Семейная жизнь в коммунальной квартире на первом этаже двухэтажного каменного дома отличалась от остальных жильцов. По утрам у молодой четы были репетиции в филармонии, а вечером концерт. Иногда летом они ездили на гастроли по городам Поволжья. Он играл на аккордеоне, а она танцевала испанские танцы под кастаньеты. Мужа звали Василий. Жену – Клариссой, что означало – слава.
Все соседи называли ее просто Кларой, когда она, зевая, выходила варить по утрам обед для мужа и себя.
Сын – сбитый пухлый малыш, похожий на купидона – воспитывался в детском доме, потому что его надо было кормить по часам, когда у нее были срочные гастроли заграницу. Она чуть ли не с криком отдавала его на воспитание, но Василий успокоил ее, что они заберут ребенка, когда он подрастет, чтобы мог помогать им по хозяйству. Раньше он был собачником1, но она научила его игре баяне, а потом подарила ему свой аккордеон, привезенный с ее родины – Испании.
Обращение супругов было построено на взаимном такте, уважении и доверии не только на общей кухне, где все стены были увешаны оцинкованными корытами, металлическими обручами, электросчетчиками, но и на работе в коллективе профессиональных артистов среди гримеров, костюмеров и администрации.
Она родилась в безлюдной провинции на юге Испании в каменистой местности недалеко от Барселоны. Их заброшенное богом селение иногда называли la peque;a ciudad или маленьким городом, но это было слишком преувеличено. Она вспоминала свой большой дом в деревушке под названием Вилла. Эта деревушка принадлежала ее родителям, которых расстреляли фашисты во время оккупации, а ее и других детей отправили в Ленинград в балетную школу. Оттуда вывезли в провинциальные города на Волге, куда долетали лишь отзвуки войны.
В детстве у нее не было ностальгии по родным местам: тесным горным тропам, где нельзя разойтись двоим; посыпанным кое-где гравием, превратившимся в песок от машин и лошадей, дорогам между расселин скал, заросших деревьями и травой; узким ручьям, стекающих в долину; глубоким пересохшим колодцам и мощеной площади – plaza. Туда приходили ее родители вместе с другими людьми продать свой урожай оливок, апельсинов, лимонов, гранатов, выращенных на собственных фруктовых плантациях, обрабатываемых самими же жителями городка, чтобы обменяться имеющимися у них вещами.
В тот страшный день ее отец купил ей красивое черное платье, цветастый платок и юбку с оборками у французских цыган, снующих везде и ворующих все, что плохо лежало, а потом они выступали в цирке в тех самых нарядах, представляя и высмеивая своих зрителей. Среди них был клоун – Картуш, который смешил всех, наряжаясь то горбуном, то полицейским, то нищим. Переодевался он за секунду, мог выделывать различные трюки, стоять на голове, крутить гномов с каждого конца на длинном шесте за плечами. Поговаривали, что он связан с итальянскими карабинерами, поэтому его все побаивались.
Полиция не раз выгоняла цыган за пределы городка в лес, где стоял старинный замок, но они опять возвращались. Когда подожгли их табор, то произошло сильное землетрясение. Многие из цыган погибли, а другие отправились кочевать на север, где началась война с немцами.
Нищие родители спрятали детей в подвале замка, куда и пошла ее семья, но их выгнали из-за того, что посчитали богатыми помещиками, у которых на самом деле не было ни одного песо, так как все потратили на украшения Клариссы, чтобы она могла выступать в монисто, исполняя зажигательные народные танцы, когда вырастет.
– El credito te puso sus regales?2 – спросила ее мать – Каролина.
– Voy a bailar en la plaza, como me has aprendido en la infancia. Dame las castanuelas 3, – ответила она, пряча игрушку у себя за спиной.
– A mi no 4.
– Has escondido donde los collares?5
Клара не ответила, громко гортанно засмеялась и кинулась бежать из закопченной кухни, двери которой выходили на улицу ближайшую к площади.
На противоположной стороне стояла новая каменная церковь с маленькой скульптурой мадонны под порталом, обитым железом, чтобы ливни, начинающиеся в декабре и оканчивающиеся в начале марта, не испортили вид, но кто-то снял изваяние и отнес к себе домой. Поэтому церковь превратилась в обычную гостиницу для постояльцев, которые внезапно объявились в то воскресенье на площади.
Они вывели крестьян на засаженный оливковыми и гранатовыми деревьями участок, велели лечь на землю и по одному расстреляли. В числе убитых оказались ее невинные родители, дедушка – миссионер и владелец церкви, чьими прихожанами были все жители городка.
Клара часто вспоминала, что в праздники, особенно на Рождество, все собирались и гуляли на площади, а дедушка угощал вином, чтобы веселее было. Тогда ее мать научила Клару танцевать на носочках.
В молодости она выступала с концертами по стране, где и познакомилась с отцом – ярым сторонником демократических преобразований. Он служил в армии повстанцев и ушел на войну с фашистами. Когда немцы появились в их городке, то они привели связанного и избитого Бернардо с кровоподтеками на лице, но стоящего на ногах, цинично демонстрируя его на площади, как медведя в цирке.
Испуганная Каролина, его жена, выбежала из дома с криком, как раз в тот момент, когда Клара закончила танцевать и собирала в стакан монеты. Она изредка наблюдала из окна за проделками угловатой дочери.
Девочка, увидев отца в кругу немцев с автоматами в форме, тут же убрала заработок в другой карман, где не было кастаньет, побежала в дом на чердак, чтобы спрятаться в большой сундук. На чердаке через маленькую щель она наблюдала, как фашисты, толкая в спину четверых человек – ее родственников, двинулись за их дом. Все остальное она плохо помнила, так как раздались оглушительные выстрелы. Она тут же залезла в пыльный сундук.
На следующий день хоронили в гробах мать, отца и двух пожилых братьев – ее родного и двоюродного дедушку. Старая бабушка – Аделаида, которую можно было принять за африканку из-за шоколадного цвета кожи – сестра двух братьев – Дона Педро и Дона Пабло, миссионеров – скончалась одна в большом, забытом всеми, доме на своей, увешанной кружевами, постели от горя, что потеряла своих близких за одну неделю.
Хоронили всем селением и положили рядом с родными на том же кладбище, куда отнесли ее детей и братьев. Последними словами, которые она произнесла, было проклятие фашистам и желание, чтобы партизаны спасли внучку и переправили в Россию, откуда она была родом.
– Cuando todo volvera a su, mi alma descanse…6 – произнесла она, чуть шевеля губами, и умерла.
Около кровати стояла мать Базилио – Мэриэнела. Она хорошо запомнила, что сказала в последнюю минуту, уходя из жизни, мать ее бывшей подруги по танцевальному хореографическому ансамблю и поклялась отомстить за поруганную честь семьи Клары. Она отдала Базилио в приют, туда же куда взяли Клару, а сама ушла в партизаны.
Целый состав детей переправили в Ленинград и распределили по школам. Такую положительную информацию Мэриэнела узнала, когда передавала сведения по радио всем жителям городка.
В этот день ее арестовали эсесовцы и посадили в концлагерь. Там волей случая она понравилась штурмбанфюреру СС. Она стала его любовницей и кухаркой. Он приносил ей продукты: рыбу, капусту, картошку, лук иногда сливочное масло. Она готовила ему и относила вниз, где он жил в роскошных апартаментах. Он заставил ее сменить имя на – Тамара. Вместе с ним после окончания войны они уехали в Италию, в Террачино, где она жила под тем же именем, но жизнь в Италии была намного лучше.
Климат был намного приятнее, ей стало гораздо легче жить, реже голодала. Пила только чистую воду, которую приносила из фонтана, находящегося на площади, куда лилась настоящая горная вода, без отбросов и нечистот, как в самом центре этого провинциального города. В лагере у нее начался туберкулез, так как она пряталась под кроватью, чтобы ее не нашли, когда проходили массовые расстрелы всех фашистских главарей и лиц, находящихся у них на службе.
Она еле сдерживала кашель, чтобы не выдать себя громким лающим звуком, что удавалось редко. Они ее уже не считали заключенной. Затем тех, кто расстреливал фашистов, тоже расстреляли на том же месте.
Происходила постоянная смена власти. Это довело местное население до полного истребления.
Матери Базилио удалось скопить небольшую сумму денег, и она сбежала от гестаповца снова к партизанам, прихватив с собой пистолет-браунинг своего бывшего любовника, который бросил ее, вернувшись в Германию.
Сначала он хотел захватить с собой Тамару – Мэриэнелу, но ему не разрешили, так как у нее не было гражданства, жениться на заключенной он не хотел, потому что у него уже была семья и двое детей в Баварии. В Италии Мэриэнела делала аборты от немца, понимая свое шаткое положение в обществе. Партизаны собирались ее переправить сначала в Польшу, а потом в Россию. Что и случилось. Изменившаяся до неузнаваемости, она превратилась в иссохшую старуху. Возвращаясь без паспорта и визы, на попутных машинах, которые везли раненых и военнопленных, она помогала русским медикам и санинструкторам делать перевязки. Каждый день мечтала поскорее увидеть своего родного сына – Базилио, которого уже в Ленинграде переименовали в Василия. Кормили ее по пути так же, как всех возвращающихся домой солдат: супом и овощами.
Пробыв четыре с половиной года в фашистском плену в концлагере и год в Италии, она все-таки нашла Василия в провинциальном городе на берегу Волги. Он встретил мать неохотно, так как у него появились друзья в музыкальном училище. С Кларой он тоже поддерживал теплые отношения. Дети сначала осваивали русский язык, а потом могли заниматься другими предметами. Но дома, в кругу семьи они продолжали разговаривать на испанском наречии.
Мэриэнела устроилась на работу преподавать хореографию. Она каждый день виделась с Кларой. Их поселили на одной улице в одном доме. Дети дружили. И она не хотела мешать им.
Все личные вещи, которые были у Клары, она привезла с собой в Россию в первый год вывоза испанских детей с родины. Кастаньеты были спрятаны в карман юбки, потому что она один раз все-таки успела станцевать на площади свой любимый танец – тарантеллу, надев на себя все, что родители подарили ей в двенадцать лет.
С Василием они встретились на концерте в хореографическом училище, когда он пришел с друзьями из музыкального училища посмотреть артистов балета. Клара приняла от него букет ромашек. Они разговорились. К тому времени у нее еще оставался сильный акцент, но это не мешало молодым обменяться поцелуями.
Они поженились, но у него была некрасивая работа. Он не хотел работать в школе, так как плохо находил контакт с маленькими детьми. Устроился на работу грузчиком на рынок. Ей не нравился запах шкур и вид мертвых животных. Однажды она сказала ему на русско-испанском наречье, так как постепенно стала забывать испанский язык, используя только примитивные выражения необходимые для магазина и счета денег:
– Por el camino quieres te ensenare a jugar sobre el acordeon?7
– Si quiero aprender jugar en algo alegre…8 – ответил он, так как Базилио тоже приехал из Испании с музыкальным ансамблем народных инструментов.
Мэриэнела была известной в свое время танцовщицей-солисткой из того же ансамбля, в котором когда-то танцевала и погибшая мать Клары. До войны они дружили семьями и мечтали поженить своих наследников, но конечно не в России, и даже не в Америке, а где-то в Париже. Хотели открыть там танцевальную школу. Но случилось так, как случилось.
Василий был на пять лет старше Клары. Она нравилась ему своими увлечениями, а он любил ходить гулять и гонял собак везде, где придется. Научился отстреливать диких животных, снимал с них шкуры и отдавал заготовителям в заготконторы. Ему платили. Таким образом, они существовали. Его мать продолжала преподавать в хореографическом училище, была очень высокой и худой. Ни одна юбка не подходила ей. Все сваливалось, как с палки. Летом в России она мерзла, носила шерстяные чулки, а зимой ездила только на такси, чтобы не околеть где-то, как ее муж – Карлос, который замерз в горах, когда пытался бежать из фашистского плена, чтобы спастись.
Через несколько лет, когда им дали просторную квартиру на первом этаже, недалеко от дома, где они жили с матерью Василия – Мэриэнелой, у них началась гастрольная деятельность, то есть Клара танцевала, а Василий играл на аккордеоне. Потом они решили родить ребенка.
Иногда в выходные дни, когда не было выступлений, Клара брала из приюта своего карапуза и показывала своим соседям. Те пытались потрогать малютку за ножку или брали на руки, чтобы помочь Кларе, пока она варила кашку или кисель. Женщина души не чаяла в младенце и часто после концертов плакала, сожалея о своем малыше, кто должен находится в разлуке от нее.
– Tomar asegurese de hijo a casa 9, – тихо стенала она, пряча слезы от Василия.
Но разлука с сыном продолжалась из года в год. Настроение Клары портилось с каждым днем, она жаловалась соседям на усталость, отсутствие работы, плохое питание и холодный климат. Все принимали ее за татарку.
Иногда, когда вся семья была в сборе, и сын возвращался из интерната, она готовила вкусный обед, основанный на морских продуктах. Потом занималась с сыном испанским языком, чтобы когда-нибудь вернуться в Испанию.
Однажды Василий предложил Кларе приготовить что-то лично для него:
– Cuece paella con mariscos y el pollo. Sangria yo preparare el mismo 10.
– Vamos a tener una cena familiar 11.
Она сходила на рынок, купила нужные продукты и сделала так, как ее учила бабушка, но заменила некоторые травы на те, которые были на базаре.
Дома произошло что-то невероятное. Василий оделся по-праздничному, они втроем сели за стол, поставили тарелки. В солонку насыпали соли, в специальную тарелку для специй положили травы: петрушку, укроп, сельдерей, базилик. Получилось очень красиво.
Сама Клара кушать отказалась, а Василий съел целую тарелку, заправив паэлью всеми травами, а потом он поужинал тем, что осталось от обеда, так как почувствовал слабость и усталость.
Сын убежал в специальную школу для получения профессии, выпив перед уходом стакан сангрии, его проводила их овчарка, которая давно жила во дворе, охраняя всех соседей от посторонних вмешательств и грабежей.
На другой день у Василия случился сильный приступ с сердцем. Он упал на пол и не мог встать. Его еле дотащили до кровати. С этого дня он стал передвигаться по квартире с палочкой, которую ему купила Клара. Врачи предложили ему лечь в больницу, но он отказался, надеясь поправиться.
Один раз вышел на улицу, согнувшись, держа на поводке свою любимую собаку, с кем он мог делиться своими горестями и печалями. Он посмотрел на дорогу, чтобы убедиться в чем-то своем. А через два дня скончался, не приходя в сознание. Его хоронили всей улицей. Собрались соседи от каждого двора, где Василий играл на аккордеоне, зарабатывая деньги, чтобы накормить сына и одеть в лучший костюм.
Стройная Клара стояла у двора в черном платье с распущенными волосами, окруженная соседскими детьми.
– А сына они решили пока не брать из интерната, чтобы не пугать ребенка в день погребения, – сказал кто-то из взрослых.
– Es el humor negro. Hemos sobrevivido a los fascistas, pero no se han sobrevivido 12, – причитала Клара, наклоняясь к гробу и повторяя одно и тоже.
Вся детвора и подруги Клары пришли, а Мэриэнела руководила выносом тела. Кое-кто из соседей принял Клару за умалишенную, но терпимо относились после похорон мужа. Собака тоже скоро умерла. Мэриэнела пережила своего сына, оставаясь жить в старом одноэтажном деревянном домике, постоянно вспоминая, что когда все вернется на круги своя, душа старой Аделаиды успокоится…
Клара возвратилась в Испанию, где стала жить в том доме, откуда отправили в холодную Россию. Сын долго собирал документы, чтобы доказать свое родство, а ему сначала не верили и отказывали. Однажды он приезжал к ней погостить, но навсегда вернулся домой.
1 Кто занимается ловлей или скупкой собак для выделки меха или для продажи.
2 Зачем ты надела свои подарки?
3 Пойду танцевать на площади, как ты меня учила в детстве. Дай мне кастаньеты.
4 У меня их нет.
5 Ты спрятала где-то бусы?
6 Когда все вернется на круги своя, моя душа успокоится…
7 Дорогой, хочешь, научу тебя играть на аккордеоне?
8 Да, хочу научиться играть на чем-то веселом…
9 Заберу обязательно сына домой.
10 Приготовь паэлью с морепродуктами и курицей. Сангрию я приготовлю сам.
11 Мы устроим семейный обед.
12 Это – черный юмор. Мы пережили фашистов, но не пережили себя.