- Наконец-то! Наконец, со мной расплатились. Скупердяи! Подарили всего один день. И это за эпохальное изобретение.
Пару лет назад я просматривал и стирал в электронке кое-что из старья.
Вспоминались события, связанные с той или иной датой, перечитывались послания от людей, которых уже нет.
Вдруг подумалось,- Вот бы пообщаться с кем-нибудь из них. Чем черт не шутит.
Сразу позвонил Виталику,
- Привет, дорогой! Как там твои сервера поживают?
На эту тему старый приятель-программист мог разговаривать бесконечно.
- СлабО поменять дату отправления письма?,- без обиняков поинтересовался я
- Обижаешь!,- возмутился Виталик,- это , конечно, не совсем законно, - прозрачно намекая на пол-литра жидкой компенсации, затянул он.
- А изменить дату поступления письма адресату?,- совсем обнаглел я. Однако, Виталик неожиданно оживился
- Вот это задачка - супер! , - восхитился и обрадовался он
- Забыл, понимаешь , друга с днём рождения поздравить,- приврал я зачем-то
- Хоть задним числом, но хотелось бы обрадовать
Прошла неделя. Посреди суеты, когда я о своей сумасбродной идее и думать позабыл, на экране айфона нежданно проявилась взъерошенная шевелюра Виталика.
Судя по ужасному и сильно помятому виду, чувствовалось, что он, за все прошедшее время, глаз не сомкнул
- Ну и дельце же ты мне подкинул!,- обессилено выдохнул он.- Одним пузырем не обойдёшься! Высылаю таблицу, а сам вырубаюсь. Пару дней даже не звони.
Табличка, которую я получил, была простой, как все гениальное. В столбик с надписью «Дата отправления» достаточно было проставить дату отправления, а в столбик « Дата получения» - дату желаемого получения
Долго не думая, я послал себе самому поздравительную ко дню рождения. Но только ровно на двадцать лет назад. Прямиком, в прошлое. Получив из девяносто шестого года равнодушное « Спасибо», я остолбенел.
Все, что до этого самого момента я делал как-то автоматически и с толикой иронического издевательства, оборачивалось более, чем серьезно. Ведь задумывалось это больше в шутку и представлялось в виде будущего грандиозного розыгрыша, который мог бы легко украсить жизнь моих старых приятелей.
- Конечно. Как сразу не догадался? Это, наверное, Виталик устроил самую, что ни на есть, банальную каверзу ! В ответ на мое необычное предложение он, просто-напросто, развёл меня как кролика, как чайника, как лоха наипоследнего.
Ну, что ж , это ему почти удалось.
- Ничего-ничего, Виталичек ! И я тоже - парень хоть куда
Как же я сразу же заподозрил, что Виталик , сам оказался « не промах» и легко разыграл мою же карту
На звонки он , конечно, не отвечал. Тогда, хитро прищурившись , я заслал ему , якобы в 1996 год, предложение поработать одним из заглавных разработчиков Майкрософта.
Все последнее время Виталик об этом просто бредил. Мстительно улыбаясь, интервью я назначил ему именно на сегодня и именно в нашем Арбатском офисе.
Если он подстроил розыгрыш и подло перехватывал все письма, то я ожидал увидеть у себя в гостях взмыленного спринтера, несшегося по Москве во весь опор. Не тут то было.
Подключение к его домашней видеокамере убедило в обратном - Виталик дрых без задних ног и ничего этакого не задумывал.
Получается, что никакой шутки не было и в помине. А все, что с самого начала я нафантазировал о возможных парадоксах времени, оказалось чистой правдой?
В тот же миг, как гром среди ясного неба, тренькнуло и письмо от Виталика образца двадцатилетней давности. Он растерянно интересовался, почему интервью с Майкрософт назначено только через двадцать лет ?!
- Нет! Нет! Это было слишком невероятно, чтобы оказаться реальным
Наверняка, кто-то, и это явно не посапывающий во весь экран мой приятель, вступил со мной в дьявольскую игру
Единственным способом проверить неумолимо зарождающуюся надежду на хронолокацию и общение вне времени было тайное слово.
Я усвоил его ещё в трехлетнем возрасте, когда присутствовал на бесконечных зимних посиделках моих бабушек и пытался разобраться во всех сокирянских сплетнях, с азартом обсуждаемых на смеси русского, украинского, румынского и идиша.
Когда кого-то из своих заносило в присутствии посторонних и, он или она могли, чересчур увлёкшись, выдать глубоко законспирированную тайну о чьей-то внеплановой беременности, произносилось слово «нудл» - иголка (идиш).
Непосвященные не обращали на это никакого внимания, а свои, тут же врубаясь, понимали, что надо срочно «сменить пластинку».
Не смея верить такой удаче, я снова послал себе электронку прямо в девяносто шестой год, где подробно описал все, что случилось. Для страховки от возможного розыгрыша, попросил вспомнить то Слово.
Я, образца двадцатилетней давности, тоже дураком не был. Слово, конечно, прислал, но одну буковку, для проверки меня теперешнего, все же поменял.
- Умница!,- похвалив сам себя, молодого, я немедленно дослал ему правильную букву. Длинная мучительная пауза осознания чего-то необычного, фантастического и великого явно затянулась, заставив меня не в шутку встревожиться за надежность межвременного канала связи.
Дальше, все оказалось делом техники. Однако вездесущие спецслужбы сразу же все прознали и все запретили, дабы информация раньше времени не проникала в прошлое и, не дай Б-г, не меняла, как говорят преферансисты, священный ход фишки.
- В порядке исключения и эксперимента,- мне разрешили, все-же, смотаться назад, в прошлое. Но, только на один единственный день
Пришлось, конечно, изрядно попотеть над внешностью. Долго-предолго выбирал ключевые моменты в жизни, когда многое можно было поменять к лучшему. Однако остановился, почему-то, именно на этом , на первый взгляд, ничем не примечательном дне.
Был август семьдесят четвертого. К тому времени, уже пронеслось первое число. Свое девятнадцатилетие, помню, отметил грандиозной попойкой в стройотряде. Двухметровый Вовочка, день рождения которого совпал с моим, был не только простым заведующим местного клуба в Скулянах.
В армии он был настоящим десантником и хранил для торжественных случаев стратегический запас медицинского спирта. Помещён он был в надежные трехлитровые банки с наклейками «Березовый сок».
- И Родина шедроо...поила меня... Березовым соком - Березовым соооокооом. Песня была , как раз, в самое яблочко.
После этого прошла неделя. Я, со-товарищи, продолжал активно строить оросительную систему, а нашему студенческому стройотряду ещё предстояло вкалывать в Унгенском районе Молдавии не менее месяца. Так что столкнуться с самим собой дома, в Тирасполе, было , попросту, невозможно.
Дверь нашей квартиры , как всегда днём, была незаперта.
Дабы никого не напугать, я предварительно позвонил по телефону, выдумав день побывки, как награду за ударный труд.
Настраивался как мог. Только, не дай Б-г, сорваться, всплакнуть, увидев живыми всех моих близких.
Набрав в легкие побольше воздуха, я бодро заскочил домой, чмокнул маму, обнял отца и ,на одном дыхании, быстро спросил, что требуется купить в магазине, аптеке, у торговок на углу.
Забежал к бабушкам Риве и Розе в соседнюю квартиру. После бурного обсуждения, ахов и охов по поводу очередного катастрофического похудания, они кинулись немедленно готовить мои самые любимые блюда.
Быстро смывшись во двор, я с большим трудом привёл сердцебиение в норму и крепко задумался. Вокруг, детскими криками бурлил и радовался жизни мой родной двор, радостно здоровались соседи, а мне было, конечно, очень и очень, не по себе.
Ведь многие из спешащих мимо улыбчивых знакомых, не говоря о бабушке , ее неразлучной сестре , папе с мамой – уже , давным-давно, ушли в мир иной. Как и все окружающие, я , конечно, понимал, что это обязательно произойдет.
- Но почему, почему, после их смерти я все никак не хотел признать факт ухода, никак не мог смириться с этим?
Почему так хотелось побыть рядом с дорогими и еще, еще пообщаться, хоть сколько-нибудь? И это, несмотря на невыносимую душевную боль и чувство вины.
Что существенного мог бы я предложить за эти несколько часов?
Задумчиво и грустно бродил я по магазинам, почти на автомате покупая всякую мелочевку и мучительно припоминая,
- А что моим понравилось бы больше?
Оказывается, я никогда так детально и серьёзно не думал о том, что именно могло бы их порадовать.
Бабушке Ривке и ее сестре Розе, которая была, фактически моей второй бабушкой, прикупил селедочки, папе – пару неплохих книг в букинистическом, маме – красивую косынку.
Заявившись домой с подарками, я объявил о специальной денежной премии, которую мне, якобы, выдали в стройотряде. Затем, самолично приготовил к селедочке картошечку, вызвав у близких устойчивые подозрения в каком-то необычном недомогании.
- Бедные мои! - они так привыкли ухаживать за единственным Чадом, что мои старания дать им хотя бы мизер, уже казались странными.
Весь оставшийся день я убирал, протирая пыль в самых потаенных местах квартиры. Каждого из домашних выслушал самым внимательным образом. На все замечания, предложения, намеки, отвечал доброжелательно, тепло и вдумчиво, обещая обязательно и всенепременно принять к сведению.
К концу дня, мои близкие, все время переглядываясь, решили , что я влюбился. Мама серьезно обсудила эту тревожную тему несколько раз. С отцом удалось выпить и поговорить «за жизнь», чего у нас , к великому сожалению, ранее не получалось ни разу. Только в израильской больнице, в его, самый-самый, последний день, удалось спеть вместе несколько военных песен.
- Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят,- Он очень любил петь и всегда напевал какую-нибудь мелодию.
Бабушки не отходили от меня ни на шаг, а я - от них. В этот день даже не произошло - не случилось традиционных перченых выяснений отношений отца со своей любимой тещей.
Я выкладывался по полной, но внутренняя боль становилась только острее. Обнявшись со всеми, излучая беззаботность, я сел в троллейбус и направился на Колбалку, к окраине города. Там, в кромешной тьме, одиноко мерцал в поле портал перехода, ждущий только меня.
Возвращение в настоящее потрясло. В моей, и прежде, совсем не маленькой квартире, неожиданно оказалось на пару комнат больше.
Жена, дети и внуки занимались своими делами. Папа с мамой, едва оглянувшись, нетерпеливо сообщили, что обязательно поговорим, но только тогда, когда закончится время их любимой передачи « Поле Чудес».
Бабушки, которым было уже за сто, бодро и радостно извлекли из плетёной корзинки, заботливо прикрытой рушником, пару ещё тёплых и безумно ароматных пирожков. К этой вкуснятине они гордо приплюсовали и чашку моего любимого вишневого киселя.
Я был поражён тем, что все живы-здоровы, но догадывался, вернее, точно знал, что один из заботливо преподнесенных пирожков был с картошкой, а второй, конечно, с творогом и укропом.
Неужели? Настолько продлилась жизнь близких?
Какое радостное чудо. Ведь всего только несколько дополнительных часов подлинного внимания...