Первый курс в военных училищах очень труден для вчерашних мальчиков. Их оторвали от мамкиной груди, и теперь они всё должны делать самостоятельно и по команде. И нет рядом ни мам, ни пап, ни бабушек, которые и разбудят в девять часов, и зарядку делать не надо, а тем более кросс бежать, и койку за тебя заправят, и брюки погладят, и ботинки почистят…
Теперь только ты сам за себя. Не сделал или сделал плохо – получи наряд на работу или будь дневальным вне очереди. И так будет продолжаться до тех пор, пока ты не поумнеешь и не переборешь свою лень.
Вооруженные силы куют из мальчиков настоящих мужчин, которые, демобилизовавшись, могут делать всё или почти всё.
Это в полной мере касается и будущих светил военной медицины в Ленинградской военно-медицинской академии. Здесь все то же самое, только специфика учебы отличается от учебы настоящих моряков да кафедры расположены в черте города.
Поначалу везде и всюду со слушателями ходит начальник курса. Он следит, чтоб и шаг был шире, и шли в ногу, и показать, где что находится, и чтобы вовремя все поели, и чтобы дисциплина не хромала, и на лекцию или занятия не опоздали… Да мало ли что... Город большой, красивый, и ворон в нем считать не рекомендуется, надо делать все четко и быстро.
Первый курс подготовки врачей для авиационной и космической медицины шел в академическую столовую по проезжей части проспекта имени Карла Маркса. По тротуару своих питомцев сопровождал начальник курса, подполковник Новодворский. Он был теперь им и мать, и отец, и двоюродный брат.
На дороге, как это для Ленинграда не странно, был открыт канализационный люк. Слушатели, предупреждая друг друга, обходили его и шли дальше. И только Шапиро думал о чем-то радужном.
И вдруг строй быстро распался и сбился в кучу.
– Э-э-э!.. – прокричал Новодворский, махая левой рукой с сомкнутыми в кольцо тремя пальцами, повернув ладонь кверху. – Что у вас произошло? Э-э!.. Кто-то копейку обронил?
– Шапиро в люк упал.
– Сапоги, сапоги не порвал? – Новодворский умел специфически шутить.
Дружный хохот огласил Выборгскую сторону. Десятки рук схватили Шапиро за шинель и втащили на поверхность.
– Товарищ подполковник, у него голова заболела, – прохрипел Зуев.
– Зуев, – Новодворский вновь замахал рукой, – вы окончили Суворовское училище, учитесь в медицинской академии и не знаете, что если болит голова, значит, в ней есть мозг.
И снова громоподобный хохот поднял ввысь стаю сизых голубей.
Курс продолжил движение в столовую.
Война войной, а обед по расписанию.