– Знаете, я не поддерживаю все эти политические споры между нами, мы же все люди-то. Зачем, вообще, нам ссориться-то? – серьёзным голосом продекламировал пассажир №11/5, снимая очки, по которым шли новости.
– Споры рождают лишь споры! – добавил не менее серьёзно сосед под номером 11/4.
– Ну причины-то, наверное, имеются, уважаемые, – вставил фразу я.
Ранее высказавшиеся против споров и ссор взглянули на меня, как будто я совершил преступление. Причём у первого, землянина лет тридцати, загорелись глаза, как у обозлённого пса, взгляд же второго, мужчины лет сорока, выражал лишь некое пренебрежение с отвращением. Но отдельно от глаз их лица были безэмоциональны.
– Я имею ввиду, что спор-то по делу. Деньги-то править миром не переставали, а почти все ресурсы у одной стороны-то. Монополия, – завершил разъяснение своей мысли, назидательно подняв палец.
Но преступление с меня не сняли, я бы даже сказал, что совершил ещё одно.
– Это-то не причина для ссоры! Есть дипломатические решения всех сложностей, зачем начинать пугать весь мир войной-то? – через несколько тяжёлых секунд заговорил №11/5.
– Война-то дипломатическое решение, уважаемые! – усмехнулся я.
– Этим не шутят, – тихо буркнул №11/4, сделав максимально усталое выражение лица.
И надо же было мне купить билет именно в этом блоке! Надо было доплатить эти жалкие унионы и попасть в чисто марсианский блок.
После этой краткой беседы с соседями я решил лучшим для себя вариантом одеть наушники и слушать музыку весь полёт, благо, новая магистраль обещала домчать до Марса всего за шесть часов. Но этому сбыться было уже не дано, я почувствовал толчки в плечо.
– Как вы это прокомментируете? – допытывался дробь пятый.
– Уважаемые, если вы не заметили, у меня в ушах-то минуты две были наушники, – вздохнув, ответил я.
Его лицо аж покраснело. Он несколько раз глубоко вздохнул и затараторил:
– В новостном ролике, прямо сейчас, сказали, что вы выставили ультиматум. Ультиматумы, войны — это не решения проблем в современном мире!
– Это-то как раз решения, но они порождают новые проблемы, уважаемые. Я не говорю, что ультиматумы-то верное решение. Но, уважаемые, переключите с земных новостей на марсианские и там будет-то всё наоборот.
Собеседник не смог сразу высказать все свои мысли и поэтому перед тем как издать понятные звуки несколько раз открыл и закрыл рот.
– Значит ваши СМИ врут! Кристально понятно, что вы не обучены дипломатии и можете только угрожать своим военным потенциалом.
Я немного опешил от его заявления и сам не смог сразу правильно подобрать слова. Но ответить я не успел, так как №11/4, хмурясь, ответил всем нам сразу на всё:
– Хватит уже! Развели тут глупые споры о том, в чём сами не разбираетесь. Один, говоря о бесполезности споров, не может его завершить, а другой придирается к словам и пытается выдать себя за Интеллигента!
– Простите, – неосознанно вырвалось у меня.
А обдумав всё им сказанное, захотелось извинится ещё раз. Мне даже показалось, что именно Интеллигентом он и был.
– Да, глупо себя вёл. Уж падок я на такие беседы, ха. Кстати, я Андрей Скольня, приятно познакомиться! – быстрее меня сообразил ответ №11/5.
После его представления я вдруг осознал, что он перестал использовать частичку то. А раньше он пытался говорить по-марсиански что ли?
Но чтобы не показаться бестактным, я поторопился представиться тоже:
– Лунь Алексеев, из первых.
– Майкл Сюник, землянин, – с непонятной робостью в голосе, как будто удивился встречи со мной, сказал №11/4.
После к циклу представлений подтянулись и молчаливые соседи по блоку. Сам не скажу почему, но я внимательно считал кого здесь сколько. Получилось полное поражение марсиан: пятеро против пятнадцати.
Да и смешно болтать о политике и возможной войне между ООНЗ и Халифатом, когда можно спокойно купить билет на космобас и вместе с гражданами обоих государств лететь в одном направлении, как собственно я и сделал. Войны в прошлом, сейчас и чьё-то право нарушить надо постараться.
– Лунь, а вы на родину? – с улыбкой спросил Андрей.
Андрей Скольня. Всё же хорошо, когда человека можно называть без цифирного обозначения. Сразу и интерес появляется к личности. Если бы угадывал характер, то смотря на его модную причёску и посиневшие уши, я мог тут же назвать его абсолютным обывателем. Но по прошлому поведению уже можно дать ему такую краткую характеристику, и что-то подсказывает мне, она не совсем верна.
– Да. На Земле-то я был в командировке. А ты-то наоборот, в неё едешь?
Его лицо озарила ещё большая улыбка, растянувшаяся прямо на пол лица, почти. Никто из землян, что я видел весь прошлый месяц, так не улыбались. Улыбка для землян — это вообще ископаемая редкость! Когда улыбка вернулась к нормальным размерам, он взглянул на меня своими маленькими карими глазами и бодро ответил:
– В неё. Впервые вылетаю за пределы Земли, не считая орбитального парка развлечений.
Не удивлён. Почему я не удивляюсь такому нонсенсу?! Привык что ли?
– Уважаемый, тебе-то должно понравится! – с наигранным весельем в голосе ответил я.
Тут мне в голову пришла идея о встрече с этим землянином уже на Марсе и проведении ему малой экскурсии, но только я хотел это озвучить, как мне в голову влетело что-то вдобавок к идее.
Всё как будто взорвалось. Меня стало выталкивать из кресла и тут же одновременно сильно вдавливать в него. Сторона притяжения стала перемещаться быстрее, чем я успевал подметить, где она оказывалась: то слева, то справа, то сзади. Мозги не выдержали, и меня окутала тьма и зудящая боль.
– Эй! Лунь, ты очнулся? – кричали в моей голове.
Тьма быстро испарилась, но оставшаяся размытость не давала понять, где я. Слепящие разноцветные огни, пятна, прыгающие кролики с наступающими черепами: мои глаза наблюдали не мою реальность.
– Заранее извиняюсь, – прозвучал голос, и я почувствовал, как меня кто-то ударил по лицу.
Зрение тут же пришло в норму, и я было пытался подняться на ноги, но быстро осознал своё положение. Мои ноги были придавлены следующим рядом кресел.
– Все наши кресла слетели с креплений и надвинулись друг на друга, – сухо ответил на мой взгляд Майкл.
– Но вы-то выбрались? – мой голос звучал как-то странно, был похож на помесь скрипа и звук, сдувающегося шарика.
– Тебя зажало сильнее остальных, нам двоим не хватило сил вытащить тебя, когда ты был в отключке, – Андрей говорил так будто сейчас расплачется.
Всё было просто. Боль в ногах я чувствовал, значит позвоночник в порядке. После смещения сидящих мест, и так просторный блок стал ещё более удобен для коллективной работы.
– Возьмите ещё троих в помощь! Один-то любой палкой будет разжимать, а остальные-то тянуть по креслу. Должно хватить, уважаемые, – сказал я уже более привычным голосом.
– Нельзя, возможно большее повреждение организма. Надо дождаться помощи, – закивали друг другу братья земляне.
– Глупости! Он-то молодой, не собрал ещё коллекцию смертей, – оживилась группка соседей по блоку.
Как их зовут я уже забыл, но отчётливо уверен, что они были марсианами. Андрей с Майклом хотели им помешать, но один отмахнулся от них, сказав:
– Он-то сам хочет. «Марсианин должен десять раз быть на волоске смерти, чтобы наконец поддаться ей!» У нас-то так говорят.
– Мы не будет участвовать в этом глупом, небезопасном деле! – сложил руки на груди Майкл.
Как оказалось, марсианам ничего больше и не надо было. Они пыхтели с минуту, с не сходящими улыбками. Я не сказал бы, что это лучшее проявление эмпатии, когда-либо видимое мной. Но как только пластик поддался и ничего больше не сдерживало мои ноги, они загоготали, будто это было лучшее событие в их жизни. Ни за что не скажу это вслух, но на время это согрело и убрало всю боль.
– Дай посмотрю, – Майкл нагнулся и стал осматривать мои ноги. – Кажется они в порядке.
Он всё же попытался провести полный осмотр, щупая и тыкая в разные места. Ответ остался прежним.
– Но это всё равно нарушает инструкции, – еле слышно пожаловался Майкл сам себе.
Как только «доктор» Сюник закончил осмотр, я встал и, не считая боли, не заметил ничего нового. Однако одного шага мне хватило: ноги подкосились, и я повалился на пол. Благо за спиной оказался один из марсиан в нужный момент, взявший меня под руку.
– Ну со мной-то всё понятно. А что с кораблём-то случилось? – сев на ручку кресла, спросил я.
Оглядев попутчиков, мне почудилась, что мы в старом фильме про МКС. Эта бестолковая атмосфера была уникальной смесью всех эмоций: и негативных и, определённо, положительных. Ужас сидел вместе со смехом и улыбками, которые, конечно, могли быть лишь иллюзиями, порождёнными шоком, но именно это и напоминало безумие последних минут МКС. Только нас здесь было слишком много.
Большинство стояло на том месте, где раньше был последний ряд кресел. Они тихо, но эмоционально что-то обсуждали, хотя секрета в теме и нет. Все разговоры о случившемся и о дальнейших действиях. Но мне интереснее было, конечно, в нынешней группе, где на два землянина пятеро марсиан.
– Кто же его знает-то?! Но мы точно уже не на магистрали, – ответил придерживающий меня марсианин.
Он был явно в приподнятом настроении. Казалось, его переполняло желание пробить корпус космобаса и узнать, что же произошло. Заметив мой взгляд, он мне ехидно улыбнулся, говоря этим, что мне это сделать слабо.
– Неужели это Халифат на нас напал? – практически шёпотом спросил меня Андрей.
Только вот этот вопрос услышали все, кому надо. Земляне, что стояли в пяти метрах от нас повернули головы в мою сторону.
– На корабле полно марсиан, они бы не стали! – намеренно чётко и уверенно сказал я.
– При атаке мы были бы уже уничтожены, поверьте.
Это сказал Майкл, но как сказал! Во всей подаче читалось, что он общается с маленькими детьми. Я теперь точно уверен, что он Интеллигент.
– Это точно. А вы не думали связаться с капитаном или стюардом?
– Халифа мудрость, как мы не догадались?! – съязвил марсианин, стоявший напротив меня.
Как оказалось, тему разговора попутчиков я угадал не полностью. Единственным выходом из блока, не считая путей прямиком в космос, была большая дверь, что дымилась рядом. Дым исходил из консоли, что успела обуглится и почернеть. Именно там была заветная кнопка «открыть», которая сейчас кокетливо каратила.
– Я могу попробовать открыть дверь, но потом мне потребуются ваши показания, что это сделано для спасения! – сказал нам землянин, подошедший к нам.
До этого он стоял с большей группой, где спорил эмоциональней всех. Он был одет в обычную одежду, которую мог одеть и марсианин, и землянин, и девушка, и парень. Внешность была так же стандартна. Единственное что его хоть как-нибудь выделяло, так это небольшое штрих-тату на лбу, которое не было сильно популярно на Земле и тем более на Марсе.
Этот уникальный парнишка резко хлопнул по консоли, и та со странным треском вылетела, обнажив связки проводов за ней. Он возился секунд десять, запустив руки в проём по локоть, и дверь, жутко шумя, открылась. Хотя на середине дверь остановилась и стала издавать технические звуки.
– Ты в порядке? – спросил я землянина-электрика, спокойно отряхающего руки.
– Ерунда! Только, это, не забудьте подтвердить, что я спасал, а не ломал…
Похоже у него были проблемы с законом. Иначе зачем ему так бояться недопонимания?
А выбраться из своего блока оказалось пустяком по сравнению с той проблемой, которую мы увидели после.
Космобас это не инновационный корабль для полётов по всей солнечной системе, а современный аналог кораблей начала прошлого, двадцать первого века, без могучих мембранных батарей и квантовых двигателей. Но то, что на таком корабле без магистрали наш шестичасовой путь превратиться в шестинедельный было не главной проблемой. Космобасы оказались довольно хрупки. Нашему блоку ещё повезло, многие блоки были законсервированы, а некоторых мы так и не нашли.
Но «лучшей» новостью оказалось, что на космобасах есть только один пилот и он перед столкновением был в одном из пропавших блоков.
Разумеется, началась паника. Часть людей цеплялась за стюардов, как за спасательный жилет, другие выискивали самые безопасные, по их мнению, места и забивались туда, боясь даже издать звук. Но большинство выбравшихся из своих блоков собрались в одну бесформенную массу, занявшую половину всего внеблокового места. Вот эта опухоль стала активно обсуждать свои шансы выжить и возможных виновников своей возможной скорой смерти. И лучше всем от этого не стало.
– У нас современный бортовой компьютер, поэтому нужды в пилотах нет, – пытался нас успокоить стюард.
– Только в той аппаратуре не мы, не вы не разбираетесь, так? – держась за сердце спросила женщина из соседнего блока.
– Но сигнал о помощи посылается автоматически! – Стюард попытался перекричать зашумевшую толпу.
Мои мысли крутились о том, что кабина пилота почти не пострадала, а значит мы могли хотя бы попытаться вернуться на магистраль. Но у меня не было даже представления, как управлять космобасом.
– Даже если среди нас нет пилотов, мы можем попробовать вернуться на магистраль! – громогласно огласил Карл, марсианин, что меня тогда придерживал.
– Корабль повреждён! Может при движении ещё блоки отваляться! – истерически закричал стюард.
Ему явно было сложно находиться под давлением полусотенной недовольной толпы. Но вокруг него была теперь именно толпа. Люди потеряли рассудок и начали просто кричать, то что услышали сами, от тех, кто закричал услышанное от какого-нибудь шептуна.
– Карл, Майкл, Андрей, надо проверить кабину пилота. Там может быть какая-нибудь проверка состояния корабля, – предложил я, пытаясь говорить тихо, что бы никто из толпы меня не услышал.
– Погодите с этим. Помогите нам успокоить пассажиров, и тогда всё посмотрим, – сказала стюард, стоявшая за моей спиной.
Я подпрыгнул от неожиданности, пусть фраза была сказана и мягким, не громким голосом. Обернувшись, я увидел абсолютно спокойную девушку. Ей было от силы лет двадцать, но несколько гротескных шрамов на шее и подбородке давали понять, что свою коллекцию смертей она уже набрала. Останавливаться у нас она не собиралась, поэтому тут же пошла дальше. Шрамы сильно отвлекали от остальной внешности, оставляя в памяти только короткую причёску и лицо, состоявшее из затянувшихся порезов и ссадин.
– Если мы не погибли сразу, значит не погибнем и через неделю. Корабли умней людей, – фыркнула девушка в конце фразы, когда оглядела обезумевшую толпу.
А я даже не задумался о том, что даже маленькая дырочка в космосе приведёт к потере всего воздуха. Если мы сейчас не чувствуем проблем с поддержанием жизни на корабле, то волноваться об этом рано. Но тот парень что стал царапать стену и девушка, пытающаяся взломать одну из дверей в не-знаю-куда были опасны.
****
Не знаю сколько это заняло, но нам удалось угомонить людей. Под нами я имею ввиду сохранивших спокойствие пассажиров и трёх стюардов, оставшихся от всего экипажа космобаса. И нас было не больше дюжины. Мы показали достойную актёрскую игру и бесстрашие, это убедило остальных, что мы всех спасём. Майкл Сюник стал космоинженером, Андрей Скольня – программистом, а я выбрал роль космоегеря. Толпа не усомнилась в наших легендах, ей самой хотелось верить.
– Мы-то пойдём к пульту управления, – начал я вещать, оглядывая смиренно сидящих пассажиров. – В моём блоке был хороший электрик. Нам-то пригодиться твоя помощь.
Этот паренёк не был рад перспективе куда-либо идти, но под моим пристальным взглядом, он сломался и зашагал с нами.
Кабина пилота не поражала ничем кроме своей невзрачности. Прыщ в корпусе было лучшим её определением. Серая приборная панель с еле отличимыми от себя кнопками, часть из которых мигали одним блекло-зелёным светом. По подсказке стюарда мы нашли небольшую чёрную разделочную доску, оказавшуюся экраном состояния корабля. То, что экран показывал беззвёздное небо, было не самым «приятным» открытием. Рядом с ним была единственная кнопка, мигающая другим цветом – красным. На кнопке была надпись «двигатель». Псевдо космоинженер не мог придумать дальнейшего действия. Поэтому Карл, по легенде пилот истребителя, со всей силы ударил по экрану, заодно рассказав своё отношение к космобасу. Ответом корабля стал удар током и включение экрана вместе с активацией пары кнопок неизвестного назначения.
****
– Корабль сильно повреждён, но системы жизнеобеспечения активны, – начала свой доклад стюард, забыв упомянуть об уничтожении двух третей запасов воздуха.
По расчётам Майкла воздуха хватит на пару дней, поэтому про ничтожные запасы еды и воды мы даже не думали. Сигнал СОС был отправлен, но отсутствие ответа настораживало.
– В ближайшее время прибудут спасатели, но инструкции говорят о минимальном потреблении продовольствия, воды и воздуха. И если кто-нибудь ранен, обратитесь к стюардам, Майклу или Меркурию, они окажут помощь! – закончила свою краткую речь девушка и быстро ретировалась в служебное помещение, оставив остальное на нас.
Я пошёл вслед за ней.
Нет. Положение всё же было прескверным. Бортовой компьютер показал, что мы столкнулись сразу с тремя космическими телами, видимо другими кораблями. Антенны и передатчики связи были уничтожены, что превращало нас в слепых, глухих и немых для всего, что было дальше трёх километров от нас. А отсутствие FreeNet’а говорило, что мы уже далеко от магистрали. И если мы просто будем ждать, то останется надежда только на сигнал о бедствии, который без передатчиков мог и не достигнуть цели.
– Как там Карл? – увидев, что я вошёл, спросила девушка стюард.
– Разряд тока-то был не сильный, поэтому сейчас он-то просто спит, – выйдя как из транса, ответил я.
У неё были короткие посеребрённые розовые волосы, которые идеально гармонировали с серебряными и малиновыми вставками в её форме. У неё была сформировавшаяся, для её возраста, фигура, которую полностью скрыть униформа уже не могла.
– Нравлюсь? – взглянула на меня голубоглазое чудо.
В этот момент, даже маленький мальчуган не смог бы дать отрицательный ответ.
– Очень! – выпалил я.
– Хэх, а спросить ничего не хочешь? – её щёки порозовели.
– Эм, не хочешь сходить-то со мной куда-нибудь после спасения? – мои мозги перестали работать, я забыл о том, что спасение может и не прийти.
– Понятно! – она вздохнула и закрыла глаза на пару секунд, после чего со строгим лицом, переходящим в улыбку продолжила. – Я ожидала другого вопроса. Уважаемый, меня зовут Маринер, будем знакомы!
Тут меня осенило, что я не знал её имени всё это время. Да и лицо я разглядел только во время её доклада толпе. Хорошим началом я бы это точно не назвал.
– Лунь, чего помрачнел? – ехидно улыбнулась она.
В это время за мной раскрылась дверь. Андрей, находясь рядом с нами, стал изображать лазутчика, пытавшегося незаметно проникнуть на охраняемую территория.
– Очень незаметно, – буркнул я себе под нос.
– Мне стало интересно, что вы здесь делаете. Не устраиваете ли вы тайный заговор по выходу в открытый космос? – попытался пошутить Андрей.
– Этим мы и занимаемся! Если раскрыть заслонку, мы сможем долететь до магистрали, – облокотившись на меня, ответила Маринер.
Улыбка бравого землянина сменилась на злобный оскал. Мне показалось, что его глаза покраснели, и вместе с душевным пламенем, читаемым на лице, это создавало довольно устрашающее зрелище.
– Что с вами?! – закричал Андрей, использовав все запасы своего воздуха, из-за чего следующая фраза стала тихой и хрипящей. – Этим вы убьёте всех законсервированных.
– Андрей, успокойся. Ты разве сам не понимаешь? – снова посерьёзневшим голосом зашипела стюард.
После этого злости на его лице поубавилось. Однако лицо скривилось ещё сильнее, я прямо чувствовал его боль.
– Я понимаю. Но есть же шанс, что там выжил кто-то. Скоро может прийти спасательная команда, – ответил потухшим голос Артём.
– Консервация означает пробоину в корпусе. Но если она больше стерлинга, корабль её запечатать точно не смог бы, – положив ему на плечо руку, сказал я тем же тихим голосом.
Наступила тишина. Я чувствовал, как дрожал Артём. Эта дрожь передавалась и мне, опустошая решимость.
– Если мы выйдем в космос, нам придётся проходить сквозь эти блоки. Так или иначе, но мы узнаем, что случилось с пассажирами, – Маринер сказала это тихим, но для нас громогласным голосом.
Глубоко вздохнув она вышла из комнаты. После секундного колебания и я пошёл к выходу, но тут же был окликнут:
– Лунь, почему вы такие спокойные?
Я уже не спокоен, но это же не значит, что я должен забиться в угол и рыдать, проклиная судьбу?
Не сказав ничего вслух, я вышел.
Следов толпы уже не было видно. Все пытались обустроить удобное место для возможной ночёвки, собрать свои вещи в одно место или обработать свои болячки. Маринер стояла в стороне и разговаривала с Майклом, Карлом и ещё двумя девушками. Хотя второй скорее слушал, держась за свою челюсть.
– Этим мы убьём сразу двух зайцев, – уже закончила свой рассказ стюард, когда я к ним подошёл.
– Стюарды может и умеют в космосе летать, но вас лишь трое. Для остальных это самоубийство. Послушай, времени прошло мало, и спасатели просто ещё не прилетели, – ответила одна из девушек.
И этот ответ для неё был сложным. Не из-за содержания, а из-за того, что её голос постоянно норовил осведомить всех пассажиров корабля и ей приходилось постоянно себя утишать. Эта же проблема оказалась и у Майкла, который сразу же стал отвечать что-то неразборчивое. Из всего сказанного я разобрал только лишь «инструкции», «безопасность», «никого».
– Не трое. Я-то выходил в космос раз двадцать. Да и любой взрослый марсианин это делал, – перебил я новую тираду не утишаемой девушки.
Карл легко улыбнулся и кивнул мне. А Интеллигент грозно на меня взглянул и сказал, делая каждое своё слово бьющим в голову:
– Космос не шутки. Это опасная миссия, куда можно послать только готовых людей. Да, вас не трое, а двое. Другие стюарды слишком напуганы, Карл не в том состоянии, а твои марсиане… где они?
Я резко обернулся и оглядел отсек. А сколько вообще марсиан на корабле и как я их узнаю? А потом меня осенило. Из пятёрки марсиан моего блока двое слились с бушующей толпой, Карл не восстановился. Теперь они не годны.
– Со ной сё порядке, – вскочив на ноги, сказал марсианин.
Вторая девушка, еле сдерживая смех, пояснила:
– У него электронная челюсть. От перепада напряжения что-то перегорело, без ремонта он может только так говорить. Кстати, я тоже марсианка и в школе ходила в кружок космоплавания.
Это стало переломным моментом. Теперь люди поделились на три группы: сразу сломавшихся, сломавшихся позже и нас, кто забыли сломаться. И я бы не сказал, что мы были самыми разумными.
****
Стоя в камере выхода в открытый космос, я поражался тому, что эта хрупкая, как все сложные системы, камера невредима, а все антенны связи были уничтожены, хотя их было больше десятка. В руках у меня был волновой резак, который под действием частичной невесомости всё равно был неподъёмным, для обычного человека.
– Выброс через пять… четыре…
Слово выброс настораживало, хотя это небольшой толчок, не способный сдвинуть яблоко с места. Так я думал.
– Один… выброс!
Меня вытолкнуло из камеры с такой силой, что я быстро набрал скорость и улетал прочь от космобаса. Передо мной была непроглядная стена, увешанная гирляндами, блестящими уже не притягательно, но именно к ним я и летел. Но как только я подумал, что достигну магистраль в одиночку, меня дёрнуло в обратную сторону.
– Извиняюсь! Я не знал, что надо настраивать мощность. Хорошо, что у резака нет собственного питания, – оглушил меня стюард, не знавший похоже и о настройке громкости.
Меня спас провод от резака. Я начинаю проникаться словами Майкла. Всё это слишком опасно и спонтанно. Из-за того, что это спонтанно, это и опасно!
Мне не хотелось больше видеть этих звёзд, и я пристально стал вглядываться в дальний край корабля. И это зрелище пугало сильней. Корабль не стоял на месте, даже с выключенным двигателем и турбинами. Инерция в космосе бесконечна, почти. Но то что мы удалялись от спасательной магистрали было, и так понятно каждому образованному на корабле. Устрашало же то, что мы оставляли по пути: обломки корабля, ящики, какие-то частички и нечто похожее на сломанные манекены. Я закрыл глаза.
– Хорошо, нас всех выбросило. Перекличка и запрос готовности! – прозвучал в динамиках голос Маринер, капитана вылазки.
– Готовы, – ответили остальные двое.
– Лунь, всё в порядке? – через секунды пять спросила капитан.
– Да, готов, – не открывая глаз, ответил я.
Сложно. Открыв глаза, снова призову кучу слепящих огней и наш чудовищный след.
– Начнём с правого борта. Проверьте нет ли пробоин… и есть ли… проверьте блоки, – отдала приказ Маринер, дрожащим голосом.
Глубоко вздохнув, я открыл глаза. Команда была уже впереди. Скафандры Карла и Сэттелы были соединены проводом цвета их костюмов – белого. Это дилемма Титаника: оранжевых (инженерных) экзоскелетов для выхода в космос было всего два, остальное было обычными скафандрами для не продолжительного нахождения у корабля. Лотерея отдала оранжевые костюмы мне и Маринер.
– Я-то буду сверху, – предупредил я.
Экзоскелет помог догнать своих за пару секунд. Это было новым ощущением: чувствовать невесомость, но двигаться так же свободно как на Марсе. Поднявшись чуть выше корабля, я понял, как могли быть уничтожены все антенны связи. Крыша космического автобуса была практически ровной: не осталось овальной формы корпуса, локаторных вышек, регулировочных фонарей. Единственное что выпирало, и то на пару миллиметров, это пассажирские блоки. Оба борта в начале пути имели по восемь блоков, сейчас же я разглядел лишь половину.
– Вижу дыру в блоке! – закричала Сэттела, и через секунду добавила. – Сейчас проверю с Карлом.
Подлетев к этому блоку, я чуть не вскрикнул. Белые скафандры нашли рядом с собой дыру, передо мной же была раскуроченная, но запечатанная крыша блока. Но главным материалом этого запечатывания была не стандартная быстрая сталь, а чьё-то тело вперемешку с пластиковым мусором.
Меня чуть не вывернуло наизнанку и мой скафандр это понял.
– Что за сигнал? – закричал стюард из корабля. – Экзоскелет номер два, что с тобой?
– Со мной? – задохнувшись спросила Маринер.
– Это я. Всё уже в порядке. Этот-то блок уничтожен, – пытаясь сдерживать позывы, затараторил я.
Но о своём самочувствии меня быстро заставили забыть. Как только я ответил, в наушниках тихо прошептали:
– Я кажется застряла.
– Не волнуйся, я сейчас помогу тебе. – тут же ответил Карл своему напарнику, и продолжил уже нам. – Народ, подсобите!
Я не сразу понял, что Карл снова смог говорить внятно и тем более то, что он изменил манеру речи. Да, и времени не было. На сей раз, обуявший меня, ужас не затормозил меня, а заставил быстрее добраться до друзей.
– Нет, подожди! Будет хуже, – закричала Сэттела Карлу, потянувшему её за ноги.
Было поздно. Карлу удалось выдрать напарницу самому. Именно выдрать. Крик стал приглушатся каким-то странным звуком. Это воздух стал выходить из белого скафандра наружу, заглушая крики. В придачу белая нить между скафандрами разорвалась тоже. И Карл, пытаясь вытащить Сэттелу, сам запустил себя в открытый космос.
Почему всё идёт снова вверх дном?! Меня бросило в холод, а затем сразу распалило как доменную печь. Чувствуя проступившие слёзы, я со всей силы оттолкнулся от корабля.
– Карл, хватайся! – кричал я.
Между нашими руками было всего пару сантиметров, как провод резака дернул меня назад.
– Помоги! – зарыдал мне марсианин.
Я оттолкнулся от резака и вновь полетел навстречу другу. На этот раз я смог схватить его руки и, используя все возможности экзоскелета, бросил его в сторону корабля. Сам продолжая отдалятся от спасательного ковчега.
Учитывая, что я выжил в этом проклятом космобасе, я собрал коллекцию смертей. Я успокоился и смирился с судьбой.
– Чёрт! Не хочу я помирать здесь-то! – зарыдал я и в панике стал махать руками и ногами.
Я развернулся в сторону корабля и стал пытаться, используя навыки плавания, изменить направление движения. Но я даже не замедлялся. Моё тело неслось к тем самым звёздам, о которых я мечтал в детстве и ненавидел всю взрослую жизнь. Снова закрыв глаза, я стал бесплодно грести к космобасу. Во тьме слёзы не так уж и страшны.
– Берегись! – закричала Маринер.
Открыв глаза, я тут же перевернулся, но удара избежать не успел. На довольно высокой скорости в меня влетела марсианка. Обхватив меня одной рукой, другой она нажала на что-то и нас бросило обратно, в сторону корабля.
– Эх, и испугал же ты меня! – загоготала девушка.
– Как ты добралась до меня? – невнятным голос спросил я.
– Выброс. Раз тебя тогда так выкинуло, я решила испытать это самой! – засмеялась Маринер.
Мой смех полился в такт ей. Сейчас я готов был даже продолжить миссию.
– Так ты её и продолжишь. Не зря же я тебя спасла?! – сказала девушка и я почувствовал, что та улыбается.
Когда мы приблизились к космобасу нас встретили пара белых скафандров, державших резаки.
– Они должны были нас поймать своими удочками, если заряда баллона не хватит вернуться к кораблю, – пояснила Маринер.
– А с Сэттелой уже всё в порядке? – спросил я, глядя на космонавтов.
– Ей оказывают первую помощь, и поэтому я решил помочь вам, – заскрипел голос Майкла.
Для него это был явно героический шаг. Да и чувствовалось, что он сильно напуган всей ситуацией и своей ролью в ней.
Хотя эти будущие действия оказались пустяком по сравнению со всем произошедшим. За пять минут нам удалось отпереть, а где-то отпилить, заслонки. Мы все были в шоковом состоянии, но миссия удалась без жертв.
****
Весёлый настрой чувствовался в каждом углу. Все шутили, смеялись, забыв о том, что ещё час назад боялись погибнуть.
– Лунь, как ты только не запаниковал?! Маринер сказала, что ты пытался самостоятельно добраться до корабля, – расплылся в улыбке Андрей, как при знакомстве.
– Но это-то мне не помогло, – попытался улыбнуться я.
– Не стесняйся ты! До него даже не доходили наши сигналы, и он не знал, что мы пытаемся его спасти. Не сдавался! – расхваливала капитан вылазки.
Конечно, я даже не думал разубеждать всех в этот момент. Хотя слава храбреца мне и не льстила.
– Ладно вам. Лучше скажите-то сколько до магистрали-то ещё лететь?
Мы стояли у кабины пилота и мой вопрос она встретила вихрем сигналов. Бросившись к ней, мы услышали из динамиков треск, а затем уже более разборчивые слова:
– Комета 22, я Комета 29. Мы получили ваш сигнал СОС, приближаемся.
В тёмном лобовом окне, мы видели, как к нам приближался источник разноцветного света. Никто это не сказал вслух, но сигнал о нашем бедствии дошёл всё-таки, а значит миссия была не нужна. Вспоминая всё пережитое, стало как-то грустно.
– Комета 22, я Комета 29. У нас минутная готовность к состыковке. Просим приготовить паспорта! – отправил сообщение спасательный космобас.
Просьба про паспорта показалась странной, но учитывая щепетильность землян по отношению к правилам, я отбросил мысли об этом. Выяснилось всё скоро.
Когда к состыковке уже всё подготовили, в рубку снова пришло трескучее сообщение:
– Комета 22, я Селена 2. Мы примем марсиан на борт. Марсиане, что зайдут на борт Кометы 29, объявятся изменниками Халифата.
В этот же момент к нам пристыковался космобас спасателей. Меня бросило в дрожь. Что происходит? Хотя самый очевидный ответ напрашивался сам.
– Показываем паспорта! – вваливаясь к нам, заорал кто-то с Кометы 29, держа в руке диффуз-шокер.
– Неужели война? – побелев, спросил Андрей.
– Похоже теперь нам в разные стороны. Рад был знакомству! – поклонился Майкл и, схватив за руку землянина, пошёл к гостю с шокером.
Через тридцать минут корабль опустел. Только когда все земляне улетели, я узнал сколько осталось в живых марсиан. Семеро, включая стюарда Маринер. Я клял себя за жадность, но она спасла мне жизнь: пассажиры чисто марсианских блоков не выжили.
– Вы получали сигналы от нас? – спросил марсианский офицер.
– Нет, у нас не было связи. Значит война? – с обидой в голосе ответил я.
Мне сразу вспомнились миротворческие слова Андрея и его вопрос о возможности нападения Марса. Противное чувство.
– Мы посылали вам сообщение о том, что отправимся к вам на помощь и предупреждали о начале войны. Эх, вы у нас были третьими в списке! – устало вздохнул офицер.
Я огляделся и заметил, что мы были не единственные в штатском. Майкл же говорил, что на нас не нападали.
– Магистраль отключили, когда объявили о войне, поэтому бедствующих кораблей оказалось много, – сказал подошедший ко мне марсианин в штатском.
– Чёртовы земляне! Внезапная атака им оказалась важней, – скривив лицо, добавил офицер и пошёл к остальным.
Шёл пятый час войны Объединённых Наций Земли и Халифата Луны и Марса.