Скоро выпадет первый снег, и ожидание этого почему-то становится важнейшим событием. Почему-то зреет ощущение, что приближается главное, то, что лишит значения все остальное, как будто то, что окружало тебя до этого вообще может быть уничтожено в смысле значения. Возникшее ожидание обещает, что приблизится какая-то реальность, дождавшись которую можно переселяться туда навсегда, словно ты уже никому и ничего не будешь должен.
Ожидание обнаруживается где-то в душе без видимой причины. Оно усиливается с похолоданием, как разгорающийся огонек, который крепнет, перестает дрожать и горит ровно. Неожиданно ты узнаешь, что где-то там, оказывается, есть жизнь. Там кто-то обитает, и до этого, он, видимо, пребывал в сонном состоянии, так как не было причины просыпаться, то есть, ничего важного, оказывается, до этого не было. Теперь это не так, горит огонь, возможно, на огне стоит чайник, кто-то ходит по комнате.
Это событие ожидается в оформлении ряда атрибутов, которые однозначно описывают его. Подобное нельзя ни с чем спутать, словно между вами граница. Наличие особых атрибутов ожидается, как будто требуется подтверждение. Подтверждение требуется тому, кто боится быть обманут. Необходимо подтвердить, что подписание договора состоялось, ты перешел на ту сторону. Это такие атрибуты как сумерки, скрип досок веранды, холод на улице и тепло внутри дома, и утро следующего дня когда на мгновение слепнешь.
Это и будет атрибутами общения с вечностью, в течение какого-то определенного времени и в каком-то определенном формате, описанным известными рамками, за пределами которых все может быть устроено иначе, и после чего, разумеется, все вернется в прежнее состояние, из которого и было замечено это приближение сюда этой другой реальности почему-то обещавшей решения всех проблем в каком-то формате на какое-то время.