И тут для меня наступил драматический момент, потому что я собирал эмпирический материал, собирал листовки, газеты и так далее.
У меня была увесистая пачка, это были собранные мной уличные листовки, газеты, которые выходили по горячим следам всех этих событий, часть даже была на русском языке, которая обращалась к советским войскам и так далее.
И на совете нашего отряда было принято решение это все уничтожить, потому что нам нужно было пересекать границу.
И понятно, что поляки вряд ли стали бы что-то предпринимать, а вот когда бы мы уже проезжали через польско-советскую границу, учитывая, откуда мы ехали, нас мог ожидать жесточайший досмотр.
В общем, предусмотрительное руководство отряда мне ультиматум выдвинуло, чтобы я «вещдоки» уничтожил. И то, что я привёз, это буквально, скажем, десяток газет, десяток листовок, пара брошюр на русском языке.
— Ты все-таки их провёз контрабандой, несмотря на ультиматум совета?
— Скажем так, да. Но, тем не менее, это просто были, я бы сказал, слезы от того, что я вообще мог привезти в то время.
Да, и в конечном счёте оказалось, что никто нас на границе вообще не досматривал!
И дальше, когда мы вернулись, наш отряд, естественно, уже был расколот, потому что часть считала, совершенно в духе советской пропаганды, что если бы наши войска не вошли в Чехословакию, то вошли бы войска ФРГ, что наши войска выполняют интернационалистский долг и так далее и тому подобное.
Продолжение следует: