Мы ходили, взявшись за руки. Муж и я. Мы были беспечны и немного сумасбродны. Мы оба смеялись, не сговариваясь, и летали от счастья. Мы могли провести вдвоём сколько угодно много времени, но его всё равно было безгранично мало. Иногда мне кажется, что я не могла бы даже дышать без него.
Вот только он мог. И вполне себе глубоко дышал.
Я торопилась домой. Там какая-то авария произошла на теплоцентрали, и нас всех выгнали по домам, чтобы не путались под ногами у монтёров.
По дороге я купила молока и яиц. Муж обожает блинчики. А я его. Вот я и решила потратить это время на то, чтобы напечь блинчиков.
Закрыв двери квартиры, я направилась в спальню, чтобы быстренько раздеться, а потом приниматься за тесто. Ячейку с яйцами держу в левой руке, как поднос. Сумку, в которой ещё пакет молока в правой. Открывать дверь придётся попой, ухмыляюсь я и иду по коридору в спальню. Если быть точной, то она же и гостиная и кухня. Это называется студия, мать её… так…
Когда мы снимали её, очень долго смеялись, что унитаз всё же отгорожен картонкой. А то вообще было бы, как в американском кино.
В общем, комната одна, и я иду туда, чтобы освободить руки, переодеться и приступить к процессу… иду, открываю дверь попой, чуть оттопырив этот инструмент и повернувшись задом, разумеется, вхожу в комнату, разворачиваюсь и… Застываю с этими яйцами в руках...
В нашей постели мой муж и … Подружка, конечно! Да ещё какая! Лучшая! Единственная! Которая вечно его ругала и уговаривала меня послать его ко всем чертям!
Она под ним, и он дышит так, что слышали, наверное, не только соседи, но и космонавты.
Я не знаю, что было написано на моём лице, но муж начал стекать под одеяло, которое ещё нужно было нашарить на кровати, ибо его глаза были направлены на меня Нинка стала похожа на Шварценеггера в фильме «Вспомнить всё»
И я начала смеяться.
- Нинка, тебе же это чмо не нравилось, - начала я, приближаясь к кровати. – Что изменилось? Нащупала в нём новые грани? – она что-то лепечет, а я уже у самой кровати и тяну на себя одеяло, которым они пытаются прикрыться.
Откуда взялись силы не знаю, но я в долю секунды оказалась рядом с ним, и так залепенила его рожу той самой ячейкой яиц, размазывая их по это харе, которую я так обожала. В эту минуту я готова была разорвать его на части и парочку частей даже стереть в порошок. Нинка завизжала.
- Не заткнёшься, придушу, - рявкнула я. Она заткнулась. – Убрать тут всё. – сказала я, сделав шаг назад. Они не пошевелились.
- Убрать, я сказала! Быстро! – рявкнула я и эти двое дёрнулись, будто их током прошило. Судорожно дёргая вещи, они принялись сгребать с кровати бельё, натягивать на себя одежду и что-то мне объяснять. Я велела им заткнуться и пошевеливаться. Впрочем ждать их я не собиралась. Выбросив в мусор пакет молока и сметану, я вышла на лестничную клетку. Смотреть на них и слушать их жалкий лепет я не хотела. Один за другим они выскользнули из квартиры. Муж попытался что-то объяснить. Хлопнув дверью, я отрезала его от себя. Вот только не в сердце сердце отказывалось поверить даже глазам. Ещё долго. Очень долго я любила его. мне было известно, что он не стал жить с Нинкой. Что ещё несколько раз женился и попадался. Горбатого могила исправит, решила я. И через несколько лет забыла о нём.