Николай Андреевич лежал на боку, опёршись головой на левую руку. Напротив него сидел по-турецки Захар Петрович, который успел представиться по ходу трапезы. Между ними на двух газетных листах были остатки этой самой трапезы.
Крошки чёрного хлеба, литровая бутылка водки с остатком на дне, пара рюмок, очистки от колбасы и прочее, что уже не привлекало внимание наших уже близких знакомых.
Мужики помолчали около минуты, однако Захар решил нарушить тишину.
- А это же та самая газета с объявлением, -сонливо заявил Захар.
- Верно...верно, - в полголоса ответил Николай Андреевич.
Захар перевёл взгляд с объявления на Николая, но тот лежал на спине и как будто не дышал. Захар Петрович потянулся к лежачему, но тут же рухнул на импровизированный стол.
Захар Петрович очнулся и обнаружил себя в одном из углов комнаты. По левую сторону в углу сидел ещё не очнувшийся Николай. Захар с трудом поднялся на ноги. Его шатало, чтобы не упасть он, держась за стену, направился к Николаю.
Подобравшись ближе Захар остановился в метре и заметил, что у Николая правый рукав рубашки разрезан вдоль чуть выше локтя и виднелся синяк.
Захар Петрович сразу стал себя осматривать. У него так же был разрезан рукав, но только левый и не было синяка. А так всё было на месте: рубашка, жилетка, обувь и джинсы.
Внезапно Николай Андреевич подал признаки жизни.