Интернет, интернет. Только и слышишь про этот интернет.
Даже Мама, которая раньше ругалась на этот интернет, теперь не отлипает от своей "игрушки", как она называет свой навороченный большой планшет. И чего там только нет, в этом интернете: и погода, и мамин любимый сериал "След", который мне уже все уши прожужжал, и про Ленина какого-то, который встаёт из своего гроба и ходит по мавзолею. Хотя, когда она смотрит ролики про кошек и собак - я частенько заглядываю на экран из-под её руки.
А уж малые, стоит им собраться у нас, тут же по уши влазят в Интернет. Вначале Мишелька с Никой-малявкой дерутся за бабушкину "игрушку", но потом Ника соглашается на свой телефон с ехидным названием "Сяо-ми", Мишель зависает в каких-то Челенджах в "игрушке", а Аделька, как самая старшая, отвоёвывает себе место за папиным, ну то есть дедушкиным, компом.
Па-а-ду-ма-ешь! А у меня, Джесси, и Уважаемой Буси Мусяндровны свой интернет. Собачье-кошачий. Вы что думаете, что наши усы-вибриссы нам просто так даны? А шерсть наша просто так потрескивает электричеством, когда нас гладят? Ха! Даже нет, не так: - три ха-ха. Это же наш собственный Wi-Fi работает. Сеть у нас собственная. Всемирная. И по этой сети мы друг с другом информацией обмениваемся. В том числе и с уличными котейками. Хоть я и оглох уже от старости окончательно, но по этой сети и про погоду знаю, и GPS свой собственный имею. Вот у людей в их умных смартфонах есть определитель номера звонящего, и функция "найди телефон", и время они теперь не на часах, а в интернет-приложениях узнают. А я без всяких приложений с помощью одних только усов, хвоста, лап и мокрого носа, и время знаю и погоду, и приближение Папы или Мамы на их машине за три квартала от дома чую.
А Джесси, кстати, у нас специалист по заболеваниям. Свой, так сказать, домашний врач. Стоит кому-то приболеть, она уж тут как тут, и место больное определит и компресс всем своим телом тут же устроит. Дочка, это мамина и папина Старшенькая, слабенькая у нас, всё время простуживается. Гляжу, а Джесси уж на неё выперлась, лечит сухим электричеством. Значит всё, готово дело. И точно Старшенькая уж и за голову хватается, и чихает безостановочно и целые рулоны туалетной бумаги на свой нос переводит. А после Джесс-терапии - улучшение значительное.
Я бы Старшенькую ещё лучше вылечил, но мне строго-настрого запрещено залазить в кровать или на диван, а если бы я попробовал всей своей тяжестью навалиться на кого-нибудь, а я пёс не маленький, тут же на меня орать бы начали. Я, конечно, их криков не слышу, но они прямо излучают своё недовольство, а я его чувствую.
Только один дармоед в нашей мохнатой семье - Уважаемая Буся. Но... Я ей как-то высказал своё "фе", так она обиделась. Я, говорит, семейный психолог. Лечу плохое настроение лаской и доверчивостью. Как у кого усталость, или мрачные мысли, так я тут как тут - бух на спину и животик подставляю. Ну, они, чисто рефлекторно, тут же его гладить начинают, а я начинаю мурчать с вибрацией. И такую частоту подбираю, что мрачные мысли уходят, плохое настроение развеивается.
Кстати, Уважаемой Бусей мы её только недавно стали звать. Раньше она была игривым и глупеньким малюсеньким котёнком. А потом как-то незаметно выросла в роскошную чёрную кошь, шести килограммов весом. И тут Маме на телефон приходит сообщение. Мол, "лихвод Бусия, анахну мазминим лах...". И т.д. и т.п. Это её на прививки приглашают к ветеринару. А "Лихвод Бусия" это же с иврита и переводится как "Уважаемая Буся".
Ой, простите мою старость, что-то я отвлёкся от главного. Люблю поговорить.
Так вот, недели три назад мы со старушкой Джесси (блин, она на четыре года старше меня и ей уже 18 лет) почувствовали неладное. Нам же электрокардиограф не требуется, чтобы почувствовать, что электрическая активность папиного сердца вдруг сбесилась. Его сердечный ритм был после больницы и электрошока даже несколько низковат, ударов 40 в минуту, а тут стал раза в три или в четыре выше моего. Джесси ему на колени влезла, столбиком, как суслик, стала на задних лапах и всем своим телом прижалась к его сердцу. Но у неё масса тела недостаточная. Папе бы со мной на полу улечься в обнимку. Все же у меня около семнадцати кило и сердце покрепче бьётся, чем у этой дохлячки Джесси. Я даже попробовал ему сказать об этом, так мама не поняла, почему я поскуливаю и папу толкаю, - отогнала меня полотенцем.
Зато его Старшая забеспокоилась, заставила папу приборчиком померить давление и сердечный ритм. А у него ритм около 160 и за три замера то 160, то 110, то 150 показал. А потом и вовсе перестал что-то измерять. Букву Е рисует и всё тут.
Тогда Старшая Средней позвонила. А Средняя у нас дипломированная медсестра, первую степень по медицине имеет. Папа её "домашний профессор" называет. Вот Средняя и говорит Старшей, мол, выкиньте папин приборчик в мусорку. Ты, говорит, спроси у Папы, как он себя чувствует. Ну, спросила. А Папа ей, дескать, отстаньте от меня, нормально я себя чувствую.
Наутро он встал, несмотря на субботу, как всегда раньше всех. Мама ему спросонья буркнула: "Не ходи никуда, я сама Патрика выведу". Но Папа знал, что мне уже невтерпёж, и мы пошли. Честно говоря, я сразу подумал, что стоило потерпеть и выйти с Мамой, потому что с Папой явно было что-то не то. Какие-то неуверенные движения, заторможенность... Мы вышли во двор и к нам сразу кинулся Тимочка, дворовой котик. Следом, откуда-то из-под машины выползла Шоко-Колобок и прихрамывая пошла за нами. Пересекли двор, перешли дорогу и пошли к нашим "трём камням" - трём огромным, плоским валунам, на которых Папа любит с нами сидеть. Тимошкин-Кошкин сразу повёл себя необычно. Залез Папе на руки и прошептал огорчённо "Мя". Я понял его. Он сказала то, что я чувствовал и без него: "с Папой что-то неладно". Шоко тоже не стала лезть к нему под руку гладиться. Она зашла к нему со спины и подпёрла его, изображая из себя спинку стула.
Я не стал оббегать всю мою территорию, а быстро сделал все свои дела и вернулся к "Трём камням". Встал прямо перед папой, оттолкнул носом его электронную книжку, которую он начал читать и заскулил: "Папочка, пошли домой!". Он не послушался и снова уткнулся в книжку. И тогда Шоко укусила его за палец руки, которой он поглаживал её. Я заскулил громче. "Ну что такое, Пат-психопат? Чего ты?" Я точно знал, что времени у Папы осталось немного. Если поторопиться, мы успеем подняться, и он снова ляжет в постель.
Но всё пошло не так, как надо. Папа вдруг вспомнил, что в машине осталась клетка-переноска для Уважаемой Буси, а Мама должна завтра отвезти её на приём. И вместо дома он пошёл к машине. Я путался у него под ногами, тянул в сторону подъезда, даже залаял два раза. Но Папа грубо потянул меня за поводок и пошёл к машине. Время уходило, а он долго не мог найти ключи в кармане, потом никак не мог попасть ключом в замок двери. Наконец он открыл её, и склонился внутрь машины, доставая клетку. Когда он поднялся, его ощутимо повело.
Я, сильно натягивая поводок, потянул его к подъезду. Мы вошли, и Папа наклонился ко мне, отстёгивая поводок. И снова его шатнуло, да так что он вынужден был ухватиться рукой за выступ панели, тянущейся вдоль лестницы. От Папы резко запахло потом. Он стал мокрый, будто его из ведра окатили. Я растерялся. Что делать? Бежать за мамой? А вдруг он упадёт? Остаться с ним, но чем я ему помогу? В раздумьях, я взбежал на один пролёт и остановился, повернувшись к Папе. Его лицо стало пепельно-серым, а вокруг губ разлилась синева. Нет, ждать нельзя, надо звать на помощь. Я оставил папу и полетел на наш последний четвёртый этаж. Ещё не добежав до верхнего этажа, я почувствовал, что Папа поднялся ещё на этаж, потерял сознание и упал. Поэтому под нашей дверью я устроил такой тарарам, что, наверное, черти в пекле проснулись. Я оглушительно лаял, бросался телом на дверь, и она глухо бухала. Слава моему собачьему Богу, мама проснулась. Думая, что я прошусь в дом, открыла дверь и отступила. Но я стал лаять на неё, пытаться вытолкнуть её из двери. Джесси уже всё знала. Она дико закричала: "Ма-а-а-а-а-а" и Мама, кажется, поняла. "Папа, ты здесь?" закричала она вниз в лестничный пролёт. Ответа не было. Мама метнулась в спальню, чтобы хоть что-то натянуть на себя, затем вылетела на лестницу и с криком "Женя, Женечка" полетела по лестнице вниз. Я знал, что она перепугана и в таком состоянии не сможет сообразить, что надо делать, поэтому начал будить Старшенькую. Ничего не понимая, она растерянно смотрела на меня. И тогда я толкнул её к двери.
Старшая позвонила "домашнему профессору" и Средняя примчалась будто на самолёте. Папу увезла скорая. "Профессор" поехала с ним.
Назавтра, вернувшись из больницы, мама целовала меня в мокрый нос, обнимала и давала мне без меры "вкусняшки". Сказала, что я папин спаситель, и если бы не я, то неизвестно, сколько бы папа пролежал на лестнице и что с ним случилось бы одному Богу известно.
А назавтра я проснулся, как от удара током. Мне снилось, что Папа там, в больнице, пошёл в душ и снова потерял сознание. А потом вокруг него было много много людей в белом. Я пошел будить Маму и тут ей позвонили, что с Папой опять было то же самое. И она помчалась в больницу. Я хотел с ней, но меня не пустили. Старшенькая пошла со мной гулять, а я места себе не находил. В какой-то момент почувствовал, что с Папу отпустило. Однако ещё целую неделю Папа был в сердечной реанимации, так Мама сказала.
Через неделю я вдруг почувствовал, что мой хвост совершает вращательно-вилятельные движения. Я поднял усы и настроился на папину волну. Папа быстро приближался. Внутренний GPS определил: вот он на Ольговском мосту, вот въезжает на заправку, вот поворачивает на нашу улицу...
Я кинулся к двери, Уважаемая Буся и Джесси за мной. Ох, как медленно он поднимается по лестнице. Но мы понимаем - ему нельзя торопиться. И вот... Урррааа! Папочка вернулся! Мой родимый! Садись на диван, дай, я тебя в лицо лизну. Уважаемая Буся, включай свой моторчик рядом с Папой, Джесяндра - лезь Папе на колени!
Счастье!