В моём номере горел свет и были слышны возбуждённые голоса. Дверь была полуоткрыта. Я замедлил и приглушил свой ход, старясь мягче ступать по мозаичному полу. Однако по мере приближения к цели осторожность моя сошла на нет: голоса все были узнаваемы, и бояться их я не мог. Я даже слегка засвистел под нос от удовольствия " куда идём мы с Пятачком - большой, большой секрет ", и было отчего : в моей комнате сидели все свои люди!
- Что за срочный курултай в моих апартаментах?! Вы уже собрались в поход? - деловито спросил я, непринуждённо стягивая с себя замокревшую заграничную куртку и вывешивая её на " плечиках " в душевой: чтобы дать воде возможность культурно стечь вниз. - Не рановато ли? Ведь ночь на дворе!
- Именно в такую глухую тёмную ночь и следует делать дела известного рода... - загадочно отозвался Григорий. Он единственный из всех смотрел весело и задорно. Остальные сурово молчали и в глазах их я прочитал осуждение. - Что это у тебя за спиной?
Он бесцеремонно вытащил у меня из-за пояса парабеллум, о котором я с приходом в гостиницу совсем забыл, хотя до этого, когда качался на заднем сидении мотоцикла, он сильно меня беспокоил.
- Первый раз вижу такую игрушку! - восторженно сказал Григорий. - Настоящий... Где ты его добыл?
- Осторожнее!.. Он заряженный! - повторил я слова Кости Горна, отбирая пистолет. - Трофейный...
- Ну-ка, ну-ка! Колись... - он пододвинул мне стул, предлагая сесть. - Рассказывай, а то тут все извелись. Особенно - девушки. Оставил дверь открытой, ушёл без верхней одежды в неизвестность. Я пытался их успокоить. Дескать дело житейское, молодое. Ушёл, говорю, куда-нибудь в соседний номер пообщаться с прекрасной незнакомкой, но они не пожелали успокаиваться...
- Я был у старого приятеля! - поспешил я прервать шутливые измышления Грини, осознав, наконец, происхождение суровости на лицах моих остальных сподвижников. А осознавши, больше обращался в дальнейшем к Веронике, облик которой дышал особенной воинственностью, благодаря чему, с новой короткой стрижкой, она была необычно хороша. - Какая ты стала интересная, Вероника... Браво, Нина! Постаралась.
- Ты не отвлекайся! - недовольно пресёк меня Григорий. - Рассказывай про приятеля!
И я рассказал всё без утайки. И про мой полумистический уход, когда я влекомый неведомой силой отправился к полузабытому товарищу, и про него самого и его знакомых, особенно напирая на хозяина пистолета и куртки, потому что через него мог быть реальный выход на всех остальных интересных нам людей, среди которых был и пресловутый дядя Жора.
По мере моего повествования ледяное безмолвие скоро растаяло и все оживились: Нина заинтересованно переспрашивала про девушек и их хахалей - бандита и режиссёра, Марат громко сочувствовал Константину, Григорий следом за ним шутил, а Вероника взяла на себя роль хозяйки, молча разливая всем приготовленный с помощью запрещённого в гостиницах кипятильника чай и подавая бутерброды.
Мы встречались с ней иногда глазами, и в этот момент я чувствовал, что несмотря на своё молчание, она серьёзнее всех переваривает излагаемую мной информацию; по-настоящему её усваивает и сосредоточенно проникается в ситуацию, без легкомысленного шапкозакидательства задумываясь о том, что нам на самом деле скоро предстоит. А я, по-новому вглядываясь в её удивительно выразительные глаза, понимал, что по существу она единственный из нас реальный боец, способный на равных действовать в возможных столкновениях с будущими соперниками. Пока, конечно, нет Артура...
Подкрепившись, мы не стали ждать зябкого петербургского рассвета, а сразу отправились в путь. За рулём был Григорий, хорошо разбиравшийся в хитросплетениях улиц и переулков, и ещё затемно мы вылетели на автостраду, минуя многие интересные окрестные места северной столицы.
Я ничего не говорил, как и в прошлый раз зажатый с двух сторон девушками. Они тоже больше молчали, убаюканные мягкими рессорами добротного автомобиля. Солировал Гриня с редкими подключениями Марата. Разговор их на дорожно-транспортную тему был специфично мужским, не привлекая даже Нину.
К эстонской границе мы добрались без приключений и прошли все процедуры пропуска на ставшую с некоторых пор чужой территорию соседнего государства довольно легко. Ставший нашим общим оружием немецкий парабеллум пронесла в кошёлке с продуктами местная жительница Ивангорода, торговавшая по утрам в Нарове. Григорию не составило большого труда ( благодаря природному обаянию, подкреплённому щедрым вознаграждением ) уговорить её это сделать. Постовые с обеих сторон хорошо знали ежедневно курсировавшую туда и обратно товарку и весело с ней шутили, а она в свою очередь вела себя с ними весьма непринуждённо - как и положено с близкими людьми. Её обезоруживающая уверенность передалась и нам: мы были почти безмятежно спокойными, возможно притомлённые вынужденной ночной бессонницей и достаточно долгой дорогой.
Впрочем, нас всё равно не обыскивали. Гришин газовый пистолет так и пролежал в бардачке совершенно никому неинтересный.
Обладатель его был также раскован и на чужой территории. Он уверенно повёл нас обедать в крепость-музей, стоявшую неподалёку от поста. Меня это одновременно приятно удивило и расстроило.
- Что? - сказал я в пространство. - Рыночные отношения вторглись и сюда?
Григорий тут же откликнулся:
- Не волнуйся! "Рюндель" существует с незапамятных времён. Это местная фишка для любителей старины вроде тебя. Дядя Жора в этом смысле твой единомышленник и обедает преимущественно в таких местах. Он не любит шумных стриптиз-баров...
- А они тут есть?! - оживился Марат.
- В Греции всё есть... В том числе и по твою честь. Ужинать пойдём именно в такое заведение. Потерпи немного, - уверенно вещал наш вождь, поднимаясь по винтовой лестнице старинной башни. Мы послушно следовали за ним завивающейся гремучей змеёй - поднимавшийся в хвосте Марат, видимо в тревожно-радостном предвкушении начинающейся операции, тряс брелком со связкой ключей.
Меню не отличалось разнообразием, но всё было добротно, вкусно и по-своему оригинально.
- Так питались тевтонские рыцари? - продолжал возбуждаться Марат, энергично поглощая жаркое со стилизованного под старину блюда и запивая пивом из глиняной кружки.
- Наверное... - уже машинально отвечал Григорий, по ястребиному оглядывая зал. Нина исподтишка любовалась им, почти не притрагиваясь к еде.
- Ты ведёшь себя как конунг в тронном зале! Предводитель ордена... мечехвостов! - выразил недовольство я, умышленно исказив "меченосцев". - А где задуманная конспиративность?
- Да, - согласился предводитель, оседая и втягивая голову в плечи уже не как гордая хищная птица, а всем известная домашняя. - Что-то меня повело... Будто в Париж попал.
- А вы были в Париже? - спросила восторженная Нина.
- Был, - со скромным достоинством отвечал Григорий, многозначительно вперившись в девушку взглядом своих светло-чайных глаз с расширившимися от замкового полусумрака точками зрачков.
- Вы бы ели! - вновь вынужден был вмешаться я. - Стылая баранина под холодное пиво не катит... Хорошо бы чаю!
- Да! - поддержал меня Марат, проявляя понятную нам обоим солидарность. - Горячего чаю... Эй, гарсон!
На этот раз мне удалось давануть ему на ногу.
- Не шуми раньше времени! - зашипел я. - Тем более, это не Франция... и не чайхана...
А Вероника ничего не сказала. Просто встала из-за стола и походкой модели пошла к барной стойке.
- Она похожа на парижанку! - не удержался Гриня, и все с ним безмолвно согласились. И, похоже, не только мы. Помимо семейственных людей и влюблённых пар в зале обедала группа мужчин среднего возраста, которые перекидываясь между собой короткими фразами, явно залюбовались нашей Вероникой. А один из них даже встал, одёрнул дорогой костюм, поправил галстук и уверенной походкой новоявленного буржуя отправился также к стойке.
- Американский перехватчик! - сказал Марат, вытирая замасленные пальцы о салфетку и смешливо поглядывая на нас. - Уведёт у вас вашу Веронику... Пойду за чаем и за одним прикрою небесную ласточку. Либо мы не русские?
- Да-да... Особенно ты! - поддержал его Гриня. - Иди. Только не развивай свои мысли дальше чая. Пусть немного пофлиртуют...
Марат отправился своей характерной походкой вразвалочку к барной стойке. Раньше я не обращал особого внимания на неё, полагая что такая его манера передвижения пехом выражает его внутреннюю свободу, раскрепощённость и самодостаточность. Но сейчас, в предбаннике цивилизованной Европы, она мне показалась откровенно хулиганской и недопустимо развязной. Чем-то вроде походняка псевдо-Доцента в тюремной камере - когда он решил таким образом испугать местного авторитета Миколу Питерского. В какой-то момент мне даже показалось что он возьмёт сейчас джентельмена в костюме за галстук и ударит его лбом в лоб. Хорошенькое начало для заявки себя в культурной загранице!
Однако Марат только дружественно кивнул уже мило беседующей паре и сказал что-то приветственно-шутливое - вроде как "Салам аллейкум!"
Я облегчённо вздохнул и неожиданно для себя снова высказался в пространство:
- И как только наши прекрасные женщины клюют на такого обормота?! Причём пачками?
- Наши женщины любят таких обормотов. У наших женщин другая эстетика восприятия! - сразу откликнулся Григорий, лукаво поглядывая на Нину. Та вспыхнула, и я понял, что она обиделась. Тогда я поскорее обратился к ней, чтобы сгладить впечатление от нашего не джентльменского обмена мыслями в присутствии дамы:
- Нина? Хочешь я принесу тебе какого-нибудь более изысканного напитка - нежели это грубое пиво?
Нина криво усмехнулась в ответ:
- Спасибо. Наши женщины непривычны к изысканным напиткам.
И не отрываясь допила свою большую кружку...
Мы молча продолжили трапезу. Наконец, вернулся Марат, неся поднос с чаем в подстаканниках: такой подают в поездах дальнего следования.
- Данке шон... Об чём они там гутарят? - спросил Григорий, обжигаясь и кивая в сторону стойки.
- Не разумею. Мен инглизча тушунмайман.
- По-русски ботай!
- Я и ботаю, что по-английски не ботаю.
- Так он иностранец?
- Наверное. А может просто блатует...
- Вы разговариваете как лагерные уголовники!- недовольно застучала ложкой в стакане Нина. - Даже муж мой никогда так не разговаривал!
- Ясное дело. Он у тебя серьёзный уважаемый бандит. А мы так - фраера вольноопределяющиеся...
- Что значит - вольноопределяющиеся?
- Это значит, что мы ещё не определились до конца кем нам быть в дальнейшем: честными разбойниками или вороватыми чиновниками... Чёрт! Что-то мне не нравится как он на нас поглядывает!
Я тоже уже заметил, что беседующий с Вероникой джентльмен с легко угадываемым пренебрежением рассматривает нас, правда, не забывая при этом мило улыбаться. Но самое главное, судя по выражению лица нашей сподвижницы, такое откровенное к нам отношение подогревалось её комментариями, направленными в наш адрес.
Конец рандеву у стойки и вовсе был отвратительным! Джентльмен похабно изогнувшись поцеловал ей ручку на прощание, прежде того вручив своей визави какие-то цветные бумажки, и они разошлись, возвращаясь к своим столам радостные и довольные.
Если мужская компания иностранцев встретила своего делегата с нескрываемым восторгом, но наша скорбно молчала. Только Нина, приветствуя вернувшуюся из "самоволки" боевую подругу, с подчёркнутой выразительностью похвалила, что последняя выглядела потрясающе в общении с воспитанным человеком "оттуда".
Я, переваривая гнусное зрелище, молчал в ожидании когда Григорий на правах формального лидера начнёт допрос. Но он медлил, и тогда начал я: из деликатности и уязвлённого самолюбия по-английски:
- What did you talk about for so long?
- О том, о сём и обо всём! - улыбнулась она в ответ совершенно невинно. - Хочешь мою баранину?
- Я хочу... С горячим чаем! - сказал Марат забирая Вероникину тарелку. - Руслану всё равно сейчас не до еды.
- Он кто? Американский шпион? - подключился Григорий. - Или британский? Совсем обнаглели...
- Он шведский коммивояжёр.
- Торгаш?
- Да. Плюс рекламный агент. Ищет рынки сбыта и завязывает отношения.
- Лихо завязывает. Со стороны сам Джеймс Бонд. Чем он тебя так взял? Купчишка... - продолжал я сердиться.
- Купцы в наше время самые крутые и уважаемые ребята... - промычал миролюбиво нейтральный Марат, сдирая зубами с рёбрышка красиво зажаренную баранину от Вероники.
- Он меня ещё не взял... - сдерзила Вероника, прихлёбывая чай. - А общаться с ним было приятно и полезно. Он изъездил по работе всю Прибалтику и многое повидал.
- А что за бумажки он тебе дал?
- Два билета в театр.
- Уже?!
- Да. В Таллинне гастролирует труппа из Швеции с нашими актёрами.
- Как это?
- Режиссёр - недавний эмигрант из Союза. Актёры и вовсе из Сибири, может из Новосибирска. Я не стала уточнять, чтобы не показаться провинциалкой.
- Надо же. С каких это пор?.. - я понимал, что Вероника ведёт правильную изыскательскую политику, но почему-то продолжал злиться. - Ах да! Я и забыл. Ты, ведь, у нас княжна Тараканова или что-то в этом роде!..
- Stop talking! - прервал меня Гриня. - Не в ту сторону гонишь... Рассказывай, Вероника, всё! Как на духу...