Историческая справка от Октавиана Раку:
Демостене Андронеску родился 3 декабря 1927-го года в коммуне Кымпурь, уезд Вранча, на границе между двумя историческими румынскими провинциями – Молдова и Мунтения.
Во время Второй Мировой войны был сыном полка, а позже вошёл в ряды «Fratii de Cruce» (Крестовое Братство). В 1952-ом окончил исторический факультет в Бухарестском Университете, но только в 1969-ом ему позволили сдать выпускные экзамены. В 1972-ом Андронеску дали право работать по специальности, до той поры же обстоятельства вынуждали его быть разнорабочим.
Между 1952 и 1964 годами, с перерывом на несколько месяцев, был политическим заключенным в тюрьмах Жилава, Герла, Аюд. Сидел в одной камере с такими выдающимися личностями как Джеордже Ману, принц Гика, поэты Раду Джир и Никифор Крайник, для которых стал верным учеником.
После освобождения его ожидает женитьба и радостное отцовство. Дочь Демостене – Мэлина Штефана – ныне известная журналистка и переводчица. Но, даже выйдя на волю, поэт долгое время находился под колпаком у органов госбезопасности, не позволявших ему публиковать свои произведения. Во время заточения он сочинил 200 стихотворений, которые годами хранились только в его памяти.
Демостене Андронеску является последним тюремным поэтом Румынии. Чуть меньше, чем через два месяца, ему исполнится 91 год.В 2017-ом - году, посвященном защитникам православия в коммунистическую эпоху, он был награжден Патриархальным Крестом.
Где безумцы?
О, где безумцы с их шальною силой?
В руках смиренных божий мир затих.
Земля полна страдальцев и святых,
Кого жучком рассудка источило.
Как Сфинкс, толпа учёных суесловов
Молчит пред миром, стонущим от пут.
И, как велит природа, смирный люд
С усердием влачит ярмо воловье.
От бессловесной кровоточа боли,
Покорные в тисках судьбы скулят
И с женами в могильный дряхлый ряд
Ложатся, не подняв оружья к бою.
А дольний мир? - скотиной хворой стал он,
Которой позабыли кровь пустить.
История завязла, как бушприт
У корабля, что морем брошен в скалы.
Безумцев нет, исчезли без остатка.
И некому стада дубьем поднять.
Кто поведет подкоп за пядью пядь,
Чтоб положить под рабский мир взрывчатку?
О Боже, Боже, где же Дон-Кихоты?
Лишь Санчо-Пансы ныне полнят свет,
Не жаждущие в битве умереть.
А паладином быть - кому охота?
Где Александры, пьяные безумьем,
Что узел нашей скорби рассекут?
Неужто тщетно Цезарей зовут
Их Рубиконы, пеня волны шумны?
О, Господи, безумие пошли нам,
Чтоб века затопило берега
И агнцем взяло землю на рога,
Весь лживый мир смешав с предвечной глиной.
перевод Ирины Мудриченко и Октавиана Раку