Любимый парк.
- А сегодня я покажу тебе свой любимый парк. Надеюсь, он тебе тоже понравится, - это говорил мне много лет назад мой будущий муж.
И мы поехали с ним до открывшейся недавно станции метро Политехническая, прошли по маленькой улочке, гордо называвшейся проспектом Раевского, до Светлановского проспекта, перешли его и оказались… в лесу.
Неширокая аллея уходила куда-то вглубь этого леса. Мы пошли по ней, глуше становился шум города, а вскоре и вообще пропал. Стояла тишина. Вершины сосен уходили в небо. Между деревьями лежал снег чистый и белый. Захотелось вдохнуть всей грудью морозный воздух. Мы остановились. Мне не надо было ничего говорить, по моему лицу и так было понятно, что этот парк мне нравится.
- Ну вот, я дарю тебе его со всеми его соснами и березами, аллеями и детскими площадками! Принимаешь ли ты мой подарок?
Так, наверное, французские короли показывали Версаль своим возлюбленным и дарили дворцы своим королевам.
- О! Это поистине королевский подарок, никак нельзя отказаться! Благодарю Вас!
- Позвольте узнать, а как называется Ваш, то есть уже мой Версаль?
- А зовите его просто Сосновка. Такое вот нехитрое название.
Зажатый с четырех сторон проспектами: Тореза, Светлановским, Тихорецким и Северным лежит подаренный мне парк. Конечно, это не Летний сад, он не похож также на парки Петергофа и Пушкина. Здесь нет изысков ландшафтного дизайна, дворцово-парковой скульптуры, да и дворцов тоже нет, к современным паркам с аттракционами и многочисленными кафе его тоже нельзя отнести. У него есть свой неповторимый облик. Это просто лес, в котором растут знакомые с детства сосны, березы, осины и клены. Весной цветет черемуха, летом ромашки, а осенью в дальних уголках парка можно найти грибы. Зимой его сугробы прочерчены следами лыжников.
Парком он стал в 1830-х годах. Удаленность от центра и некоторая запущенность сделали его излюбленным местом для проведения дуэлей. Недавно я узнала, что на пересечении современных проспектов Тореза и Светлановского произошла в 1840 г. дуэль между М.Ю. Лермонтовым и де Барантом, где никто не пострадал, но после которой Лермонтов был сослан на Кавказ, откуда уже не вернулся.
Недалеко от парка находились дачи И.С.Тургенева и В.Г. Белинского. Они часто любили гулять по сосновому лесу.
В начале прошлого века эти земли принадлежали городскому голове Ратькову-Рожнову. Он поделил их между своими наследниками сыном Ананием и дочерью Ольгой. Наверное, это в их честь были названы Ананьевская улица (превратившаяся позже в Светлановский проспект), Ольгинская улица (теперь Жака Дюкло) и Ольгинский пруд. Ананий начал было приводить парк в порядок, разбил аллеи, хотел продавать землю под дачные участки, но случилась революция, и процесс был прерван. Наверное, тем самым сохранен для нас парк. В наше время на него тоже покушаются любители застроить все высотками и уничтожить последние уголки «живой» природы.
Во время войны на территории парка находился военный аэродром. Отсюда взлетали в небо наши отважные летчики и защищали от налетов фашистской авиации свой голодный и холодный, но все же несдававшийся врагу любимый город. На центральной аллее Сосновки стоит памятник в виде крыльев самолета. Он посвящен их подвигу, а в глубине парка находится кладбище погибших летчиков. Оно очень чистое и ухоженное.
А еще во время блокады на территории парка находилась школа, в которой готовили диверсантов для работы в тылу врага, на случай, если придется сдать город. Слава Богу и его героическим защитникам, не пришлось!
Больше тридцати лет я прожила рядом с этим парком, за это время он стал мне близким и родным.
В любое время года там было хорошо. Зимой весь парк утопал в снегу, по нему катались на лыжах. По дорожкам на санках возили малышей, а ближе к весне, когда дорожки становились скользкими, по ним мчались на финках и стар и мал.
Весной Сосновка благоухала свежестью молодой зелени и звала всех к себе подышать воздухом, напоенным ароматами пробуждающейся земли. Летом парк спасал от зноя, пыли и городского шума. А осенью в Сосновке можно было бродить в самых потаенных ее уголках, собирая нехитрые дары леса: листья, желуди, грибы, которые лес надежно прятал от городской суеты и шума, чтобы щедро дарить их своим верным друзьям и поклонникам.
С Сосновкой связано так много чудесных и светлых эпизодов моей жизни!
Здесь мы часто гуляли с нашими детьми, а потом и с внуками. На одной из детских площадок до сих пор стоит каменный верблюд, на которого стремился влезть каждый малыш. Этот верблюд был главной целью каждой нашей прогулки. Дойти и влезть на него, и посреди леса представить себе, что ты в пустыне, а вокруг зыбучие пески. Детская фантазия легко это позволяла. Этот верблюд был долгожитель, ему уж точно больше 40 лет. Ничего ему каменному не делается. Сломать его невозможно. И он вынес на себе не одно поколение юных посетителей Сосновки.
Мне казалось, что в моем любимом парке я знаю каждое дерево и каждую его достопримечательность. И вот не так давно, проезжая по Тихорецкому проспекту, я увидела новый памятник: женщина в военной форме и рядом собака. Оказывается, в Сосновке во время войны находилась школа служебного собаководства НКВД и питомник, в котором содержалось около 200 собак, а также находился инженерно-саперный батальон, в котором служили женщины наравне с мужчинами (единственный в мире). Не знаю, правильно ли это. Была война, и наши женщины сражались в одном строю с мужчинами.
С помощью собак на Северо-Западном фронте было обезврежено больше полумиллиона мин. Вдумайтесь в это число, ведь это столько жизней было спасено собаками-саперами и их дрессировщицами, ежедневно рисковавшими собой. Сколько погибло их, подорвавшись на минах! Вот в их честь и установлен памятник. Автор его Александр Чернощеков. Честь ему и хвала!
Видимо, еще с военных времен в Сосновке за стрельбищем осталась старая площадка для дрессировки собак. С этой площадкой связано воспоминание об одном замечательном человеке дрессировщице и писательнице Лидии Ивановне Острецовой. О встрече с ней и о ней самой я расскажу чуть позже.
Сейчас мы переехали, и живем уже далеко от милой моему сердцу Сосновки. Но каждый раз, проезжая мимо нее, или бывая в ней, как-то больно сжимается сердце. Здесь осталась часть моей души.
Продолжение следует.