Пусть побегает

 
Теперь они ходят и уговаривают меня, - иди, лови. А, чего уговаривать, я и без них знаю что делать. Все у меня получилось, сижу, держу, а они примчались и начали охать, да ахать, все и сорвалось. Как дети в самом деле. Что и говорить, стар и мал все одно. Вот и мои как дети малые.

Двое их у меня. Детки ихние давно выросли, своими обзавелись, живут отдельно, бывают иногда, когда внучат забросить надо. А, те, еще чуднее, как начнут гладить меня и все против шерсти почему-то. Ну, я терплю-терплю, да как цапну их за руку.

Они конечно в рев, старики их жалеть начинают, но меня за это не наказывают, а им обьясняют, что так делать нельзя, не любим мы, когда нас против шерсти-то. За что я их и люблю, справедливые они у меня, и мудрые.

Бабка сейчас в вязание ударилась, все угомониться не может. Как свободная минутка выпадает, она за крючок, и пошли дела.   А, радости-то потом, что море разливанное. Дед все хмурится, не нравятся ему ее затеи. Вечно она чем-нибудь, да и займется, как он говорит не делом, вроде вязания.

А, у нее, все в радость. Тут порядок во дворе наводила, потом все в окно любовалась на свои труды. И так всегда, посадит ли чего, выкопает ли, все любуется.

Вот сейчас все цветы обстригла, какие выкопала в подполье отправила, и как чуть, так опять к окну, мимо не пройдет чтоб не взглянуть.

А третьего дня, она уборку капитальную затеяла, говорит на Покрова чтоб порядок был. И что это такое Покрова, когда оно будет я правда не знаю, но чистится бабка капитально, аж все занавески и покрывала с дорожками перестирала. Потолки и стены протерла, говорит от пыли, а потом все чистым воздухом дышала, надышаться не могла, да приговаривала, - Боже, какой воздух, какой воздух, чистота, вот так бы почаще надо делать, только силенок теперь маловато.

Ведь она после такой уборки, в растяжку лежит, в себя приходит, а когда отойдет, да в себя придет, довольная ходит и сияет как медный самовар. Хотя я и про самовар ничего не знаю, это дед ей так говорит.

Дед, без дела тоже не сидит, по хозяйству хлопочет, но он почему-то всегда  недовольный, и все брюзжит и брюзжит. Одним словом дед.

А вот я, по их милости, теперь все сижу и караулю, да никак поймать не могу, потому как они мне всю обедню испортили, а эта мышь такая хитрая, смотрит на меня из угла, да посмеивается.

Ну ничего, я терпеливый, недолго ей осталось, все равно поймаю. Это, я просто так с ней играю, пусть пока побегает.