18. И волей И правдой

 
18. И волей И правдой

«Мы достигаем точки,
 где не достаточно что-то знать
 надо положиться на веру
 и двигаться дальше.»

мудрость жизни*




                И волей И правдой


Мария смотрела с недоумением на разговорчивого плотного мужчину лет тридцати пяти, который от нервных переживаний все время в своей речи вставлял слово – «вот» и без того перегруженный эмоциями диалог. Она же в свою очередь никак не могла поверить в столь нелепую ситуацию, в которую попал ее клиент.
– Так вот! – повторил он, – эта путаница, эта чертовщина! Я просто ошарашен! Я вам честно скажу! И не знаю, что теперь делать, вот! Как только эта нумерация у вас проставляется? И почему никто меня не предупредил?! Вы вообще понимаете?! Вы представляете, в каком я нахожусь состоянии?! Вот!
– Понимаю, – покачав головой, попыталась успокоить его темперамент Мария.
– Да, что тут можно понять! Как нормальный человек сделал ремонт, вот! Заказал мебель, все красиво! Кухню только не установили. Хорошо! Заказываю кухню с монтажом. Жду на работе звонка. Да, мне звонят и говорят: « Ты что хозяин! Спятил что ли?! Где тут мебель-то монтировать?! Здесь же голые стены, да один бетон! Я-то их вначале за дураков посчитал, матом покрыл трехэтажным! А оказалось то на деле, что я дурак! Ремонт сделал в чужой квартире! Вот!
– Ну, что ж, соседу повезло! – не в силах сдержать улыбки, произнесла Мария.
– Вы что? Издеваетесь?! – почти прокричал он.
– Ни в коем случае! – заверила она, и тут же приняв серьезное
выражение лица, перешла на деловой тон. – Так что Вы от нас хотите?
– Я?! А что я по-вашему должен хотеть?! Вы нумеруете квартиры и этажи, как вам вздумается, а я страдаю! Так что ли?! Я еще компенсацию с вас потребую! И моральный ущерб, в придачу! Вот!
Он так волновался, что создавалось впечатление еще немного, и закипит.
– Постойте, Илья Викторович! – обращаясь к клиенту, как можно более учтиво, проговорила Мария, – этажи и квартиры нумеруем не мы, а Бюро Технической Инвентаризации. Потом мы Вас предупреждали, что ремонты в доме еще не разрешены и поэтому здесь с Вашей стороны допущено нарушение. А вот еще взгляните на подписанный Вами Акт приемки квартиры, где четко прописано, что наша организация передает, а инвестор принимает в свое пользование квартиру №118 секция вторая, пятый этаж, а не шестой этаж квартира №122. Первый этаж у нас офисный, но он все равно остается первым, а не нулевым. И к тому же, если учитывать, что верхний этаж имеет лучший вид из окон, то Вы ошиблись в свою пользу!
– Мария Денисовна! Вы можете меня спасти?! Я знаю, Вы можете! Придумайте что-нибудь! Я готов заплатить! Вот!
– Я не Бог! В этом надо серьезно разбираться! А платить Вам, скорее всего, придется соседу.
– Вот и разберитесь, разберитесь, пожалуйста! Я и соседу заплачу, лишь бы он переехал! Жена, так просто убьет! Сказать боюсь, не поверите!
– Почему не поверю? Поверю!
– Вот-вот, вы уже понимаете!
Он с надеждой посмотрел Марии в глаза.
«Жалко мужика, – подумала про себя она, – надо же так вля-паться! Недаром говорят, и смех, и грех, это определение вполне подойдет к этой ситуации».
– Ну, что ж! – сделав глубокий вдох, сказала Мария, – давайте звонить соседу, будем его радовать!
– В каком смысле?! – забеспокоился клиент.
– Будем уговаривать его поменяться с Вами этажами.
К обеду в офисе стало тихо, все расползлись по своим делам: кто в кафе, кто в магазин, а кто в салон-парикмахерскую.
– Пойду и я прогуляюсь, – сказала Мария, обратившись к Андрею, который, сидя за соседним столом, пялился на монитор, при этом медленно потягивая из большой кружки ароматный фруктовый чай. – Если будет что-то срочное, набери мне на мобильник!
– Хорошо, не беспокойтесь! – заверил он выходящую из офиса Марию.

На улице было солнечно. Яркие лучи, касаясь ровного снежного покрова, вызывали искрящийся эффект, искусно отражаясь в каждой снежинке. Легкий морозец освежал, не давая замерзнуть. Но в том, как весело чирикали одуревшие от солнечного света воробьи, чувствовалось неизбежное приближение марта. Что-то одухотворенное таилось в природе этим замечательным ясным днем. Небо было безоблачно, глубоко и просторно. Его бесконечный голубой цвет, весь этот грандиозный объем, вызывал устойчивое чувство свободы.
Не спеша, наслаждаясь приятной погодой, Мария незаметно подошла к храму, находившемуся в полукилометре от офиса. Засмотревшись на отреставрированные темные купола, с мерцающими на них сусальным золотом звездами, она остановилась.
– Да, впечатляет! – подумала Мария, – очень величественно!
Из храма вышел пожилой священнослужитель. Двигаясь в сторону церковной лавки, он торопливо перебирал ногами, путаясь в длинной черной рясе.
– Негоже находится с непокрытой головой возле дома Отца нашего! – проговорил он, обращаясь к Марии, как только поравнялся с ней.
– Простите Батюшка, – засмущалась она, натягивая на себя капюшон.
– Бог простит, – как-то очень сухо бросил он, продолжая свой путь.
Ответ батюшки показался Марии, по крайней мере, суровым. Старик явно не в духе, – подумала она и, стараясь больше на этом не заострять внимания, подошла к скамье, стоящей под деревом, которая еще с ранней зимы утопала в снегу и, аккуратно постелив на нее пакет, припрятанный в сумочке на случай похода в магазин, присела. Холода не чувствовалось, по крайней мере сейчас, пока тело еще сохраняло тепло, скопившееся под шубой. Она достала бутерброд, оставшийся от утреннего завтрака, и стала крошить его прилетевшей паре голубей, которые топтались возле ее ног, подбирая крошки.
– Гляди-ка, какой прожорливый! Все у подруги отобрал! – услышала она за спиной, и обернувшись вновь увидела того же священнослужителя в длинной черной рясе. Стоя подле скамьи, он улыбался теплой, приятной улыбкой в свои седые усы и длинную бороду, прищурив глубокие светло-голубые глаза. Теперь он не казался таким суровым, а скорее, наоборот, каким-то очень мудрым и добрым. – А она прощает, словно заботится о нем. Значит, любит! – сделал вывод старец.
– Неужели? – удивилась Мария, ей показалось странным, что он в простом кормлении голубей, разглядел какой-то особый глубокий смысл.
– А как же! Поди сама, не любила что ли?
– Любила.
– Ну, значит, знаешь!
– Знаю?! – переспросила Мария.
– Знаешь, знаешь! Любовь долго терпит, – протянул он, – она милосердствует, все покрывает, всему верит и все переносит! Любовь никогда-аа не перестает!
– Я будто бы это уже слышала, – задумчиво произнесла она.
– А как же! Конечно, слышала! Святые истины никогда не умирают! Положись на них и просто верь! Они живут в самом сердце, вот здесь!
С этими словами старец приложил свою правую руку к груди и добро улыбнулся.
Мария снова посмотрела в сторону птиц. Ей явно не нравился этот сизый обжора, который с жадностью подбирал последние крошки хлеба. «И что эта дурочка хлопает «ушами!» – возмущенно думала она. – Он же сейчас все сожрет! Какая уж тут любовь?! Старик явно заблуждается!»
– Послушайте, Батюшка! – решительно произнесла Мария, пытаясь разобраться и оспорить его выводы, но повернув голову, сильно удивилась. Старец словно испарился, будто его и не было. От неожиданности она встала со скамьи, ища его взглядом, но тот словно провалился сквозь землю.
«Чертовщина, какая-то! И в таком святом месте!» – подумала Мария, но тут же успокоила себя тем, что видимо, не заметила, как тот снова удалился в церковную лавку. Проверять она не стала, лишь отряхнув шубку от прилипшего снега, забрала со скамьи пакет и поторопилась вернуться в офис.

                * * *

К вечеру пошел крупный снег, наметая большие сугробы на дорогах. Из-за этого движение в городе было затруднено, машины медленно продвигались вперед, создавая пробки. Припарковавшись на обочине, Мария наблюдала, как нескончаемый поток людей торопился в сторону метро, чтобы разъехаться по спальным районам и в домашних хлопотах провести остаток дня. А может быть посидеть в уютном баре, сходить в театр или просто провести вечер с любимыми.
Вглядываясь в проходящих мимо прохожих, она, наконец, увидела в толпе знакомое ей лицо. Энергичной походкой, кутаясь в глубокий воротник длинной норковой шубы, Марго приближалась к автомобилю.
– Привет! – немного запыхавшись, проговорила она, присаживаясь на кресло пассажира.
– Привет!
– Ну, что! Небольшой заплыв в пользу стройной фигуры?!
– Ага! – поддержала ее Мария.
– Тогда в путь!
Уютный бассейн, при спортивном клубе, находился в пригороде. Несмотря на скопление автомобилей, подруги ехали недолго, так как Мария знала объездные пути, уверенно продвигаясь по хорошо знакомым «тропам».
– Просыпайся! – позвала она задремавшую рядом Маргариту.
– Ух-ты! Приехали уже! А я что-то задремала, да так сладко, что даже сон видела!
– Ясно.
– Нет, нет! Ты послушай! Сон чумовой! «Сталкер» отдыхает! Будто бы я… Ну, как бы это сказать?! В общем, я выполняю миссию! И не какую-то там Земную, а вселенского масштаба! И в моей группе есть еще люди, вот только не помню кто они. Одним словом, от нас зависит спасение всего мироздания!
– И в чем же заключалась ваша цель? – улыбаясь, скептически произнесла Мария.
– Мы должны собрать в разных отсеках корабля нитки!
– Нитки?!
– Да! Нитки мулине! – очень торжественно и многозначительно произнесла Марго.
Не выдержав, Мария прыснула заразительным смехом.
– Что ты ржешь! – обиженно возмутилась подруга.
– Да нет, прости, просто очень весело, еле сдерживая себя, извинилась Мария.
– Погоди! Ты не знаешь, чем закончилось!
– Ну и чем?
– Так вот! Одним словом я, с одним очаровательным мужчиной, получила задание найти кнопку и нажать на нее. Будто бы от этого все встанет на свои места, и мир будет спасен!
– Ага! С мужчиной?!
– Да.
– С очаровательным?! – многозначительно подчеркнула Мария.
– Да ну тебя! Я же о главном!
– А я что? Я слушаю!
– Ну, хорошо! Так вот! Ищем мы, ищем ее, эту кнопку и наконец, находим! Нажимаем, и вдруг раз, и в одно мгновение переносимся в другое измерение! А там ничего нет!
– Как это?!
– Будто бы мы в вакууме находимся! Ощущения жуть! Миссия- то выполнена, а что дальше??! В растерянности мы задаем этот вопрос. И словно голос вселенной нам отвечает: «ЖИТЬ!»
– Да, кино! – покачав головой, заметила Мария, все еще задерживая улыбку на лице.
– Ну, хотя бы там я понимала свое предназначение – Спасти МИР! А здесь, порой даже не знаешь, в чем твоя миссия, – с грустью произнесла Марго, анализируя свои ощущения.
– Тебе же ответили – просто «жить»!
– Просто, не просто, а что-то должно быть еще! Вот ты, знаешь свое предназначение?
– Знаю! – уверенно ответила Мария.
– Ну, и?…
– В этой жизни я должна обрети волю!
– Свободу, что ли?
– Нет! Научиться побеждать слабость своего характера!
– Это как? – удивилась Марго.
– Моя безвольность причиняет мне боль, и я не могу с ней справиться. Люди зачастую пользуются этим, манипулируя моими действиями. А это не правильно…
– Ты про Егора?
– В основном да, но на самом деле это может быть любой человек с железной волей и сильным характером. Боясь этого разоблачения, я прячусь перед незнакомыми мне людьми за маску особой важности и напускной значимости.
– А разве это не правда?!
– Что не правда?
– Ну, что от тебя ничего не зависит? Где твои связи или знакомства, наконец?!
Если говорить о работе, то, наверное, зависит. И связи и знакомства, все это помогает решать многие вопросы, но, однако это искусственно созданный мир вокруг меня, заставляющий подчиняться его правилам, – попыталась разъяснить Мария.
– Ну а как же все другие? Они же живут точно так же, как и ты и довольны своим положением!
– Да и я тоже довольна, только не это моя задача! Я не должна за что-то прятаться, чтобы оправдать свое безволие!
– И в чем же по-твоему выражается эта воля? – пыталась разобраться в услышанном Маргарита.
– Мне сложно сказать! Воля она или есть, или ее нет! А выражается она в умении отстаивать свое мнение, защищать близких тебе людей, действовать в соответствии с совестью!
– Наверное, это так! Ну, откуда ты знаешь, что именно воли тебе и не хватает? И почему это твоя земная задача? А как же посадить дерево? Воспитать сына? Построить дом?
– Хм, все это верно, так как именно через эти простые деяния воспитывается моя воля и характер. Думаю, что для меня главное в достижении поставленных целей не унизиться и получить, а убедить и заслужить. Вероятно, в этом и есть проявление воли. И я над ней работаю! Однако не всегда получается. – Мария вздохнула…
А почему это моя земная задача? Я объясню! Во-первых, я это чувствую, так как неплохо знаю себя. – Мария посмотрела на подругу и снова улыбнулась. – А во-вторых, тебе, как человеку, «спасшему вселенную», положено знать, что мы приходим в этот мир, чтоб скорректировать свои душевные качества! Ну, к примеру! Победить в себе злобу, зависть, тщеславие, безволие, наконец! Одним словом, каждому свое, и пройдя через жизненные трудности, совершая какие-то поступки и деяния – стать лучше. Мы потому и не помним себя в прошлых воплощениях, чтоб не цепляться за незавершенные земные задачи, а заново работать над душой.
– Супер! – выпалила Марго, – может, скажешь, для чего?
– Скажу! – охотно согласилась Мария. – Если учитывать, что нас создал Бог и мы все его дети, значит, в каждом из нас его частичка! Так?
– Допустим!
– А он, как Отец, естественно хочет, чтоб его отпрыски были лучшими во всем, поэтому мы и проходим жизненные циклы, чтоб стать светлее, говоря языком преданий, очиститься и, выйдя из света, в него же и вернуться.
– Это что же получается, порожденный Богом с ним же и сольется?! Так, что ли? – уточнила Рита.
– Возможно!
– А Бог эгоист! Мы тут паримся, трудности всякие испытываем, а в сущности он же через нас улучшает себя!
– Наверное, в этом могла бы быть доля истины, – заметила Мария, – если бы это самое слияние не являлось наивысшим завершающим этапом в развитии души. Это награда, к которой мы все стремимся!
– Ты веришь в это?
– Думаю, что это так!
– Чушь! Тогда как же книга книг? Получается, что индуистская религия более продвинутая, если рассуждать о жизненных циклах! Значит, есть реинкарнация души?! А значит… Не-е, абсурд! – сделала вывод Рита, – а вообще, надо почитать Библию!
– Ну, почему сразу абсурд?
– Я так никогда не думала! И откуда у тебя такие мысли?
– Твой «добрый» Клейнер, заставил меня умереть и вновь возродиться!
– Чего?! – удивилась Марго, не понимая услышанного.
– Это сложно! Невообразимо сложно! У меня до сих пор в голове не улеглось! Давай об этом лучше потом, – попросила Мария, – я должна все правильно осознать, а то напутаю что-то, и ты поднимешь меня на смех! Необходимо время! Обещаю, что потом все непременно запишу, и ты это прочитаешь!
– Ну, как хочешь! – обиженно произнесла Маргарита и, открыв дверь машины, спрыгнула на дорогу.

Вода в бассейне была немного прохладная, но это приятно освежало, придавая бодрость уставшему под конец рабочей недели организму. Народу было совсем мало, пожилая пара, медленно двигающаяся по боковой дорожке, да крепкий мужчина, рассекающий брасом посередине.
– Красота! Никого нет! – порадовалась Мария.
– Да, и я люблю, когда не тесно! – поддержала ее Маргарита, – вода просто блеск! Очень душевный бассейн! Приходи когда захочешь и насколько захочешь! А главное, без шапочек, без справочек и без плавочек!
– Ну, с последним это ты загнула! Без плавочек не получится! Здесь тебе общественное место, а не нудистский пляж!
– Очень жаль! И напрасно! А-то, посмотри, вон, какой красавчик «Бороздит океан» по правому борту! – хитро прищурив глаза и показав взглядом сторону крепкого пловца, проговорила Рита.
– Ну, ну!
– А что ты ухмыляешься! Это ж у тебя всегда общество из одних мужчин! И не понять тебе, как бывает, когда тело просит любви и ласки! Столько богатых клиентов, хотя бы с одним познакомила! Совсем не думаешь о личной жизни своей подруги!
– Богатых найти не проблема! Надежных нет!
– А как же твой мушкетер?
– Это совсем другое!
– Так значит, есть?! – сделала вывод Рита.
– Значит, есть.
– Вот и ответила!
– Считай, что так.
– Когда последний раз видела?
– Кого?
– Послушай! Хорош придуриваться! Я здесь или кто?
– Ладно, прости. Я не хочу говорить об этом!
– Об этом не хочу, о том не могу! Что с тобой сегодня?
– Да все нормально! Просто…
– Так, так, так! Как это понимать?
– Он – особенный! У меня никогда не получится относиться к нему потребительски, как мы привыкли относиться к мужчинам. Я поняла это не сразу, но теперь знаю, что не смогу так! И, слава богу! Иначе мы бы сразу расстались. Мне очень важно его доверие. Он добрый, порядочный, отзывчивый… Я чувствую его, а главное, я становлюсь лучше рядом с ним.
– Бла, бла, бла! Все ясно! Ты влюбилась! Влюбилась, как дура, окончательно и бесповоротно!
– Думаю, ты ошибаешься!
– Ошибаюсь?! Да тут к гадалке не ходи!
– Ты не поняла, это – больше, чем любовь, – тихо произнесла Мария.
– Хм, вот так раз! Скажи мне, пожалуйста, что может быть больше любви?
– Это нельзя заключить в одно определение!
– Но попытайся хотя бы!
– Наверное, это и понимание, и уважение, и любовь, и вера! Все, все сразу! А в совокупности это гораздо больше, чем просто любовь!
– А как же секс? – удивляясь, допытывалась Марго.
– А что секс, его никто не исключает. Он есть в жизни каждого, но далеко не каждый может обрести в своем партнере понимающего друга, готового тебя выслушать и разделить твою боль!
– Свихнуться можно! Что-то я не въеду! Одна сплошная философия! Ты не находишь свое поведение нелепым? Что происходит? Или, что произошло? Я что-то упустила? Давай колись! Что у тебя с мушкетером? – настойчиво потребовала Маргарита и, прибавив скорость, заплыла немного вперед, чтобы заглянуть Марии в глаза.
– Его зовут Валентин! – спокойно, не поворачивая головы, ответила Мария.
– Да ладно тебе! – брызнув немного воды в лицо подруги, улыбнулась Марго, – я же по-доброму!
– Охотно верю! Но говорить об этом не стану! Это касается только меня и его! И, ты уж прости, в эту дверь тебе не войти!
– Здорово живешь! – обиделась Рита, – когда это было, что б ты мне не доверяла?!
– Я доверяю, просто не хочу это обсуждать.
Посмотрев на подругу, Мария нырнула под воду и ловко развернувшись, поплыла в обратную сторону.


Душевая была наполнена паром. Смывая с себя запах хлорки, Мария слышала, как в соседней кабинке Марго что-то напевала себе под нос, и это пение эхом отражалось в пустом пространстве. Чувствуя возникшее между ними напряжение, не желая его затягивать, она вышла из под душа и заглянув к Марго, негромко проговорила: «Наверное, я тебя обидела, но я не хотела», – и немного помолчав, добавила – « Ты знаешь, он замечательный! И я его люблю!»
По лицу Марго расползлась широкая улыбка.
– Вот так бы сразу и сказала! А то весь мозг вынесла сегодня!
Подруги весело рассмеялись… Атмосфера наполнилась приятным облегчением. Направив душ в сторону Марии, словно вызывая ее на поединок, Маргарита хохотала раскатистым звонким смехом. Принимая ее вызов, Мария тут же прыгнула в кабинку напротив, и так же схватив душ, включила большой напор воды, окатив с головы до ног свою подругу. Два потока, встретившись, мелкими каплями рассыпались в разные стороны. Преломляясь в свете ламп дневного света, они образовали искусственную радугу. Но в этом своем веселом настроении, за добрым открытым смехом, женщины даже не заметили сотворенного ими чуда.

                * * *

Галилео принял меня сразу, в своей рабочей мастерской, как только обо мне доложила горничная.
– А-ааа, протянул он, – знакомая синьорина! Вот кто ко мне пожаловал!
– Утро доброе Вам, синьор Галилей!
– Доброе, доброе, если б каждый раз с восходом солнца меня посещали такие прелестницы, то я не чувствовал бы старости еще лет двести!
– Ну, что Вы! – смущаясь его комплементов, проговорила я, невольно опустив глаза, но Галилей, словно и не заметил моей неловкости.
– Не обращайте внимания на беспорядок! Здесь еще не убирали. Сегодня я на подъеме и чувствую вдохновение, поэтому просил горничную не беспокоить меня лишними хлопотами.
– Взгляните только, как чист сегодня небосвод! – восхищенно произнес Галилей, махнув рукой в направлении окна. – Сумерки обещают быть звездными, если, конечно же, западный ветер не нагонит тучи. Но это маловероятно, так что, скорее всего, я смогу полностью посвятить себя работе. Вы даже не сможете представить, как бесконечен этот мир и как прекрасна его гармония! – с этими словами он словно задумался, но довольно быстро снова пришел в себя и, посмотрев в мою сторону, бодро проговорил: «Однако не будем забивать Вашу молодую головку разными глупостями! Давайте лучше посмотрим, что за послание прислал с Вами синьор Гербранд Ван дер Вейд.»

Пока Галилей читал письмо, я украдкой поглядывала на весьма странные и непонятные мне предметы, располагающиеся за его спиной. – Неужели это те самые инструменты, которые так сильно будоражили интерес достопочтенной публики нашего города, из-за которых, очень часто приписывали его образу загадочность и таинственность? А вдруг, он действительно с помощью них возьмет, да и разгадает тайну звездного неба?! А может уже разгадал? Определенно, всем этим он притягивал к себе, так же, как и Вейд. И в этом они были похожи. Чудаки, одержимые своей идеей.
В процессе наших не многочисленных встреч с Галилеем, я не могла не заметить гармоничности и целеустремленности его натуры. Он притягивал открытым добрым взглядом, правильной речью и легким общением, вызывая у собеседника глубокое уважение, ему хотелось верить и доверять.
Между тем Галилей дочитал врученное мною письмо. Я заметила, как он нахмурился. Подняв на меня глаза, он, еще какое-то время молчал. Мне показалось, что в его взгляде таились сомнения, он словно пытался определить, стоит ли посвящать меня в переживания, возникшие в его душе после прочитанного им письма. Застыв в ожидании, я смотрела на него. Наконец он медленно заговорил, осторожно подбирая каждое слово.
– Скажите синьорина, как давно вы знакомы с синьором Вейдом?
Его вопрос был для меня неожиданным и вызвал легкое недоумение, но я все же ответила на него.
– Да, синьор, давно. Достаточно давно. Мой отец еще лет семь назад получил первые заказы от синьора Вейда.
– Заказы? На что? – в свою очередь удивился Галеилей.
– Заказы на фамильные портреты его семьи, мой отец живописец, синьор.
– М-да, фамильные портреты семьи,.. – не замечая моих разъяснений, протяжно повторил за мной Галилей, – вероятно сейчас он тяжело переживает постигшую его утрату…
Последнее прозвучало не как вопрос, а скорее как утверждение, но я все равно покачала в ответ головой.
– Одного не могу уяснить, – продолжил свои рассуждения Галилей, – почему именно Вас он выбрал своей посыльной? Хрупкая, милая девушка и наши мужские секреты, не слишком совместимые понятия. Как вы думаете? – улыбнувшись, спросил Галелей.
– Моя работа заключается в выполнении подобных поручений для синьора Вейда.
– Может мой вопрос покажется Вам бестактным, но если я все правильно понял, то хочу спросить. Почему Вы работаете? Разве положение Вашей семьи не позволяет Вам заниматься более полезными и приятными для Вас занятиями? Синьор Форини, насколько я осведомлен, вполне известный и уважаемый мастер в нашем городе?
– К сожалению, теперь мой отец болен и слаб, синьор. Несчастный случай надолго приковал его к постели.
– Простите, не знал! Сочувствую Вам! Извините старого дурака!
Промолчав, я снова покачала головой.
– Значит, Ваша работа, так сказать, вынужденная мера?
– Да, синьор.
– Понимаю, понимаю, – сочувственно проговорил Галилей.
– Так что с письмом? Мне ждать ответ? – поинтересовалась я, желая сменить тему разговора.
– Буду с Вами открытым, Биатриче, и надеюсь, услышанное Вами не покинет стен этого дома, – как-то очень серьезно проговорил он, словно собираясь сообщить мне нечто очень важное. Я знаю, Гербранд доверяет Вам, иначе этот разговор не имел бы никакого смысла. Несмотря на Ваш юный возраст, Вы умны и порядочны и Вам хорошо знакомо чувство сострадания. Думаю, Вы сумеете все правильно оценить и понять. От Ваших выводов, от Вашего участия и заботы сейчас многое зависит.
Я насторожилась, ощущая внутреннее беспокойство.

– Видите ли, синьорина, я очень встревожен только что прочитанным мною посланием!
– Отчего же?! – вырвалось у меня.
– Мое откровение может показаться Вам не … – он прервался на полуслове, пытаясь иначе сформулировать начатою им фразу. – Нет, нет, не так! Скажите, со времени вашего пребывания в доме синьора Вейда Вы ничего не замечали странного в его действиях или поступках?
Как ни старался Галилей легче задать этот вопрос, у него не получилось. Было слишком заметно недоумение, красноречиво застывшее на моем лице.
– В поступках?! Вейда?! – испуганно пробормотала я, – что Вы хотите этим сказать?!
– Успокойтесь, кажется, я напугал Вас! Простите! Буду впредь изъясняться понятнее и чтобы окончательно развеять Ваше недоразумение, думаю Вам лучше самой ознакомиться с его посланием, – с этими словами он осторожно протянул мне письмо Вейда, – надеюсь, это откровение останется между нами.
С трудом понимая, что происходит, я взяла из его рук письмо и робко опустила глаза, чтобы прочитать написанные в нем строки.
 
«Друг мой, Галилео! Не могу скрывать от Вас, что нахожусь в крайнем отчаянии относительно моего физического здоровья. Несколько дней назад я перенес очередной приступ, чувствую, что в последнее время болезнь прогрессирует. С ужасом думаю о том, как пугаю сою прислугу, но, к сожалению, контролировать себя не имею никакой возможности. Боюсь, что однажды меня обвинят в сделке с Дьяволом и бесами. Я разочарован этой жизнью и надломлен постигшими меня испытаниями. Чтобы победить этот ужасный недуг остается одна надежда на Ваши исследования. Искренно верю в Ваш талант и умение. Надеюсь, созданный Вами perspicillum, поможет приблизить и разгадать тайную силу Луны, а эти знания помогут победить природу моей болезни. Хотел бы узнать результаты последних опытов. С глубоким уважением и признательностью…
Гербранд Ван дер Вейд.»

– Это ужасно! – прошептала я, внезапно охрипшим голосом.
– Вы знали об этом?
– Нет! Вернее – да! О, пресвятая Дева, что я говорю! – волновалась я, – Я…, я… О боже! Смею ли я говорить?! Я…, я, видела его однажды ночью! Синьор бродил по дому, словно не помня себя, не ведая, что делает… И….
– Успокойтесь, успокойтесь синьорина, не стоит мне объяснять, я понимаю все, о чем идет речь и как опасно его положение относительно взглядов Ватикана на подобные вещи. Но это всего лишь болезнь. Болезнь не постоянная и возможно излечимая. Никакой мистики и колдовства я в этом не наблюдаю.
– Правда?
– Да! – поджигая от свечи прочитанное мною письмо, уверенно произнес Галилей. – Не сомневайтесь! Я питаю благодарность и уважение к синьору Вейду и искренне хочу ему помочь в его поисках истины.
– Истины?! – удивилась я, – о какой истине Вы говорите?!
– Об истине влияний и воздействий ночного светила на нашу природу и биологическую массу, а точнее сказать тех факторов, которые проявляются во время полной Луны, вызывая очевидную зависимость природных явлений и симптоматическую подверженность живого организма в виде характерной перемены самочувствия, обострения некоторых душевных и физических недугов.
– Вы хотите сказать, что Луна может вызывать недомогание?
 – Именно так! Но весьма не однозначно! А если точнее разобраться в ее могуществе, то я сделал бы немало выводов и задал бы еще больше вопросов! Ну, к примеру: почему высокий прилив случается два раза в день и поднимается еще выше во время полнолуния или когда в небе вообще нет Луны? Может ли Луна управлять чем-то столь огромным, как океаны? И почему женщины в детородном возрасте теряют кровь каждый раз по завершению лунного цикла? Почему злаковые нужно высаживать перед новолунием, чтобы они могли расти в свете Луны, а при полной Луне лучше всего собирать плоды с деревьев, употребляя их в качестве еды? Не правда ли, очень много «почему»? – поинтересовался Галилей и, не дожидаясь ответа, продолжил, – Однако, исходя из принципа рефракции, мне удалось изобрести и получить поистине замечательный эффект, превосходящий прибор Флеменга. Этот эффект произошел в результате особой полировки линз, технологию которых я разработал пару лет назад. Кстати! Взгляните на мой perspicillum?! Вот он! – восторженно произнес он, указав рукой на прибор, стоящий на треноге у распахнутого окна, – он раскрыл мне глаза на невероятные вещи в звездном небе, после чего я уже никогда не смогу просто так ходить по этой земле слепым невеждой. Вы даже представить себе не можете, какие знания открылись передо мной! Однако в силу наших законов не все можно признать публично!
Все считают, что Луна и Солнце, безупречные незапятнанные сферы? И все потому, что не могут быть иными и содержать изъянов, так как являются творениями Господа? Ха-ха! Посмотрели бы Вы на это совершенство через мой прибор! Вы, не поверите! На Луне огромные горы, более того, она вся испещрена ландшафтом! Это невероятное, потрясающее зрелище! Через двенадцать дней грядет полнолуние, приходите, я открою для Вас это чудо!

Галилей говорил с упоением, делясь со мной своими наблюдениями, открыто и легко, во многом напоминая мне синьора Вейда.
 – Я постараюсь, – сдержанно ответила я на его предложение посмотреть на полную Луну.
– Прекрасно! Постарайтесь! Буду рад уделить вам время! Я очень хотел бы сделать наши глаза мерилом всех светил. Недостаточно смотреть, – следует смотреть глазами, хотящими видеть, которые верят в то, что видят, и которые верят, что видят вещи, наделенные смыслом. Уже сегодня я готов утверждать, что среди звезд, по крайней мере, Луна, не обладает характеристикой абсолютного совершенства, приписываемой ей традицией. Однако не очевидна ли подвижность Земли, если она имеет природу, схожую с природой Луны? Образ вселенной не только расширяется благодаря включению галактик, туманностей и звезд, но и изменяется. Подлунный мир не отличается от лунного. Луна, Луна! – темпераментно восклицал Галилей, расхаживая взад и вперед по комнате, заложив одну руку за спину, а другой красноречиво жестикулируя, – Луна не идеальная сфера! На ней есть цирки и кратеры, горные цепи и вершины и это очевидно! Но, больше там ничего нет! Ее влияние на земные организмы весьма сырая и малоизученная тема… И то, что Вейд надеялся….
Галилей внезапно замолчал, не закончив начатую им фразу. Он словно неожиданно устал от своего красноречия.
– Что Вейд? – осторожно поинтересовалась я.
– М-м, Вейд… Бедняга надеялся, что однажды, разглядев ночное светило в perspicillum, мы найдем чудодейственное исцеление его болезни! Но все не так просто! Нужно перевернуть целый ряд представлений и понятий природы, чтобы хотя бы чуть-чуть приблизиться к тайне этих явлений. К сожалению, подобное за пределами моих знаний и возможностей. Может быть, лекари сведущи в подобных вопросах? А я?.. Я просто звездочет! К сожалению, вынужден признать, что не смогу ему помочь так, как он этого хотел бы. И я пытался донести это до его понимания еще в прошлый раз. Но, видимо, надежда последняя наша обитель. Мне жаль…
– И что же? Все бесполезно?! И ничем уже не помочь?!
– Ну почему же?! Я бы посоветовал ему после таких серьезных жизненных потрясений для начала сменить обстановку, отправиться в путешествие, отдохнуть на природе, набраться сил, оторваться от грустных мыслей. Покой и забота, вот его добродетели на сегодняшний день! И если Вы, Беатриче нуждаетесь в его поддержке, то берегите его. Он верит Вам, это очевидно! Иначе Вы не были бы здесь. Внимание – это главное, что может вернуть одинокого мужчину к полноценной жизни.
– Да синьор, я поняла.
– Озадачил я Вас своими разговорами! Но не обижайтесь, я не хотел Вас утомить!
В ответ я просто улыбнулась.
– Вот и хорошо! Вы прекрасны, молоды, одна Ваша улыбка может явиться чудесным бальзамом от любой хвори!

Глядя в его открытое лицо, я видела, как он тоже улыбался…
Подойдя к рабочему столу, Галилей взял в руки небольшую книгу.
– Вот, возьмите, – это мой «Звездный вестник», передайте его синьору Вейду. Здесь я описываю свои астрономические открытия. Уверен, ему будет, чем заинтересоваться. Ответ на письмо и гороскоп пришлю завтра с посыльным. Последние отчеты будут готовы дней через пять, нужно кое-что доработать. А так же не забудьте мою глубокую признательность за его поддержку. –
Он снова улыбнулся.
 – Хорошо, я передам.
 – Вы само очарование! И простите мне мою дерзость.
Смутившись, я отвела взгляд в сторону, чувствуя, как лицо заливает румянец. Опустив голову, я просто молчала, разглядывая его руки, в которых он все еще держал свой «Звездный вестник».

www.chaklin.com