***
Сегодня я был в стране, которой нет на карте. Но иногда она появляется на ней, - очень редко, - и опять исчезает. Где костер окружает тебя даже сверху, и все как будто праздник. И все танец. И тело вроде бы спокойно, а душа выворачивается наизнанку – как и должно быть при встрече с запредельным. Да, ум не выдерживает этого, и чувства тоже, - они понимают, что здесь налицо явное нарушение всяческих границ. Тот самый случай, когда очень трудно встретиться с трансцендентным, но еще труднее - расстаться. Столкнувшись с горящей осенью, как никогда острее осознаешь, что прискорбно для души пересекать барьер между этими вселенными, у которых будто разные создатели: зеленым летом и ранней осенью, - и золотым октябрем. Вот попал ты из трех измерений в измерение божественной зари; пусть даже не божественной, а только ангельской; пусть даже не ангельской, а просто созерцал святочные пасхальные деревья этого мира – хотя без святок и Пасхи; но как потом вернуться в обычный трезвый мир после такого опьянения чувств? Ты был в плавильной печи зари и сгорел без остатка, и как жить? Ты приобщился таинству осеннего огня, и опалился приобщением. Твои чувства окончательно вышли из себя, и стали кленовыми лучами.. И ты знаешь, что не хочешь, чтобы они пришли обратно. Осенний мир будто превратился в одну огромную молнию, и эта молния ударила тебя в сердце. Ты хочешь воплотиться, стать одним из них, но это невозможно: они стали тобой, но и отталкивают. И кровь плещется как в стакане, который стоит на полке в каюте корабля во время шторма; и кленовый ток проходит через тело, и эти многоугольные листья падают в тебя, и текут, и эта река ниоткуда не вытекает, и никуда не впадает; у кленовых листьев столько граней и такой цвет, - что начинаешь верить в пространство и время с бесчисленных количеством измерений; это письмо из другого мира, но я не в состоянии прочесть; да и не надо его читать, - нужно просто внимать как пророк божеству, ибо осень – самое пророческое состояние мира; и еще эти существа, живущие на ветвях клена, многоглазые и многорукие, говорили мне что-то об апокалипсисе, но я ничего не понимал; среди этих дланевидных листьев попадались и шестипалые; и прозвучало во мне: «каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей» (Отк. 4, 8); и продолжало звучать: «Улица города – чистое золото, как прозрачное стекло. Храма же я не видел в нём, ибо Господь Бог Вседержитель – храм его и Агнец. И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего, ибо слава Божия осветила его, и светильник его – Агнец» (Отк. 21, 21-23). О, клены.. В чем вы нуждаетесь для света своего, кроме Того, Кто освятил вас? Я смотрел на их самосожжение как неистребимое желание вернуть потерянный рай, и напоследок вспомнил это: «и листья дерева – для исцеления народов» (Отк. 22, 2). И моя меланхолия от невозможности удержать это золото в себе навеки, - ушла, как будто ее и не существовало..