Конкурс Копирайта -К2
АВТОР - Yst - Марина Добрынина http://www.proza.ru/avtor/consigliory
Было пасмурно. Пахло чем-то душным, неприятным, незнакомым. Подвыпившая неприлично одетая дамочка похлопала тяжелыми неестественно длинными ресницами и спросила, слегка жеманясь:
- Мужчина, а собачка у вас почему без намордника гуляет?
Хозяин «собачки» - великолепного мощного кобеля – отозвался меланхолично:
- Девушка, идите лесом.
Рассчитывающая, вероятно, на несколько иной ответ дамочка истерично взвизгнула:
- Да я полицию вызову!
- Вызывайте, - выдохнул хозяин пса.
Дамочка нервно поправила ремешок сумочки на плече и удалилась, слегка пошатываясь. Хозяин пса поднес ко рту нечто темное и шуршащее, в чем угадывались очертания бутылки.
Трубор вышел из-за кустов, стараясь не делать резких движений. Все ж и в самом деле «собачка» была без намордника. Шикарный пес. Крупный, черный, гладкий, с тупой мордой, украшенной желтыми отметинами над маленькими темными глазками. Он слегка приподнял верхнюю губу, показав зубы. Трубор показал открытые ладони. Мол, я безоружен, ничего плохого ввиду не имею.
- Можно присяду? – спросил у хозяина собаки. Тот пожал плечами.
Трубор аккуратно опустился на скамейку и счастливо вздохнул. Протянул хозяину пса руку, представился:
- Трубор.
Тот вздохнул, посмотрел на ладонь собеседника, но все же пожал ее. Пожатие было хорошим – твердым, теплым, сухим.
- Виктор.
Помолчал немного, а потом протянул Трубору бутылку.
- Будешь?
Тот с благодарностью принял, глотнул. Пахнущая деревом и корицей жидкость обожгла небо, теплом прокатилась по пищеводу.
- Это что? – спросил Трубор.
Виктор удивленно поднял брови.
- Вискарь. Шотландский.
Трубор помотал головой.
- Крепкий какой! Огонь! У нас вино только, да и то местное кислое получается да жидкое.
- Да. Огонь. Остатки былой роскоши. Чувствую, скоро придется переходить на боярышник. Если не на лосьон огуречный.
Он хмыкнул. Трубор хотел спросить, что это, но не стал. По интонации и так понятно, что пойло дешевое. Вместо этого осторожно поинтересовался:
- А что так?
- Уволили. – коротко ответил Виктор, сделал еще один глоток и вновь передал бутыль Трубору. – Фиг с ним с боярышником, но Грэм вот привык к качественным кормам. Не на вольный же выпас мне его отправлять.
Трубор не стал говорить, что подобных собак и не кормят. Отпускают в лес, и те возвращаются толстые, довольные, и морда в крови. Хотя может здесь такое и не принято. Весения, к примеру, не одобрила бы охоту подобного зверя в Светлом Бору. Трубор поморщился, вспомнив свою королеву. Он всегда морщился, когда она приходила на ум. Жаль, во время работы приходилось сохранять каменную физиономию. Хотя, может, и не жаль. А то так и ходил бы всю жизнь перекошенным.
- А кем работал? – спросил он.
- Манагер я. Белый воротничок. Офисный планктон. Голубая плесень. Но дорогостоящая. Был.
Определения эти ни о чем Трубору не сказали. Впрочем, он был терпелив, и знал, что река иногда вместо трупа врага приносит нужные сведения. Главное – не спутать с водорослями. Водоросли Трубор не любил – их часто подавали к столу королевы.
- Могу предложить работу, - осторожно проговорил он, - денежную.
- Косметику распространять не буду!
- Нет… по профилю. Голубой плесени. Но временную.
- На сколько?
- На пару месяцев.
- А давай! – развеселился Виктор, - Хоть дворником! А Грэм метлу в зубах носить будет. Все помощь. Да, псина моя?
Псина неодобрительно молчала.
Трубор хлопнул Виктора по плечу в знак одобрения, а второй рукой резко нажал на сонную артерию, вынуждая отправиться в глубокий неестественный сон. Так казалось проще. Мало ли какая реакция может быть у человека, перенесенного в иной мир. Грэм с рычанием встал, а Трубор раздавил амулет переноса.
***
Немного ранее
Трубор, начальник охраны ее Величества Весении Светозарной, крался к маленькому, заросшему плющом дому, где проживал дядя ее величества, высокий князь второй линии Калаванэль Солнечный. Нэль, если коротко.
Проживал который год, ко двору не являлся, судя по донесениям нужных людей тихо предавался разрешенным законом удовольствиям. Вообще-то дядю ее величества прислали в королевство присматривать за ее величеством. Бдить, так сказать, чтобы она, младшая дщерь Светлейшего Князя, Великого властителя Светлого Бора не опозорила папеньку, чтила заветы того самого Бора ну и вообще вела себя прилично и строго в соответствии с одобряемой линией. С бдением Нэль завязал спустя месяц после прибытия, осознав, очевидно, свою бесполезность.
Однако сейчас у Трубора надежда была только на него – высокородного дядюшку, и да хранят его боги от долго похмелья и да позволят сохранить хрустальную чистоту разума даже после многолетних употреблений радующих душу средств.
Нэль был вроде бы магом. Во всяком случае знающие люди неоднократно на это Трубору намекали. Магия же в королевстве после войны не то, чтобы преследовалась, но считалась делом неодобряемым, требующим особого разрешения, которого дядюшка, конечно, не испрашивал. Трубор на намеки не реагировал (а что ты с этим Нэлем сделаешь, даже если он кровь младенцев по ночам пить будет и костями их мышей из норок выгонять?), но в памяти держал. Никогда не знаешь, что в жизни пригодится. Сейчас вот было нужно. А все почему? А потому что терпение Трубора закончилось.
Последней каплей стала собачка ее величества. Розоватого цвета гладкошерстная дрянь высотой в холке Трубору по колено по кличке Розочка. Именно Розочка, а не какая-то там Роза. Трубор, да и все его подчиненные испытывали некоторую неловкость, когда бегали по дворцовому парку, да и самому дворцу в поисках этой любящей валяться в экскрементах и тухлой рыбе, гадости. О, вы удивитесь, когда узнаете, сколько вокруг, оказывается, всяческих приятных собачьей натуре ароматов, которые непременно следует нанести на шкурку. А потом заныкаться куда-то, чтобы противные люди не удалили дивный запах.
Ее величество же с чего-то решила, что поиск и доставку собаки специальному человеку для отмывания – святая обязанность охраны. Переубедить не удавалось.
На этом прегрешения Розочки не исчерпывались. Была она особой нервной, ссыкливой, склонной к истерикам. Боялась громких звуков, бабочек и пажей. Потому во дворце говорили тихо, бабочек ловили сачками и вывозили на окраину королевства, а пажей переодели в женские платья. Пажи роптали шепотом.
У Трубора сын был в пажах, и лицезрение сына в оборках начальнику охраны, конечно же, не понравилось. Но не это послужило последней каплей, а все же сама Розочка.
Она в очередной раз исчезла и именно Трубору «посчастливилось» ее найти. Собака сидела в каморке с принадлежностями для уборки. Забилась между швабрами и ведрами, прикрыла морду ветошью и тихо тряслась, но в тот момент, когда Трубор решил ее оттуда извлечь, разразилась таким визгом, что на вопли сбежалось полдвора, а также и сама ее величество. Трубора отчитали прилюдно. И ладно бы за жестокость к живности. Нет, за плохое исполнение должностных обязанностей. И пригрозили, что еще один косяк, ну хоть даже самый маленький косячочек, и Трубор отправится в степи оркам хвосты крутить. И неважно, что у орков хвостов нет. Вот что найдет, то пусть и крутит.
К оркам не хотелось. Но степи практически уже маячили перед глазами. Вот откроешь окно порою, а там запах такой… степной.
Это стало последней каплей, после которой Трубор отправился к великосветскому дядюшке. Спросить совета, а может и допроситься помощи. Что Розочка, что ее хозяйка давно у Трубора хороших эмоций не вызывали, но надежды он еще не потерял.
Трубор толкнул дверь дома, и та открылась, явив пред начальником охраны просторный холл и самого Нэля. Тот сидел в кресле-качалке, вытянув тощие длинные ноги, и смотрел то ли на Трубора, то ли в будущее.
- Чего приперся? – спросил он, вызвав у начальника охраны оторопь. Тот привык к более изысканным выражениям от эльфов.
Трубор осторожно приблизился. На первый взгляд королевский дядюшка выглядел пристойно, но вот на второй видна была некая стеклянность взгляда, которая появляется порой у разумных на грани их падения в дальнейшее несознательное состояние. Следовало поторопиться.
Трубор быстро, четко, без лишних эмоций изложил проблему: королева дура неадекватная, собачка ее крыса дегенеративная. Угроза безопасности королевства. Что делать?
Нэль хмыкнул, пробормотал «есть в кого» и попытался красиво мотнуть гривой светлых волос. Грива не мотнулась. Эльф нахмурился, но тут же лицо его разгладилось и посветлело.
- Найди кобеля, - проникновенным голосом произнес он.
- Так пытался! Не дает никому… - начал было Трубор, имея ввиду, конечно же, Розочку.
- Найди кобеля обеим, - с нажимом проговорил эльф, - такого, кто сможет.
- Где?! – возопил Трубор, намереваясь сказать, что все более-менее годные кобели королевой перепробованы ранее, а сейчас…
- Лови амулет, - сказал Нэль, и в ладони Трубора тут же возник кулон в виде мутного овального камушка на цепочке, - понадобится вернуться, просто раздави его. Одноразовый.
Потом эльф криво улыбнулся, щелкнул пальцами, Трубор моргнул и оказался в другом мире. Сразу это понял. Было пасмурно, а главное, пахло…
***
Трубор терпеливо дожидался, пока проснется Виктор. А тот, казалось бы, спал и спал, если б не нервное поскуливание пса.
- Щас, - наконец, сказала надежда главы охраны королевы, - щас, идем.
Он сел на кровати, не открывая глаз, пощупал ступней пространство рядом, пробормотал:
- Грэм, тапки!
Грэм заскулил громче.
- Твою ж мать, - грустно сказал Виктор.
Трубор махнул рукой слуге, и тот тут же поднес Виктору кружку с отрезвляющей настойкой.
Трубор меж тем оглядывал свое приобретение. Оно было ростом выше Трубора, но ниже королевы, что не слишком хорошо, имело соразмерное телосложение и смугловатую кожу, которая также не очень вписывалась в каноны современной красоты. Впрочем, черты лица вполне себе правильные, руки ухоженные, без мозолей, что... а вот сразу и не скажешь, хорошо это или нет. Волосы короткие, взъерошенные, с пробивающейся редкой сединой. Глаза серо-зеленые, невыразительно-мутные. Волосатость тела средняя. «Не красавец», - понял Трубор, но не смог определиться – расстраиваться по этому поводу или нет.
- Я где? – тихо спросил Виктор, оглядев комнату – вполне себе скромную, практически стандартную. Пара гобеленов на стенах со сценами охоты, незатопленный камин, широкая кровать и шкура мезотоптуса на полу.
- В королевском дворце, - ответил Трубор, - а конкретнее, в моих покоях.
И знаком велел всем удалиться.
Весь следующий час он вводил Виктора в курс происходящих событий. Мол, тот в другом мире. Тут монархия. Расы разные – и люди, и гномы (равнинные, само собой, о горных отдельный должен быть разговор), орки и гоблины местами попадаются, но их никто не любит. Правит королева Весения – эльфа, прекрасная и удивительная. О том, что королева – дура-дурой, а королевство – практически лишенный собственной власти эльфийский протекторат, Трубор говорить не стал – оставил на вкусненькое.
- Ну и что от меня требуется? – спросил Виктор, выхлестав протрезвительный отвар. Лицо его порозовело, глаза позеленели, движения стали уверенными и плавными.
- Соблазнить королеву, - брякнул Трубор, ринувшись в правду, как в воду – так же страшно и противно. Плавать он не любил.
Виктор обидно заржал, показав здоровые зубы (это хорошо).
- Всего-то? Полюбить так королеву, проиграть, так миллион! Где мой миллион?
Грэм недовольно заворчал.
- Будет тебе миллион, будет, - ответил Трубор, косясь на пса.
- А его какая роль?
- Аналогичная, - буркнул глава охраны королевы.
Разговор прервало раздавшееся за дверью характерное розочкино визгливое завывание. Виктор вскочил, как был, обнаженный. И тут Трубор снова порадовался. Удачный экземпляр.
- Кто у вас тут над собаками издевается?
- Сиди! - прикрикнул Трубор, - сам разберусь.
И только открыл дверь в коридор, как в комнату влетела истерично визжащая Розочка и попыталась забиться под кровать. Но не успела. Виктор поймал ее в полете, прижал к груди, зашептал, осторожно поглаживая за ушами:
- Тихо, девочка, тихо, все хорошо, никто тебя здесь не обидит.
Грэм сел и заинтересованно уставился на хозяина. А тот расположился на кровати вместе с добычей и гладил ее, гладил, пока собака не перестала трястись.
- Это Розочка, - сказал Трубор, - любимая собака королевы.
- С собакой плохо обращаются. – зло произнес Виктор, - она недокормленная, нервная и, кстати, почему она розовая и пахнет духами?
Трубор пожал плечами.
- Такую привезли.
- Я поговорю с ее хозяйкой, - тихо проговорил Виктор, и в голосе его клокотала угроза.
- Она королева, - напомнил Трубор.
- Я контракты с Газпромом заключал и в Минстрой на разборки ездил. Что мне твоя королева!
- Гав! – сказал Грэм, и его хозяин покраснел, как оказалось, со стыда, и тут же засюсюкал:
- Грэмушка, маленький, ну потерпи, сейчас я тебя выгуляю и покормлю.
- Ты так любишь собак? – спросил заинтригованный Трубор. - А женщин?
- Собак я люблю по велению сердца, а женщин по необходимости, – отрезал Виктор. – Где моя одежда?
В общем, никуда он не пошел. Грэма удалось уговорить проследовать вместе с одним из подчиненных Трубора. Еду – куски сырого мяса - приволок слуга. Мясо Виктор не оценил – ворчал, что нечего баловать, и собакам нужна сбалансированная диета, но Грэм так ничего, порадовался. Розочка отказалась слезать с кровати, и сидела, прижавшись к Виктору и иногда поглядывала на него влюбленными глазами. В итоге Розочку Виктору пришлось кормить с рук. Брала она деликатно, слопала много, облизала Виктору пальцы и уснула на его подушках пузом кверху.
«Ну, одной я кобеля нашел» - мрачно подумал Трубор.
С легендой он решил не мудрить.
- Нам, главное, что? – сказал он. - Заинтересовать! Так что предлагаю тебе, Виктор, сказать ее величеству правду – мол представитель иного мира, здесь случайно оказался, в портал с собачкой засосало.
- Странная у тебя какая-то правда, - задумчиво произнес Виктор, - брехливая какая-то.
- Миллион хочешь?
- Хочу.
- Вот значит такая и будет тебе правда. Я-то могу тебя и в охрану к себе взять, только с чего вдруг она должна на тебя внимание обратить? Ты не красавец писаный. Речами увлечь ты ее точно не успеешь – кто там твои речь слушать будет. А так какое-никакое, а развлечение – что-то новенькое.
Виктор вздохнул и погладил Грэма по холке. Розочка недовольно заворчала.
- А она хоть красивая? – тоскливо спросил он.
- Идеал! – гордо возвестил Трубор и снова соврал. На его-то взгляд ее величество и миловидной было не назвать. Впрочем, Трубор являлся потомком двух рас – людей и равнинных гномов, был невысок, широкоплеч и женщин предпочитал таких, какие могли и секирой взмахнуть и к груди прижать, что и задохнуться можно. Его жена такой была раньше. Но при дворе таких недоставало. И даже набранные королевой в фрейлины уроженки здешних мест отчаянно худели, выпрямляли жесткие кудри и мерзко хихикали из-за вееров, подражая властительнице. В общему, ни глазу радость, ни сердцу услада.
Со встречей Трубор решил не затягивать. И вот уже Виктора накормили, облачили в свежевыглаженный иномирский костюм, рубашку, ремень, странный галстук и поразительно красивые блестящие туфли. Осталось только соорудить случайный удачный момент.
Тут Розочка на кровати довольно всхрапнула. Трубор обрадовался. И придумывать ничего не надо.
- Вот что, - сказал он, - хватай это розовое недоразумение на руки и пошли его хозяйке отдавать.
Виктор посмотрел на собаку с жалостью.
- Ничего-ничего, - подбодрил его Трубор, - ты ее отдашь, а она опять сбежит, и делай с ней, что хочешь. Она так по пять раз на день делает.
Виктор вздохнул, погладил Розочку по голенькому пузику, отчего собака тут же энергично замахала хвостом. Трубор поразился – такого ранее замечено не было – но комментировать не стал.
Вскоре Виктор с Розочкой на руках, Трубор и четверо его подчиненных торжественно шествовали к Белому Королевскому Павильону. Именно там, как доложили сотрудники, и обитала в данный момент Ее величество с фрейлинами. Строй замыкал напряженно зыркающий по сторонам Грэм.
Белый Королевский Павильон находился в парке, естественно. Где еще быть павильону? Не на торговой же улице. Прямоугольное сооружение размером десять на пятнадцать метров, без стекол – одни колонны, увитые мелкими белыми розами. Очень неудачное с точки зрения защиты помещение. Трубор его не любил.
Ее величество ожидаемо заседала в павильоне, окруженная истощавшими бледными натянуто улыбающимися фрейлинами. Все вышивали цветы. Розовые, конечно.
Трубор поклонился и, слегка волнуясь, произнес:
- Сюрприз у меня для вас, вашество.
- Ты нашел мою Розочку? – отозвалась королева, подняв на начальника охраны прозрачные, огромные, безрыбные глаза. Вот каждый раз, увидев этот взгляд, Трубор думал «Там рыбы нет» и сам не знал, почему.
- И это тоже. Вернее, ее нашел не я. В общем, позвольте представить вам того, кто нашел. Пришелец это. Из другого мира.
- Как интересно…. – прожурчала королева, впрочем, никакого интереса в ее голосе не было. Но Трубор не сдавался.
- Вот, - сказал он и отошел от прохода, открывая напряженную фигуру Виктора с собачкой на руках. Розочка взвизгнула, увидев хозяйку, и сделала попытку вырваться. Не удалось.
- Кланяйся, - прошипел Трубор, толкая Виктора локтем в бок. Тот лишь дернул плечом. Лицо его стало надменным, высокомерным, наглым даже. В общем, по мнению Трубора с таким лицом не женщин завоевывают, а на неприятности нарываются.
Королева меж тем ощупывала пришельцем взглядом. Сверху вниз. От темных, торчащих ежиком седоватых волос до блестящих черных туфель.
- Какая обувь! – наконец восхищенно выдохнула она и вскочила, выронив из рук ткань с намеченными цветами.
Трубор вздрогнул. Виктор поднял бровь и выдал холодным тоном:
- Я пришел сообщить, что собаку у вас забираю.
У ее величества от этого заявления в голове что-то не то, что сломалось, но явно стукнулось, схлестнулось, не совпало резьбой.
- А?
- Вы, ее хозяйка, виноваты в том, что у собаки нервный срыв. И кто, скажите мне, кто надоумил вас красить ее розовой краской, да еще и поливать цветочной эссенцией?
- Я не поливала, - залепетала королева, сжимая в замок тонкие пальцы, - это краситель, наверное, такой… так же лучше…
- Хуже! – припечатал Виктор и тут же продемонстрировал, что возглас об обуви он тоже услышал. Наклонился, сжимая дрожащую Розочку под мышкой, снял с себя ботинки, поставил их рядышком, носками указывая на ее величество, добавил. - Меняюсь. Туфли за собаку. Итальянские, между прочим.
И удалился, гордо шлепая носками по мощеной дорожке. Грэм, участия в разговоре не принимавший, спокойно проследовал за ним.
Трубор аккуратно придержал рукой челюсть, покраснел, понял, что от возмущения у него перехватило дыхание. Впрочем, молчали все. Даже фрейлины, похожие сейчас на тощих, недоощипанных куриц. Про охрану и говорить нечего. Им молчать по должности положено.
Наконец он смог просипеть:
- Разрешите вернуться к исполнению своих обязанностей, кхе-кхе.
Королева моргнула, и Трубор быстро удалился, размышляя, успеет ли он оторвать Виктору голову первым, прежде чем голову оторвут ему самому. Или что иное, не мешающее исполнению служебных обязанностей. Орочья степь оказалась практически под окнами.
Виктор нашелся не сразу. Он был на кухне. Стирал собаку. Это же логично – стирать собаку королеву на королевской кухне. Розочка улыбалась во всю зубастую пасть, с ее шерсти вместе с пеной смывался розовый окрас, обнажая белую, покрытую редкими бежевыми пятнами шкуру.
- Успокойся, Трубор, - сказал Виктор, - все под контролем.
- Под каким таким контролем?! – рыкнул начальник охраны королевы.
- Собачку я держу, - пояснил Виктор, - плохо ее величество о ней заботится.
Он поднял на Трубора спокойный серо-зеленый взгляд и спросил:
- Ты знаешь, как из любого существа сделать неврастеника? Нужно просто всегда по-разному реагировать на его поведение. За одно и то же сначала хвалить, потом наказывать. Исключительно по настроению. Да, Роза?
Роза согласно повиляла хвостом.
Трубор ничего не понял. Но на всякий случай решил Виктора переселить от себя подальше. Тот не возражал.
На удивление Трубора за Виктором королева Весения послала уже на следующий день. А тот явился, немного запоздав. Объяснил тем, что искал обувь. Весения и не обиделась, и не расстроилась. Ее охранники потом доложили начальнику, что она вела с Виктором долгие осмысленные беседы. О моде и туфлях. Пришелец давал советы на тему, как изменить фасон платья. Некоторые фрейлины записывали. О Розочке ее величество и не вспоминала.
Вот как-то так через несколько нервных деньков Виктор оказался у правительницы в опочивальне. На ночь. А потом еще и еще раз. И она, надо сказать, расцвела. То есть улыбаться стала, благодарить за мелкие приятности, порозовела даже лицом. Наряды себе заказала новые, подчеркивающие минимально выступающую грудь. Трубор был доволен. Вот, что значит, удовлетворенная женщина!
Где-то через месяц Виктор нашел его сам. Он был задумчив, сосредоточен, одет по местной моде с некоторыми изъятиями. В частности, на нем были не панталоны с чулками, а длинные штаны, заправленные в сапоги. Сапоги сильно уступали в красоте отданным за Розочку туфлям. Сопровождали его уже две собаки – прекрасно вышколенные, сели у ног хозяина, молчали, вывалив языки, и неодобрительно смотрели на Трубора.
- Трубор, - сказал Виктор и сощурился, и не понять даже, то ли на солнце, то ли на начальника охраны, - я выполнил свой долг. Пора рассчитываться.
- И что ты хочешь?
Виктор поднял брови. Мол его удивляет сама постановка вопроса.
- Мы договаривались о миллионе.
- Золотых?!
- Нет, ну что ты, рублей, конечно. Я посчитал. В переводе на буханки хлеба ты должен мне чуть больше ста тридцати тысячи золотых. Но чуть больше я прощаю. Давай рассчитаемся, и я домой.
Трубор глубоко задумался. Очень глубоко. Здесь было две проблемы. У него не было ста тридцати тысяч золотых. На эти деньги, к слову, можно было прикупить пару областей королевства, а у Трубора жена фрейлина, сын паж и вообще расходы. Также лично он никак не мог отправить Виктора домой. Для этого нужно было договариваться с Нэлем. Впрочем, это-то как раз решаемо. При желании. Большом.
- Я так понимаю, денег у тебя нет, - догадливо проговорил Виктор.
- Уммммм…. Но я могу договориться о твоем возвращении! А долг выплатить позже.
Виктор хмыкнул.
- Стулья были утром. Уже вечер.
Трубор ничего не понял про стулья, но начал юлить:
- Ну тогда погоди. Ее величество, она же расстроится.
Виктор странно, одними губами улыбнулся.
- Ее величество забудет обо мне уже завтра.
- Ну так и уйдешь завтра! А я могу обратиться к наместнику, когда он вернется. Он денег даст.
Трубор лукавил. Нет, обратиться к наместнику, отбывшему с ежегодным докладом к Светлейшему Князю эльфов, он, конечно, мог, только вот вероятность того, что ему выделят финансы для оплаты услуг иномирских кобелей, стремилась к минус бесконечности. Просто потому, что в голову наместника могла прийти мысль о том, что Трубор причинил ущерб государству своим странным решением. В конце концов Весения нынешнего избранника приодела за счет казны, приукрасила драгоценностями (даже ошейник молчаливого, как обычно, Грэма, посверкивал бриллиантиками), да и вообще Виктор сейчас находился на полном государственном обеспечении.
Виктор нагнулся, погладил обеих собак и проговорил:
- Что-то подобное я и ожидал.
Он удалился. Трубор остался. На душе его было что-то странное. Какая-то неудовлетворенность, немного смущения и капелька предчувствия. В мире явно что-то начинало меняться. Знать бы еще – к добру ли.
Как Виктор и предсказывал, Весения вскоре к нему охладела. Ей привезли озорную зеленокожую орчанку, покрытую бусами и кусками шкуры. Она учила ее величество диким степным танцам и курить пахучую траву.
В общем Виктор, которого вроде как из дворца и не гнали, похоже, счел дальнейшее свое нахождение там неуместным и исчез вместе с двумя собаками. Трубору докладывали, что бывший фаворит королевы снял себе небольшой домик на окраине. К домику примыкал полузаброшенный яблоневый сад с хозяйственными постройками и конюшней. Пару месяцев по поручению Трубора за иномирцем приглядывали, но тот вел себя тихо и даже прислугу не завел. Сам ходил на рынок за покупками, сам выгуливал собак. Иногда устраивал долгие конные прогулки, причем если сначала держался на лошади как мешок, потом освоился и даже пускал небольшую пегую лошадку, купленную по случаю, в галоп.
В целом же скучной жизнью жил Виктор, очень скучной. И даже вернувшийся из поездки довольный на сей раз результатами наместник ничего Трубору не сказал. Впрочем, о чем говорить? Было и прошло. Мелкий, ничего не значащий эпизод в жизни государства. Еще и с хорошим результатом – Розочку по дворцу ловить больше не нужно.
Прошел примерно год. В жизни Трубора почти ничего не изменилось. В жизни королевства также, если не считать того, что Светлейший Князь решил-таки выдать замуж одну из своих младших дочерей – а именно ее величество Весению Светозарную. Поисками жениха Князь не особо утруждался, определив в мужья королеве нынешнего наместника. Неизвестно, что думал на сей счет наместник, он вообще мало, с кем делился переживаниями, а королева, похоже, грядущего изменения статуса и не заметила. Озорная орчанка настолько плотно вошла в жизнь ее величества вместе с травой, что венценосная особа несколько выпала из реальности, перестав даже изображать выполнение обязанностей местной властительницы.
Виктора Трубор иногда вспоминал, особенно когда сравнивал орчанку с Розочкой. От Розочки вреда явно было меньше. Да и сын Трубора, похоже, не так уж плохо выглядел когда-то в оборках. Во всяком случае лучше, чем полуголый в одной лишь набедренной повязке из шкуры овцы, крашенной под леопарда.
Впрочем, Виктор вновь исчез. За его домиком приглядывала старая служанка, которая понятия не имела, куда удалился ее хозяин вместе со своей живностью. Сказал, вернется. Ну вернется и славно.
***
На помолвку наместника с ее величеством Трубор был приглашен. Он нервничал. Все же такие масштабные мероприятия проводятся не каждый день. Двести человек гостей! А их прислуга! Это ж насколько опасность-то возрастает. За всеми надо присмотреть, все организовать, новый персонал проверить. В общем, к началу банкета Трубор был вымотан страшно, и потому первым делом, усевшись за стол, потянулся не к еде, а к выпивке. И был приятно удивлен, когда прозрачная, пахнущая яблоками жидкость знакомо обожгла нёбо и огнем прокатилась по пищеводу. На душе стало тепло, хорошо, захотелось любви, и чтобы все были счастливы.
Трубор посмотрел на сидящих во главе стола королеву и наместника. Она была рассеяна, он напряжен. «Непорядок», - подумал Трубор и отсалютовал им бокалом. Подозвал к себе слугу, указал на бокал:
- Что это за чудо такое?
- Это вино из новых поставок. Называется «Цветок невинности».
- Налей еще.
Конец вечера Трубор не помнил, как не помнили многие из гостей. Кажется, Весения пыталась раздеваться, кажется, наместник кричал на кого-то. Впрочем, такого быть просто не могло. Наместник никогда ни на кого не кричал.
Утром Трубор был очень-очень сильно удивлен, когда его, с больной головой, выдернули из кровати и велели срочно представить пред наместником.
Наместник славился своей выдержкой. И умом. И принципиальностью. И вообще имя его всуе лучше было не упоминать.
Так вот, абсолютно трезвый наместник принял Трубора в своем кабинете немедленно. Трубор сфокусировался на лице реального правителя государства и вздрогнул, начав трезветь. У того было красное лицо. Ну как красное, на розовом фоне выделялись бордовые неровные пятна.
На широченном столе темного дерева лежало пять сломанных карандашей.
«Хрусть!» - раздалось вдруг, и наместник медленно положил в кучку шестой.
- Трубор, - сказал он, - только из-за ваших прошлых заслуг вы сейчас не готовитесь к казни. Из-за этого и из-за того, что, я понимаю, вам трудно было противиться ее величеству.
Хрусть! Половинка седьмого, не так аккуратно положенная, скатилась к краю.
- Но от вас я такого не ожидал… совсем не ожидал.
Трубор покачался с носков на пятки, тщетно пытаясь понять, чем провинился.
- И ладно бы вы предались этому у нее в покоях… да где угодно!
Хрусть.
- Но не на официальном же мероприятии!
Трубор моргал, молчал и мечтал выпить. Хотя бы молока.
- В общем, - завершил свою речь наместник, - даю вам сутки. Если через двадцать четыре часа вы еще будете в столице, не обессудьте, будете объявлены бунтовщиком, и вдова ваша пенсии не получит.
Трубор кивнул, отчего голова его еще больше разболелась, и вышел.
Через двадцать три с половиной часа он уже сидел в трактире в небольшой деревушке на приличном удалении от столицы. Пил дешевую модификацию «Цветка девственности», которая здесь именовалась «Слезой висельника», что, надо сказать, лучше отражало действительность. За прошедшее время он успел собрать не только вещи, но и информацию. А потому дивился терпению наместника.
Согласно показаниям свидетелей, в какой-то момент празднования помолвки Трубор, схватив бокал, отправился лично выражать почтение будущим молодоженам. И это очень умилило королеву. Настолько, что она, в порыве благодарности, решила поцеловать бравого главу охраны. Наместник скривился, но возражать не стал. И в этот момент орчанка стала презентовать свой дикий степной танец. А потом предложила покурить. Наместник был против, но его никто не слушал. Орчанка зазывно трясла перед Трубором телесами, что не понравилось королеве.
Трубор сейчас пил и икал. Память частично пробудилась и коварно подсовывала ему наиболее стыдные моменты, а особенно часто перед мысленным взором бывшего начальника охраны всплывали острые коленки королевы и золотистая, с зеленоватым отливом крепкая грудь орчанки.
Очень хотелось утопиться. Хотя бы в вине.
Трубор пил пять дней (или шесть), все больше влюбляясь в висельника вместе со слезами и каждый день, раз по восемь, обещая себе тронуться с места и отправиться искать работу. Ехать ему было, в общем-то, некуда.
- Хозяин хочет вас видеть, - услышал Трубор и поднял взгляд на говорившего. Человек, просто человек. Чистокровный, вроде. Не высок, не низок, возраст около тридцати. Отдел добротно, но чем по жизни занимается, так сразу и не поймешь. Скорее, слуга из хорошего дома или помощник купца.
- Меня? – удивился Трубор, - И кто твой хозяин?
- Виктор.
- Виктор? – расхохотался Трубор, - Ну так передай Виктору, что не получит он от меня свой миллион. Никогда не получит. Нет у меня больше ничего. И взять неоткуда.
- Виктор знает. Ему нужны ваши услуги. Виктор просил передать, ему известно, что с вами случилось, предлагает работу.
- Дворником?
- Нет. По профилю.
Трубор хлопнул ладонью по столу, отчего глиняная кружка подпрыгнула и упала на бок. Пахнущая кислыми яблоками жидкость растеклась по столешнице, впиталась в нее, оставив темное пятно.
- А давай! Согласен.
Добирались верхом и долго. Почти трое суток. Слуга так и не представился, но пояснил, что в столице живет и здесь Виктору помогает. Чем помогает, не сказал, мол хозяину виднее, что говорить, кому и как. Виктору почтовым голубем об отставке, точней, изгнании, Трубора он сам сообщил, знал, что хозяин интересуется, ну тот и прислал в ответ: «Найти, привезти в поместье. Для него есть работа». А если хозяин что велел, как это лучше сразу сделать, поскольку чревато. Вот и пришлось самому Трубора в поместье сопровождать. А потом обратно сразу, дела.
Виктор обитал в поместье, расположенном среди виноградников, на склоне горы. Среди поганых местных виноградников дающих кислое жидкое вино. Поместье выглядело старым, но ухоженным, обслуживалось, как позже выяснилось, парой десятков слуг.
Трубор спешился у входа, и под ноги ему выскочило пятеро веселых белых с бежевыми пятнами щенков, а потом подошла, вежливо махая хвостом, их мать Розочка. Ни один из ее детей не походил на Грэма.
Из дома вышел и хозяин в сопровождении черного пса. Виктор похудел, загорел, поседел. Но в целом это был тот же самый Виктор, который пил когда-то виски на скамейке в иномирском парке.
- А они не от Грэма что ли? – удивился Трубор, разглядывая собак.
- Нет, конечно, зачем породу портить? Роза гончая. Грэм из бойцовых. Здравствуй, Трубор. Устал? Пойдем, накормлю и введу в курс дела.
Дело оказалось интересным и как раз по профилю. Виноградники принадлежали Виктору. Как и несколько яблоневых садов в этой же области. Как и деревеньки, жители которых это все и обслуживали. И все бы хорошо, кабы не горные гномы. Повадились, заразы, подкопы к погребам делать, цветы девственности рвать охапками. Нехорошо. В общем, задача Трубора организовать качественную оборону от вредителей, да и пару-тройку карательных экспедиций провести тоже не мешало бы. В наборе персонала не ограничен, но лучше не наглеть. Оплата стандартная. Стол и кров за счет хозяина.
О том и договорились.
Под конец собеседования решился Трубор задать мучающий его вопрос:
- А ты почему остался? Раз деньги были, чтобы все это организовать, мог бы и мага найти.
Виктор улыбнулся.
- Гештальт не закрыт. Мне нужен мой миллион. Теперь уже золотом.
Еще через полгода у Трубора была своя команда, часть которой пришлось позаимствовать у королевы. Впрочем, на ту и так никто не покушался. Она, кстати, все же вышла замуж за наместника и, по слухам, была беременна. Наместник был весьма ответственным мужчиной и всегда достигал поставленных целей.
Операции по выдворению гномов с подотчетных территорий проходили с переменным успехом. То есть красть «Цветы девственности» стали реже, но все чаще бывали замечены рядом с погребами, в которых вызревал коньяк. Так Виктор называл выдерживаемые в дубовых бочках «результаты перегонки местного вина в спирт». Это он сам так называл. Виктор не скрывал от Трубора, что успехом своим обязан тем, что дед его когда-то держал самогонный аппарат. Устройство, по словам Виктора, примитивное, странно, что здесь никто до такого не додумался. Впрочем, сам он устройство аппарата держал в тайне, что и понятно.
Неожиданностью стало появление парламентеров от гномов. Впрочем, Виктор не удивился. Велел пригласить к себе и долго обсуждал с ними что-то за закрытыми дверьми.
Через пару дней, после того, как гномы отбыли, распорядился:
- Вели отправить главе клана Гранит три бочки спирта и сам с ними езжай. Передашь чертежи аппарата.
Результатом обмена в итоге стало то, что хозяйство Виктора начало поставлять гномам свежие дистилляты, а те выдали новые, усовершенствованные чертежи и обязались изготавливать перегонные кубы практически по себестоимости. Воровать перестали, и Трубор почувствовал себя ненужным. Ненадолго. Ему вместе с командой пришлось сопровождать Виктора в соседнюю область. Там продавались виноградники. Только их хозяин, как выяснилось, этого не знал, но быстро понял, что был неправ.
Потом Виктор назначил его главным по приемке эльфийских вин. Они были дорогими неприлично, и очень вкусными. Ароматными, нежными, сладкими.
Как-то Трубор решился спросить: а зачем скупать вино конкурентов?
- Вот именно, что конкурентов! – сказал Виктор и расхохотался, показывая все еще крепкие белые зубы, - Не могу же я позволить привлечь к себе внимание Светлого Князя. А я непременно его привлеку, причем пристальное, если королевство станет покупать гораздо меньше эльфийских вин, потому что мои вышли на рынок, а они дешевле. Меня ж торговые гильдии вместо сыра к вину сожрут. А так поставки на том же уровне, все спокойно. А то, что некоторые покупатели изменились – странно, конечно, но не смертельно. Да и выкупаю я их через посредников. А вообще у меня идея одна имеется.
Вскоре к ним примкнул молодой эльфик – лохматый, ушастый, весь будто из палочек составленный. Он идею и реализовал. Оказывается, если эльфийские вина перегнать, да добавить туда интересную такую вытяжку цветов, да накрутить наценку… Вскоре при королевском дворе подавали новое вино – «Мечта эгоиста» - ароматное, сладкое, безумно дорогое. После него особенно сладко занималось любовью и спалось. Трубор воспользовался предоставленным отпуском и втихую съездил домой. Пообщался с женой после эгоиста, обоим понравилось. Выяснил, как там сын – тот одевался прилично, находился под личным присмотром наместника. От этого впору было возрадоваться и обеспокоиться. Наместник ничего не делал просто так.
Королева родила девочку. Трубор занервничал слегка, вспомнив Розочку, а потом подумал, что рядом же наместник и успокоился. Почти. Из мыслей отчего-то не выходили слова Виктора о том, как из каждого существа сделать неврастеника. Принцессе такой судьбы не хотелось.
Как-то неожиданно оказалось, что Виктор контролирует сбыт синего диодерита – минерала, необходимого для изготовления особо прочных доспехов. Добывали его горные гномы и ранее сбывали за бесценок, потому что никто не хотел с ними торговать. Горные громы были существами агрессивными, вороватыми, не брезговали людоедством, в общем, плохая у них была репутация. Только Виктору было как-то все равно, а они ему доверяли.
Трубору пришлось организовывать сопровождение караванов. Диодерит был камнем редким, ценным, с удовольствием скупался правителями соседних государств, а тем уж все равно было – насколько законно он добыт. Кроме диодерита в караванах шло и вино. «Мы вышли на международный рынок», - смеялся Виктор.
Горные гномы брали вино, главы их кланов ели с рук Виктора, количество охранников возрастало, они становились все более разносторонними и профессиональными. Трубору отчего-то было страшно.
Виктор обрастал людьми. У него появились казначей, законник, управляющие, тренеры для охраны, шпионы. И не будь в королевстве наместника, так могло бы продолжаться сколь угодно долго. Наместник был.
Приглашение привез гонец. Виктор внимательно изучил послание на гербовой бумаге, сложил его в шкатулку, задумался.
- Наместник вызывает. Надо ехать, - наконец, сказал он.
- Написал, зачем? – встревожился Трубор.
- Нет. Просто просит прибыть.
- Может, он тебя просто из поместья выманивает? Чтобы убить по-тихому и в лесочке прикопать?
Виктор улыбнулся.
- Ну что ты так плохо о своем правителе. Убить и прикопать он меня давно мог. А по-тихому сейчас точно не получится. Едем. Собирайся. Но торопиться не будем.
В столицу выехал обоз с подарками, сопровождаемый пятнадцатью лично отобранными Трубором охранниками, а также самим Трубором и его хозяином. В обозе были бочки с «Цветами» и «Эгоистом», а также небольшой, килограмм на двадцать, мешочек с диодеритом.
- Будем выводить бизнес из тени, - непонятно высказался Виктор. Он, кстати, ехал все на той же пегой лошадке, купленной когда-то. Неказистой, но выносливой. «Понимаешь, Трубор, есть у меня черта – я привязчивый. И если мне что-то понравилось, то с этим очень трудно расстаться», - пояснил как-то он. Трубор, который с легкостью избавлялся от чего угодно, покивал, сделав вид, что понимает.
В столицу прибыли в итоге через две недели. И в самом деле не торопились.
В отместку и наместник принял Виктора только через два дня.
Памятная встреча проходила в не менее памятном кабинете наместника. Тот сидел за столом и не поднялся, приветствуя. И присесть тоже не предложил. Впрочем, Виктора это не смутило. Он сам придвинул к столу тяжелое кресло. Трубор замер за его плечом.
- Пора нам, наконец, познакомиться, - начал наместник.
Виктор улыбнулся.
- Думаю, заочно мы и так знакомы.
- Вы правы, информацию мне о вас собрали.
Они глядели друг на друга дружелюбно, а Трубор смотрел и удивлялся: эти двое были похожи. Нет, не внешне. Наместник ниже ростом, гораздо полнее. У него широкое бледное лицо и темные глаза под немного набрякшими веками. Виктор же загорелый, светлоглазый, сухой. И все же они казались братьями. И опасными животными. Трубору довелось как-то видеть борьбу двух лосей за самку. Это же стихия, ураган. Тут самка на всех была одна, общая, драться за нее никто не собирался, но все равно казалось, что вот-вот кто-то столкнется рогами. До искр, до комьев земли из-под копыт.
- Нашли что-то интересное? – спросил Виктор.
- Конечно. А вы в своем мире чем занимались? Я знаю, как вы представились: манагер, белый воротничок, синяя плесень. Трубор я ничего не упускаю?
Трубор покраснел и кивнул.
- Но вот что это все означает? – продолжил наместник, - Никак не могу понять вашу профессию исходя из нынешней деятельности.
Виктор поставил локти на стол, сложил ладони домиком, уперся в пальцы носом и ласково улыбнулся.
- Я профессиональный переговорщик.
Наместник откинулся в кресле, поднял подбородок, медленно проговорил:
- Интересно. Не устаю удивляться многообразию миров. Где-то нужны профессиональные переговорщики. Вы этому учились?
- Само получилось.
- Кстати, спасибо за подарки. Качество производимого вами вина выше всяких похвал. Жаль, я не пью.
- Супруге вашей понравится.
- Ее величество вновь ждет ребенка. Ей нельзя.
Трубор аж глаза расширил от удивления. Опять? Нет, он слышал, что род Светлейшего Князя плодовит. Но не настолько же. Он посмотрел на наместника с возросшим уважением.
- Мои вам поздравления и пожелания здоровья. – вежливо произнес Виктор. - Сожалею, что не угадал с подарком. Что бы вы хотели получить от меня в следующий раз? Золото? Меха? Ткани? Рабов?
- Какая вы многосторонняя личность.
- Все во благо государства.
- К вопросу о благе. Несправедливо, я думаю, что вы, заняв значительную территорию, эксплуатируете ресурсы, а плату никакую в казну не вносите.
- Так все законно. Собственникам земли я заплатил. Подушные подати исправно передаю. Границы владений своих защищаю самостоятельно. А все остальное, простите, плоды труда моего и моих людей. За что же я должен платить?
Теперь уже наместник расплылся в улыбке – нехорошей такой, выразительной.
- Так вы же и сами понимаете, за что.
Переговоры длились долго. В итоге договорились: Виктор раз в три месяца перечисляет в казну государства десятую часть дохода и обеспечивает охрану торговых путей, проходящих как по его землям, так и рядом с ними. Наместник же в ответ признает за Виктором право собственности, что официально делает того сеньором и позволяет в дальнейшем передавать имущество по наследству. Кроме того, Виктору велено было жениться, чтобы в дальнейшем это самое наследование обеспечить.
- Ну вот видишь, - устало сказал Виктор, когда они с Трубором уже были в городе, - а ты говорил прикопать. Доить он меня сейчас будет, а не убивать.
Трубор промолчал. Хотя и мелькнула в голове мысль о том, что было бы, с чего брать, а уж кто это будет обеспечивать – дело десятое. Логичнее даже своего человека поставить. Менее строптивого. Промолчал, но без охраны решил Виктора вообще никуда не выпускать.
Тем же вечером бывший начальник охраны королевы навестил ее дядюшку. Увитый плющом домик не изменился совершенно. Только вот возле крыльца расцвел розовый куст. Розы на нем были красные, очень крупные, благоухали издалека. Именно возле куста и находился эльф. Он разглядывал цветы, сосредоточенно хмурясь. На нем почему-то был кожаный фартук, как у мясника, волосы повязаны косынкой. Странный, в общем, вид, для дядюшки королевы.
- А, это снова ты, - сказал он, не озаботившись приветствием, - кобели, гляжу, знатные оказались.
- Знатные, - вздохнул Трубор, - только вот один из них похоже с волком вот-вот сцепится.
Нэль наклонил голову набок и, щурясь, уставился на бывшего начальника охраны королевы. Заметил:
- Кобель сам проник на волчью территорию.
- Так пес-то годный. Жаль будет, если волк его задерет.
- Хочешь помочь псу унести лапы?
- Хочу, чтобы у него был шанс добраться до конуры.
- Должен будешь.
- Буду.
Эльф достал из кармана фартука амулет на цепочке. Сказал:
- Знаешь, что делать.
Трубор кивнул. С амулетом переноса для Виктора он чувствовал себя немного спокойнее. А потому надел его на шею и дал себе зарок: если что, собой пожертвует, но хозяину (или другу?) даст возможность уйти.
- Волк ошибся, - сказал напоследок Нэль с усмешкой, - ему следовало задушить пса еще когда тот был щенком.
***
С женитьбой была проблема.
И сам Виктор как-то не желал связывать себя узами брака, не испытывая нехватки в готовых согреть постель женщинах. И Трубор боялся, что Виктор, с его-то привязчивостью, в случае опасности откажется уходить. А потому они тянули и тянули с этим вопросом, направляя наместнику отписки с более-менее уважительными причинами. Тянули до тех пор, пока разозленный правитель не прислал Виктору список из трех кандидатур, велев выбрать. Все дочери сеньоров – небогатых, лишенных влияния при дворце, надежных. Одна из них бездетная вдова двадцати восьми лет, две – шестнадцати и семнадцатилетняя девственницы.
- Допрыгались. - сказал Виктор, печально изучая портреты. – Ты сам их видел?
Трубор пожал плечами.
- Может, и видел. Хотя вряд ли. Когда я при дворе был, этих младших в свет еще не вывозили. Если вообще намеревались. Это ж семьи, у которых вошь на аркане. А старшую просто не помню. Что, наугад будем тыкать?
- Да ну, наугад! – возмутился Виктор. – Я не педофил. Будто мне дел мало, воспитанием малолетней супруги заниматься. Берем ту, что постарше. Только ты это, проверь ее как-то по своим каналам. Выясни, в частности, отчего и когда ее муж умер. А то вдруг меня не наместник, а жена прикопает. И если все в порядке, заключишь брак по представительству и сам ее сюда привезешь.
- А если страшная?
- Тем лучше. Блудить будет меньше, пока я делами занят.
Пришлось Трубору вновь направляться в столицу. К жене. Потому что кто, как не фрейлина ее величества, может лучше знать подноготную другой женщины. Жена не подвела. О вдове по имени Милика рассказала все, даже то, что последняя, наверное, о себе и не подозревала. Муж был стар и толст. Умер от апоплексического удара. Дом его присвоил сын от прежнего брака, отправив бездетную мачеху обратно, откуда взяли. Семья вдовы бедна аж до стыда, хотя род древний, и когда-то имел и земли, и заводы. Но после войны с эльфами остался ни с чем. Если не считать чем-то разваливающийся замок у гоблина на загривке.
Сама вдова внешних изъянов лишена (руки-ноги на месте) и девочкой мила была даже, но отсутствие красивой одежды, должного ухода, да, скажем прямо, хорошего питания женщину не красит. А потому сейчас это нечто среднее между деревенской ведьмой и пугалом огородным.
«То, что надо» - подумал Трубор и отправился за невестой. Доверенность на брак Виктор выправил заранее.
По прибытии выяснилось, что, хм, вдова не вполне бездетна. И в комплекте с ней идет пятилетний бастард-мальчишка. Трубор поразмыслил и решил брать с довеском. Невеста ему, кстати, понравилась. Молчалива, неглупа, опрятна и не такая уж страшная. Да, нос длинноват, волосы жидковаты, грудь плосковата, ресницы коротковаты, но в целом производит хорошее впечатление. Только вот уши… Уши. Кончики ушей были заострены, что явно выдавало примесь эльфийской крови. Странно, что жена забыла об этом упомянуть. Кстати, у бастарда уши были еще длиннее.
К слову о жене. Когда они расставались, та помялась и сказала, что, странно это, конечно, но принцесса, все об этом говорят, больше похожа на Трубора, чем на своего отца. «Глупости!» – ответил Трубор, а сам подумал, что у волка есть повод прибить не только пса, но и его охранника.
Впрочем, Виктору он об этом говорить почему-то не стал.
Виктор супругу, кстати, тоже одобрил. Велел откормить, приодеть и приставить к какому-нибудь делу. Поместьем управлять, к примеру. Мальчишка же прилип к лохматому эльфу, колдующему над новыми рецептурами. Видать, почуял родственную кровь.
Наместник, успокоенный отчетом, получал свою десятину и в дела пока не лез.
Королева родила второго ребенка, мальчика, и впала в депрессию. У нее отобрали и выслали в степь орчанку.
Виктора внезапно заинтересовала ткацкая промышленность. Он решил организовать, как сказал Трубору, производство замкнутого цикла. Начиная с выращивания сырья до продажи готовой продукции – платья для представителей среднего класса. Трубор беззвучно стонал, предвидя объем работы.
В общем, все шло своим чередом, пока не пропала королева Весения.
На уши подняли все вооруженные формирования. Дознание наместника сбилось с ног. Палачи работали без перерывов для еды и отдыха. Почтовые голуби носились, как стрижи. Весения не находилась. Ни она, ни полуторагодовалая принцесса, пропавшая вместе с матерью. Новорожденный, к счастью, остался с няньками.
Планы по ткацкому производству пришлось отложить. Люди Виктора прочесывали окрестные леса и горы.
Королева пропала странно. Прямо из занимаемых ею покоев. Закрылась в спальне со старшим ребенком, а утром в ней не было уже никого. Ни следов насилия, ни последствий сборов. Все, как обычно, только окно открыто и королевы с принцессой нет.
Первым делом за острые уши взяли, конечно же, Нэля. До пыток дело, безусловно, не дошло, но, по слухам, королевский дядюшка пережил несколько неприятных часов, доказывая, что на такой идиотизм, как похищение племянницы, и уж точно, организация ее побега, он не подписывался. И что даже за мысль об этом его старший брат способен оторвать ему все выступающие части тела. Причем дистанционно. Нэля реабилитировали и привлекли к расследованию.
Были жестко допрошены все слуги. Сознались в периодическом срезании жемчужин с платьев и прикрытии некоторых королевиных шалостей, но содействие в ее исчезновении отрицали.
Крепко взялись за охрану, там тоже нашлись грешки.
Трубор ждал, когда доберутся до него, и гадал, каким будет предстоящий, так сказать, разговор. С применением физического насилия или без. Вариант побега не рассматривал. Найдут. Сочтут заранее виновным. А даже если и не найдут, то нынешняя, интересная и полностью устраивающая его жизнь, будет окончена. Он этого не хотел. Он ждал и маялся, пока не пришел, наконец, к Виктору и не сообщил:
- Прости. Мне нужно в столицу. Не могу больше ждать. Дам показания и вернусь. Может, новости какие узнаю.
Виктор встревожился.
- Не глупи. Здесь я могу тебя прикрыть. Там ты беззащитен. И вообще, с чего ты взял, что именно тебя должны допросить? Ты при мне был постоянно. Это кто угодно подтвердит. Да и организовать отсюда ее похищение ты не мог.
Трубор выдохнул и решился.
- Возможно, принцесса моя дочь.
- Ну и что? С таким же успехом она может быть и моей дочерью!
- Ну знаешь! – вспылил Трубор, - Никто не говорит, что она похожа на тебя. А обо мне весь двор сплетничает. Мол, девочка вылитая бывший начальник охраны. А помните, как они на помолвке с Весенией и орчанкой, а?!
Лицо Виктора окаменело.
- Ты обязан был сказать мне об этом.
- Это мое дело.
- Нет! Это общее наше дело. Это риск, как ты не понимаешь. Риск, с которым нужно работать заранее. Я мог все это предотвратить. И сейчас постараюсь исправить. Ты никуда не едешь.
Трубор усмехнулся.
- Как скажешь, хозяин.
Потом вышел, оседлал лошадь и уехал в столицу. Ждал погони, попыток вернуть. Не дождался. Доехал без происшествий. Взяли его прямо в воротах города. Вежливо, твердо, в упор не слыша слов о том, что он едет к наместнику и должен поговорить с ним лично. Взяли и сопроводили в дворцовую темницу, в одиночную камеру с минимальными удобствами, отобрав перед этим все, что было – одежду, оружие, амулет.
Допрашивали настойчиво. Наместник так и не пришел, поручив вести дело дознавателям. И те старались. Увы, пояснить Трубору было нечего. Во всяком случае по факту исчезновения королевы. Впрочем, на третий день он с удивлением понял, что королева никого особо и не интересует. Вопросы уже касались Виктора. Только Виктора и его деятельности. Пока можно было быть откровенным, Трубор был. Потом стали спрашивать такое, о чем бы, Трубор так думал, чужим людям не следовало знать. Он стал юлить, отказывался отвечать, пытался отделываться недомолвками. Ему угрожали, привели жену, которая, обливаясь слезами, упрашивала: «Милый, скажи все, что знаешь». «Я ни в чем не виноват», - отвечал Трубор. Не виноват ни в чем, кроме собственной дурости. Говорил же Виктор – не стоит тебе ехать. Говорил.
Ночами он не спал, пытаясь выстроить линию поведения на следующий день. Сказать, что не надеялся на Виктора – соврать. Надеялся, но надежда была хлипкой. Вытащить пленника из дворцовой тюрьмы сложно. Разве что выкупить. Но что Виктор готов отдать за него? Готов ли отдать хоть что-то?
Вскоре Трубора начали бить. Он терпел, потом выдавал по капле пустые подробности о жизни в поместье. Конечно, это никого не устроило в итоге, но так можно было тянуть время. Время – странная вещь – приобретало невиданные ранее свойства. Оно растягивалось и растягивалось. А потом раз, и оказывалось, что Трубор не помнит большие куски. Так и получилось, что он не понял, сколько прошло этого самого времени с момента его задержания и до слов: «за вами пришли».
Вернули одежду и амулет, вывели на свет, он сощурился. Отвык, оказывается, от солнца в полутьме. Думал, встретит его Виктор, и расстроился, поняв, что это не так. Встречал один из слуг, тот самый, что сопровождал его из столицы когда-то. Он ведь так и не знал его имени. А может, просто забыл. Трубора погрузили в экипаж и отвезли в маленький домик в столице, окруженный старым яблоневым садом. «Вам нужен лекарь, - сказал слуга, глядя с сочувствием, - я приглашу». Трубор кивнул, чувствуя себя старым-старым, как яблоня. Сил не хватило даже чтобы подняться в дом. Да и не хотелось. Так и сел на лавочке, вдыхая запах цветущих деревьев и ни о чем не думая.
Он восстанавливался медленно, и лекарь – моложавый, ушастый (развелось ушастых) злился, говоря о том, что Трубор сам не хочет выздоравливать. Может, и не хотел. Он хотел увидеть Виктора, повиниться, он хотел узнать, почему же его выпустили, и что с его предполагаемой дочерью и королевой. Больше он ничего не хотел.
Но время шло, и тренированному телу надоело болеть, что бы там не думал на эту тему разум.
- Вы поедете в поместье? – спросил слуга.
- Конечно, я жду этого, - ответил Трубор и понял, что это правда. Ждет. Ждет и надеется, что позовут. Как провинившаяся собака. Да, Виктор его хозяин, и не стоило оскорбляться. Стоило принять, как данность, и все сейчас было бы хорошо. И он не злился бы на себя, не мучился в неведении.
Виктор встретил его на пороге, как и в тот, первый раз. И Виктор, и Розочка, и Грэм. Грэм даже повилял хвостом, что можно было счесть за крайнюю степень расположения.
- Устал? – встревоженно спросил Виктор, - Пойдем, тебя покормят и ложись. Отдыхай.
Трубор расплылся в улыбке.
- Нееее, я хочу коньяка и рассказ.
- Коньяк не созрел. Может, ограничимся цветами невинности? – предложил Виктор.
- Нет, хочу коньяк. Хочу что-то, что выросло именно здесь. Я соскучился.
И именно в этот момент Трубор понял, что дом его здесь. Вот именно дом. Место, куда следует возвращаться.
Трубор не понял, что следовало называть коньяком. Пока то, что ему налили, пахло слабо, цвет имело бледноватый. Хотя горло обжигало, конечно, как памятное виски. А Виктор наливал (он отпустил всех слуг) и говорил.
Да, он был обижен исчезновением Трубора, но не считал, что ему всерьез может навредить посещение столицы. Потому и не стал отговаривать. Встревожился, когда прилетел первый голубь с новостями «Трубор в тюрьме». Собрался ехать договариваться. Но тут обнаружилось нечто.
Виктор с Миликой не спал. Вроде и понимал – надо бы, жена как никак. Да и она смотрела на него заискивающе, недоумевающе, намекала даже, хотя и неуклюже. А он все собирался, но как-то не мог. Чужая женщина, не слишком привлекательная. Он пытался ее разговорить, не получилось. Она терялась, смущалась, отвечала односложно. В общем, Виктор решил дать им обоим время привыкнуть друг к другу. Это было легко, тем более, что себя на стороне он ни в чем не ограничивал. «Честно, - сказал Виктор, - если бы она кого-нибудь себе нашла, я бы не возражал. Это же политический шаг». К сожалению, супруга так не считала. Кисла, чахла, дела забросила, страдала, в общем.
А потом вдруг раз и оживилась. Он обрадовался, заметив это, но на всякий случай велел нужным людям выяснить – кто? Кто причина хорошего настроения хозяйки поместья. Ну, в общем выяснилось. Королева была здесь, в поместье.
- Как так здесь? – воскликнул Трубор, - Как она могла здесь оказаться?
А очень просто. Королева оказалась магом. Слабым, необученным, но магом. Наместника, похоже, раздражали слухи о том, что девочка не его дочь, и он дал супруге это понять. Несколько раз. Ей, едва отошедшей от вторых родов, и так было нелегко. А тут эти гнусные намеки. Да и муж не красавец и без того ее раздражал. И орчанку услали обратно в степи. В общем, она просто ото всей души пожелала оказаться рядом с Трубором, может, он и в самом деле отец ребенка и не будет этим ее попрекать. Ну и оказалась. В поместье. И, растерянная, испуганная, первой попалась на глаза именно Милике. Та, конечно же, немедленно вошла в положение и спрятала бедняжечку в одном из гостевых домов. И никому об этом не сказала. А кому? Черствому, брезгующему ею мужу? Трубору, этому тупому вояке, которому явно никакие новые дети не нужны?
Виктор узнал об этом и ужаснулся. Ситуация патовая. Трубор в тюрьме, и что там заставляют его петь – неизвестно. На руках беглая королева с ребенком предположительно того самого Трубора, а по факту – наместника. И как здесь доказать, что ты не баран – неизвестно.
В общем, первым делом он отправил в столицу голубя с требованием вернуть его подчинённого. Голубь принес сухой ответ: «Идет следствие». Из чего Виктор понял, что Трубора ему не отдадут. Тогда он поехал в столицу сам, напросился на встречу с наместником. Ничего не добился. Тот был зол, раздражен, сообщил, что занят, и всякие мелкие сошки его не волнуют. Виктор знал, что это неправда, но как доказать? Встретился с женой Трубора. Та тосковала, опасаясь, лишиться своего положения. Ничего нового не сказала, подтвердила лишь, что встречалась с мужем, и тот, вроде как, вполне себе ничего, но отпустят ли его хоть когда-нибудь - неизвестно.
На руках был козырь – королева, но как им воспользоваться?
Трубор слушал и умилялся. Его искали. Он нужен. Он мучился не напрасно.
- И тогда я решился на крайний шаг, - сказал Виктор. Он был уже пьян. Глаза блестели. Движения сделались резкими и нелогичными. – Я стал шантажировать наместника.
Трубор ужаснулся.
- И мы еще живы?
- Ну сейчас точно да. – ответил Виктор, пытаясь подлить и расплескивая вино неверным движением.
- Я передал ему, что королева у меня, и предоставил доказательство. Платье, в котором она была, чепчик ее дочери.
- А девочка похожа на меня? – прервал Трубор.
- Друг мой, она похожа на тебя. И на наместника похожа тоже. Она коренастая, кареглазая. В ней явно видны черты равнинных гномов. Она маленькая, и по ней совершенно непонятно сейчас, в кого она будет. Но у нее острые ушки. Так что может вообще вырастет вылитый эльф.
- Ну да, - проворчал Трубор, - в роду наместника гномы тоже есть.
- Я не знаю, твоя ли это дочь.
- Налей и скажи лучше, как отреагировал наместник.
Виктор рассмеялся.
- Наш наместник очень интересный человек. Прикончил бы его с большим удовольствием, если бы смог, но государство много от этого потеряет. Мне от него передали, что он будет очень рад, если я убью королеву. Понимаешь, убью! Эту идиотку белобрысую. Она реально красивая, кстати, и мне жаль тогда было с ней расставаться. А сейчас еще грустная такая, женственная, дочь свою любит, по сыну скучает. Ну дура, дура безбашенная! Но убить? Даже ради тебя, Трубор?
- Я понимаю.
- Наместник сказал, что она его опорочила многократно. Что он устал. И, самое главное, он получил уже согласие ее отца на устранение. Наследник есть, и это самое главное. Мать можно убрать, раз перевоспитанию она не поддается. Я не понимаю, Трубор, как так можно?
- Нельзя, - согласился Трубор, и сам разлил вино. На сей раз точно цветок, как его там, невинности. То, что в будущем можно будет назвать коньяком, закончилось. Слуг звать не следовало. – И как тогда ты меня вытащил?
- Я поехал договариваться. Знал, что тебя уже пытают. Прости.
Виктор схватил пальцами Трубора за предплечье, сжал, на глазах появились слезы. «Это все алкоголь» - подумал Трубор, но все равно умилился.
А Виктор вдруг замолчал, глядя в окно, за которым все равно ничего не было видно. Настала ночь, и в доме было тихо.
- Знаешь, - вдруг странным, трезвым голосом произнес Виктор, - а мне здесь понравилось. Я почувствовал себя здесь на своем месте. Будто дом нашел. Вот у тебя было такое ощущение, будто все, вроде бы, хорошо, а хочется домой? И ты не понимаешь, где он, твой дом, что это такое. Но не здесь. А хочется. Вот здесь был мой дом, и тяжело уходить.
- Что было дальше? – поторопил Трубор. История была интересной, а пьяные философствования не очень.
- Дальше я спросил у наместника, что он хочет. Он хотел, чтобы я усыновил бастарда Малики. А потом умер, чтобы тот стал наследником всего моего имущества. Раз уж я сам заделать такового так и не сподобился, хотя он предоставлял мне возможность передать дело кому-то одной со мной крови. Он взял с меня клятву. Магическую. Мне показали, что бывает с теми, кто ее не держит. На одном из узников дворцовой тюрьмы. Очень неприятное зрелище. Нет, Трубор, ты не бойся, я не обязан умирать на самом деле. Достаточно просто исчезнуть так, чтобы и имя мое не всплыло. Ты, Трубор, не переживай. Думаю, ты здесь и останешься. Полезность свою доказал, верность тоже. Плюс ты профессионал. Такие люди всем нужны. Дело-то должно продолжаться.
Трубор растерялся.
- Ты хочешь уйти?
- Я должен уйти.
- А твой миллион?
Виктор рассмеялся.
- Миллион. Хорошая цель! Ну, миллион в рублях я собрал. Заберу с собой. Драгоценными камнями. Это, конечно, большая морока будет их обналичить, но придумаю что-нибудь. Не зря же я так корячился. Ну а миллион в золоте. Что ж, должна же быть у человека мечта.
- А Весения, с Весенией что? И с принцессой? Что с ними будет, если ты уйдешь?
- А не знаю. Я переправил их в степи. К оркам. Весения очень любит орков. Скоро она умрет от моей руки. Я не смирился с расставанием и гнусно отомстил государыне, лишив жизни ее и ее дочь. Не переживай, такова официальная версия. Ее у орков не достанут. Там ее любимая, эта, как ее, озорная… В общем, у орков никто не будет пенять королеве, что ее ребенок не от мужа. Ну и запрещать веселиться тоже не будет. А пока мне благородно предоставили время, чтобы закончить свои дела, собрать имущество, с тобой вот попрощаться. Через три дня я должен быть в столице. Там, в присутствии наместника, Калаванэль отправит меня в мой мир.
Трубор смотрел на своего друга, запоминая его и не желая запоминать таким – растерянным, уставшим, опустошенным. Лучше он будет помнить его решительным, предприимчивым, будет помнить его верхом на забавной пегой лошадке, в окружении охранников и собак.
- Грэма забираешь?
- Забираю. И Розу бы забрал. Но, если ты не против, оставлю тебе. На память о нашей истории. Она тебя тоже любит. И она снова ждет щенков. И о лошади моей позаботься, пожалуйста. И о Милике вместе с ее ребенком. Все-таки официально она моя жена. Знаешь, я не виню ее в том, что она прятала королеву. Все же женщины, обе с детьми. Логично было. Но не могу ей простить, что она от меня это скрыла. Если бы я это знал, все могло бы сложиться совсем-совсем иначе.
- Все предусмотреть невозможно.
- Невозможно. А жаль.
***
На следующее утро Виктор в сопровождении охраны отбыл в столицу. Трубор поставил друга в известность, что едет с ним. Виктор возражал, справедливо указывая, что Трубор еще не выздоровел, дорогу верхом может не осилить, но тот уперся, заявив, что все равно отправится, и единственное, как можно этого избежать, сковать его и запереть в подвале. И то он ни за что не ручается. Пришлось согласиться.
Прощание проходило в знакомом домике Нэля. И кроме, собственно, королевиного дядюшки, при этом присутствовали только наместник и Трубор. Охрану оставили за дверью.
Наместник выглядел откровенно плохо – осунувшимся, уставшим, постаревшим. Видно, что исчезновение супруги и последовавшие за этим события дались ему тяжело. Трубор как-то неожиданно для себя понял, что сочувствует. Потом с негодованием отверг это чувство. Сочувствовать человеку, который выгоняет его друга, который отдал приказ об уничтожении своей жены и, возможно, дочери! Ну уж нет. И Трубор нахмурился.
У Нэля же было обычное загадочное выражение лица. Странный он все-таки эльф, этот Нэль.
- Ну что, - сказал он, - все готовы?
Виктор кивнул. Грэм сидел, прижавшись к его колену. Наместник кивнул тоже.
- Подождите, - пробурчал Трубор, - дайте я его хоть обниму на прощание.
И в самом деле полез обниматься, вызвав у Виктора недоумение. Между ними как-то не были ранее приняты такие нежности. Трубор сжал его крепко, шепнул на ухо:
- Захочешь вернуться, просто сожми в ладони.
И аккуратно опустил в карман Виктора цепочку с мутным овальным камнем.
Нэль взмахнул рукой, и Виктор исчез вместе со своим кобелем.
Трубор долго смотрел на место, где стоял его друг. Чувствовал опустошение, грусть, немного злился. Потом опустил руку в карман, вытащил оттуда сложенный в несколько раз лист бумаги, отдал наместнику.
- Это вам.
Тот развернул, прочитал, хмурясь. Спросил:
- Знаете, что там написано?
Трубор кивнул.
- Ваш хозяин очень-очень интересный человек, - медленно проговорил наместник, сминая лист в ладони, - я буду надеяться, что он никогда сюда не вернется. Иначе я его уничтожу. Я буду убивать его медленно и очень болезненно. Я наизнанку его выверну. Я с ним сделаю такое, что сам потом всю жизнь буду просыпаться в кошмарах. Вы поняли меня, Трубор?!
Трубор смеялся. Вот стоял и ржал, не пытаясь кого-то этим обидеть. А потому, что хотелось. Виктор, он такой, все-таки, Виктор. А кто кого вывернет наизнанку – это пока неизвестно.
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2018
Свидетельство о публикации №218100100045
Комментарии http://www.proza.ru/comments.html?2018/10/01/45