Всему классу в школе, где училась Настя, раздали билеты в ТЮЗ, чтобы поставить галочку в графе мероприятия за полугодие. Раздавала билеты староста, гордо показывая свою заинтересованность и желание улучшить показатели в учебе.
– А ты сама идешь? – Настя спросила, заметив, что билетов совсем не осталось.
– Как видишь, билеты кончились, – ответила староста, отдавая последний билет своему соседу по квартире.
– Жа-а-ль, – протянула Настя, понимая, что староста на год старше всех, и, как мама, заботилась о своих детях.
– Посмотрите, расскажите, о чем был спектакль. А я потом схожу на другую постановку с кем-нибудь из нашего класса, – посоветовала она.
У старосты была яркая внешность с огненно-рыжей гривой кудрявых волос, но она вела себя скромно, по-взрослому, пользовалась уважением, отличаясь лучшими ответами на всех уроках. Билет Настя сохранила. В зимние каникулы, когда все текущие отметки были выставлены, отправилась в ТЮЗ в надежде получить удовольствие от игры актеров или хорошей постановки. Там она искренне восхищалась сценическим мастерством молодых профессионалов, в то же время обменивалась опытом, чувствуя себя сопричастной к жизни городской богемы. После спектакля соседка по парте предложила пойти прогуляться на набережную.
– Настя, давай сходим на Волгу, покатаемся на льду, – заявила Света, которая знала слабые струнки Насти, пользуясь этим при каждом удобном случае.
За полгода Настя так вымоталась, посещая тренировки, кружки, балансируя в классе на виду у всех, что после душного театрального зала с охотой согласилась.
– Пойдем, – продолжила светскую беседу Настя в фойе театра. – Но, думаю, что лед запорошен снегом, и кататься мы не сможем.
– Тогда так погуляем, – расстроилась Света под впечатлением от увиденной пьесы. – Сейчас там много рыбаков, кто занимается подледным ловом. – Сегодня воскресенье, время у нас есть.
Настя удивилась, откуда у соседки по парте такие глубокие познания в житейских делах, но, боясь, что та откажется от прогулки, поторопила нетерпеливую подругу:
– Идем скорей, чтобы раньше вернуться домой.
Она припомнила, что они давно будто хотели вдвоем со Светой сходить куда-то или в зимний лес, или в поход, чтобы получить заряд бодрости, отдохнуть от учебных занятий.
– Куда идете? Я с вами, – присоединилась к ним одноклассница Ира, на бегу застегивая пальто, завязывая меховую шапку.
– Мы идем на Волгу, – объяснила Настя, глядя, как та одевается. – Прогуляемся по набережной.
– Ну и что?! Хочу простудиться и пропустить занятия, – сказала спокойно Ира. – Сейчас еще каникулы не кончились.
– Ладно, пошли с нами, – обнадеживающе, уверенная в положительном исходе затеянного мероприятия, сказала Света, которая всегда отличалась лаконичностью и скрытностью, возбуждая еще больший интерес у Иры к себе.
Настя удивилась, что у Иры возникло страстное желание пойти с ними, так как она вечно суетилась со своими дворовыми друзьями и новыми любовниками своей матери. От них она узнавала новости дня. С невыразимым восторгом она рассказывала всем о своих треволнениях. Часто делилась впечатлениями и даже водила с ними дружбу, если это так называлось среди взрослых, распущенных развратом и пьянством сутенеров и проституток, поменявших свои жизненные идеалы. Как бы предвосхищая конец света, на плебейское торчание у ворот дома.
Пройдя суды опекунских инстанций, Ира удовлетворилась безмятежным существованием ради нирваны счастья с заезжим женатым офицером. В этом полном вакууме она могла существовать бесконечно, бравируя своими грязными связями, недюжинными внешними данными, стараясь выступить в роли лидера, ускоряющего развитие истории в направлении безудержного прогресса. Русоволосая, внешне очень напоминая своего отца, она старалась все-таки избавиться от привычки смазливой и кокетливой от природы фигуристой матери, похожей на француженку из Латинского квартала, Монмартра или Сен-Дени, переезжать каждые две недели к новому сожителю. Чтобы затем получить где-нибудь любую, мало-мальски приемлемую квартиру, из-за которой в молодой семье возник спор между ее биологическими родителями. Они в итоге отдали Иру на попечение пожилой, но еще не слишком старой, измученной трудом, бабушки.
Наконец девушки-театралки, понимая тщетность своего внутриутробного существования, втроем дошли до набережной Космонавтов. Перед ними расстилалось необозримое белое пространство местами замерзшей реки, но, из-за внезапно наступившей оттепели, медленно начинающей оттаивать. Трехкилометровый мост – самый крупный в Европе – с двухсторонним движением, высокими опорами-быками, тремя ажурными перекрытиями в виде распростертых крыльев гигантских птиц, гордо и величаво пересекал самую крупную реку в Европе, соединяя два населенных пункта. Как в задаче по алгебре, где нужно определить скорость движения машины и пешехода, учитывая скорость ветра и расстояние.
Погода в тот день выдалась слабо морозной и солнечной. Сугробы убирались с дорог, а неубранный снег кое-где начал подтаивать, хлюпая под ногами. Заметно чувствовалось приближение долгожданной весны. Деревья стояли без снега на ветках, а пеньки совершенно высохли на ярком солнце.
– Предлагаю пройти по льду до вон тех островов, – сказала неугомонная и легкомысленная Ира, вытянув руку вперед, показывая наобум на какой-то в сероватой дымке длинный объект в километрах двух от берега.
Предполагалось, что это были острова, служившие для любителей рыбной ловли и купаний летом.
– Я согласна, – живо подтвердила подслеповатая с раскосыми глазами Света – очень похожая на казачку: смуглая, приземистая, быстрая в движениях и с жаждой приключений. – Смотрите, сколько рыбаков сидят около лунок, ловят рыбу. Мы сможем даже, если что-то случится, обратиться к ним за помощью… – мечтательно сказала она.
Настя, расстроенная окончательно из-за спокойной неудавшейся прогулки по красивой, слегка припорошенной снегом, высокой заасфальтированной набережной Космонавтов, с тремя уровнями, удивляясь больному воображению Светы, в ужасе молча согласилась, понимая, что эта рискованная затея может стоить жизни им троим. «Успокаивать родителей и опекунов придется тогда старосте и классному руководителю», – подумала она.
– Дойдем до островов по тропинке, которую уже проложили рыбаки, а оттуда до пляжа рукой подать. Мы пройдем опять по льду… – разрабатывала Ира провальный, головокружительный план, указывая всем, как она обычно делала на уроках, захлебываясь в собственных выражениях, демонстрируя свое внешнее превосходство и южный темперамент. – Поняли? – спросила она браво.
Настя молчала с надеждой, что они шутят. А Ира думала, что она поднимала, таким образом, свой авторитет и рейтинг среди ей подобных, как в первобытном стаде, забивая голос разума голосом инстинкта при отсутствии средств передвижения. Как будто оттого, что она говорила, появится по мановению волшебной палочки лед на черных водных проталинах или толщина льда сразу вырастет, как на Северном полюсе.
– Да, вижу, – поддержала инициативу Света, поправляя очки с минусовой диоптрией. – Там близко. Поднимемся с пляжа по лестнице на мост, а по мосту вернемся домой, – сказала она тоже, что Ира, но другими словами.
Это объяснение с высокой степенью риска для трех одноклассниц равнялось желанию Светы потопить себя и двух других девушек. Настя вспомнила своих, дожидающихся ее после посещения ТЮЗа родителей. Особенно ей было стыдно перед престарелым отцом, который всегда с огромной любовью заботился о ней всю предыдущую жизнь. Да и мама была примером для подражания в трудолюбии и самоотдачи!
Легкомысленная и романтичная Света, по мнению Насти, была книжным червем. Любимой ее книгой после «Трех мушкетеров» Дюма, которую она давала читать своим друзьям, была «Консуэлло» Жорж Санд. Перечитав без смысла всю домашнюю библиотеку, состоящую максимум из десяти мировых изданий зарубежных классиков, она переключилась на чтение научно-популярной литературы о супружеской жизни и интимных отношениях замужних пар. Как и всех подростков, ее интересовал принцип, по какому супруги находят себе пару, возможная разница в возрасте между сочетающими в браке и количество предполагаемых детей. Полностью изучив пару, тройку таких дешевых изданий, она теоретически подковалась, чтобы найти себе предполагаемого мужа «на какой-то промежуток времени», как она сама потом доложила об этом Насте по большому секрету, взяв клятву, никому не говорить о происшедшем разговоре, выспросила у нее мнение на этот счет.
Для успевшей получить амурный опыт Насти, подобная нелепица вызвала уважение. Но она кое-как сочинила легенду о своей будущей прекрасной жизни со счастливым концом. Связанная устной клятвой, она чувствовала себя ответственной за судьбу Светы, которая любила, как и все нормальные люди, чтобы ее опекали, гладили по шерсти, помогая продвигаться по жизни без трудностей и забот. Как певчая, сезонная птичка, она бы перелетала с ветки на ветку, щебеча и хватая насекомых.
Замечая некоторую отстраненность чернявой Светы от себя, рациональная блондинка Ира, самоутверждаясь, стала называть Настину соседку по парте то Свечкой, то ханжой, чтобы вклиниться в небольшое пространство, между, сидящими впереди нее девушками. Хотя пересаживаться от старосты, пользующейся авторитетом, она тоже категорически не хотела.
«Неужели они хотят вернуться засветло», – изумилась мысленно Настя, ежась от сильного ветра, подтачивающего лед, раздувавшего, выпавший недавно, мокрый снег.
– Настя, а ты что молчишь? – спросила Ира, давая ей слово, после своей изумительной речи.
– Смотрите сколько впереди растаявшего льда… – взглядом Настя указала на большие черные проталины впереди. – Это полыньи. Они преграждают нам дорогу, – стараясь в ответ врезаться в разговор, шантажирующих ее подруг, сказала грустно она, мечтая поскорее вернуться домой, воспринимая игру воображения Иры, как приступ очередной меланхолии с элементами экстремального риска и садизма к собственной персоне.
– Ерунда, – ответили обе и Света, и Ира, хватаясь за слова, как за спасательный круг. – Мы сумеем добраться туда без приключений, – выпалили они с восторгом.
– Ты идешь с нами? Тебе что родители дороги? Так и скажи… Они же у тебя старые… – Света стала откровенно и цинично издеваться над дочерними чувствами Насти.
В этот момент Настя хотела бы увидеть дорогих сердцу родителей, обнять их крепко за плечи, чтобы не расставаться.
«Света окончательно потеряла рассудок. Но родителей ведь не выбирают… Пусть они у меня, по ее личному мнению, старые, но гораздо красивее, умнее, добрее и лучше всех родителей в мире вместе взятых», – успокаивала себя Настя, всеми силами желая отомстить за оскорбления, нанесенные порядочным, интеллигентным людям трусливо, за глаза.
«Посмотрим, на что ты, Света, способна кроме споров с друзьями!» – со злостью решила самостоятельная Настя.
– Да, – одним словом, как на суде, перед прокурором, подтвердила Настя неистощимый ажиотаж Светы и Иры понять свое предназначение перед богом и людьми.
– Тогда идем, – еле выговаривая, боясь неизвестности, сказали вопрошавшие одноклассницы. – Мы будем держаться вместе, чтобы не провалиться под воду и не утонуть, – скрепили они свой договор.
– Хорошо, будем держаться все вместе, – повторила Настя неукоснительно.
– Если что случится, кричите: Спасите! Помогите! Тону! На помощь! – предупредила она, создавая собственный артикул спасения в надежде быть, наконец, понятой, полностью отрешенными, запутавшимися в собственные отношения девушками, стойко стоящими на своем принципе существования.
– Помогите! Спасите! – повторили в экстазе Света и Ира нравоучительную мораль, придуманной Настей самодельной басни.
«Пойду с ними», – быстро подумала про себя осмотрительная Настя. «Отступать – значит струсить. В крайнем случае, помогу им выбраться из полыньи. Где наша не пропадала! Чему быть того не миновать. Надеюсь, мы дойдем по крепкому льду».
Правильная и целеустремленная девушка, задавленная инициативностью подруг, надеялась на какой-то мировой разум и взаимопонимание. Ревновать к Ире, запарившуюся от пешеходной прогулки, с хулиганскими наклонностями, соседку по парте, она не стала. Так как поняла их патологическую тягу друг другу, которая со временем могла вылиться в лесбийские отношения с постоянным придумыванием ласкательных кличек, неоднозначными взглядами, намеками, прикосновениями, совместимостью взглядов, места проживания, разговорами, касательно похожести на противоположный пол и желанием воспитывать вместе ребенка. Что в последствие случилось и продолжалось долгие годы, доведя обеих женщин до разводов с «временными», как они обе решили для себя, мужьями.
Постояв немного у края нижней асфальтированной набережной, рядом с высокой круглой ротондой, где летом можно было нырять и купаться, они втроем ступили на плотно утоптанную тропинку, проложенную любителями рискованными прогулок и рыбаками без надувных лодок или других плавательных средств. Они пошли друг за другом цепочкой. Ира возглавила, по возникшей случайно привычке, поход. Правил поведения зимой на слабо замерзшей реке они с собой не прихватили.
– Что-то начало таять, – сказала Света, отступая от следа, наступая в пушистый боковой мягкий слой льда. – След наливается водой… Смотрите! – восхищалась она бойко.
Все боковые следы Светы медленно наполнялись талой, речной водой. Она будто не замечала этого из-за своего плохого зрения.
– Да, я вижу. Не надо отходить от тропы, – посоветовала Настя, жалко ретируясь сзади. – Я боюсь идти дальше! – оторопело сказала она, останавливаясь, наблюдая, как «бесстрашная» Света отбегала от тоненькой тропки, топая ногами по едва замерзшему льду, с риском для жизни изображая свою глупую храбрость.
– А я нет! Давай упадем на спину, оставим здесь свои следы, – совершенно теряя рассудок от бескрайней белизны и яркого солнца, бившего прямо ей в лицо, требовала Света, эгоистично демонстрируя свое новое теплое шерстяное синее пальто, зимние сапоги и меховую шапку.
Ей было жарко. Казалось, она хотела раздеться, искупнуться в ледяной воде, как морж, понырять, а потом лечь на льдину и, стряхнувшись, позагорать на солнцепеке. Воздух на солнце прогрелся, температура была около нуля, поэтому лед растрескивался быстро, создавая лужи.
Настя была одета по-весеннему в новую, черную, импортную куртку на ворсистой шерстяной подкладке, резиновых сапогах и берете ярко-оранжевого цвета. Выглядела спортивно и не мерзла, но рыхлый снег, попадая за края коротких сапог, таял, создавая неудобства при ходьбе. Она несколько раз останавливалась, снимая то один сапог, то другой, вытрясая ледяные комочки, не успевшего растаять, снега. Отставая периодически от ушедших вперед одноклассниц, она снова догоняла их, чтобы не потеряться в снежных, бескрайних оковах замерзшей реки.
– Я боюсь, – повторила Настя, понимая истерическое желание Светы довести любого до бешенства.
– Смотри, след снова наливается водой! – кричала в восторге от неосознанного риска задорная Света.
Они шли вперед, увлеченные азартом, без всякого смысла.
«Кто вас двоих будет спасать, если вы упадете под лед первыми? Неужели я?» – в ужасе, понимая крайнюю степень рискованной ситуации, осознала Настя вдали от берега.
«Что-то стало очень страшно идти дальше по льду без надежды на возвращение»,– рассуждала она здраво.
Ира была в теплом, светлом, зимнем, драповом пальто с песцовым воротником, купленным ей родительским комитетом на собранные деньги, и сапогах. Полная несбыточных надежд, она маячила впереди. Молча, она настойчиво продолжала свой, избранный ей маршрут, увлекая за собой тупой, бессмысленной предприимчивостью, ура-патриотическим задором и желанием быть спасенной прекрасным ледяным принцем на белом коне с развивающейся гривой среди Волжских просторов на огромном расстоянии от берега. Быть навсегда унесенной в царство Снежной королевы, не имея малейшего шанса вернуться к реальной жизни. Она выглядела старше своих лет, так как была гораздо упитаннее. Гробовая тишина ледяной многокилометровой реки не смущала девушку.
– Где? Покажи? – спросила целеустремленная Ира.
Она первый раз обернулась, когда они уже прошли более пятисот метров от берега, не догадываясь, что перед островами и около пляжа, на расстоянии два километра от берега, куда они втроем нацелились дойти, разверзнутся огромные черные полыньи.
– Вот! – ответила громко Света, со всего размаха наступив рядом, тут же оказавшись по грудь в ледяной морозной стихии, так как лед от ее сильного прыжка и веса, надломившись, лопнул, куда она упала, едва держась за самый край, образовавшейся трещины.
– Вижу! Помогите! Спасите! – закричала Ира, которая успела быстро подбежать ближе, чтобы рассмотреть, наполненный ледяной водой, след.
Она тут же рухнула всей своей тяжестью рядом со Светой под воду в образовавшуюся черную прорубь, похожую на адские скрижали. Настя внезапно в ужасе увидела двух беспомощных одноклассниц в зимней, утепленной одежде, бултыхающихся в ледяной жиже, как моржей.
«Убежать, спрятаться от этого кошмара… Но что скажут родители и учителя, когда узнают, что их дети утонули? Нет, надо срочно спасать, как делала мама во время войны, спасая солдат и офицеров с поля боя», – мелькнула в голове у Насти счастливая мысль, понимая тяжесть выпавшего на нее испытания.
– Сейчас помогу, – сказала она, срывающимся на морозе, голосом, протянув руку Свете, чтобы вытащить сначала одну жертву из проруби, а потом спасти другую свою одноклассницу.
Но в полный рост было невозможно достать до края проруби, поэтому Настя присела на корточки. Она стала скользить по краю проруби, а Света никак не могла ухватиться за ее руку.
– Подойди ближе, – говорила Света, как змея кролику, не понимая, что Настя могла тут же оказаться в безмолвном ледяном плену.
– Держитесь. Сейчас, выберу удобное место, – ответила подруга, протянув снова тонкую руку, тонущим в ледяной стихии, девушкам.
Едва схватившись за кисть Настиной руки мертвой хваткой, Света истошным голосом, как будто таила этот первобытный крик всю предыдущую жизнь, снова закричала с еще большей силой, призывая к своему долгожданному спасению:
– Давай другую руку, так легче будет тащить… Давай скорее руку… – повторяла она. – А то мы утонем…
С огромными усилиями Настя, скинув на снег заиндевевшую варежку, мужественно протянула вторую руку. Она сразу стала пятиться на корточках назад, как на лыжах, делая длинные шаги, чтобы облегчить себе задачу по спасению когда-то бойкой и настырной, как ослица, Светы.
Ира в это время в полном отчаянии и страхе держалась за край льдины руками, наблюдая за происходящими событиями. Охваченная черными водными тисками, Света выползла на крепкий лед, оставляя за собой длинный мокрый след, при громадном усилии бесстрашной Насти, которая совершала невероятный подвиг, спасая жертву гораздо тяжелее себя, промокшую до нитки. Она заметила, что запыхавшаяся Настя хочет все-таки спасать вторую одноклассницу, наконец, поняв к своему стыду, что сама организовала «зимнее купание» на расстоянии километра от берега, привлекая внимание Иры к своей драгоценной особе. Света резко решила поучаствовать в спасении, отстранив в состоянии аффекта протянутую Настину руку Ире, вскинула свою замерзшую ладонь в воздухе, чтобы как-то загладить вину и, тем самым, попросить прощение у бездарно одураченной Иры.
– Не надо сейчас помогать. Я сама постараюсь вытащить Иру. У меня еще остались силы, – грубо сказала она, дрожа от холода.
Но им было не до сантиментов, когда Ира, с силой хватаясь за руку и, рядом лежащие, крепкие льдины, медленно выползла из воды, превозмогая боль от холода. Драться за спасение второй одноклассницы посередине бескрайнего, ледяного, речного пространства Настя не стала. Она с небольшим облегчением наблюдала, отряхиваясь, обдумывая дальнейший план выхода из скрижалей ледяных речных торосов. Никаких рыбаков с лодками или средствами спасения рядом не было, лишь вдалеке маячили маленькие черные точки.
– Пойдемте быстрее, а то замерзнем. Снова окажемся в воде, – поторопила твердо, с достоинством Настя.
– Острова гораздо ближе, чем берег, – продолжала настаивать Ира. – Почему ты не идешь? – спросила Ира, обращаясь к Насте, заметив, что та ищет что-то на льду.
– Сейчас найду свою варежку, – ответила Настя, замерзая от нестерпимого ветра и холода среди белой ледяной пустыни.
Еле согнувшись, она подняла со снега, вязанную мамой, рукавичку, примерзшую к наледи, медленно надела на руку, отставая от спешащих подруг. Они, перемежаясь, в ряд, двинулись снова вперед. К своему ужасу обнаружили себя в метрах пяти от огромного озера посередине Волги. А за озером черной полоской лежали острова и пляж. Тут же Настя, заметив рыбака вдалеке, возвращающегося со всей амуницией с рыбалки, закричала со всей мочи, повторяя вопрос дважды, чтобы рыбак услышал ее:
– Как нам добраться до моста?
– Спасите нас! – подтвердили еле слышно, промокшие искательницы приключений – Ира и Света.
– Мы заблудились. Помогите нам! – снова закричала Настя, теряя самообладание.
– Давайте вправо, обойдите вон там, – рыбак указал в сторону пустого белого пространства. – Около пляжа будет лужа… В нее постарайтесь не попасть. Там очень глубоко. Метров двадцать глубины.
Маленькая фигурка рыбака стала постепенно удаляться. Настя не верила своим ушам. Страх и риск у нее слились воедино.
«Неужели появился шанс на спасение!» – она решила мучительно про себя, превозмогая чувство страха и холода. «Надо скорее двигаться, чтобы не замерзнуть».
Замерзшие девушки, получившие указания от опытного рыбака, увлеченного зимним ловом, стали искать хорошую тропку в сторону моста, чтобы быстрее выйти из надоевшей, как триллер, ситуации. Через полчаса, обогнув две огромные полыньи, с успехом ступили на пляж, занесенный снегом. В мокрой одежде, сильно окоченевшие, они поднялись по лестнице, пошли по мосту в сторону города.
Двигались молча. Машины проезжали в обе стороны. Хлесткий ветер обдувал со всех сторон. Ни одна из них не понимала, что возможны осложнения, которые могут тяжело сказаться на здоровье. Ира была удовлетворена. Она получила, что хотела: заряд адреналина и рискованную обстановку. Воспаление легких ей было обеспечено, так как она дольше Светы проторчала в ледяной жиже.
У Насти терпение закончилось. Ноги в резиновых сапогах давно промокли. У нее оставалась надежда, что молодой организм справиться с холодом и ветром. Куртка не продувала. Она с презрением смотрела на одноклассниц с подмоченной репутацией. Они, как мокрые курицы, побитые, с кислыми выражениями лиц, с трудом передвигались по тротуару на разных сторонах дорожного покрытия моста. Периодически останавливались, выливая из карманов капли, стряхивая воду с верха одежды, выжимая края заиндевелых, драповых, теплых пальто, напоминая своим видом французов, гонимых из Москвы холодом и пожарами.
– Если умру, завещаю свои книги тебе, Света, – пессимистично, трясясь от холодного ветра, сказала в нерешительности Ира, поглядывая, как та постоянно размахивала полами одежды в сосульках, чтобы быстрее проветрить для просушки.
– А я тебе… Ты отжимай, отжимай воду, чтобы легче было идти, – лицемерно врала заботливая Света, советуя Ире, когда та окончательно и бесповоротно промокла со своими сногсшибательными идеями.
Такая нестерпимая щедрость вызвала у Насти отчуждение и концентрацию воли. Они каким-то чудом спаслись, не утонули, но хорошее впечатление от просмотренного спектакля исчезло навсегда. Благодаря провидению и спасшей их Насте, взбалмошным подругам – Ире и Свете – удалось вылезти на скользкую площадку льдины, пройти по заснеженному пляжу в мокрой, тяжелой одежде, подняться по лестнице на мост, преодолеть еще два километра и вернуться в город. Они, превозмогая усталость, добрались до остановки автобуса. Когда подъехал нужный маршрут, поднялись в полупустой салон, но присаживаться на сиденье не стали, чтобы не примерзнуть к креслу. Начинающий усиливаться мороз и ветер превратили их одежду в ледяную корку. Домой вернулись порознь.
Настя появилась в пять часов вечера в теплой, хорошо протопленной газовой печкой, комнате. Отец ждал ее с нетерпением, как обычно. Он не волновался, что дочь могла пропасть, как соседка – Галина Безбеднова.
– Что так долго продолжался спектакль? – спросил Борис Павлович, удивляясь столь позднему появлению дочери дома. – Разве надо так долго гулять? Можно простудиться, – представил он возможные последствия и осложнения.
– Мы ходили по набережной Космонавтов, – ответила Настя, нервничая, ругая себя за неумение быть принципиальной и отсутствие дисциплины, о которой постоянно говорила Нина Афанасьевна. – Мне не было холодно, – успокоила она отца.
– Кушать хочешь? Садись, поешь что-нибудь или выпей чаю, – предложил отец терпеливо, заметив, что у нее все сапоги мокрые внутри. – Надо прогреться, а то вид у тебя больной. Как завтра пойдешь в школу после каникул, если заболеешь? – спрашивал он специально как можно тише.
Настя поела горячих щей, выпила сладкий чай. Одинокая обида сидела внутри нее, а сильная усталость мешала думать.
– Сапоги у тебя сырые. Надо просушить. Как ты пойдешь в школу в мокрых сапогах? – снова настойчивее спросил отец, глядя, что она села около печки, стараясь согреться.
– Может быть, высохнут до завтра, – болезненно выбирая слова, ответила она с неимоверной злостью на саму себя из-за потерянного времени.
Рискованная четырехчасовая прогулка по треснувшему льду запомнилась ей на всю жизнь, но она все-таки сумела сделать соответствующий вывод на будущее: не присоединяться к стихийно создавшейся компании, цель общения которой не несла никаких полезных качеств или дел. На другой день Настя и Света пришли на занятия без опозданий. Они чувствовали себя отдохнувшими после каникул, но Ира долго не появлялась в школе, так как тяжело заболела крупозным воспалением легких. Но все-таки выздоровела после длительного лечения и уколов, избежав больницы.
«Кому хочется болеть?» – долго спрашивала себя Настя.
– Не ожидала, что буду так длительно лечиться, – сказала Ира с осторожностью, когда появилась в школе.
– Приходите ко мне на премьеру во Дворец пионеров, – пригласила она своих спасенных одноклассниц – Иру и Свету – посмотреть спектакль силами талантливой молодежи.
Насте показалось, что после того случая у подруг будут какие-то более логичные и мотивированные поступки, так как посещать кружки по интересам им было лень.
– Что за спектакль? – возник вопрос у старательной, подмигивающей после ледяного спонтанного купания, Светы, а Ира глубокомысленно, философски, бесстыдно разглядывала Настину спортивную фигуру.
– «Судьба барабанщика». Очень хорошая постановка и декорации, – ответила, как можно скромнее, Настя, догадываясь, чтобы собрать своих подруг, требовалась сильная воля плюс авторитетное влияние взрослых, но переделать их поведение она не могла.
– Придем, давай пригласительные билеты, – согласились обе подруги жеманно.
– Можете пройти без билетов. Вас пропустят, как моих знакомых. Я выйду и проведу вас в зал. По билетам дают подарки, – обрадовала Настя девушек. – Вы же не дети. Конфеты можете взять с собой.
– Если только будет в воскресенье, тогда придем, – демонстрируя свою занятость и начитанность, сказала Света.
– Да, в воскресенье. Но когда узнаете меня на сцене, то не хлопайте слишком громко, – засмеялась Настя от радости, что может как-то поздравить одноклассников с прошедшим Новым годом. – Хорошо? – спросила она для проформы.
– Мы посмотрим. Скажем тебе наше впечатление, – подружки согласились, они все вместе решили пойти не на искрометный спектакль с Дедом Морозом и Снегурочкой, а на серьезную постановку силами талантливой молодежи Театральной студии для самих же старшеклассников.
В воскресенье Настя встретила своих протеже у входа. Провела в зрительный зал мимо строгих дежурных.
– Хорошая пьеса, – в один голос поделились Света и Ира своим мнением с участницей спектакля в перерыв, когда она подошла к ним. – Спасибо, что пригласила нас отвлечься от учебы, – рьяно благодарили они, угощая леденцами Настю.
После волнующего просмотра втроем встретились и отправились домой, а не на прогулку по замерзшей Волге. Так у самозабвенной Насти выработалась хорошая дисциплина, взаимопонимание, доверие, среди подруг и дома с родителями. Она продолжала учиться, соблюдая правила поведения в общественных местах.