третий просто не понимает язык, на котором ведется передача".
Их знакомство продолжалось довольно много дней, на протяжении которых Ирина знакомила Берестина с заданием, Алексей запоминал все ее инструкции, правила техники безопасности и прочее.
Ирина рассказала, что несколько лет назад окончила филфак МГУ, занималась творчеством Уайльда, кое-что переводила, фантастикой никогда не увлекалась, для души читала в основном толстые журналы; книг, за исключением нужных для работы, не коллекционировала.
По средам ходила в бассейн, а по субботам — в конно-спортивный клуб. Иногда посещала театр, реже — консерваторию.
Ирина объясняла Алексею, что у тех (тут Ирина махнула рукой куда-то вверх и в сторону) и логика совершенно иная, и взгляд на то, что важно и что нет в жизни разумных существ. Мы и они по своему уровню развития и интеллекта соотносимся как муравей и человек.
И контактеру, чтобы действительно общаться с нами на равных, приходится искусственно снижать уровень интеллекта на несколько порядков. И они вынуждены идти на это, рискуя, что многие потери окажутся необратимыми.
Вся цель пришельцев — внести в наш мир некий импульс, который — может, через десятилетия, а может, через века — проявится в новой тенденции прогресса, откроет иные перспективы в науке или философии, позволит как-то иначе сформулировать сверхзадачу человеческого существования.
— Представим все ту же реку, — продолжала Ирина. — Мы сейчас находимся в некоторой ее точке, и нас несет вниз по течению, допустим, на плоту. Против течения, как вы понимаете, плот двигаться не может. Но если приложить к нему нужную силу извне, толкнуть как следует против течения?
Насколько-то он продвинется в обратную сторону, остановится на миг в мертвой точке и снова поплывет вниз, все с той же скоростью течения. Это грубая аналогия, но достаточно ясная. Остальное — дело техники.
Они переместят вас в будущее — с их точки зрения. Движение в будущее не запрещено даже Эйнштейном. Парадокс — впрочем, вполне условный — этим снимается. Вы достигаете нужного момента в нашем прошлом, проводите там определенное количество часов или дней, пока действует импульс, а потом давление времени сдвинет вас вниз, к моменту отправления, то есть тоже в будущее. И все. Никаких машин времени и прочих механических ухищрений.
В качестве награды за работу, которая будет им проделана, Алексей высказал пожелание "дожить до свадьбы нашего младшего правнука и танцевать там до утра «семь-сорок».
Упоминание о танце «семь-сорок» даёт основание считать Алексея Берестина евреем по национальности.
В один из осенних дней, когда он был полностью подготовлен и проинструктирован, Ирина вывезла его далеко за город и остановила автомобиль.
При расставании Берестин неожиданно подхватил Ирину на руки и коснулся губами ее губ, что необычайно сильно её испугало; она вывернулась и ударила Алексея ногами в грудь.
Через мгновение он оказался в глухом лесу, автомобиля рядом не было.
Автострада оказалась метрах в пятистах к югу, Алексей долго глядел на мелькающие машины, и за все это время в их жиденьком потоке не проскочило ни одного автомобиля «Жигули», 24-й «Волги» или, скажем, «КамАЗа».
Прибыв на старинной электричке на Ярославский вокзала, Алексей купил в газетном ларьке «Известия», взглянул на дату. Как и намечалось, было 6 июля 1966 года, среда.
Выполняя задание Ирины, Алексей опустил в почтовый ящик несколько писем, по телефону организовал три встречи неизвестных ему людей, сделал денежный перевод в 500 рублей некоему человеку, организовал опоздание на самолет старшего лейтенанта медслужбы.
Выполнив задание, Алексей отправился на конспиративную квартиру, которая находилась на Столешниковом переулке. Квартира была на трёх хозяев.
Из кармана Берестин вытащил предмет, который дала ему Ирина; он выглядел, как дорогой и со вкусом сделанный портсигар. На рифленой золотой крышке — замысловатый вензель из мелких рубинов. Алексей поднес эту штуку к середине двери и нажал кнопку.
Дверь на мгновение расплылась перед глазами, словно вышла из фокуса, и тут же вновь все стало отчетливо видно. Только обивка теперь была совсем новая, стеганая ромбами, и никаких звонков и табличек.
Квартира состояла из пяти комнат, обставленных дорогой и со вкусом подобранной старинной мебелью.
Сев в глубокое кожаное кресло, Алексей прочитал письмо, которое уже в машине отдала ему Ирина.
Она сообщала Алексею, что квартира, где он сейчас находится, является как бы сборным пунктом пришельцев, их операционной базой, выключенной из нормального течения времени.
Ирина предлагала Алексею, если он захочет, остаться в этом времени в роли полномочного резидента и эмиссара, то есть в такой же, какую сама Ирина занимает в нашем времени. Все необходимое для его легализации в квартире имеется. Если же его такая перспектива почему-либо не устраивает, он может возвращаться.
Далее Ирина писала, что Алексей ей не безразличен и она хотела бы вновь встретиться с ним. Но он может и остаться в 1966 году и при желании вновь познакомиться с ней утром 1 августа 1972 года, когда она будет сдавать вступительные экзамены в МГУ.
Перспектива остаться в 1966 году и заново проживать уже прожитую жизнь Алексея явно не устраивала.
Он осмотрел секретер. В нём находился полный набор всех существующих бланков различных документов. В других ящиках обнаружились деньги; заклеенные банковские пачки занимали не меньше полукубометра.
В верхнем ящике стола оказался пистолет — «Браунинг» 35-го года, тяжелый и весьма мощный. Там же, в плоской коробке, обтянутой кожей, нашлось и то самое — черное устройство, вроде электронных часов, на черном же пружинистом браслете. К прибору прилагалась инструкция.
"Гомеостат. Предназначается для поддержания и стимулирования приспособительных реакций организма. Направлен на устранение или максимальное ограничение действия различных факторов, нарушающих относительное постоянство внутренней среды организма".
Алексей тут же воспользовался предоставленной ему возможности подлечиться и скоро почувствовал бодрость и необыкновённую лёгкость в организме.
На следующий день Алексей прибыл на исходную точку в лесу и снова очутился в своём времени, в начале 80-х, но машины на поляне не оказалось. Минут сорок бродил он вдоль и поперек поляны, после чего вернулся в Москву.
День за днём он призжал на ту поляну, обошел все квартиры в доме на Переяславке, где жила Ирина, раз десять ездил на ту поляну, заходил на Столешников переулок — и ничего...
Наступила зима. Благодаря воздействию гомеостата Алексей ощущал удивительную бодрость, легкость в теле, свежесть и ясность мыслей. Даже внешне Алексей измененился, и ему пришлось отпустить усы и бороду, чтобы не бросалась в глаза знакомым его слишком уж помолодевшая личность.
И, тем не менее, Алексей тосковал об Ирине.
Глава вторая. Жду твоего звонка…
В один из непогожих февральских дней Ирина остановила автомобиль во дворе своего многоэтажного дома. Одетая не по сезону, согнувшись пополам, одной рукой прикрывая глаза, другой придерживая у колен юбку, она перебежала двор и, наконец, очутилась в подъезде.
Мало того, что своим неуместным порывом Берестин деформировал псевдовременное поле, и Ирину отбросило обратной реакцией на четыре с лишним месяца вперед, так взбаламутив поток времени, что пока даже трудно представить, к чему это приведет. Алексей же наверняка вернулся в октябрь, и теперь между ними — четыре непреодолимых месяца.
Ей вспомнилось, как в августе 1972 года она, 18-летняя провинциалка из южного города приехала поступать в МГУ — оптимальный вариант для внедрения в земную жизнь. Все документы у неё были в порядке.
Жизнь на Земле и в Москве ей сразу понравилась, она жила и наслаждалась жизнью. И вот теперь она проживает в трёхкомнатной квартире, и если две комнаты ее квартиры выглядели именно так, как и должно выглядеть жилище молодой, одинокой и обеспеченной женщины с тонким вкусом, то третья напоминала рубку космического корабля.
В ней находились микрокомпьютер, плоский телевизор с полутораметровым экраном, нечто вроде передатчика армейского образца, несколько телефонов, селекторов и еще какие-то приборы неизвестного на Земле вида и назначения, стеллажи до потолка с книгами, разноцветными папками, видео- и магнитофонными кассетами. Здесь было все, что ей требовалось для её работы. Вход в комнату скрывало фотопанно.
Помочь ей вытащить Алексея из октября мог единственный человек в Москве, журналист Андрей Новиков. Высокий худощавый мужчина, лет тридцати — тридцати пяти, с резкими чертами лица и насмешливыми внимательными глазами, в потертом кожаном пиджаке и черном свитере с высоким воротником, сейчас он находился в редакции; позвонив ему, Ирина попросила его приехать на встречу.
Она вспомнила свою первую встречу с Новиковым. Однажды летом, будучи в отвратительном настроении, она гуляла по Москве. Видимо, наступил как раз тот кризис, о котором ее предупреждали. Когда все кажется ненужным и бессмысленным, цель настолько далекой и нереальной, что не стоит приносимых ею жертв, а пребывание в чужом мире — непереносимым.
И хочется только одного: бросить все и вернуться обратно, домой. Неважно, что дома своего она не помнила и почти ничего о нем не знала (он представлялся ей похожим на тот земной южный город, откуда она якобы родом).
Если бы Ирина отчетливо помнила реалии иного мира, здесь она вообще не смогла бы жить и работать. Умом она все это понимала. Теоретически можно вернуться обратно в любой момент, а на практике — куда сложнее. Везде она теперь чужая...
Когда Ирина шла по мосту в таком настроении, её окликнул неизвестный молодой человек. Завязался интересный разговор, причём, с подачи парня, который назвал себя шляхтичем, они перешли на польский язык.
Дальше они регулярно встречались. Она тогда очень быстро и по-настоящему влюбилась в Андрея, это было непривычно и восхитительно. Она совершенно не стеснялась Новикова и, если позволяла обстановка, купалась при нем обнаженной, счастливая от того, что он восхищается ее красотой. Андрей же вёл себя по-джентльменски, в чём Ирина усматривала нечто странное и даже обидное.
Через два месяца, под Владимиром, они долго сидели у костра, а потом забрались на свежий стог и, обнявшись, смотрели на низкие звезды, тогда наконец все и произошло. После этого у нее был еще целый год, который и сейчас можно назвать самым счастливым.
А потом она поняла, что Андрей не любит ее. И никогда не любил. Вернее, любил, но скорее — как хорошего и верного товарища. А ее это бесило, иногда приводило в отчаяние.
Потом все кончилось само собой. В один из дней он сказал, что его посылают на два года за границу, и спросил, поедет ли она с ним; по ряду причин Ирина вынуждена была ответить отказом. Так они и расстались в первый раз.
Сначала ей было очень плохо — ничуть не лучше, чем обычной земной девушке в подобном случае; затем с блеском закончила университет, ее пригласили в аспирантуру, и диссертация о позднем творчестве Уайльда продвигалась более чем успешно.
Она даже вышла замуж за человек на тридцать лет старше ее. Не по любви, разумеется, а по точному расчету. Руку предложил ей человек, настолько известный в мире искусства, что преимущества, связанные с этим браком, невозможно было обеспечить лучше никаким иным реальным способом.
Став его женой, Ирина получила возможность вращаться в самых представительных кругах, выезжать за границу, что обеспечивало наилучшее выполнение служебных задач. Кроме того, ей не приходилось больше задумываться над проблемой легализации своих денежных средств. Но в глубине души Ирина все больше и больше изнемогала от одиночества, душевного и физического, от необходимости нести почти уже непосильный крест двойной и даже тройной жизни.
А потом её муж нашёл другую, Ирина не возражала. Он оставил ей квартиру, подарил «семерку», и они растались.
Узнав, что Новиков вернулся из командировки в Латинскую Америку, Ирина организовала встречу с ним на даче её мужа. После затянувшейся вечеринки изрядно набравшийся муж остался на даче, а Ирина с Новиковым поехали к ней на квартиру, где были напитки и закуски из «Березки», видеомагнитофоны, поповские сервизы и богемский хрусталь на каждый день.
Ночь они провели вместе, а утром Ирина рассказала Андрею о себе всё. Сказала, что ей нужен помощник, друг, с которым можно говорить обо всем, и что спаситель Вселенной — роль как раз для Андрея.
В ответ на это он предложил Ирине встретиться с Левашовым — у них найдется о чем поговорить. Притом, Олег как раз тот человек, который может Ирине и Андрею весьма пригодиться.
Как сказал Андрей, Левашов оставил свой НИИ и несколько лет уже плавает на новороссийских танкерах инженером-электронщиком, обретя желанную свободу научной мысли, финансовую независимость и право отдыхать по своему усмотрению четыре месяца в году.
Когда Андрей изложил Олегу суть дела, тот ответил, что о чем-то подобном он мечтал всю жизнь. Он также сообщил что давно уже занимался проблемой внепространственных переходов и даже собрал установку, предназначенную для создания окна между двумя как угодно далеко разнесенными координатными точками. И хотя работала установка ненадежно и неустойчиво, на уровне первых телевизоров, иногда совмещение получалось вполне убедительное.
Левашов предложил Ирине поделиться своими знаниями и техническими возможностями, помочь довести до ума его конструкцию, на что она не могла дать согласие — не положено передавать отсталым цивилизациям информацию или приборы, не соответствующие их уровню развития.
Поздно ночью (они ночевали в квартире Ирины) Андрей пришёл к ней и сказал, что не может быть и не станет её помощником. Хотя Ирина и обещала Андрею, что у него у будет все: деньги, книги, путешествия, почти вечная молодость, возможность влиять на судьбы людей и народов.
Он возразил: "Почему они не обратились к нам по-хорошему, в открытую? Значит, им есть для чего прятаться? Что это за мировые линии, куда они идут и как пересекаются — дело темное. Не для слабых умов. Может, их действительно надо разводить, сводить, менять историю и прочее? Допускаю, но согласиться не могу. У нас так не делается. Нет".
А кроме того, сказал Андрей, "твоя работа вообще бессмысленна. История, мне кажется, настолько упругая штука, что силой с ней ничего не сделаешь. Сколько уже примеров было, даже в наши времена. Давай пока оставим тему полуоткрытой. Смотри, Ирок, я с тобой честен до предела. Будь на твоем месте кто угодно другой, я бы считал своим долгом силой пресечь его деятельность. По законам военного времени".
Перед неизбежным раставанием Новиков сказал Ирине: когда ей станет совсем худо и друзей на земле не найдется, пусть вспомнит про Андрея, и тогда он готов будет послужить ей верой и правдой.
Вскоре Новиков уехал вновь, в очередную горячую точку планеты, и вернулся в Москву только в декабре прошлого года.
И вот сегодня Андрей подъехал на такси. Свидание состоялось в квартире Ирины, с бутылкой итальянского вермута и приготовленной ею закуской. Она рассказала ему историю с Берестиным и все, что ей предшествовало.
Ирина объяснила, что у неё перестала работать вся аппаратура. Примерно год назад прервалась связь с центром, и она осталась совсем одна. Ирина не просто потеряла возможность работать — пропала всякая надежда когда-нибудь вернуться домой. Пусть она и не собиралась пока, но все равно ей стало жутко.
Оставался единственный выход — попасть в 1966-й год, там работал ближайший координатор со стационарным постом наведения. Надо было установить там такой… как бы усилитель, чтобы снова возник канал.
Тот координатор исчез вместе со своим универсальным блоком бесследно, возможно — погиб. Но сейчас все вообще перепуталось немыслимо. Алексей, если вернулся, попал туда же, в октябрь, но Ирины-то там нет, она уже в феврале…
Андрей вызвал Левашова, и тот явился через пару минут внепространственным способом; значит, он все-таки сделал, что хотел, хотя и промахнулся на сотню шагов — его аппарат всё ещё был не совершенен.
Собираясь вызволить Берестина из его времени, Ирина сказала, что вернётся не ранее завтрашнего утра.
В дорогу она оделась просто, но элегантно. В черном кожаном пальто, в широкополой шляпе, с трехцветным шарфом на шее.
Втроём они вышли во двор, Олег нажал кнопку универсального блока, того самого золотого портсигара, и Ирина исчезла.
Андрей закурил, хотя во рту и так было горько. Смотреть во двор, где исчезла Ирина, ему было тяжело. Выходит, все-таки он с опозданием на десять лет влюбился наконец в Ирину...
Глава третья. Гамбит бубновой дамы
Вечер удался на редкость: Новиков, Левашов и Шульгин (ныне — старший научный сотрудник института судебной психиатрии) снова собрались втроём, на квартире Левашова.
Олег запасся датским пивом «Тюборг», Андрей по случаю разжился ведром раков.
После раков и пива уселись за стол за вист. Неожиданно прозвучал дверной звонок, Андрей открыл дверь. За порогом стояли двое мужчин, прилично одетых. Один — лет пятидесяти, плотный, коренастый, очень похожий на Баниониса в «Мертвом сезоне», второй, что помоложе, больше напоминал Ланового; спросили Седову. Друзья дружно ответили, что Седова живёт здесь, но они её почти не знают, и где она сейчас, неизвестно. Незваные гости ушли.
Андрей подумал, что особенно и не удивлен странному визиту, сказал же он когда-то Ирине, что «наверху» могут не одобрить ее поведения. Дело в том, что Ирина совершенно забросила те дела, ради которых она и была внедрена на Землю.
Новиков напомнил друзьям о своём бесконечном авантюрном романе «Одиссей покидает Итаку», который он писал в студенческие годы, и единственными благодарными читателями которого как раз и были Левашов и Шульгин. Герои романа тоже походили на автора и его благодарных читателей. Ситуация, предложенная Новиковым в романе, напоминала ту, в которой друзья находились сейчас.
Левашов понял, что причиной визита "гостей" является универсальный блок Ирины, в виде портсигара, который так и остался у Олега после той февральской ночи, когда Ирина вытащила его из октября прошлого года и перенесла его в февраль нынешнего.
Очевидно, по этому блоку, излучающему какой-то сигнал, пришельцы и вышли на квартиру именно Левашова. Действительно, ничего другого придумать было нельзя.
Значит, логика пришельцев поддается анализу. И еще — их технический уровень, судя по этому, отнюдь не сверхъестественен. Неважно, каков принцип, но эффект сопоставим с земными аналогами. Примитивная пеленгация. По-другому Ирину найти они не могут.
Новиков и Шульгин вышли от Левашова, проверили отсутствие слежки, после чего Андрй позвонил Берестину и приказал ему закодированной, понятной только им четверым речью, немедленно мчаться за Ириной и везти её в условленное место.
Выслушав по телефону Берестина, Ирина, не раздумывая, вышла из дома и завела автомбиль. По пути посадила в авто Берестина; заехав на Рижский вокзал, Ирина забрала ожидающего их с Берестиным Новикова, придавила акселератор и неожиданно резко вывернула руль в сторону: на её "семёрку" нёсся тяжёлый грузовик.
Грузовик умчался; «Семерка» стояла, развернутая почти на 180 градусов — и удивительно целая. Только смят был угол правого крыла да дребезжала сорванная облицовка фары.
Новиков посчитал аварию ответным ходом коллег Ирины, та категорически возражала.
— Нет, если ты все рассказал верно, они прибыли совсем недавно, нашли по пеленгу квартиру, удивились, что меня там нет, ведь я, по правилам, не должна расставаться с блоком. И сейчас они меня ищут другим способом: по резонансным частотам биотоков.
Но тут у них тоже не получится. В Москве сильный естественный фон, да и я умею защищаться. А таких видеодетекторов, чтобы найти незнакомый объект без селекторов информации, без корректировки полей, без подключения к местным компьютерным сетям, просто быть не может.
Берестин почувствовал острый укол ревности. И так их с Ириной отношения складываются трудно и странно. Поначалу она дала понять, что готова пойти ему навстречу, и вдруг все изменилось, стало зыбким и неопределенным. Они по-прежнему часто встречались, проводили вместе вечера, но — не более.
Любая его попытка форсировать события, привести дело к логическому развитию и соответствующему результату, вплоть до свадьбы, наталкивалась на неявное, но твердое сопротивление. А тут еще этот Новиков возникает то и дело, со всей его раздражающей манерой иронизировать, затевать споры…
Этим же вечером Шульгин и Новиков в его квартире разработали план по нейтрализации пришельцев, Ирина находилась тут же.
Когда на другой день Ирина проснулась, Андрея в квартире уже не было. Он появился в три часа дня, и началась операция по обезвреживанию пришельцев. По приказанию Андрея Ирина прибыла в квартиру Левашова и стала там поджидать появления пришельцев. Скоро они явились и начали предьявлять свои обвинения:
— Почему ты прекратила работу? За последний местный год ты вообще не выполнила ни одного задания.
— Какого задания? Я работала по инструкции, а там ни о каких заданиях…
— Конечно. Но через шар тебе постоянно давались задания, хоть ты об этом и не знала. И раньше вопросов к тебе не возникало. Теперь они появились. Дело даже не в том, что ты игнорировала задания.
Если бы ты делала хоть что-нибудь, ты делала бы то, что нужно. Ты же вообще прекратила предписанную работу и каким-то образом нарушила работу шара. Это преступно. Тебя придется заменить.
— Зачем ты все это ей говоришь? Это никому не нужно. Ей — тем более, — сказал молодой, равнодушно глядя в окно.
— Да, действительно. Ей уже ничего не нужно.
И тут внезапно посреди прихожей возник Шульгин, непревзойдённый мастер дзюдо и прочих боевых искусств. Обезвредив чужаков, он вытащил Ирину из квартиры, усадил её на заднее сиденье мотоцикла и рванул вперёд. Следом за ним выскочили чужаки, запрыгнули в "Мерседес" и устремились в погоню.
Довольно долго Шульгин гонял на мотоцикле по московским улицам с Ириной на заднем сиденье, удирая от пришельцев.
Свернув в глухой двор, Шульгин остановил мотоцикл, поджидавший их Новиков сдёрнул с седла Ирину, сел на её место, и мотоцикл умчался вдаль; Ирина укрылась в подъезде дома. Новиков был одет в такую же куртку, что и Ирина, и пришельцы, гонясь следом за мотоциклом, не заметили подмены.
На конечном этапе операции Шульгин, наращивая скорость, начал отрываться от автомобиля пришельцев.
Берестин в это время сидел на ветке векового дуба. Весь день они с Левашовым монтировали аппаратуру, подключались к низковольтной линии электропередачи, бились над настройкой.
С тех пор, как Левашов впервые сумел создать канал совмещенного пространственно-временного перехода и в полутемной комнате раскрылось окно в яркий и праздничный неведомый мир, он провел уже сотни более или менее удачных опытов.
Если бы не Ирина, отдавшая не так давно ему всю свою технику, его опыты так и остались бы манящим намеком на недоступные пока возможности. Но теперь канал между двумя планетами получался надежным. Только вот первое полевое испытание выходит совсем не такое, как друзья планировали.
... Они назвали эту неведомую землю Валгаллой. Покрытая густыми сосновыми лесами, с пронзительно синим небом, с текущей вдали серебристой рекой, широкой, как Нева под Дворцовым мостом, эта планета поразительно напоминала Землю. Была даже мысль: а не Земля ли это в какие-нибудь иные времена?
Но картина звездного неба, совсем не земного, убедила их в том, что все же луч привел в другую точку пространства, а не времени. В том месте, где распахивалась дверь с Земли, пейзажи планеты напоминали древнескандинавский рай для воинов и охотников. Традиция требовала мифологического названия, но греческая мифология тут явно не подходила, а родной славянской дохристианской поры они, увы, не знали.
... До ушей Берестин донёсся звук моторов. Вскоре мотоцикл с гулом пронесся мимо Левашова, и тотчас же он включил поле. Метрах в тридцати перед несущейся машиной распахнулось окно через бесконечность пространства.
С оглушительным визгом покрышек «Мерседес» пришельцев клюнул носом. Но при скорости сто тридцать километров в час тормозной путь составляет не меньше двухсот метров, а у них не осталось и двадцати. Синий автомобиль влетел в «окно», в заросли сочной травы, и Левашов тут же снял напряжение с генератора поля. Только что «Мерседес» был — и сразу его не стало на дороге. «Окно» — категория односторонняя, с обратной стороны его увидеть невозможно.
На асфальте остались жирные черные следы торможения. В воздухе висел еще запах горящей резины. Все, что осталось на память о пришельцах в нашем мире.
Эпилог. На далеком берегу — 2
Андрей и Альба, несмотря на позднее время, всё ещё бодрствовали.
За окнами разыгрывалась настоящая пурга. Дом вздрагивал от особенно сильных ее порывов.
То, о чём Альба только что узнала, поразило ее. Никто в ее мире и понятия не имел о том, что еще триста лет назад Землю посещали представители иной, гораздо более развитой цивилизации, забрасывали на нее своих агентов, пытались вмешаться в историю человечества и с непонятной целью изменить ее.
С тех пор люди вышли в дальний космос, изучили и освоили его на полтораста световых лет вокруг Солнечной системы — и не обнаружили никаких следов и признаков существования хоть какой-нибудь иной разумной жизни.
Андрей произнёс:
— Справились мы с теми пришельцами, порадовались по этому поводу, а наутро оказалось, что ничего не закончилось. История приобрела совсем неожиданное продолжение, такие в нее включились персонажи, такие силы, что единственный способ уцелеть, который впопыхах нашли — воспользоваться тем же самым каналом и скрыться сюда, на Валгаллу. Отсидеться, в надежде, что уж здесь-то не найдут.
Правда, отступили организованно, без потерь. Высадились, стали окрестности исследовать, дом этот построили.
Выяснилось, что сами пришельцы куда-то исчезли. Машину мы нашли, а их самих — нет. И еще. В одном из походов Левашов нашел на берегу реки, километров на четыреста южнее, следы самого настоящего сражения. Правда, довольно давнего. Обгорелые коробки, похожие на наши бронетранспортеры, много совершенно человеческих костей. Словно пехотная дивизия полного состава там полегла. Вот тебе и тихий уголок с курортным климатом. И, наконец, Берестин недавно заметил в бинокль пролетающий над горизонтом дирижабль или штуку, очень на него похожую. Так что есть над чем думать… Этим мы сейчас и занимаемся.
Он хотел сказать что-то еще, но отдаленный гул вдруг резко приблизился, мощный дизель взревел на последнем подъеме перед фортом, послышался лязг гусениц и гнусаво взвыла сирена у ворот.
Андрей вышел встречать друга. В дом вошёл Алексей Берестин — высокий мужчина, одного роста с Альбой, в черной замасленной куртке с меховым воротником, от которого сильно пахло нефтью. Голова мужчины была непокрыта, светлые волосы растрепаны, а лоб и правая бровь заклеены грязноватым пластырем, через который проступала свежая кровь.
Берестин выглядел как персонаж древних американских фильмов. Сходство подчеркивалось черными блестящими сапогами и тяжелой кобурой пистолета на поясе. После того, как Берестин умылся, Новиков перевязал ему голову.
Берестин сел за стол; за обедом он рассказал, что вступил в очередной контакт с братьями по разуму, к счастью без потерь с обеих сторон. Эти "братья", по его мнению, порядков на пять примитивнее прежних. Встреча состоялась в 350 км к югу. Из-за туч вынырнул дирижибаль и без предупреждения бросил что-то вроде магниевой бомбы. Алексей ответил ему пулемётной очередью, и дирижабль скрылся.
После длительной беседы Альба ушла в свою комнату, разделась, легла на постель. Но спать не хотелось, и она открыла тетрадь, исписанную мелким, но отчетливым почерком Новикова. В тетради были главы «Сольная партия Иуды», «Дипломатическое интермеццо», «Критерии отбора», «Пир на Валгалле», «Толстовец с пулеметом» и так далее...
Продолжение см.
http://www.proza.ru/2018/10/15/270