Тевтонцы

               
От автора.


Некоторые моменты могут быть вымышлены, да и вообще просто совпадения.
Этот рассказ посвящен  Ордену, который по сравнению с остальными рыцарскими организациями, добился создания целого государства в Прибалтике. Несмотря на борьбу своей независимости, он исчез с лица земли, но оставил след в истории. Его восстановили в Австрии в XIX веке, но это не тот Орден, которому посвящена книга.
 Речь будет идти об Ордене государстве.
Сама идея пришла благодаря мультфильму Ральфа Бакши «Волшебники» 1977 года, где использованы некоторые кадры фильма «Александр Невский» 1940 года. Также при написании книги, вдохновился книгой Анджея Сапковского «Меч предназначения». 


Предисловие.

Мир, что был до нас, прекрасен. Древняя цивилизация, чья культура и технология достигала нашей эры, существовала в мире и в покое, пока варвары, чья культура несла меч и магию, не уничтожила ее. Те племена, гунны, готы, саксы, своей злобой, разрушили храм, в котором древние люди приносили дар технологиям, а не богам, что верили те самые язычники.
Затем наступили темные времена. Варвары вернулись на восток, где чума их убивала или превращала в мутантов. Те люди, кто жил в мире технологии, забыли ее и построили новый мир, где царит меч и магия, где для них существовали боги, которые в качестве мессии пришли к ним из востока, чтобы показать им дорогу в другой мир.
Так и появилась церковь, которая своими принципами организовала походы против арабов, те, кто совершал набеги на земли святых семи богов. Но этого было мало, нужно больше, и тогда появились ордена: тамплиеры, госпитальеры, тевтонцы, те организации, которые монахи с оружием очищали ересь.
Особенно это было заметно у тевтонцев. Их яростная атака и активность привела к тому, что король Андриан II пригласил их к себе для борьбы с половцами. Для магистра Германа фона Зальца это выгодное предложение, так как там могли получить автономию, что позволило им быть самостоятельными и не подчиняться главы церкви, а также императору.


Глава 1. Helfen — Wehren — Heilen

Начало


Шел 17 октября 1211 года нашей эры. Группа тевтонцев направлялись в крепость Мариенбург. Находилась эта крепость в Трансильвании. Туда они направляются по просьбе короля Венгрии Андриана II в целях борьбы против половцев.
— Ты спишь? — спросил паренек лет 20 у своего товарища, который приоткрыв немножко глаза, ответил: «Нет».
— Ты не знаешь долго нам еще ехать?
— А ты куда-то спешишь?
— Нет — ответил Генри, посмотрев направо в другую повозку, которая окутана белой тканью, чем-то напоминающую простыню.
— Просто долго едим и все.
— Сам на это и подписался.
— Да, знаю, просто не думал, что так далеко будет Трансильвания от земель немецких господ .
— А тебе видать хочется голых баб и карт?
— Да что ты?! Упаси семь богов!
— Тогда найди себе занятие, а мне не мешай отдыхать.
Генри слегка охнул и вышел из повозки. Тот, кто спал, звали Данте. Он парень 21  года, пришел в Орден в связи с тем, что родные умерли все от чумы  30 августа 1211 года.
Поскольку его разбудил рыжеволосый ублюдок, он решил подышать свежим воздухом. Сняв с себя одеяло, он подошел к окну. Вдохнув свежим воздухом, посмотрел на темные деревья, напоминающие  страшную сказку о тостере .
Действительно, они проезжали лес, мрак окутал его. Такое явление является естественным для Трансильванских лесов в октябре. И этот вид не просто напоминал страшную сказку, а свое прошлое, где в детстве рассказывали тот самый рассказ. Он глядел в окно и грустил.

Чума

Ближе к вечеру лес закончился, и начались поля. Одни зеленые луга и больше ничего. Обычно Данте такого не встречал. Ему виднелись только поля с пшеницей, иногда бывали люди и собирали урожай, особенно когда он участвовал в этом деле.
Он вспоминал те дни, когда его семья была жива, и как он там работал: как вставал рано, чтобы собирать эту пшеницу; как потел от жаркого солнце; как с усталостью уходил оттуда домой, а не к друзьям, которые отдыхали. Все это прошло. Он там не работает, потому что во время чумы его семья погибла и поэтому он в Ордене. Он хочет это забыть, но это поле напоминает о тех дня, когда он проводил с семьей время на работе. Поле, которая  покрытая зеленью, которое никто не трогал и никогда не потрогает. «Это и есть чума», - подумал Данте, грустно наблюдая эту картину. 

Таверна

Уже вечер. Тевтонцы добрались до ближайшей таверны, что около деревушки под названием «Малый Маркобург». Повозки остановились. Данте, подтянувшись из своего места, вышел из повозки.  Посмотрев вокруг, он увидел, что из задней повозки вышли рекруты, одеты как все обычные люди: в рубашках и в штанах. Среди них был тот самый рыжий ублюдок, который довольным лицом, обсуждал что-то со своими братьями и они вместе смеялись.
Помимо повозок, на лошадях были три рыцаря и паладин, который возглавлял группу . Звали того паладина Грифри. Он высокого роста (190 см), с длинными русыми волосами вылез из своего коня и вместе с рыцарями пошли в таверну. Рекруты стояли и ждали.
Проходить 20 минут. Данте, прислонившись на дерево спиной, наблюдал за рекрутами: кто-то играл в карты, а кто-то просто общался. Никого не было кроме рекрутов, пока не появилась она. Девушка, лет 14, внешне худощавая, одетая длинное коричневое платье, а на голове платок так волос покрывает, что их с виду вообще нет. Такие девушки дружелюбные, но из-за страха они прячут свою красоту. Она прошла мимо рекрутов, которые сидели на лавочке возле входа таверны в сторону леса. Те рекруты огляделись на нее и что-то между собой проговорили. Данте, конечно, не разбирался в языке губ, но явно ему это не нравится их действия.
Они встали и пошли в ее сторону. Данте, заметив это, нащупал на своем ремне кинжал, пошел вслед за ними, сказав про себя: «Не нравится мне это». Он медленно шел, чтобы не привлекать внимание при этом прятался за деревьями. Они приблизились к девушке. Один подошел к ней спереди, а двое стояли сзади, она остановилась.
— Куда это ты собралась? — спросил тот рекрут, который находился впереди ее. Он был среднего роста, смотрел на нее с глазами явно из южных королевств , на выбритом лице улыбка удовольствия.
Она смотрела на него с лицом испуга, явно показывающее ему, что она в страхе. Видать, она думала, что никто не заметить ее красоту, но все эту фишку знают.  Здесь главное не прятать красоту, а главное, чтобы рядом с тобой был тот, кто защитить тебя. Затем взгляд перенес ее на пояс ниже, и увидела угол, торчащий из штанов, и поняла всю суть происходящего.
Она резко увела взгляд в сторону леса, но он снова появился на ее глазах.
Сзади доносился смех одного из рекрута.  Он начал трогать по ее талиям и говорит всякие извращений: «Зачем лес ходишь, чтоб удовлетворять мужиков вроде меня?»
Данте все это видел. Он нащупал на своем  ремне кинжал и строгим, злобным взглядом вышел из-за деревьев.
— Ничтожество! — крикнул Данте, — ты честь Ордена!
Все обернулись в его сторону. Рекрут, державший девушку, отпустил, при этом хлопнул по ее ягодицам.  Не успев вынуть из ремня короткий меч, как вдруг мимо него пролетела стрела. Он посмотрел на эту стрелу, она попала в дерево и там торчит. Осмотрев, он заметил, что наконечник эльфийского происхождения. Посмотрев направо, они увидели  Генри, который держал в руках лук и дрожал от страха. Из-за деревьев вышел рыцарь Ордена: «Молодец Генри, а ты боялся, что убьешь девушку, надо просто целиться в дерево двумя глазами».
Короткими шагами рыцарь шел к ним. Они стояли и наблюдали, и увидели его каменное лицо и не знаешь, что от него ожидать. Самое интересное, что они просто стояли, а Генри все также дрожал, что здесь должно быть наоборот — это они должны дрожать: трое за то, что пытались совершить акт изнасилования, а Данте за то, что решился устроить самосуд.
Рыцарь остановился перед ними. Посмотрел на них, все тем же каменным лицом не то чтобы спросил, а даже истолковал артикул кодекса Ордена : «Артикул 675 кодекса Ордена знаете? Так вот, за не подчинение приказа Паладина выговор. А про артикул 275? За изнасилование вообще кастрация, и мне интересно знать, что вы собирались делать с этой девушкой?»
Они все также стояли, но прошло несколько секунд, и один из рекрутов ответил:
— Грибы помогает ей собирать.
— Вижу, как вы собираете грибы, только обычно по грибам ходят с ножом, а не кинжалом.
— Грибы здесь большие.
— Ну, раз так, чего же сразу секиру не взяли?
— Тяжелая……….
— Меня б попросили, раз так.
— Это как-то не по званию сэр Онано.
— Видать кодекс не читали, так вот артикул 1, в ордене все равны и запомните я вам не сэр, а просто Онано.
— Да…, — сказали они всем разом.
— А чего девушку держишь за талию?
— У него паук заскочил вот и ищу у нее.
— Нашел?
— Нет.
— Ты посмотри у себя в штанах, а то угол какой торчит, может это он?
Рекрут отпустил девушку и отошел от нее.
Онано обратился к ней:
— Как тебя зовут и откуда?
— Ифнот, я дочь хозяина таверны.
— Того эльфа?
— Да.
— Значит вы трое, — обратился ко всем рекрутам, кроме Данте, — слушайте приказ!
Все три рекрута встали в ряд.
— Собрать грибы и отнести хозяину таверны.
— Так точно.
Все три рекрута ушли в лес за грибами, а Ифнот пошла дальше куда шла. Данте все также стоял и Онано обратился к нему:
— Следующий раз доложи вышестоящему рыцарю, а не геройствуй тут, а то за самосуд могут выгнать из Ордена.
— А ты значит………………………
— Что?
Данте хотел сказать, что тех рекрутов надо было отдать под трибунал, но потом передумал резко из-за мысли, что его самого накажут: «Хоть и они нарушали целибат , но после лишения достоинства останутся в Ордене, а я нет».
— Я знаю, о чем ты думаешь, наказать, конечно, надо, но и тебя соответственно тоже за неподчинения приказа, а также за самосуд.
— Но они посягали на половую неприкосновенность! Да к тому же, сказал бы я, пошли бы спасать, а ее уже  за это время изнасиловали!
— Я тебе место в Ордене спасаю! Вместо спасибо о справедливости мне тут говоришь. Скажи спасибо Генри, что он об этом сказал мне, а то тебя бы зарезали в один момент.
Данте посмотрел недовольным лицом в сторону Генри. Он уже перестал дрожать, так как все уже закончилось.
— Пойдемте обратно, — сказал Онано.
Все пошли в сторону таверны. Впереди шел Онано, а сзади Генри и Данте, и между ними зашел разговор:
— Зачем ты сказал об этом, кто тебя просил?
— Я подумал, что тебе нужна помощь…..
— Подумал он.
— А как будто ты ее спас бы?
— Неважно, главное то, что эти подонки еще в строю.
— Сейчас, неважно подонки они или нет, они нам нужны в этой миссии.
— Это не миссия, а сделка с Венгерским королем.
— Чего это вдруг королю стало пугать угроза с Востока?
— Ложь все это, здесь ее не видно, они даже не смогли завоевать нордские земли, а тут он боится, что они придут.
— Тогда зачем нас сюда звать?
— Не знаю, но явно здесь что-то не так.
Прошло пять минут, как они дошли таверны. Вокруг нее поставили палатки — здесь будет ночевка. В них будут спать рекруты, а рыцари с паладином в комнатах в таверне. Данте хотел пойти в свою палатку, как вдруг к нему обратился  другой рыцарь:
— Тебя хочет видеть Илеил.
— Где он?
— В комнате таверны, на второй этаж идешь и сразу первая дверь налево.
Данте не понимал, зачем должен к нему идти, но ему это не нравится: «Не думаю, что эти подонки рассказали про это, здесь что-то другое».
Он пошел в сторону таверны. Таверна, каменной постройки, но сверху постройка деревянная. Данте открыл дверь и увидел людей, которые находились там: обычные крестьяне, пившее пиво, а некоторые другие играли в карты или в кости, а кто-то просто ужинал. За стойкой обслуживал их хозяин таверны, который наливал то пиво или палинку.
Данте шел мимо них. Они не оглядывались на него, будто его и нет. Проходя до середины таверны, он увидел, как из кухни вышла Ифнот, неся с собой кружки пива и свинину. Положив на стол, она пошла обратно, но вдруг один из мужиков хотел ударить ее по заду, но его остановил Данте, выхватив его руку. Мужик в шоке от такого, да еще в придачу в страхе, посмотрел на лицо Данте, который в состоянии ненависти, ничего не делал, а просто наблюдал. Данте отпустил его руку и пошел дальше на второй этаж, а Ифнот сразу же убежала на кухню.
Данте, пришел на второй этаж и открыл дверь самой первой левой двери, как сказал рыцарь, зашел в комнату. Там сидели за столом паладин Грифри и Илеил.
— Садись, — сказал Илеил.
Данте подошел к стулу и сел перед ними. На столе ничего из еды и  питья ничего не было, кроме бумаг, который должен написать паладин.
— Данте, — обратился Илеил, — наша миссия для Ордена очень важна, поскольку мы сейчас в соре с главой церкви, а король Андриан II, как подарок от богов к нам пришел и дал замок.
— Когда я вступил в Орден, — перебил паладин Грифри, — нас было мало. Те новобранцы, которые пришли на землю семи богов, все погибли, борясь с арабами.
— По идеи с нами должны пойти оруженосцы, но магистр не хотел рисковать и поэтому они остались в Нюрнберге. Таким образом, мы решили, что нам нужны оруженосцы. Ты не подумай, что нам лень таскать шлем или меч, но рыцарей и так мало осталось, а чтобы им стать нужно не только пройти ритуал, но стать оруженосцем.
— Так что, — сказал Грифри, — хочу поздравить тебя с повышением.
— Ut in Nomine , — сказал Данте.
— Ut benedicat tibi septem deorum , — ответил Илеил.
Из коридора заходит Онано. Сняв с себя меч и мантию,  подошел к стулу и сел на него.
— Ну, сделали из тебя оруженосца, Данте?
— Да.
— А мне то, оруженосца дадите?
— Да конечно, а  то они делают, что в карты играют и пьют пиво.
— Мы делаем это не потому, чтобы нам несли оружие, а чтобы рыцарей было больше.
— Да знаю, что нас мало, и поэтому я вам помогаю.
— И кого ты хочешь сделать оруженосца?
— Генри.
— Хорошо, — сказал Грифри, — так и быть.
Вдруг из двери пришел рекрут  и спросил:
— Тут трое рекрутов грибы принесли, куда их?
— Отнеси их трактирщику.
— Чего это ты вдруг такие приказы издаешь?
— Ну, ты сам жалуешься, что рекруты только и делают, что пьют пиво и играют карты.
— Это верно, ну давай зови сюда твоего Генри, а ты Данте можешь идти.
Данте встал со стула и вышел из комнаты и пошел вниз по лестнице обратно на улицу. По пути на первом этаже он видел лишь эту троицу насильников, которые несли корзины с грибами на кухню, поскольку им указал трактирщик, а все остальные рекруты, как понял Данте, ушли в свои палатки.
— Вряд ли там будет Ифнот, — подумал про себя Данте, — даже если бы там она была, то вряд ли эта троица приставали к ней, поскольку это не лес, где никого не бывает, кроме лесных тварей.
Данте вышел на улицу, действительно, все рекруты находились в своих палатках, только лишь Генри не было там, так как он ушел к паладину и к рыцарям. Единственно, что увидел не то, как у всех остальных это то, что Генри поставил палатку входом не на север, а юг, будто там будет нестись теплом. И действительно, вход в палатку Генри находиться рядом с костром, который направлял свой огонь на палатку, если Генри идет на юг, то огонь идет север.
Как ни странно, Данте направлялся именно в ту палатку, потому что он ночевал всегда вместе с Генри.
Вот еще одна причина называть его рыжим ублюдком: то задает тупые вопросы, то докладывать рыцарю о его героизме и наконец, ночевать с ним каждую ночь. Нет, здесь вопрос не вышеперечисленном, а в том, что ночевка сопровождалось храпом Генри, которая напоминала храп свиньи и возбужденный крик старой бабки во время секса. И так было, когда пришел Генри, а Данте в это время спал, через 20 минут донося тот самый ужасный храп, напоминающий пение старой бабки, которая соблазняла молодого паренька. И, следовательно, Данте от этого проснулся.
Хотя, он бы все равно проснулся, поскольку к нему пришла она — Ифнот. В этот раз на ней не было платка, что как-то было странно.
— Пойдем со мной, — сказала она, улыбнувшись, после каменного лица, с которым пришла. Данте заметил, что Генри никак не проснулся, видать  звук храпа глушить другие звуки. Тем не менее, несмотря на странность, Данте стал и вышел из палатки.
Ифнот обернулась к нему задом и пошла, а Данте за ней следом, как в прошлый раз.
Но только другой способ, если он в прошлый раз следовал за рекрутами, как проводник, то здесь напрямую к ней. Такая же тропа, такие же деревья и такой же лес: «Лес был темнее, чем до того момента, будто именно для меня и сделан, чтобы никто не видел, кроме себя самих».
Дошли они до того место, где была попытка совершения акта изнасилования. Она повернулась лицом, на нее лицо улыбка становилась все шире и шире. Обернувшись вокруг, Данте заметил, что деревья становились все плотнее и плотнее, закрывая все щели и пути. Ифнот стала светиться светом солнце, как будто ее кто-то поджог с факела, но с огнем неведомо человеку.
 Не мог на нее смотреть Данте, поскольку это  ослепляло его, и он обернул голову влево, закрыв свои глаза, лишь ждал того, что не знал сам. Через несколько секунд сияние прекратилось, и перед ним стояла Ифнот без одежды.
—  Колдовство, — подумал про себя Данте, шокирующими глазами смотрящее на все это не потому, что она обнаженная, а потому, что здесь перед ним магия, — если был бы здесь Генри, он также бы тряся как вчера.
— Он бы в обморок упал, — сказала Ифнота, смотря на Генри, будто она его слышит, но он ничего не говорил из того, что было в мыслях вслух, — а еще при этом обосрался и стошнило одновременно без сознания.
— Читаешь мысли?
— Я еще не только это могу.
— Да я видел, как ты оголилась.
— Да ты только на мое тело и смотришь, — сказала Ифнот, раскрасневшись, — между прочим, у тебя целибат.
— Между прочим, — добавил Данте, — ведьм сжигают на костре.
— Я не ведьма, а зачарованная.
— Нашла чем себя оправдать.
— Разве ведьма привела бы тебя сюда и разделась?
Данте замолчал, ведь он не знал, что вообще здесь происходить, да к тому же он впервые видит магию.
Она подошла к нему поближе. Данте не мог уйти, поскольку деревья закрывали все щели. Подошла все ближе она сказала ему:
— Чего ты до меня не домогаешься как эти трое?
— Ты же сама сказала, что у меня целибат.
— Да у тебя не целибат, а стояк, — сказала Ифнот, посмотрев на штаны Данте.
Действительно, Данте возбудился по голому телу Ифнот, потому что никогда в жизни не видел тело женское, особенно когда разделась не естественным путем. Но все-таки  он не мог этого сделать, поскольку ему мешало то правило, которые соблюдали все тевтонцы. Даже Ифнот этого чувствовала через призму разума, что это его останавливала, но не понимала почему? Она видела в мыслях этот запрет, окрашенный белой стеной, но что за ней, она не знала. Она хотела бы сломать эту стену, но ни магия, ни кувалда этого не сделала бы. Вдруг, она увидела на этой стене  — появился черный крест. Это символ Ордена, под которым шли все тевтонцы во время третьего похода против арабов. 
Тем не менее, она не смогла сделать с ним это. Она чувствовала то нежелание, что и она чувствовала с теми тремя. Поэтому они просто стояли и смотрели друг на друга в течение пяти минут. И наконец-то Ифнот спросила Данте:
— Может, прогуляемся?
— Да, — ответил Данте, смотря на нее серьезным взглядом, ведь такая обстановка только злила его.
— Возьми меня за руку, — заулыбавшись, попросила Ифнот, протянув ему руку.
Данте дрожащей рукой стал протягивать ей руку, но этого он не желал, ведь Ифнот с помощью магии заставляет это делать. Взявшись за руки, они вместе пошли и им деревья стали открывать проход. Проходя несколько шагов, они стали возвышаться над землей. Они не летели, а именно шли, как будто они поднялись на ступеньки и шли по невидимой земле. И теперь, Данте по своей воле держался за руку, поскольку Ифнот сказала не отпускать ее. Он видел, как под их шагами виднелась земля: таверна, где тевтонцы ночевали; деревни, которые вслед за следом заменялись деревьями лесов; поля, как темные рясы, ничего не виднелось. Он не чувствовал земли, поэтому не понимал, как шагал, но только чувствовал нежное, белое, молодое тело Ифнот. Ему это нравилось, в то время ему и одновременно вызывало отвращение из-за греха, которое боялся совершить. Его удивляло не только это, ее русые волосы каждые пять минут меняло цвет: то красный, то черный или белый.
Так они прогулялись над округой в течение 5 минут и вернулись обратно.
 Также как и до начала прогулки, спускались к земле. Обратно они стали в той позе, что и до начала прогулки стали смотреть друг на друга. Улыбнувшись, Ифнот сказала:
— Закрой глаза.
Данте закрыл глаза, подумав: «Все равно магия закроет их». Закрыв глаза, он почувствовал нежное, ласковое прикосновение губ Ифнот к его щекам. Он этого открыл глаза, но не видел перед собой ни Ифнот, ни деревьев. Оглядевшись вокруг, он увидел свой матрас, на котором лежал, и матрас Генри. И тогда понял, что сейчас он в своей палатке.
— Видать это сон, — подумал про себя, — но возможно ли во сне чувствовать шаги пустоты или белое коже юной девушки?
Данте волновало это, и это будет волновать, наверное, до конца его дней.
Пока он приходил в себя, в это время в палатку зашел Генри.
— Проснулся?
— Да.
— Пойдем, там завтрак приготовили.
Данте, непонимающий, что произошло ночью, встал с матраса. Вышел из палатки увидел, что возле одного костра сидели 5 рекрутов. Данте пошел к ним и уселся рядом с ними. На костре грелась каша пшеничная с грибами. Взяв миску, он наложил себе порцию.
Из таверны вышел один рекрут и подошел к костру. По лицу видно, что уставшее, проснувшись рано, ничего не хотел, но все-таки он пошел на компромисс:
— Ну, чего в деревне происходить?
— Да ничего не обычного, все как у людей: кто-то на работу, кто-то в таверну, ну так далее……… Единственное, утром казнь была.
— Кого казнили?
— Ведьму.
— А что она, кому наколдовала?
— Короче, там один знатный мужчина заявил, что она его наколдовала, заставила ее изнасиловать……
Данте стало не себе услышанное от такого, ведь  ночью Ифнот с помощью магии заставляла прогуляться по ночному небу. Данте подумал: «Не думаю, что это она, ведь меня на секс не смогла заколдовать, да к тому же, кто нас видел ночью?»
Но все-таки дослушав дальше, Данте шокирован от того, что услышал:
— Стража выхватила ее и утром привела на костер………… Молодая такая,  ввиду лет 14-15, худощавая, белокожая, а лицо будто желает добра, но в магии ничего доброго нет. Звали ее Ифнот.
— Как дочь трактирщика?
— У трактирщика нет дочери.
— Как нет?
— Она как 9 лет мертва. Ее как раз в этом лесу изнасиловали и убили. Хорошие грибочки, кто их принес?
— Да там трое рекрутов вчера их собрали в лесу.
— В общем, когда она горела на костре, то ее волосы меняли цвет: то красный, то черный или белый. Сразу видно, ведьма. Тебя Данте, кстати, искал Илеил.
Данте стал и пошел в таверну, даже не спросив, где именно, ведь он знал, где сидит. Все вокруг проснулись, а именно тевтонцы. Они также как и те, чтобы были рядом с ним, завтракали кашей с грибами.
Зашел внутрь таверны он обнаружил, что она пуста. Лишь трактирщик за стойкой протирал железные пивные кружки.
Данте, пришел на второй этаж и открыл дверь самой первой левой двери, ведь вчера он там был и именно там его сделали оруженосцем.
Там сидели за столом паладин Грифри и Илеил. Они ничего не сказали, да и Данте тоже ничего не сказала, поэтому он просто сел за стол.
— Данте, —  обратился Грифри, — я узнал, что ты вчера был сильно пьян, а это не дозволено по кодексу.
— Пьян? — в качестве ответа спросил Данте, — я ничего не употреблял вчера вечером.
— А как мне сообщили это так.
— И кто это сообщил?
— А тебя это не касается.
Данте не знал кто это, но лишь подозревал рыжего ублюдка в этом доносе. Более того, его волновало не это этот вопрос, а то почему сообщили ложную информацию, которая в результате окажется правдой.
— Короче Данте, мы подумали с начало, что нас мало, а оруженосцев вообще нет, и поэтому хотели тебя сделать, но…..
— Но с твоим поведением тебя точно не сделаем.
— Ты можешь исправиться и тогда посмотрим, заслуживаешь того внимания.
— А теперь можешь идти.
Данте ничего не сказал, поскольку был в шоке от всего услышанного и только лишь развернулся и вышел из комнаты. Данте подумал: «Быть того не может! Вчера я был оруженосцем, а сегодня, будто вообще им не был. Это все та ведьма, точно! Но ее сожгли на костре, как это так получилось?»
Вышел он из палатки и подошел к костру, где сидели рекруты, в том числе рыжий ублюдок.  Присев к ним, он ничего не сказал и не спросил, лишь смотрел на огонь. Он представлял из рассказа разведчика, как Ифнот сжигали на этом огне, но только без одежды, потому что та ночь была незабываемой.
Он видел в огне Ифнот, как по ней прибежали огоньки, и белая кожа стала гнить от огня, но она молчала, будто ничего не чувствовала. Вдруг он заметил, как время замедлилось, и вместо разговора рекрутов  слышал голос Ифнот и не мог разобрать слова.
Потом это все исчезло. Он не видел в огне ее и не слышал, только рекруты и больше никого………………………………..
Тевтонцы через час покинули место. Таверна после ночевки тевтонцев все также жила, но без Ифнот. Непонятная смерть, возможно, не станет концом, она будет рядом с Данте.


************

Тевтонцы приближались к деревне Малый Маркобург, но там они не собирались оставаться, поскольку им не было необходимости. Но все-таки они остановились, чтобы спросить дорогу к крепости. Илеил подошел к одному из стражей, и он сказал, что им нужно направляться к юго-востоку от деревни.
Они развернулись, так как они направлялись на восток, и продолжали свой путь на юго-восток, пролетая мимо домов и деревенских жителей. Они не те, кто был в таверне — все измученны заботами. Наверное, те, кто был, тогда  в таверне забывал  такие проблемы.
Тевтонцы быстро покинули деревню, поскольку здесь нечего смотреть. Вместо людей, опять деревья, опять поля, но в этот раз день за днем умирало живность. Это видно по деревьям, словно с них падали люди, которые еще вчера были зелеными, теперь цвет поменялся с зеленого на цвет желто-красный. Таких листов больше не увидишь, поскольку осень их убило. Из-за этого небо становилась все мрачнее и мрачнее.


Крепость. Первая ночь.

Прошел весь октябрь, да и скоро вообще осень пройдет. Когда тевтонцы пришли к замку, было на дворе 14 ноября, вечер. 
Она выглядит с виду как новая крепость — не разрушена.
Даже не было ни одной царапины, хотя, наверное, простояло лет так 50 или даже больше.
— А ему точно 50 лет?
— Не знаю, но как говорят, даже больше, — ответил Данте, находясь в повозке, которая вместе с другими проезжали через открытые ворота.
В крепости никто не встречал, никого нет, будто замок построили и вымерли от чумы, но трупы каким-то образом исчезли.
Остановившись  во  дворе, паладин дал приказ обустраивается в крепости. Все вышли из повозки.
— Ну и замок, будто никто не трогал.
— Бред какой-то.
— Бред бредом, но теперь мы здесь будет нести слово Господ.
— Нехорошее у меня предчувствие, — сказал Илеил, — надо было оставаться в Нюрнберге.
— Не знаю, Илеил, что ты думаешь и чувствуешь, — Грифри сказал, будто Илеил не прав, но сам думает, что тоже не прав, ведь сам не знал что ожидать, хотя само собой ясно, что будет войны с половцами, — посмотрим, что нам боги покажут.
Все занимались своими делами. Рекруты таскали вещи из повозок в крепость (доспехи, мечи, копья и т.д.), рыцари ушли вместе с паладином в  кельню для рыцарей, где они писали кое-какие рапорты.
Данте, взявший из рук Генри ящик, обернулся задом к повозке, хотел пойти, но его что-то остановило. Он увидел на стене крепости голую девушку. Прищурившись, он увидел знакомое лицо, это оказалась Ифнот. Как она оказалась, при этом, что еще совсем недавно ее сожгли на костре, он не понимал.
—  Точно ведьма, — подумал Данте.
— Не ведьма, а зачарованная, — услышал Данте, сзади голос. Обернувшись, он увидел ее. Испугавшись, он уронил ящик, а сам спиной упал на землю. По его тело разбежались мурашки, потек потом с его лица, ощущение, будто мертвые вернулись, но она не была мертва, лишь ее кожа белая как у мертвеца, но мертвецы не стоят и не говорят.
— Беги отсюда, беги! — кричала Ифнот, но потом ее голос не стал слышен, но она все равно кричала, будто он оглох. Это продолжалось несколько секунд, пока ворон не набросился на лицо Данте, и клювом стала тыкать и каркать. Он стал отгонять его от своего лица, махая руками, пытаясь до него дотронуться, что в результате ворон улетел.
Однако вместо Ифнот он увидел Генри на близком расстоянии, пригнувшись, спросил с испуганным видом:
— С тобой все хорошо?
— Да, просто поскользнулся.
— Ничего не разбил?
— Не думаю, что в ящике что-то хрупкое.
Данте встал и открыл ящик, который уронил и увидел там грибы. Он не понимал, то ли это совпадения или может это так специально. Возможно, о чем-то важным пытается Ифнот предупредить Данте, о будущем опасности.
— Что за бред?
— Действительно, а грибы то ядовитые, — сказал Генри, — это же сатанинские грибы! Как вообще сюда попали?
— А вообще их брали, я имею виду грибы съедобные?
— Да, мы их купили на рынке в одном из поселений по пути сюда, только не помню, как там называется……..
Они осматривали те самые грибы: у некоторых имели шляпки полушаровидную, у других округло-подушковидную форму; трубочки желтоватые, у некоторых желто-оливковые; ножки у кого яйцевидные, у некоторых, шаровидная форма, с желтовато-красным цветом, но не у всех, у остальных оранжево-красным.
К ним, то есть к Данте и Генри, подошел рекрут по имени Эугард, маленького роста, но плотным телом, что не следует его назвать слабым.
— Там, Роил, попросил принести ему ящик с грибами. Это что, сатанинские грибы?
— Да, не знаешь, откуда они?
— Мы их купили в одном из поселений, когда ехали к крепости, вспомнил,  Камбарка. Но я их не брал, это Илеил вместе с Иртта покупал.
— Они то, хоть знали, что брали?
— Насчет Иртта не знаю, но Илеил не идиот.
— Может, спросим?
— Да, а то как-то странно.
— Я пойду, спрошу Илеила, а вы занимайтесь своими делами, — сказал Данте. Никто не возразил. Эугард пошел обратно и сказал об этом Роилу, а Генри сидел в повозке и ждал, когда вернется Данте. Когда Генри был один, он увидел то, что не ожидал и что видел Данте. Он увидел девушку, при этом голую. Как и было с Данте, стояла на стене крепости и также голой. Генри одновременно испуган и возбужден, но осмелился крикнуть ей:
— Кто ты?
В ответ прозвучала тишина и взгляд, будто она желала его плоти, но в лице камня.
Он, не отворачивая взгляда, побежал в кельню рыцарей. Пробежав по коридорам и лестницам, со всей силой открыл дверь, как будто хотел ее сломать. Данте и Илеил смотрели на него, как на шута с обезумившими глазами.
— Там девушка!
— Где?
— На стене крепости.
— Она там голая стоит, я ей крикнула, а она не отвечает.
Они пошли к этому месту, где была Ифнот, но когда они пришли, ее уже не было, только лишь голая стена, прячущаяся под серым небом мрака.
— Тебе показалась.
— Да не, я точно говорю, она была здесь,  — указательный пальцем протянул в сторону стен, как бы хотел магическим способом подтвердить свою правоту, но какой силой он не пользовался из живых никого, — там стояла голая.
— Слушай, — обратился Илеил и перекинул взгляд со стен на него, — ты видно устал и поэтому тебе чудиться такие вещи, пойди и отдохни.
—   Да но……………
— Никаких но. Тебе нужен отдых, а то из-за усталости тебе мерещиться.
Генри не стал дальше ничего говорить, поскольку понимал, что это бесполезно, лишь ответил только, что сделает так, как хочет Илеил. Данте верить Генри, поскольку понимал, что это Ифнот, но не стал поддерживать  его в правоте, ведь настолько бредово это выглядит, что даже вряд ли и ему поверять.
Генри ушел в кельню для рекрутов. Данте хотел продолжить работу, но Илеил настоял на то, чтобы и он отдохнул:
— Данте, тебе тоже надо отдых.
— Мне не нужно, ведь кто закончить то, что мы начали?
— Ничего, я прикажу другим рекрутам.
— Я вполне в порядке, у меня никаких галлюцинаций нет.
— Я верю, но мне не нравится, как ведет себя Генри, хочу, чтобы ты проследил за ним.
— Да он всегда такой.
— Всегда видит голых девушек? Не знаю, какой он всегда, будь добр, иди, отдохни и проследи за ним.
— Хорошо.
— Мне кажется или тебя что-то волнует?
— Это тебе кажется.
— Точно? А то ты так еще с таверны такой.
— Со мной все хорошо.
— Просто видно, что ты спокоен, но эта спокойствия меня беспокоит, возможно, что-то ты скрываешь.
— Если бы я скрывал, то не делал спокойный вид.
— Хорошо, можешь идти.
Данте ушел в кельню. Илеил приказал другим рекрутам закончить их дела. Данте не понимал, что она хочет от Генри?
Пришел он в кельню и увидел, что Генри лежал на кровати, лицом вверх уперся в потолок, но не дотянул и, следовательно, не закрыл рот, который издавал храп изнасилования бабки со стороны молодого человека.
Если в его фантазии они голые, то он нет, поскольку, как правило, отдыхающие в кровати, снимают одежду, но это не для него. В рубахе и брюках он проводил сон.
Данте подошел к кровати, та, что находиться справа от кровати Генри и аккуратно сел на ее край и начал раздеваться, оставив лишь брюки. Вещи положил на пол, а сам лег на кровать на левый бок. Перед тем как уснуть, в голове терзала мысль, что она хочет? Но это было недолго, уснул сразу, как только закрыл глаза.
Данте погрузился в сон. Этот сон будет забытым, поскольку это об его прошлом, о котором он не любил вспоминать…………………………………
 — Проснись, — услышал Данте женский голос, из-за которого он и проснулся. Подняв голову ровно по вертикали, он никого не увидел.
— Я здесь, — снова женский голос, но донеся, справа от него. Повернув голову, он увидел Ифнот, которая лежала на кровати Генри, но самого его нет.
— Не бойся, он здесь, — она встала с кровати и подошла поближе к нему, а Данте тем временем увидел Генри, который также храпел.
— Что тебе надо?
— Прогуляться.
— Сейчас ночь.
— Я хотела днем, но я увидела, что ты работаешь, поэтому решила потом.
Данте встал, оделся, и они вместе вышли из кельни. Темные коридоры крепости, в них ничего не виднелось. Чтобы не потеряться, Ифнот взялась за руку Данте. Он чувствовал ее гладкую кожу, идеальной, нежной, девственной плоти, но он не видел ее тело, белое как снег, только что выпавший в первый день зимы, не видел того колдовства, где волосы, словно времена года, меняли цвета.
— Ничего, выйдем на улицу, — сказала Ифнот, — и увидишь мои волосы.
— Я вышел не для того, чтобы на тебя смотреть.
— Не сказала бы, я чувствую, что ты хочешь этого, ну и что тебя держит целибат, сейчас ночь и никого нет.
— Ты не шуми, а то услышат.
Она замолчала, и они продолжили путь. Вскоре временем темные коридоры  закончились, и через дверной свет, вышли на улицу. Данте не только чувствовал, но и видел ее тело, ее волосы, но в этот момент они не меняли цвет, а лишь оставались белыми. Она отвела его на стены крепости, где в итоги подошли к краю высокой стены, под которым находились деревья.
— А почему ты здесь была на этой стене?
— Я хотела тебя предупредить об опасности.
—  О какой опасности?
Она хотела сказать конкретно об опасности, но вдруг ворон вцепился в ее волосы. Он рвал эти волосы, будто хочет вскрыть голову и уничтожить ту информацию, которая не следует рассказывать. Ифнот махала руками, отгоняла его от своей головы, но в результате она задела Данте и он от удара улетел за край стены. Тем не менее, она все-таки одолела ворона. Она так ударила его, что он отлетел и врезался об стену, что от него лишь остались куски мяса. И лишь потом она заметила отсутствие Данте. 
Данте падал вниз, ожидая свою смерть, но не ту, которая должна быть где-нибудь в битве с половцами, погибнут от стрел или от копья, а та, которая была случайной, неосторожной.  Но этого не случилось, поскольку внизу ожидали деревья, где своими ветками, как руки взяли Данте и положили на землю. Хоть они его спасли, но так неаккуратно положили на землю, что он стукнулся головой и потерял сознание.
Перед тем как закрыть глаза, он видел небо, окутанное звездами, освещали землю, но из-за деревьев особо хорошо не было видно, потому что их тень, словно покрывало своим занавесом весь вид. Лишь только он увидел стену, где над ней торчала чья-то голова, но из-за дальности Данте не мог хорошо разглядеть. Это лицо кричала имя Данте, но он никак не реагировал, поскольку сил не было отметить, лишь только способны они закрыть глаза.
Он закрыл глаза, но ненадолго. Он был готов ко сну, но его разбудили. Нет, он, когда открыв глаза, не увидел перед собой Ифнот, он увидел Илеила и Генри.
— Опять пьянствовал? — спросил Илеил, скрестив свои руки.
Данте поднял свою голову и огляделся. Была ночь и вдруг уже светло как днем. Но почему снова пьянствовал? Ведь он ничего пил, а только был с Ифнот.
— Почему опять?
— Мы утром на стене крепости нашли бутылку рома. А когда я решил посмотреть вниз, увидел тебя. Или у тебя есть другие объяснения?
— Если я им расскажу, не думаю, что Илеил мне поверить, — подумал Данте, — хотя если меня поддержит Генри, а ведь он видел Ифнот, то возможно. Нет! Это тупая затея. Если не поверять мне, то не думаю, что поверять Генри, ведь у нас нет слово истины.
И поэтому, Данте решил соврать, но не сказал, что употреблял алкоголь:
— Я не пил.
— А тогда почему ты здесь?
— Ночью мне плохо спалось, и я решил прогуляться по крепости. Когда я ходил по стене я наступил на бутылку, что я в итоге поскользнулся и перелетел через край стены и упал вниз.
 — А как ты так оказался живым?
— Когда я падал, зацепился за ветки, что это замедлило мое падение.
— Прямо как теория тяготения.
— Что?
— А ты не слышал Генри? — обратился Илеил, — год назад сожгли одного колдуна в Нюрнберге, который говорил, что все предметы падают вниз. Ну, а местный архиепископ понял про ад, Апокалипсис и сказал сжечь его. Ну, а мы его схватили и отвели на городскую площадь и сожгли.
— Лучше бы бросили с башни.
— Зачем?
— Чтоб его теория была доказана на практике, — посмеялся Генри.
— Ладно, не знаю, как бутылку здесь оказалась, но это не доказывает факт того, что ты не выпивал. Поэтому, в качестве наказания я вас двоих направлю на ночное дежурство вне очереди.
— А я здесь причем?
— Вы обычно вместе дежурите, так вместе будете нести наказание.
Они двое ничего не ответили Илеилу, только сказали так точно. Данте это не волновало, потому что его волновало опасность, которая Ифнот предупредила, но без конкретики.



Helfen — Wehren — Heilen.


День прошел не так, как вчера. То, что выгрузили с повозок, теперь находятся в крепости на складах, на кухне и в других местах. В основном все занимались без дел. Единственные трое рекрут находились на страже. Нет,  это ни Данте, ни Генри. Это другие рекруты. 
Ближе к вечеру Данте и Генри вышли на ночное дежурство. Генри ничего не говорил про наказание Илеила, да вообще ничего не говорил, а лишь молчал.
С начала они находились на передней части крепости. Высокой башни они пробыли недолго, лишь три часа. Данте стоял и смотрел вперед на горизонт, где солнце уходила на запад, уставшая она ходить по земле, и прощавшая со всеми до завтрашнего утра. А что делал Генри? Он метался с одного края на другое, для него это скучное занятие. Что до Данте, то ему все равно.
Когда наступил третий час, Данте сказал:
— Идем, здесь ничего интересного нет.
— Хорошо.
Взявшись, свои копья, спустились по ступенькам башни вниз к выходу, где, быстро спустились и вышли во внутренний двор. Во дворе темно, поскольку не было там освещения огнем факела, так приказал Грифри, чтобы не привлекать чье-то внимание. Единственное что хорошо видно это звездное небо. Своими наконечниками копь они доставали как бы звезды, убивая их в самое сердце.
Спустя несколько минут, они оказались у входа другой башни, которая находиться на другой стороне крепости. Когда вошли в внутрь, Генри спросил:
— Давай оставим копья, а то они нам не нужны.
В ответ  Данте лишь только кивнул, и они оба положили свои копья рядом висящим факелом, из которого зажгли факелы, держа их в руках. Данте не стал противиться, мол, нам Грифри приказал всегда на ночное дежурство брать копья, нет, он наоборот считал, что это абсурд, поскольку быстрее можно и мечом убить, а копье это для отражения атак от конницы.
Поднимаясь по ступеням, Данте думал о словах Ифнот: «Что за опасность она хотела сказать? И что за ворон такой, который и меня и ее клевал в лицо?»
Когда они добрались до конца лестницы, на башне они обнаружили это. Сероватое существо, стояла и смотрела на них безумными глазами, но не в деле в глазах, а то, что кожа на лице вытянута взад, что виден сам череп, зубы и мозг. Это вызывал страх у них, хоть он с ростом как подросток, но они не знали на что существо способно.
— Принес копье, — сказал Данте, смотря на существо. Генри ничего не ответил, лишь пошел обратно вниз за копьем.
Когда он ушел, ничего не происходило. Они все время смотрели, только Данте подготовил свой меч и держит его в руках, подготовился к  обороне.
И вот, наконец-то пришел Генри и принес копье. Он дал его Данте, но в этот раз он не дрожал, как тогда в лесу, хотя это вовсе не человек.
Взяв копье, Данте направил наконечником в сторону существа, прицелившись в сердце. Существо не отреагировал на это — все также стоял и наблюдал. Набравшись воздуха, со смелостью воткнул копье прямо в сердце. И на это он не отреагировал, но из его раны потекла кровь алого цвета и она ручьем направилась в их сторону, облившись с ног до головы.
Понюхав, Данте почувствовал запах вина, то есть кровь пахнет вином?
— Да это и есть вино, — сказал удивленно Генри.
После этого они упали на пол, и перед тем как закрыть глаза они видели перед собой все также существо, которое ничего не сделали и заснули………………………
Прошло несколько часов, утро.
Очнувшись и открыв глаза, они все также находились в позе лежа, но над собой увидели Илеила и незнакомца, на котором одето  моццета и  капелло романно черного цвета. Посмотрев на нас, словно на ведьм, спросил:
— Почему вы, двое, спите во время ночного дежурства? И почему от вас, пахнет вином?
Данте не знал чего ответить, более того, он боялся ответить, в том числе правду, поскольку он не знал кто это, незнакомец, неужели это епископ? Только бы не был Маризи, ведь он своими способами пыток может и убить. Тем не менее, Илеил заступился за них:
— Чего-то не похоже, чтобы от них пахло? Может это Вам кажется?
— Когда, кажется,  — повернул голову в сторону Илеила, сказал, — нужно креститься, а мне не кажется, я уверен в этом, хоть я епископ и мне не позволено, но я не забыл вкус вина, в том числе и запах.
Данте все по-прежнему не знал, что ответить, да к тому же он стал еще больше волноваться, поскольку перед ним сам епископ, только бы не Маризи. Но вдруг, не ожидал Данте такого события от Генри.
После того как Генри встал с пола, ответил епископу:
— Мы не пили, просто, когда сюда пришли во время ночного дежурства и увидели существо.
— Что за существо? Демон что ль?
— Не знаю, никогда их не видел. Но оно ростом подростка, серого цвета, лицо втянут взад, что видно его зубы, часть нижнего мозга, а также его безумные глаза. Так вот, он не нападал на нас, даже когда Данте проткнул его сердце копьем, то все равно все также стоял. И после того, как он проткнул его сердце, то из раны потекла кровь алого цвета. Мы почувствовали запах вина, но я подумал, что это и есть вино.
— Кровь как вино?
— Да, и после этого мы упали на пол и заснули, а существо все также смотрело на нас.
— Так ли это, как говорить Генри, Данте?
Данте встал и ответил:
— Нет, мы ничего не видели.
— А почему тогда от вас воняет?
— Мы выпили.
— Выпили, а существо видели?
— Нет.
— Тогда почему Генри видел?
— Ему показалось.
— Но, я, правда, видел, — сказал Генри.
— Нет, тебе показалось.
Генри не знал, что еще сказать, он даже не понимал, что происходить, поэтому он просто замолчал. А вот епископ хорошо понимал, более того это его злило, что видно по его лицу. Молчания лиц длилось недолго, и епископ заговорил:
— Я считаю, что вы тут занимались жертвоприношением.
— Это почему вы так думаете, господин Маризи? — спросил Илеил.
— А я слышал, что Генри в этом месте видел голую девушку. Они выпили какое-то сатанинское зелье и приняли девушку за демона. 
— Зелье?
— Данте специально купил сатанинские грибы и сделал вид, что ничего не знает.
— Но я покупал грибы с Ирттом, и скажу одно, что брали мы обыкновенные съедобные грибы.
— А  почему они сатанинские?
— А про это понятие не имею,  — сказал Илеил.
— Может и ты тоже в этом замещен Илеил вместе с Ирттом?
—  Господин Маризи……………. Если бы хотели быть против церкви, то сделали бы давним давно.
Маризи замолчал. Его озлобленное лицо оставалось неизменным, но направленный вниз  о чем-то задумался, видать что-то хочет сделать такое, что не знает что именно, ведь его миссия это найти виновных.
— Я хочу  допросить Данте иным способом.
— Но господин Маризи.
— Вы хотите в чем-то признаться.
— Нет, просто это похоже на пьяный бред.
— То есть мое предположение это пьяный бред?
— Я не это хотел сказать.
— Я все прекрасно понимаю, о чем вы. Верите в их слова,  но при этом не верите Ордалию , как истину от семи Богов, вот этого не понимаю.
— Я хотел сказать, что они просто напились ночью и все, а то, что они, или Генри видели что-то, то возможно это просто чья-то тень или еще что-то.
— И при этом они проткнули ему в грудь, а там полилась кровь с запахом вина?
— Может они тыкали копьем в бутылку, а так они проткнули, что на них обрызнуло.
— Не мне это решать, а семи Богам. Ордалий и только Ордалий.
Илеил не стал дальше возражать, поскольку понимал, что это бесполезно. Епископ Маризи упрям, да и всегда всё и всех проверяет.
Тем не менее, не смотря на споры, все равно Данте стали проверять с помощью Ордалий.
Стража епископа отвели Данте в подземелье крепости. Оказавшись там, сырость и тьма пронизало его. Тьма, окутана страхом, поскольку принесли то, что нужно для ордалий являются инструменты пытки. Стражник доставал из мешка кочерги, щипцы, молот, ножницы, молоток и т.д.
— Всё, — сказал Илеил, ведь он там находиться, поскольку своего же пытают, а он ничего с этим не может сделать, ведь идти против епископа Маризи означает то же самое, что идти против семи Богов. Генри тоже там, рядом с Илеил и тоже видеть весь ужас того, что творил епископ Маризи.
— Убьет его, это точно, — добавил Илеил.
Данте не стал сопротивляться, бесполезно, все равно ему не жить, он лишь боялся того, что предпримут для него. Он только стоял в объятиях стражников и ожидал команды от Маризи.
Маризи, как командующий парадом, сидел на табуретке, а за его плечами стояли стражники, одетые в шлемах, держа в руках алебарды. Что же сбредет ему в голову? Лишь семи Богам известно.
Маризи посмотрел на Данте и сказал:
— Гордо стоишь, не сопротивляешься. Ты же знаешь, кто я. Я епископ Маризи, велик тем,  что имею нетрадиционные способы допроса. Посмотрим, что можно использовать. Значит, Генри видел обнаженную девушка, видать, вы хотите секса, ну тогда испытаем твои яйца.
— Кастрирует, — шепотом сказал Илеил.
Когда Генри это услышал, взявшись обеими руками, прикрыл рот, показавший, что его тошнит, ушел на поверхность крепости.
Данте ликует, ведь ему гарантировано девственность навечно как физически, так и морально.
Маризи приказал стражникам разжечь печь, что они и сделали.  Маризи встал с табуретки, взял в руки кочергу и положил в внутрь печи.
— А теперь скажи, что ты видел?
— Ничего я не видел.
— Неужели? Сейчас нам боги скажут правду.
Находясь рядом с печкой, он вынул из нее кочергу, где она наполовину красная.
— Снимай штанишки.
Данте этого не сделал, ведь кто на такое пойдет на добровольную кастрацию, уж точно не он.
— А ну давай, снимай свои штаны, — повторил еще раз епископ, но, а Данте все также молчал и не спускал свои руки вниз, хотя стража его не держала, поскольку они отпустили его руки, как только епископ Маризи сказал ему снять штаны.
— Решил не слушать меня?! Епископа Маризи, посланца семи богов? Если ты не сделаешь, то это сделаем мы в принудительном порядке.
Данте продолжал стоять, держа руки вертикальном положении, что Маризи от этого не рад.
— Снимайте его штаны, — махнул рукой левой, отдал приказ стражникам.
Рядом стоявшие стражники схватили за руки Данте, а один подошел к нему спереди и спустил штаны и его половой орган виден всем, в том числе для Маризи.
Маризи улыбнулся, ведь он сделает то, что является не преступлением против человека, а именно право на половую неприкосновенность. Этот садист подходил все ближе и ближе к Данте, поднося горящую кочергу к яйцам.
— Сейчас боги решать, правда ли есть у тебя?
Данте думал, что он навсегда останется неприкосновенным девственником, но тот момент будет гарантией самосохранения, но тут произошло то, что и сам Данте ожидал.
Он услышал ее, Ифнот. Нежным голосом, она прошептала ему в ухо, будто ветер скользнул ему туда:
 — Расслабься.
Как же тут расслабиться, если тут такое происходить? Ему следует только лишь сказать об этом, но даже если скажет, то все равно смертельный исход будет не только для него, но и для Генри.
Тем не менее, он сделал это, но после расслабления почувствовал внутри женственность и самое главное, он не чувствовал своего члена.
И вот настал момент, когда Маризи раскаленной кочергой приложил на яйца Данте, и произошло то, что на лице епископа произошел шок. С яйцами ничего не произошло, даже ожога первой степени нет.
Маризи еще раз приложил, но без результата и снова, снова и снова и все также.
— Господин епископ, походу Данте говорит правду.
— Мне кажется, что он тут магию использовал.
— Что? Вы сами сказали, что ордалии решает все, вот и решил.
Тут Маризи замолчал, поскольку жажда причинения смерти, боли, о котором так он увлекается, не может в себе утолиться, а то и выйти за пределы, ведь это не, чтобы странно, а подозрительно по отношению к семи богам. Его щеки, надулись от злости, но медленным темпом они раздувались, словно выпускал пар из печки.
И вдруг из-за двери выходить Грифри, ему сказали, что Маризи здесь, и он знает, чем дело кончиться.
— Здравствуйте, уважаемый епископ, а чего вы ко мне не зашли?
— Да потому что у вас тут еретики занимаются с нечистой силой.
— Мы тут испытали Данте на правду и результат нам семеро богов показали, что это не так.
— Да быть того не может.
— Маризи, — обратился Грифри, — если это так, то зачем отвергать выбор семи богов?
  — Хорошо, — не задумываясь, сказал Маризи, положив кочергу в печку, — пусть будет пьяным бредом этих двоих.
— Пьяным бредом? — удивленно спросил Грифри.
— А вы сами спросите об этом у Данте, говорит, что выпивали, а Генри говорит, мол, что  облилась кровь существа с запахом вина на них.
  — И каков итог?
  — Правду у Данте.
  — Но я все равно хочу, чтобы их наказали.
— Не бойтесь, господин Маризи, их к дисциплинарной ответственности точно привлечем.
— Уж на это надеюсь, — это последнее, что сказал Маризи и пошел к выходу, куда направился в комнату для встреч.
Стража отпустила Данте, а он нагнулся вниз и поднял свои штаны. Он по-прежнему чувствовал себя женщиной и все также не ощущал своего члена, пока он не услышал сзади голос Ифнот:
— Ты справился.
Обернувшись, он перестал чувствовать себя женщиной и ощутил между ног член, словно палку на котором висели что-то шарообразное, но перед собой не увидел ее, а Грифри.
— Скоро твои пьяные похождения закончатся, потому что ты еще тут Генри подключил.
— Так скажите мне вы оба, — подошел к ним Илеил, — что здесь происходить? Что было ночью?
— То, что я сказал, мы пили.
— Просто Генри говорит одно, а ты другое.
— Просто это пьяный бред, вот что.
— Не знаю, что вы там видели, но вас, особенно Данте, нужно привлечь к наказанию.
— Не уж что вы хотите их исключить из Ордена?
— Нет, да к тому же Генри наказывать мы не будем. Данте на один день запереть в тюрьме.
— Но в кодексе об этом ничего не написано.
— Если нет в кодексе, значит дозволенно.
— Так точно.
Илеил приказал отвести Данте в башню, где на высоте третьего этажа находилась комната с одной кроватью, решеткой в окне, и деревянной дверью. Туда его и поместили, но на охрану никого не оставили, лишь только закрыли на замок, словно преступника.
День пролетел  быстро. Данте спал в это время, лежа на кровати, словно на бревне, ощущал каменность  не только в нем, но и то, что вокруг него. Каменные стены являлись настоящими, а вот кровать, что-то в нем есть мертвое……………..
К вечеру, открылась дверь, из нее вышел Генри, неся с собой гороховый суп. Данте проснулся, но никаких действий не предпринял, только лежал лицом к стене, где глаза глядели в пустоту.
Генри подумал, что он спить, поэтому ни спросил, ни разбудил его, а только положил на пол тарелку супом и ушел из комнаты, закрыв дверь на замок.
Так пролежал весь вечер………….. Без движения в кровати, без ужина, хотя весь день ничего не ел.
— Грусть, депрессия, — сзади него, донеся голос девушки.
Обернувшись, перед ним стояла Ифнот, одетая она в белое платье, смотрела на него и увидела на лице слезы, что называла это непониманием.
— Как он у тебя?
— Кто?
— Твой член.
— Все работает, его чувствую.
— Покажи.
— Что?
— Покажи его.
— Кого?
— Свой член.
Данте удивлен. Зачем это ей надо? Тем не менее, он сделал это. Нет, это не то, чтобы посмотреть, что будет дальше, а делает это, чтобы от него отстали. Сняв штаны, она увидела его. Член, который не стоит, а своим взглядом направлен вниз, словно вялый, окунулся в волосатых яйцах.
Она взяла рукой его член, что от этого он поднялся в сторону к ней, но Данте приказал  прекратить. Она бросила его, как бросают мусор, и стянула с себя платье.
Когда платье упала вниз, то Данте увидел непросто голое тело, но на лобке ее ожоги.
— Неужели она приняла всю боль за меня? — подумал Данте, смотря на ожоги. От такого вида Данте кончил без мастурбации, и его сперма попало на лобок Ифнот. Она засмеялась:
— Вот видишь, ты этого хочешь, а то тут твой целибат, да целибат.
Но тут из смеха перешло в слезы:
— Между прочим, я чувствовала боль от кочерги, лучше бы это был твой член! — с криком сказала Ифнот со слезами на глазах, стекая вниз к лобку.
Данте не знал, что делать, то ли успокоить, то ли дать того, что она хочет.
Но тут, Данте моргнул, и она исчезла вместе с ночью, то есть наступило утро. Из окна лучи солнца освещали комнату, а за окном слышен голос ветра, которая та хочет сказать, что к нему идут.
 И действительно, к Данте кто-то идет, ведь слышно шаги, доносящие из лестницы. Эти шаги прекратились возле двери, и заменил их звук открытия замка.
Дверь распахнулась, и Данте увидел Илеила, а сзади Генри и еще один какой-то рекрут, которого он не знал. И они построились в такой форме, в которой находились Маризи с его стражниками, то есть Илеил впереди, а сзади него с обеих сторон рекруты.
— Ночь ушла, — сказал  Илеил, — а вместе с ней и санкция.
Но тут, Илеила взял смех:
— Одни извращенцы меня окружают тут: то Генри видит голых баб, то Маризи лишает яиц, а ты Данте стоишь со спущенными штанами, как вчера перед епископом стоял.
Данте посмотрел вниз и, нагнувшись, взял руками за верхний край штанов, поднялся вместе с ними. Он не стал спрашивать, кто этот новый рекрут, а Илеил не стал представлять его и они вместе вышли на улицу, где Грифри выступал с речью перед какими-то новыми лицами — это были новые рекруты, которые, вероятно, приехали также из Нюрнберга, как и Данте и Генри, и другие вместе с ними.
Данте не спрашивал у Илеила, какие планы на день, а лишь следовал и по пути слышал речь Грифри:
— Тридцать лет назад, наши братья шли в Ирасиум, защищая землю семи богов от тех, кто считает, что им все дозволенно. Теперь, наша миссия защитить земли Трансильвании от половцев, которые своими языческими богами оскорбляют наши чувства. Те, кто раньше с нами были — мертвы. Нас осталось мало, хоть вы к нам пришли в наш Орден не просто бороться с еретиками, а служить семи богам. И эти семеро богов в нас вселяет дух мужестве, чести, достоинства, равенства, справедливости и разумности. Если раньше мы шли с криками «Ut in Nomine», то сейчас на них и на других будет идти с  «Helfen — Wehren — Heilen» .
Все рекруты выкрикнули:
— Helfen — Wehren — Heilen.
После этого все разошлись.
Грифри, сходя с трибуны, подошел к Илеилу, Генри, Данте и к тому новому рекруту.
— Для вас четверых будет задание, стоять на посту у одной деревни.
— Все мы четыре?
— Не в качестве стражников конечно, а скажем разведчиков. Вы просто будете наблюдать.
— А если на нас нападут?
— Один из вас должен к нам направиться, чтобы мы поспешили к вам.
— Куда мы должны направиться?
— в деревню Предял.
Все пошли собирать свои вещи, оружия и припасы.


Предял.

Собрав все необходимое, они отправились в путь. Добираясь пешком до Предяла, они встречали леса, поля, людей и животных, что настораживали их о мысли спокойствия, ведь людей не так много, не так, как обычно бывает, когда массово все сбегают от противника.
И вот, когда они добрались до деревни, их мысли исчезли, поскольку усталость завладела им, но в первый день задания они не могут просто так взять и отдохнуть, поэтому Илеил решил оставить здесь кого одного на стороже, а они пойдут на отдых.
— Браниом, так как ты впервые в Ордене, то ты будешь на стреме.
— Понял.
— А все остальные за мной, — приказал он Данте и Генри, хотя это на приказ не похоже, а больше на предложение.
Бранион взял копье с рук Генри и пошел на север, а остальные в центр деревни в поисках таверны.
Это заняло лишь несколько секунд, поскольку деревня небольшая: десять домов, отделяющие их пустотой на расстоянии 10 метров, привело их как раз к центру, где находилась таверна.
Зашли внутрь, где их встретили лица крестьян, грозными взглядами они посмотрели на них, словно их не ждали здесь.
Илеил подошел к хозяину таверны, где договорился насчет комнат.
 — Это будет 37 золотых, — сказал хозяин, находясь за стойкой, протирая кружки внутри, еле-еле достигая конечной цели, так как рука большая.
Доставая из кармана мешок с золотом, Илеил отчитал 37 золотых, а хозяин то взглядом отводил на руки Илеила, то обратно на кружку. Насчитав тех самых золотых, Илеил положил на стойку бара и пошел к столу возле окна.
Данте и Генри, стоявшие возле входа, подошли к столу, где Илеил приземлился, и с обеих сторон, по каждому заняли место: Генри, ближе к окну, а Данте ближе к Илеилу.
— Мечи у себя оставьте, не доставайте, — сказал Илеил, смотря в окно, — в окно не смотреть.
Как только Илеил сказал, Генри отвернул быстро голову и направил своим взглядом на стол, будто упадет на нем.
Никто из них не спрашивал, почему или зачем, они выполняли приказ в этот раз это точно не предложение.
Данте думает, что там крестьяне собираются, возможно, кто-то вышел и сообщил о них, и они замышляют что-то не ладное.
Если Генри уперся в стол, то Данте смотрел в сторону от окна: вокруг крестьяне и другие люди, сидевшие за столом, попивая пиво и закусывая овощами и мясом, общались между собой и смеялись. Только одна группа  далеко от стойки хозяина, ближе к входу, не веселились, а что-то между собой говорили с грозными взглядами, что переносились то на тевтонцев, то обратно к остальным.
К тевтонцам подошла женщина и спросила:
— Чего будете?
— свинину с бобами.
Она взяла и развернулась спиной и пошла в сторону стойки, где прошла мимо комнату, видать там кухня.
Прошло несколько минут. Ничего не изменилось, все также сидели, ели, пили, кто-то уходил, а кто-то приходил.
Из кухни, наконец, вышла женщина, неся поднос с большими порциями бобов со свининой. Она выложила это все на стол, вместе разложила тарелки, ложки каждому из тевтонцев.
Взяв большую ложку, она раскладывала каждому по порцию: с начало Илеилу, потом Данте, затем Генри, все они получили большие порции приятной, вкусной свинины с бобами.
— Забыл Вас попросить хлеб принести, — сказал Илеил, почесав свой затылок, ища то, чего забыл.
Не ответив и не спросив, женщина развернулась на сто восемьдесят градусов, пошла на кухню и через минуту вернулась с подносом нарезанных больших,  овальных кусков белого хлеба и положила на середину стола так, что поднос соединяла тарелки тевтонцев и снова таким же движением ушла на кухню. После этого все принялись за еду.
Наслаждаясь каждым моментом вкуса свинины и бобов, сопровождая белым хлебом, тевтонцы спокойно ели до тех пор, пока Илеил не поднял взгляд в окно и увидел, что какие-то люди с оружием идут сюда.
Распахнулась дверь, вышел мужчина, внешностью крестьянина подошел к столу, где сидели тевтонцы за ним следом следовали несколько мужчин, держа в руках вилы, топоры, лопаты.
Его руки уперлись на стол, и своей головой протянулся к ним, то есть к тевтонцам:
— Уважаемые, решили здесь погостить?
— Нет, здесь мы на посту.
— Надолго ли вы здесь?
— Настолько, насколько нужно.
— Видать пришли вы трое сторожить нас от половцев? А не мало, ли вас?
— Так приказал нам паладин.
— Вам троим?
— А тебе какое дело?
— Просто мы видели одного из ваших, ходил тут по северу и увидел молодую девушку, неся с собой маленькую шкатулку. Вместо того чтобы ей помочь он ограбил и убил ее, совести у него нет, лишь бы грабить, как те рыцари Андриана.
— Где он сейчас? Если это так, то мы придадим его к суду.
— А нет его больше, как и девушки, мы сами это сделали.
Илеил встал, хотел достать свой меч, но вокруг крестьяне обнажили свои вилы, лопаты и топоры, что пришлось обратно ему сесть. И после того, как он сел обратно сказал:
— Вы понимаете, что это самосуд? Вы понимаете, что об этом узнает не только сам Орден, но и Андриан?
— Вы понимаете, что это самоуправство? Об это узнали здесь все, а через несколько мгновений узнают и другие. Не знаю, какие у вас распорядки, но не думаю, что ваш придурок останется наказанным.
Илеил, да и, наверное, другие тевтонцы вспомнили бы сейчас Онано со своими знаниями о законе, но не об этом им сейчас думать, ведь сейчас напряженная ситуация, что хоть Генри не дрожит, но вспотел, что его пот стекал каплями со лба и по всему телу.
— Отдайте свое оружие, — приказал главный из крестьян.
Илеил встал, взял в руки свой и меч и положил на стол и снова сел. Данте и Генри, последовал такому выбору, тоже встали и положили свои мечи на стол.
Глава крестьян, недовольным взглядом сказал:
— Половцы тут блин, какие половцы? Здесь всегда все тихо и спокойно, только венгры да вы в придачу пришли. Ну да ладно, несите их к центру.
Крестьяне взяли их за руки, связали и повели из таверны в деревню. Когда они вышли на улицу, собралась масса народа: молодые и старые пришли посмотреть то, что происходить.
Окружая их с обеих сторон, люди между собой что-то обсуждали или спрашивали, что здесь происходить. Через них и проходили тевтонцы, беспомощные, без всякой надежды на спасения от кого-либо, шли, голову сложив вниз, что ничего, кроме своих ног не видать. Однако только Илеил, выше поднятой головой шел, точнее его вели крестьяне, охватившись за его руки. Они шли не долго, но сказать о том, что у них на душе все спокойно это не так.
Когда они шли, кто-то из крестьян кинул яйцо, но промахнулся и попал в другого крестьянина, что в итоге развязалась драка, из-за которого некоторые вооруженные крестьяне пошли их устранять.
И вот, через несколько шагов они пришли к центру. Там торчало большое дерево, где его большие ветки достигали размеров человека, что может удержать кого угодно. Один из крестьян кинул на одну из таких веток веревку, точнее, если правильно приглядеться, то это не просто веревка, а петля, то есть чувства тревоги тевтонцев не явно были напрасны.
 Это доказывается тем, что если они совершили самосуд над Бранионом, то это не законченное дело, а только начало и возможно на сегодня они закончат с Илеилом, Данте и Генри, если только они не продолжать, хотя по их натуре и по тому, что случилось сегодня, возможно, они продолжать борьбу.
Подготовили на ветки дерева три петли. Крестьяне повесили петли на той ветке, которая указывала на запад, то есть с той стороны, откуда тевтонцы пришли. Из толпы кто-то вскрикнул:
— Аg;;a;i-i!
После этого стали кричать:
— Sta;i imediat!
— Uciga;!
— Moartea uciga;ilor!
— Curvele lui Andrian!
— Nu-i at;rna;i, l;sa;i-i s; fie t;ia;i ca un porc!
— Porci!
Крестьяне одели на голову тевтонцев петлю и отошли от них, а те, кто держал веревки петел, приготовились к казни.
И главный крестьянин, стоявший перед тевтонцами, поднял руку, чтобы дать знак смерти, но смертную казнь прервал молодой худощавый человек, одетый в черной одежде, на голове висела шляпа:
— Стойте! Остановитесь!
— Отстань Тиарнаг, не мешай нам совершать правосудие.
— Но вы без суда это делаете.
— И так видно, что они совершили.
— И что же они совершили?
— Разбой. Они убили и украли вещи.
— Но вы хотите их повесить как убийц, но не как разбойников.
— А что с того?
— Это неправильно.
— И что ты этим хочешь сказать.
— Я хочу сказать, что в одном книге написано, что да милосердным будет нисхождение.
После сказанного, люди замолчали. В их разуме прояснился блеск, называя это совестью, которая как стрела, пронзилась им в голову. И это как-то заставило опустить топоры, вилы и лопаты вниз, придавая такое значения, как, следовательно, согласие.
— Хорошо, — сказал глава, — пусть будет так, Тиарнаг, будет твой суд, но завтра. Увести тевтонцев в подвал старосты.
С тевтонцев сняли с головы петли и увели в подвал старосты. Когда они пришли в дом, дверь открыл староста и своими сонными глазами, осмотрел перед собой тевтонцев и крестьян, спросил:
— А, кто вы? Что надо?
— Открывай, мы несем тебе преступников.
— Преступники? Да это же тевтонцы.
— Вот завтра мы узнаем, что они.
— Завтра? А что завтра?
— Суд.
— А, ну ладно, заходите.
Сразу видно, что старосте было все равно, и поэтому он впустил «подозреваемых» к себе дом и отвел в подвал, где там их развязали руки и заперли на ключ. После этого они ожидали завтрашнего дня, когда за ними придут……………………..
День прошел незаметно, как и ночь. За это время тевтонцы просидели в подвале старосты, находясь то в одном углу, то переходя к другому, ожидали утра.
— Теперь мне понятно, каково тебе Данте проводить столько времени взаперти, — сказал Илелил.
После таких слов открылась дверь, пришли крестьяне за тевтонцами, их увели из подвала и провели в дом, где их поджидала масса людей, окружая их вокруг.
Когда тевтонцев посадили на табуретки середины комнаты, перед ними стоял стол и стул, на нем никто не сидел, пока не пришел мужчина, одетый в белой кофте, сверху тулуп серого цвета, слегка невысокая рыжая борода, сел на этот стул и руки положил на стол, видимо это тот, кто будет их судить.
С обеих сторон расположились лица защиты и обвинения: со стороны защиты справа уселся на стул Тиарнаг, а со стороны обвинения глава крестьян уселся справа.
Когда все собрались, то судья сказал:
— Сегодня мы собрались здесь, чтобы решить одну проблему. Сторона обвиняемых, доложите ситуацию.
— Вчера было совершенно преступление: эти лица совершили разбой и убили девушку.
После такого обвинения с людей пошли оскорбления в сторону тевтонцев, называя то шлюхами, то свиньями и так далее.
— Это у вас все?
— Да.
— Тогда заслушаем Тиарнага.
— Вчера, как сказал нам Кририл, совершенно преступление, но действительно ли они это совершили? Ведь вчера тевтонцы сидели в таверне и нигде, кроме этого места они не уходили, это подтвердит масса людей, которые там были. Но кто видел, кто совершил это преступление?
— У меня есть свидетель, — ответил на этот вопрос Кририл.
— Приведите свидетеля.
Тут подходит старушка, слегка согнувшись вниз, она уставилась на судью.
— Скажите то, что вы знаете.
— Я сидела у себя дома, вязала и тут я услышала крики о помощи. Подошла к окну и увидела труп девушки,  как там ее звали, а, Кюминда, тихая такая была, да умная.
— Вы видели убийцу?
— Нет, ни убийц, ни то, как умерла.
— И что было дальше?
— Я выбежала на улицу стала кричать, что здесь труп, труп, и народ подскочил сюда.
— Помимо трупа, еще что-нибудь видели?
— Нет.
— Это свидетель трупа, а не убийцы. Разве это что-то нам доказывает, что тевтонцы это совершили?
— А кто тогда это сделал?
— Мы здесь, чтобы выяснить.
— По моему, никто лучше старого человека это не знает, свидетель нам сказала…..
— Сказала, что не видела убийц, — с презрением дополнил Тиарнаг, — тем не менее,  тевтонцы находились все в таверне.
— Поднимите руки те, кто видел тевтонцев в таверне.
Большинство здесь люди подняли руки, подтверждая тем, что они действительно видели тевтонцев в таверне и лишь только один из тех, кто не поднял руку, вскрикнул:
— Я видел, что их было четверо, а в таверне только трое было.
— А где четвертый тогда?
— Я отправил на севере сторожить, — сказал Илеил.
— А почему вы не пошли?
— Мы устали.
— А что тогда четвертый не с вами, он что, не устал?
— Я решил, что нужно обезопаситься в случаи нападения.
— Кого?
— Половцев.
— Но их ни разу не было в этом округе.
— Я не знаю, нам приказали это сделать.
— И только вас четверо направили?
— Да.
— А половцев много……..
Илеил ничего сказал в ответ судьи.
— Рисан, здесь это никакого отношения к делу не имеет, — с защитой обратился Тиарнаг, — мы ищем убийцу, а не половцев.
— Да, но только вопрос, где же он, четвертый?
— Как я сказал, я его отправил на север.
— Это понятно, но где он сейчас?
— Это спросите у Рисана, что они с ним сделали.
Илеил ожидал от Тиарнага лицо  удивления, но такого не было. Он ровно стоял и сидел, спрашивал и отвечал здесь, словно все идет нормально.
А вот у Рисана лицо как раз в удивлении, ведь от Илеила такого не ожидал, поскольку он, таким образом, копает себе могилу, точнее правильно сказать петлю, ведь крестьяне собираются тевтонцев повесить.
Но ожидать того, что так будет это неизвестно, поскольку Рисан рассказал, что сделал четвертый, но свидетель, которая только лишь слышала, а не видела, ничего не дает.
— Откуда вы знаете, что именно четвертый это сделал?
— А кто это может быть?
— Ну, например вы, — ответил Тиарнаг, — вы, то есть Рисан и другие крестьяне. Когда вы ее увидели, то задумали ее ограбить, и всю вину наложить на тевтонцев.
— Разве мы на такое способны? Почему вы думаете, что именно мы?
— Потому что крестьяне всегда бедные, их что-то, может, подвинут на преступление, а вот  тевтонцы, у них есть цель: защищать, помогать и исцелять. Раз у Кюминда была шкатулка, так  скажите, где она сейчас?
— Я не знаю. Может этот четвертый куда-то дел.
— А может вы забрали.
— Так докажите, что это мы.
— Я не могу доказать, так же вы не можете доказать то, что разбой совершили именно тевтонцы. Да, может и правда четвертый это сделал, но никак они не были в сговоре. И, следовательно, это нам говорит о том, что они, то есть трое здесь сидящих тевтонцев, не виновны.
Неожиданно для всех приходить венгерская дружина во главе сэра Этельгерн, который со словами зашел:
— Что здесь происходить?
Никто не ответил, ведь тевтонцев крестьяне не бояться, а когда здесь венгерцы, то даже чихнуть нельзя.
Посмотрев на тевтонцев, спросил:
— Что они здесь делают.
— Мы пришли по заданию паладина.
— Это понятно, я имею виду конкретно, что здесь у вас происходить?
— У нас здесь они совершили преступление…..
— Но потом выяснили, что они не совершали этого, так как они находились в таверне и все это видели.
— Все это видели?
Все подняли руки и даже те, кто не видел их в таверне, а где-нибудь в других местах, даже не в самой деревне.
— А что конкретно за преступление?
— Убийство девушки.
— Да многих убивают, так понимаю, они свободны?
— Да.
— Хорошо, а что вот по поводу убийства, то мы и сами разберемся. Возвращайтесь вы на службу, хотя я не понимаю, зачем вы здесь и так тихо.
Поднявшись со стула они вышли на улицу, но только после того как венгерцы вышли. Данте проходил вместе с Илеилом и Данте мимо крестьян и когда вышли на улицу, солнце как бы ослепило его на несколько секунд, так как в доме тьма окружала.
— Вы поедите со мной.
— Но мы должны здесь быть.
— Это меня не интересует, если хотите, отправьте кого-нибудь в Мариенбург.
— Генри, ты пойдешь и предупредишь Грифри.
— Понял,  —  с таким словом Генри развернулся и пошел в сторону крепости, а венгерцы запряглись по коням и уехали вместе с тевтонцами из Предяля, куда направились они в замок Брашов.
Добирались они не долго, минут пятнадцать. Проходили через степи, которые пустовали мертвыми  душами, что ощущалось в этом не то, чтобы страх, а чувство безразличия, потому что в этом нет ничего интересного.
Но эти пятнадцать минут каким-то образом измучили Илеила, что тот стал тяжело дышать, будто задыхался.
— Мы уже скоро?
— А вот уже замок.
Оглядевшись вперед, перед ними открылся вид замка, строения из камня, где охвачен с обеих сторон башнями, где крыши из красного кирпича шли верх. Они прошли через ворота, которые были открыты, но только после того, как зашли, ворота закрыли.
Когда слезли с коня венгерцы, то к ним подошли оружейники и взяли у них оружие и отнесли в дом каменной постройки с крышей из сена.
Венгерцы стали подниматься вверх, куда и следом за ними пошли тевтонцы по ступенькам деревянной лестницы, ведущий по стене к двери, где их ожидал барон, с черной бородой и лысиной на голове, с толстым животом, одетый в красивое, черно-желтое платье, сидел за столом и пил вино.
Стол пустовал, как та степь, где венгерцы и тевтонцы мимо проходили, и кроме вина ничего не было.
Увидев их, он спросил:
— Заходите, Риизан, это кто с вами?
— Это тевтонцы мой милорд.
Усевшись за стол с разных сторон, барон их спросил:
— Чего это вам тут тевтонцы не сидится в Нюрнберге?
— Нас пригласил Андриан против половцев бороться.
— Половцы? Да тут бывают половцы, но последнее время о них ничего не слышно. Да к тому же может быть это к лучшему, ведь новая угроза с востока к нам приближается и похуже половцев, так что им сейчас не до этого.
— Не знаю, что у вас происходить, но мы пришли, значит, здесь есть проблема.
— Да проблема есть, вы когда-нибудь слышали про вампиров?
— Существа, которые сосут кровь?
— Да, вот они у нас еще та проблема, похуже ваших половцев. Так что не думаю, что Андриан пригласил бороться не против половцев. И откуда они взялись, никто не знает, тем не менее, если Андриан не сказал, то я скажу, уничтожьте их и тогда вы можете здесь поселиться.
— Это не с нами нужно говорит, господин, а с магистром, да к тому же это наше дело обсуждать политику.
— Еще как наше дело, ведь страдают не вы, а мы. Недавно на деревню напали эти твари, всех съели они, а те, кто выжил, не смогли убежать, а только попали в руки вампиров, но вряд ли выживут, съедят их и все.
— Мне их не жалко, пусть едят.
— Может и так, но ваш принцип гласить помогать и защищать…..
— Вот защищать будем вас от половцев.
— Если только найдете, но даже если найдете, но не тех, про кого говорил Андриан.
— Мы приехали к вам для того, чтобы обсудить вампиров?
— Не просто вампиров, а еретиков, которые хвалят тьму и за это, тьма дала им сил, с помощью которого они пожирают людей. Так что если Андриан не попросил, то я попрошу разобраться с этими нечестивыми силами.
— Говорите это магистру, а не нам.
— Я даже говорит, не буду, ведь вы это сделаете. Вы с этим столкнетесь рано или поздно.
— Нам стоит уйти.
— Хорошо, мы вам дадим коней, и не забудьте вот что. Если вас кто-то из этих тварей укусить, то вы сами станете им, — сказал барон тевтонцев и приказал своим подданным подготовить для  Илеила и Данте лошадей.
Когда они вышли во двор их уже ожидали запряженные кони, так быстро они нигде не видели, что вот так готовили лошадей. Илеил сел на лошадь более высокую, крепкую, с красивой гривой с цветом снега. А Данте, сел, что пониже Илеила, да грива не очень, окрашенная в темноту.
Усевшись, они отправились в Мариенбург, проходя через ворота, где ее охраняли стражники, где один из них, тонкий, как стручок гороха, слегка зевал от скуки или от усталости, а другой, толстый, словно бочка вина, почесывал бок. Так вот последний раз увидели последний раз этих ребят, возможно, они не выживут после набега вампиров.

Глава 2. Другая угроза.

Никто не хотел умирать.

Прошло несколько часов. Проходя той же дорогой, которой они шли в Предял, тевтонцы прошли мимо деревни, чтобы вновь не встретить злых жителей.
— Думаешь, он говорил правду? — со словами обратился Данте, держа в руках пряжку, что управляло лошадью.
— Не знаю, что и думать. Ладно, я понимаю вот эта деревенщина, они злы, потому что хотят быть независимы от короля Андриана, если так подумать………
—  Но про вампиров они ни слова не сказали.
— Это верно, но тот барон рассказал, я не знаю что сказать. А вот половцев мы не встречали пока, так что………………
— Будем бороться с вампирами?
— Будет делать то, зачем сюда пришли. А пришли мы сюда, чтобы бороться с половцами, так как это просил правитель Венгрии. А то, что барон просил это не наша задача, мы созданы, чтобы бороться с еретиками, а не с тьмой.
— И мы потом уйдем.
— Не знаю……………
Тут хотел сказать Илеил, но его остановила кровавая картина: трупы тевтонцев и неизвестных людей окружали дорогу, что вело в крепость.
Подходя все ближе, они увидели, как тевтонцы собирали мертвых в повозку, отвозили и скидывали в гору, состоящих из окровавленных тел. На это гору, тевтонец невысокого роста, облил смолой, а другой, держа в руках факел, поднес его и поджог гору. По горе, разнеся огонь, охватив все тела, все ее части, превращая всех и вся в пепел или в пыль. И эта участь и постигла тех, кого продолжали скидывать тевтонцы, но в основном это неизвестные люди.
Когда Илеил и Данте подошли к воротам их встретили рекруты, которые сторожили вход. К одному из них и обратился Илеил:
— Что здесь произошло?
— На нас напали.
— Это уже видно, но кто?
— Сами не знаем, но походу это вампиры. Когда наступила ночь, после того как вы ушли, пришли какие-то незнакомцы. Кто-то на стороже кричал им, кто вы, а вместо слов, они словно с прыжком взлетели вверх, и перелетели через стену, и тут началась кровавая бойня. У них не было оружия, но у них есть клыки и когти. Я видел, как они тут у братьев перегрызли горло и вырезали сердце.
—  А что с рыцарями?
— Да  с ними все в порядке. Грифри жив, а вот Онано, на него с разных сторон напали, не смог он выстоять против такой орды.
— И долго вы так?
— Пока их всех не перебили.
— Это все те, кто лежит или горит?
— Да, но не все. Остальные куда исчезли после того, как кто-то крикнул эхом на непонятном языке.
— Да, ну, тогда мы поехали.
Они подъехали к конюшне, там нет ни одной лошади, наверное, вампиры тоже их сгубили. Когда они слезли с коней, то увидели на стенах кровавые пятна.
— И лошадей тоже они, — сказал Илеил, осматривая пятна, больших размеров от потолка до земли.
— Это не лошади, — услышали за спиной молодой голос и, когда повернули свои головы, перед ними стоял Генри, на некоторых его местах видна кровь, — это человеческая кровь. Они брали тевтонцев с земли, поднимали вверх и съедали так, что кровь от укуса разлетелась по всей конюшни.
— Но это было ночью, ты в это время с нами был.
— Мне это рассказали. Я здесь все смывал столько, сколько мог, но кровь все равно остается.
— Иди, отдохни, эту кровь, наверное, не отмоешь, здесь нужно зелье специальное, а мы пойдем, доложимся Грифри, где он сейчас?
— В крепости сидит, и пишет что-то.
— Пошли Данте, доложимся.

Они ушли из конюшни, и пошли в крепость, и, уходили от мертвецов, что оставалось все меньше и меньше благодаря огню, уносящее их пепел вверх.
— Надеюсь, всех их сожгут.
— Как сожгут? Даже не похоронят? — с удивлением спросил Данте, резко повернув голову в сторону Илеила, который шел вперед вместе с ним, и смотрел вниз на пол, когда они зашли в крепость.
— Я не знаю, с чем мы имеем дело, но то, что их сжигают, думаю это правильное дело.
— Правильное дело? А правильно ли, что мы здесь находимся?
Илеил остановился, повернул голову и сказал:
— Заткнись и пошли дальше.
Когда пришли в комнату, где сидел Грифри, который тот писал на бумаге что-то, то Илеил доложился ему:
— Вам Генри говорил про нас?
— Да. И куда же отвели вас венгерцы?
— Да к барону какому-то, рассказал нам про вампиров и просил с ними бороться.
— Это уже видно, как раз они после вашего ухода были.
— Да, видели, как их сжигали вместе с другими рекрутами.
— А что еще с ними делать, хоронить? Мы не знаем, на что существа способны. Может они воскреснуть, да зараженные рекруты тоже.
— С этим я не спорю, так как нам барон рассказал, что это еретики, обратившие себя в вампиров, так называемое подарок от тьмы.
 — Видно, что это подарок, даже не нужно распаковать.
— Но Андриан нам ничего про это не сказал.
— Я это барону и сказал, а он настоял на своем.
— Тем не менее, у нас здесь половцы, которого нет. Так что для вас задание. Я написал письмо магистру, и вы его доставите.
— Но Грифри, зачем нам двоим ехать в Нюрнберг, если  можно одного послать? Да к тому же, здесь мы нужнее будет, раз уж такая ситуация.
— А? Да, действительно. Что-то я сразу не подумал. Хотел вас троих отправить к магистру.
— А кто это третий?
— Генри.
— Генри не отправим, он уставший. Да такое пережил.
— Он вампиров не встретил.
— Зато конюшню отмывал. Да не отмыл, здесь кровь, как красная краска.
— Зелье что ли нужно?
— Да, при этом необычное зелье, а специальное.
— Я кого-нибудь пошлю к алхимикам или к лекарям. Что-нибудь еще про вампиров знаете?
— Нет. Это все. Кроме вампиров и злобных крестьян ничего не знаем.
— Про крестьян мне Генри рассказал. Не думал, что так обернется.
— Видать венгерцы хорошо их потрепали.
— Так скоро и до восстаний и бунтов будет. Против них тоже будем бороться.
— Почему ты так думаешь?
— Не знаю, но чувствую, магистр нам так скажет, да заодно и про вампиров тоже скажет бороться.
— Мне когда собираться в путь?
— Собираться? Что значит собираться? Поедешь не ты, а Данте.
— Почему это Данте поедет?
— Потому что нужнее будешь мне для управления. К тому же, Данте может получить шанс стать оруженосцем к тебе.
— Да, а то и так нас мало, с начало Ирасиум, потом вампиры, надеюсь, мы тут половцев увидим?
— Если они вообще есть. Исходя из рассказа Генри, крестьяне вам сказали, что их нет.
— А барон сказал, что вместо них вампиры.
— С этим не поспоришь, но нам надо ждать указания магистра…….
— Но это же долго.
— Сейчас главное безопасность. Мы будет сидеть, и обороняться до тех пор, пока нам не скажет магистр дальнейшее указания. А пока сами разузнаем что-нибудь о вампирах. Мы пошлем кого-нибудь на разведку, пусть расспросят тех, кто знает о них что-нибудь, — сказал Грифри и посмотрел взглядом на бумагу, которая лежала на столе, и завернул в треугольник. Положив в конверт, Грифри взял свечу, облил воском и печатью надавил на конверт в том месте, где облит воск.
— Утром ты возьмешь это письмо и вручишь магистру.
— То есть я не сразу направляюсь?
— Я не венгерцы, которые вас сразу к замку потащили. Да, утром направишься в Нюрнберг. Возьмешь коня и меч, а теперь иди. Мы здесь с Илеилом будем тут.
Генри вышел. Закрыв за собой дверь, он пошел на кухню. Там он много съел мясо с бобами, сыра, пирогов из яблок, поскольку со вчерашнего дня ничего не ел.
Во время трапезы, пришли несколько рекрутов тоже отведать еды. Они уселись рядом с Данте с обеих сторон. Среди них были те, которые пытались изнасиловать Ифнот. Между ними завязался разговор:
— Сколько трупов мы сожгли?
— Не знаю, никто не считал.
— И никто не хотел умирать. Разве мы должны думать сейчас о трупах?
— Еще как раз должны думать! Ведь это те, которые заслужили похороны, а не костер из трупов.
— И что ты предлагаешь? Взять и похоронить их, а потом пойти под трибунал паладина?
Данте слышал этот разговор, превращающийся в ругань,  которая доходила до драки. Но это его не волновало. Данте смотрел на еду, которая превращалась в мертвую, человеческую плоть на несколько секунд. Его  взял дрожь, но тут приходить Илеил и успокаивает рекрутов, тогда Данте очнулся и вместо мертвечины видеть обычную еду, которая лежит столе.
— Молчать! Что за шум у вас тут? — сказал Илеил и посмотрел одного рекрута, который начал этот разговор. Взяв его за шиворот, с воплями, потащил его к выходу, — пошел на работу!
Но тот сопротивлялся, не хотел идти, всячески шатался из стороны в сторону:
— Он меня ударил.
Но Илеил не хотел этого слушать и стал дергать его за голову:
— Пошел на работу!
— Нет!
— Пошел! Трупы сжигать! Пошел!
И Илеил ушел, стащив за собой рекрута, что другие не поняли происходящего, но только одна мысль у них — не обсуждать тему похорон. А Данте дальше продолжал есть……………..
И когда он закончил, стал со стола и ушел к себе в кельню, где до утра проспался, ожидая ее, а вместе с ней и ждал его поход в Нюрнберг с посланием магистру о вампирах, что водила ужас не только на население, но и на тевтонцев.
И вот наступила утро. Шагая вперед, Данте думал, что никогда не вернется на запад, но раз так сказал Грифри, значит, он должен вручить письмо. Открыв дверь, Данте никого не увидел, кроме стола, на котором лежала куча бумаг. Так как он не умел читать, ожидал Грифри, когда тот вручить ему письмо.
Это случилось недолго, быстро. Грифри не ожидал так рано увидеть Данте здесь.
— Вернешься, научу читать, — сказал Грифри, когда искал на столе, то письмо для магистра. Целый день он что-то писал, перебирал и все оставил на столе, не подумав о неграмотности Данте. И поэтому надо не только сделать из него рыцаря, но научить письму и чтению.
— А теперь иди, мне нужно заняться бумагами.
Данте положил письмо в сумку и ушел, последний раз посмотрев на Грифри, ведь несколько месяцев точно ему здесь не быть и не знает, жив ли будет паладин?
На снаружи ждал Илеил. Он приготовил лошадь и меч, который отдал ему в руки, ничего не сказав, на что и Данте ответил, промолчав, сел на коня и отправился в путь.
Через несколько минут  покинул крепость и только вокруг поля и деревья окружали его. Но вдруг  почувствовал сзади себя какое-то движение, словно ниоткуда присело к нему. За бедрами Данте прикоснулись чьи-то руки, женские, не грубые, нежные руки.
 — Я с тобой, — прошептала за ухом.
Данте понял, кто это может быть, ответил:
— Ты никуда не поедешь, Ифнот.
Но она только сильно прижалась, своими руками трогала живот и грудь Данте, а голову опустила на плечо, возразила:
— Без меня тебе не обойтись.
— В Предяле обошелся.
Ее это только разозлило, и она ударила по его спине:
— В этот раз Генри с Илеилом не будут.
— И злых крестьян тоже.
— Они не злые, просто устали от венгерцов.
— Мне все равно от чего они устали, нас там чуть не повесили.
— Вам повезло, что подоспел Тиарнаг.
— Нам повезло, что подоспели венгерцы, Тиарнаг ничего бы не сделал.
— Ты его плохо знаешь………………..
— А ты как будто хорошо знаешь?
— Я многое чего знаю, Данте. Он хороший человек, он многих спас.
— Те знания тебе дали темные боги.
— Мои знания даны с рождения и без вашей религии, которое сами придумали, чтобы подчинять других. Ты же видел, на что я способна, а видел ли ты, на что способны твои боги? Что-то ты замолчал. Нечего ответить. В раздумье?
— Нет, я просто смотрю вперед.
— Я знаю, о чем ты думаешь. Что я колдунья, говорю богохульные темы.
— Я думаю, на что ты способна. А способна ты только один раз читать мысли.
Ифнот от такого чихнула, почесала нос и снова голову на его плечо положила, сказала, с улыбкой на улице:
— Это я с тобой так играюсь.
— Странные игры у тебя. С начало на секс ломаешь, потом дергаешь меня за член, теперь с мыслями играешься.
— Между прочим, тебе понравилось, я это чувствовала, также я чувствовала ту боль, который причинял этот моральный ублюдок, как там его зовут, забыла.
— Епископ Маризи…………..
— Не епископ он, а пидорас, лишь члены оторвать, да девушек сжигать на костре. Я видела его до этого. Помню, это давно было………………
— Давно? — удивленно спросил Данте.
— Лет 20 это точно.
Данте остановил коня и развернул голову в ту сторону, где голова Ифнот лежала на плече. Она одета в зеленом плаще, ее голова накрыта капюшоном, но ее румяное, белое лицо видно. Когда Данте посмотрел в ее глаза, она снова улыбнулась и сказала:
— Может, я выгляжу, как в 14 лет, но мне больше чем кажется. Ну не будем об этом, давай поедем дальше, — взявшись за руки Данте, она словно подчинила их, приказала лошадь ехать дальше, — он тогда не был епископом, так, обычным монахом, но тот монах отличался от других: скрытый, злобный, будто вокруг ненавидел всех. Ты когда-нибудь видел таких людей? Я нет. Он словно вызывал отвращения, когда ты смотришь на него. Я не помню, кто первая была жертва, но помню, что вытворял с ними. Например, страшное помню, когда он приехал в одно поселение, ему не понравилась одна девушка, которая как бы подшучивала над ним: то подножку делала, то делала терку на его голове. И вот, ниоткуда он берет запретные книги о черной магии и подбрасывает ей дома, тогда он воспользовался и обвиняет колдовстве. Люди поверили, а она даже читать не умеет. И ее сожгли, пламя пожирала плоть девственницы, а она кричала, моля о пощаде.
— И что такого здесь ужасного? Вот со мной было ужасно.
— Это верно. Хоть я не помню первую жертву, но это одна из первых жертв, скажем это его начала  садизма над людьми, первые шаги. Дальше он стал практиковать более, ужасные вещи.
— Мне это не интересно.
— Прости, я хотела тебя только развлечь.
— Мне и так норм.
— С этими двумя твоими дружками вряд ли.
— Они мне не дружки, в частности Илеил.
— Да, кто он, рыцарь? И то верно, сидит вместе с Грифри, мед попивают там. Зато Генри хороший, всегда волнуется.
— Зато надоедает своими историями.
— У меня истории лучше есть, чем у него.
— Про Маризи?
— Да нет, другие, про то, как я в первый раз поцеловалась.
Данте не слушал ее, ведь это ему не интересно, но только шепотом сказал:
— О Боги……….
— Да ладно тебе, это интересная история, ты только послушай. Я выпила вина тогда, летом в Предяле, а там был паренек один. Мы с подружками гуляли, увидели его и стали обсуждать. Ну, я не сдержалась и поцеловала его.
— Все что ли? Поцеловала и все?
— Да. Быстро так, 10 минут. А ты что ожидала, я ему сразу дам?
— Ну, если ты мне хотела……………….
—Я тебя так поблагодарить хотела.
— Мне с целибатом хорошо. Да к тому все исчезло из памяти людей, а по рассказам тебя убили.
— Так и есть, но не будем об этом. Давай просто продолжим путь.
Наконец-то она заткнулась, подумал он и так они проходили через всю Венгрию и через несколько месяцев окажутся  в Нюрнберге, пережив всю зиму, которая уже в скором времени растаяла, лишь только остатки снега оставались на земле.

Далманцы.

Но та зима была не теплой. Ифнот не привыкла к такому холоду, поскольку она впадала в это время в спячку, но не в этот раз. Весь день вид у нее сонный, бывало, что поздно вставала с  утра, и поэтому Данте приходилось будить ее, дергая за ногу или, самое радикальное, обливать холодной водой.  Это конечно раздражала Ифнот, что даже обещала целибат на всю жизнь без всяких погрешностей.
Время уходила со скоростью, что не ведома ей и в итоге зима кончилась. Она теперь не сонная, как медведь, когда разбудили со спячки, а весьма бодрая девушка, которая с этого момента стала надоедать своими разговорами Данте. Лишь только по вечерам она умолкала, когда есть еды и то много, что Данте не знал, чем расплатиться. Но только в этих ситуациях помогала магия Ифнота, что это злило Данте, говоря, лучше бы наколдовала  себе еды, чем скидку в тавернах. Ифнот все равно, да к тому же, вряд ли ее магия вкуснее будет, чем еда в тавернах.
Однажды в одной из таверн произошло событие…………….
По пути им встретились рекруты, направляющиеся в Мариенбург. 
— Здравия желаю вам, не подскажите дорогу в крепость?
— Это вам нужно иди на восток через Будапешт, Ньиредьаха, затем поворачиваете на юг через Сату-Маре.
— А кто это с вами? — посмотрел рекрут на Ифнот, сидящее сзади за Данте.
— Я Тоуа, герцогиня Трансильвании, еду в гости к родственникам, — ответила Ифнот.
— А почему с ним? Не с охранной?
— Всех моих перебили половцы, и поэтому попросила Грифри мне дать сопровождающего.
— Одного?
— Так Грифри распорядился.
— И поэтому мы туда идем, — влез один рекрут, — поскольку там только с начало 20 рекрут отправили.
— И то верно. Ну, тогда желаю вам доброго пути, — улыбнулся рекрут, который спросил дорогу и пошли дальше по той дороге, указавший им Данте.
А Данте с Ифнотом поехали дальше и по дороге они попали в крепость Дьор, что ближе к границам Священной империи.  Они проехали мимо ворот, мимо страж, вглубь крепости, и нашли таверну, что находилась рядом с рынком.

Остановившись там, Данте поставил коня возле стойла воды и вместе с Ифнот вошли внутрь. Внутри, как в любой таверне, находились люди, то попивая пиво, то закусывали свинину, другие же играли в кости. Усевшись за столом, рядом со стеной, к ним подошла женщина, спросив заказ. Как обычно, Ифнот заказала много еды, а Данте только свинину с бобами и мед.
Рядом с ними, за другим столом, сидели жители города, обсуждая различные темы, что слышно им:
— Слышал я, в одном из поселений завелась чудище. Наверное, вы слышали сказ о тостере? Так вот, оно существует. Семеро богов мне в свидетели.
— Откуда ты знаешь?
— Мне рассказал один из местных. Что когда дети гуляли по лесу, то нашли какой-то дом: весь гнилой и забитыми окнами. Когда они туда вошли, то тьма окутана в нем и шум издавался оттуда. Они не стали приближаться к тени, но что-то из тени вышло. Эта тварь, с виду как печка, стоящая на деревянных ножках, как паук. Из-за рта издавал огненные слова, что не разобрать под силой страха.
— И что было дальше? Он всех детей сожрал?
— Да не всех. Один сбежал, но он успел увидеть, как своим ртом поглощал их, жуя, и проглатывал.
— Да не думаю, что это тостер был. Это сказка и легенда.
 — Тогда я бы хотел услышать твою версию случившего события.
— Слушай и запоминай. Этот малец удумал решил отомстить за обиду и всех перебил.
— А кровь чего не нашли то?
— Да откуда мне знать-то?
— У меня другая версия, — влез другой, — их сожрал волки. Ведь в лесу они водятся-то? И когда они гуляли, встретили стаю волков. Они любое мясо съедать, даже человеческое.
— Тогда почему он о тостере заговорил?
И так продолжалось несколько минут, споря о правде и лжи, не добившись истины, пока этот разговор, да и все другие, не оборвал один странник. Одетый странник в черном плаще с капюшоном, закрывающее лицо, вошел из улицы в таверну и подошел к стойке бара. Положив руки, Данте увидел у него перчатки, неизвестного материала.
— Нам надо уходить, — шепнула Ифнот.
Они стали со стола и собирались уйти, как вдруг из парадного входа вошли двое таких же странников. Они закрыли выход Данте и Ифноту, а сзади странник обратился к ним на языке, неведомо никому:
— ;;;;  ;;;; ;  ;;;
— Вам не следует здесь находиться, — сказала Ифнот. У нее в правой  руке загорелось шар синего пламени.
— ;;;! — сказал грозно первый странник, доставь меч, сделанный из металла неизвестного материала.
 Ифнот не  испугалась, а лишь бросила синий шар на пол, взорвавший, всех ослепляло на несколько секунд синими лучами, когда перестали сиять, то Ифнот с Данте исчезли. Они не использовали телепорт, а только вышли на улицу,  где скрылись за таверну, пробежав несколько шагов, они подождали, пока все не утихнет.
Но на этом все не утихло. Пришли другие же, такие же странники, вооруженные, стали все уничтожать на своем пути, сжигая дома и убивая жителей крепости.
Дождавшись момента, пока странники отвлекались, они забрали лошадь и ускакали прочь из крепости, покидая все то, что происходить там.
 Когда проскакали несколько метров, обернувшись, увидели крепость  в огне. Это последнее, что увидели, после этого, она будет мертва и пуста……….
Они мчались из-за всех сил, быстрее ветра. Проскакивали мимо лесов и полей, не замечая вокруг никого. Это не могло что-либо остановить, пока Данте не остановил коня. Лошадь словно ошарашенный, остановившись, поднялся вверх и закричал от действий Данте.
— Что это было? — спросил Данте.
— Тебе лучше не знать.
— Как не знать? Там такое произошло, столько людей погибло.
— От вас как будто в Иранусиме не погибали? Эти существа зовут себя далманцы. Это достаточно, что ты должен знать, а теперь давай уедем отсюда к чартанцам .
Так они и сделали, проведя всю ночь в поисках поселения, где бы они без всяких проблем передохнули………………………………….
Наступила утро. Они добрались до поселения, о котором не знали. Они встретили на окраине села людей, спросили, где можно передохнуть. Один из них сказал, что здесь нет, и с рода не было ни кабаков, ни таверн, поэтому им следовало бы отправиться в Баварии, поскольку идти пешком не долго, но им не по силам, после долгого путешествия,  особенно благодаря далманцов.
Но они дальше не пошли. Добрая старушка пустила их в дом и накормила. Там они отоспались до самого вечера. Вечером, сидя за столом у них возник разговор:
— Куда вы люди добрые путь держите?
Вот тут Данте не знал, что ответить: сказать правду о его деле не очень хорошая затея, ведь не знает представления о ней, то есть о старой женщине. С другой стороны Грифри ничего не говорил о тайне его миссии. Но словами Ифнот опередила его на мысль:
— Едем в Баварию на свадебное путешествие.
— Свадебное? — удивилась старуха, — это с кем? С тевтонцем?
— Да не, — посмеялась Ифнот, — я еду к жениху, он живет в Баварии.
— А сама кто ты?
— Я Тоуа, герцогиня Трансильвании.
— Не слыхала о Вас.
— Просто у нас ничего интересного нет.
— Ну как же, у вас там половцы.
— Это да, но это все ерунда, ведь к нам приехали на помощь тевтонцы.
— Я только одного вашего вижу и какой-то молчаливый, — обратила свой взор старуха с таким лицом, будто говна наелась, а Ифнот, рукой толкнула Данте, намекая на то, что ему тоже надо говорить.
— Если бы вы жили в городах, то увидели, — сказал Данте под давлением Ифнот.
— Это точно, я в городах вообще в жизни не была и не представляю, как они выглядят.
— Город как деревня, но много домов и людей и никто никого не знает в лицо.
— Правда? Но это плохо, особенно когда кто-то совершил плохое. Не знаешь, кто это может быть.
— Может быть, — добавил Данте.
— Уже темнеет, — закрывала шторы бабка, — пора на сон.
Но, вряд ли, удаться поспать, так как целый день они спали. Попытавшись уснуть, легли на кровати, переворачиваясь то с одного бока на другой, все-таки заснули и на следующий день они уехали из Венгрии.


Возвращения.

И вот пересекли они границу, и попали в Баварию, где холоднее, чем в Венгрии, с небес спускались дожди. Хоть на улице май, но тепло было не долго, дожди все портили.
Прикрывает лишь их капюшоны, но все равно оставались мокрыми.
И вот, через несколько дней они оказались в Нюрнберге. На площади стояли люди, прикрывая всю видимость вокруг и впереди. Создавался шум из голосов, что доносился от них. Как раз наши герои подъезжали туда, так как Данте должен попасть в резиденцию Ордена, а оно за площадью.
Они проезжали мимо всего того, что происходило там: казнь. Люди собрались посмотреть на горение женских тел: ведьм, которые своими чарами забавляли людей, что не по нраву церкви.
Данте и Ифнот не видели всего этого, но слышали каждый крик, может даже невинных жертв, но это их не волновало, поскольку для всех это развлечение.
— Вот там настоящие ведьмы, потому что они не могут использовать свою магию для спасения самих себя.
— А почему тогда ты не использовала тогда в Дьор?
— Так надо, поверь.
Через несколько мгновений, покинув площадь, приблизились к темному зданию, где окна в форме квадрата, с обеих сторон обвешаны флагами, на котором изображен черный крест на белом. Туда они и вошли, оставив коня на улице, привязав к столбу.
— Ты со мной пойдешь? — обратился Данте к Ифнот.
— Да, а что такого?
— И что ты скажешь? Что ты приехала в гости к родственникам? Мне интересно, что за сказочку расскажешь магистру? Оу дядя, накинешься к нему в обнимку?
— Не совсем. Я попрошу у вас убежище, а ты отдашь свое письмо.
— Я к магистру, — обратился Данте к стражникам.
Они их впустили, и наши герои поднялись на второй этаж.
На втором этаж сидел магистр Ордена: Герман фон Зальца:
— Проходите, садитесь на стул. Так, по какому вопросу? — обратился к ним магистр, но свой взор направил на Ифнот, поскольку это выглядело странно видеть их вместе здесь.
— Я Тоуа, герцогиня Трансильвании, приехала к вам просить о помощи. Во время нашествия вся моя родня погибла. Я хочу, чтобы вы обеспечили мне стражу, пока все не уладиться.
— О каком нашествии идет речь? Половцы?
— Не совсем так, — вмешался в разговор Данте и протянул магистру письмо, — это от паладина Грифри.
Магистр взял и развернул письмо. Прочитав его, лицо магистр облилось в удивление.
— Как так? — пронзилось у него во рту голос, — Какие там вампиры, если сам король Венгрии Андриан II попросил меня бороться с половцами, что идут с востока?
— Мы не знаем, половцев как давно нет в этих краях, — сказала Ифнот, дергая свой нос, — только вампиры нас окружают, как нам не хотелось бы, а они существа необычные: летать могут и жертву разорвать на мелкие кусочки.
— Тогда почему же король сказал мне про половцев, но ни слово не упомянул о вампирах?
— Простите меня магистр, — смолил Данте, — но об этом мы ничего, но вампиры есть, однозначно.
— Тогда мне нужно писать ответ про все это. Вы пока идите, осмотрите город, сейчас там хорошая ярмарка, а пока я отдам распоряжение дам для вас герцогиня комнату. А ты рекрут?
— Данте и я не рекрут, меня назначили оруженосцем.
— Что-то странно для такого, оруженосец здесь без рыцаря.
— Просто после вампиров нас стало мало.
— Да я же вам отправлял еще рекрут.
— Их перебили.
— Всех до одного?
— Да.
— Тогда действительно мне нужно писать ответ не только паладину, но и королю Венгрии. Потом я вас позову, и тогда вместе с остальными рекрутами отправитесь обратно?
— Что значит обратно господин магистр?
— Вам же нужна помощь герцогиня?
— Да, но я рассчитывала на убежище.
— К сожалению, мы только можем предоставить для Вас только охрану. Да к тому же от кого Вам прятаться? Вампиры вряд ли сюда доберутся.
— Хорошо, как скажите.
После этого они ушли и направились на площадь, осматривая все происходящее в нем. А магистр тем временем писал письма королю Венгрии и паладину Грифри, дав еще команду собрать новых рекрутов.
На площади была другая атмосфера после казни. Вместо страха — радость у людей, ведь каждый из них кто-то смотрел на бардов, кто-то торговался с купцами, а некоторые другие — просто гуляли.
Ифнот вместе с ними радовалась. Кружилась вокруг площади, словно никогда не видела ярмарку, а Данте все равно, ему только надо было передать письмо и ждать поездки обратно в Трансильванию. Хотя вряд ли он захочет обратно туда, так как вампиры там, он больше надеется возвращению сюда в Нюрнберг.
Его скорбные мысли о вампирах прервала Ифнот. Он наблюдал, как она выбежала перед музыкантами, игравшими веселую и слегка быструю музыку, и начала танцевать. Ее невероятный танец украшал не только улыбку, но и смех, придавая все больше и больше радости жителям города.
И вдруг, неожиданно для всех, в том числе для Данте, она взяла его за руку со смехом «Пойдем» и потащила на танцы. После этого, другие люди присоединились к ним — тоже танцевали.
Данте кружился с ней, а она улыбалась и смеялась ему, что заставив его тоже и улыбаться и смеяться.
Потом, она увела его из толпы людей, и они вместе прогуливались по улицам Нюрнберга. Здесь нечего описывать — по сравнению с ярмаркой тишина и покой. Но это не мешала им ходить по городу, держа за руку.
С ввиду странно было на это смотреть. Тевтонец, держа за руку девушку? Выглядело как романтика — запретительное зрелище. Так должен думать Данте. Однако он испытал удовольствие, не сексуальное конечно, но тоже радость.
И вот, они подошли к мосту и их руки опустились перилу, а взгляд на вертикаль солнце, что садилось медленно, скрываясь незаметно.
— Послушай Данте, у меня идея есть. А почему бы мне не стать тевтонцем?
— Что? — удивился он, — кем хочешь стать?
— Тевтонцем, точнее буду тевтонкой.
Данте ничего не ответил, а только отошел от перилы и ушел, а Ифнот побежала  за ним и взяла за руку:
— Ну чего ты? Мы отлично там сдружимся.
— С начало ты покушаешься на меня, теперь на Орден.
— Да брось.
Пройдя несколько шагов, приблизились к таверне, но туда они не зашли из-за картины: несколько громил выкинули за шиворот ребят — один с рыжеволосый с бородой, с лицом безумного; другой с черными усами, с лицом спокойствия.
— Нашлись тут бесплатно выпить, — крикнул хозяин таверны.
— Все равно у вас нет ничего интересного, — в ответ крикнул усатый, вытирая рукава от грязи, но он остановился, когда увидел Данте и Ифнот.
— Данте! — крикнул рыжий, подбежав к нему, и обнял его.
— Зустейн, хватить! Тебе надо помыться, а не обнимать Данте.
— Я тоже рад видеть тебя, Зустейн, — обрадовался Данте.
— Но почему ты здесь, а не в Трансильвании?
— Да Данте, объясни.
— Ну, я……………….
— А неважно. А кто эта за девица с тобой?
— Я Ифнот.
— Рад познакомиться, Я Джарнард. С Зустейном вы уже знакомы. Может, прогуляемся? Я знаю отличное место, где можно спокойно посидеть, да к тому же там отличный вид для картин.
— Я вижу вы художник.
— Мы художники, но это не особо важно, пошли, а то солнце совсем сядет.
Они пришли на окраину города и уселись на траву и долго разговаривали до тех пор, пока солнце окончательно не село.
— Я думаю уехать в Британию. Там мне по карману, да к тому же спокойнее, чем здесь, когда сжигают ведьм и колдунов — зрелище не справедливое.
— Не справедливое? Может не приятное?
— Не. Как раз справедливости нет. В Баварии только тыкнуть пальцем и любого невинного сожги. Нужно быстрее уехать из этой земли, пока меня тоже не сожгли.
— А тебя за что?
— Поверь, найдут. Вот смотри, что такое церковь? Это смерть. Вот увидишь, всех перебьют ведьм и колдунов, будут других искать. А кого? Может быть эльфы? Или же гномов? Или, наверное, художников. Точно! Они же рисуют столь великолепные картины, но откуда такой дар? От богов? Нет. Они получили такой дар от темных сил.
— Прекрати! А то услышать.
— Пусть слышат, все равно я покину этот город.
— А как будто в Британии их нет.
— Нет, потому что там религия друидов, они такой ерундой не занимаются.
— А вы будете скучать по друзьям?
— Нет. Разве что по женщинам. Все равно их забываешь. С этим ничем не поделаешь. Уже окончательно стемнело, надо уходить с этого место, а то опасно.
После этого они разошлись. Зустейн и Джарнад ушли в одну сторону, а Данте и Ифнот другую.
Они (Данте и Ифнот) пришли обратно в резиденцию, но магистра там не было. Однако он распорядился дать им кровать в здании для гостей в разных комнатах.
Утром они пришли к магистру:
— Я написал письмо и распорядился собрать рекрутов.
— Насчет рекрутов. Я тут подумала и решила присоединиться к Ордену.
— К Ордену? Но мы набираем только мужчин.
— Пожалуйста.
— Это не слыхано. И речи не должно идти. Вас там ждут снаружи.
На этом разговор у них закончен. Выходя на улицу, их ждал конвой с рекрутами и одним рыцарем, который возглавлял поход.
Забравшись в повозки, они отправились обратно в Трансильванию, покидая Нюрнберг.
— Меня сделают тевтонцем.
— Почему ты так решила?
— Вот увидишь.
— Опять используешь свою магию?
— Нет, здесь моя магия обойдется. Понимаешь, сейчас у Ордена трудные времена, а к вам массово никого отправлять не будут. Так что увидишь, что магистр меня пришлет.
— Как скажешь, но я с тобой в кельне жить не буду.
— Это еще почему?
— Потому что ты мне надоешь своей болтовней.
— Ох, ну хорошо. Не буду я тебе надоедать.
— Вот и славно……………………..



Тевтонка.

Они ехали по тому же пути, что и все проезжали. Через всю Венгрию проезжали те города, по которому шел маршрут не только тевтонцев, но и торговцев.
Однако они не проезжали через Дьор, так как там теперь небезопасно. Разбойники, монстры и демоны там хозяева, и не следует находиться в сгоревшей и разоренной крепости. Когда Данте видел те знакомые луга, он вспомнил о Дьоре, о таверне и тех дальманцев. Но мысли о них прервала Ифнот, добавив вместо них картинки голых девушек.
— Перестань!
— А ты не думай о них.
— Я не думаю. Ты их специально подогнала мне в голову.
— Ох, мальчикам нужно женское тело.
— Я не мальчик, а тевтонец.
— Ты не тевтонец, а целибатник.
И так каждый раз. Когда Данте думал о плохом — Ифнот посылала ему «хорошие мысли» в течение всего пути.
Прошел май. Июнь. Они вернулись обратно в крепость Мариенбург.
После несколько месяцев ничего не изменилось. Только лишь вампиры перестали атаковать тевтонцев, но это никого не удивляло. Ифнот, что была с ними, вызывало больше внимание, чем внешняя угроза. Особенно учитывали тот факт, когда по приказу магистра ее сделали рекрутом.
Это случилось сразу, после того как они приехали. Повозки остановились во дворе, все стали выходить из них, забирали вещи, как вдруг неизвестный тип на лошади прискакал в крепость.
— Здравия желаю, где у вас паладин?
— Я тут.
— Для вас письмо от магистра.
— Хорошо. Данте, где письмо от магистра? И кто эта девушка? — во время вопроса он раскрыл конверт,  прочитал письмо и с удивлением посмотрел на Ифнот, — не думал, что до такого дойдет. Ну, хорошо, раз вы разбираетесь в вампирах, добро пожаловать. Генри! Генри вам покажет вашу кельню.
— Но куда ее поместить господин?
— Я тут никому не господин, Генри. И если я не запамятовал, в Ордене всегда двери открыты. Я помню, есть здесь одна комната на башне, вот там и будет ее кельня.
 — Да. Ну, Здорово новичок, идем со мной. Меня тут дразнят, но здесь хорошие люди…………………
 — Поверить не могу, что такое произойдет, — сказал Грифри, развернулся и ушел к себе, писать документы.
А Данте тем временем ушел к Илеилу. Илеил ничем не занимался. Сидел на стуле и размышлял над чем-то.
— Данте. Вот и ты, наконец-то. Ну, что сказал магистр?
— Ничего особенно. Только удивился тому, что вместо половцев — вампиры.
— И все?
— Ну, он написал письмо Андриану и направил сюда еще рекрутов.
— И направил сюда эту девицу?
— Она разбирается в вампирах.
— Нужно было дождаться ответа от короля, а уж потом решать — нужны ли нам специалисты или нет?
— Пока здесь вампиры, они нас растерзают здесь.
— Вампиры были один раз. Я не думаю, что сейчас в летнее время они полезут к нам. В спячки они, а может даже улетели на север.
— Улетели?
—  Ну, или ушли, они же летать умеют, я же видел. Раз уж ты здесь, то пока на сегодня дел нет. Я уже несколько рекрут отправил на дозор в разные места, пока все спокойно.
Прошло несколько часов. Обед. Все пошли трапезничать. Данте сел за стол вместе с Генри. К ним подошла Ифнот и тоже села за одним столом. Кроме них за столом никого не было. Все были за другими столами, но никто не дотронулся до еды.
— А почему никто не есть?
— Нужно подождать паладина.
— А вот и он идет.
Все стали, когда из двери вышел Грифри. Он стал у стола и сказал:
— Помолимся.
Все нагнули головы и стали напевать:
— Magna a Domino. Etiam ut salvemus benedicite festi omnium peccatorum .
Закончив молитву, все сели за стол. Все ели и никто не разговаривал за исключением Генри и Ифнот.
Их  темы были различны: о Нюрнберге, о женщин и о вампирах.
— В Нюрнберге страшно находиться из-за репрессии.
— Ничего страшного нет, ну сожгли там несколько ведьм и что?
— А в том, что среди них есть невинные и поэтому это страшно для всех, в том числе для мирных жителей.
И так продолжалось недолго, пока все не поели и не ушли. Данте поел и ушел в свою кельню отдыхать, но его отдых был недолгим.
В его кельню вошел Илеил спустя некоторое время.
— Мы идем исследовать пещеру, где были вампиры, ты нам нужен.
Данте стал с кровати и пошел на улицу, где их ждали Ифнот, Генри и крестьянин. Тот крестьянин знал, где были вампиры и поэтому он их сопроводил до той пещеры.  Пещера по размеру большая, но там ничего нет, кроме пятен крови и какие-то вещи. В этих вещах пошел ковыряться Илеил и, рассматривая ту или иную вещь, спрашивал у крестьянина:
 — Давно они здесь?
—  Были? Честно говоря, не могу сказать, мы их видели, когда кто-то из них заходил в пещеру, но что там творили? Не можем сказать. Никто из нас не заходил туда, даже если кто-то заходил, то никто оттуда не возвращался.
— Как вы поняли, что их здесь больше нет?
— Они почти каждую недели приходят к нам и устраивают смертную бойню. Но когда лето пришла, когда солнце все ярче и ярче светит, когда она рано встает, но рано уходит, то вампиры в последнее время не видно. Поэтому мы решили проверить пещеру, и их там нет.
— На свой страх и риск пошли туда? А вы не подумали, что они могли в спячку уйти?  — спросила Ифнот, стоя возле стены пещеры и осматриваю на нем кровь.
— Не думали, но с нами ведь все хорошо.
— Не стоит рисковать с самим собой, если есть мы, — после такого сказанного от Ифнот все посмотрели на нее, словно на сумасшедшую.
— Это неважно, главное нужно разобраться, где они и почему ушли?
— И это точно не спячка, они ушли и, по-моему, здесь в Трансильвании вряд ли найдем.
 — И тогда где же они?
— Этого я не знаю, но возможно они вернутся не сейчас, а где-то осенью, когда солнце не будет долгим, когда начнутся дожди.
— Но летом же дожди тоже идут.
— Холодно от этого не будет.
Исследовав, все что могли, они попрощались с крестьянином и ушли обратно в крепость.

Ответ короля.

В крепости обсуждались различные вопросы о вампирах, но главный из них это где они сейчас? Но еще главнее дожидались ответа от магистра насчет них. И вот, через три дня после похода в пещеру вампира, пришел гонец с письмом от магистра.
— Это не слыхано, — произнес Илеил, — с начала он направляет нас на борьбу с половцами, а теперь на вампиров?
— Так написано в письме, что король извинился и попросил магистра бороться с ними.
— И все? Больше ничего? А речь про подкрепления?
— Мы и есть подкрепление. И зачем нам здесь быть? Король сам просил нас о помощи.
— Но не против вампиров.
— Это не важно, Илеил. Что-нибудь в пещере нашли?
— Кроме крови ничего.
— А что насчет Ифнот? Что она говорит?
— Они ушли на север, но куда? Никто не знает. Но как она считает они не в Трансильвании.
— То есть угроза миновала?
— Это на время. Они вернуться.
— Ну, раз они вернуться то не скоро, то есть где-то осенью?
— Когда наступит холод, когда будут дожди и тогда они вернуться.
— Если так, то нужно быть наготове.
— И что вы прикажите делать?
— Усилить охрану сейчас, смысла нет. Пусть наши воины отдыхают, а пока нужно узнать еще больше информации.
— Но откуда? Мы разузнали столько, сколько смогли.
— Я слышал, что здесь есть отшельник, который творит чудеса. Возможно, он как-нибудь нам поможет.
— А Ифнот нам мало?
— Ифнот только знает о вампирах как специалист, но возможно он своими чудесами нам поможет.
— И поэтому вы направляете нас к нему?
— Вот именно, но сперва нужно узнать о его местонахождении.
— Думаю это можно устроить. Нужно только сходить на рынок и тогда картина будет ясней.

В поисках вампиров.

Илеил, а также остальные герои (Данте, Генри и Ифнот) пошли в одну деревушку, что находится к востоку от крепости. Там они расспрашивали об отшельнике, который творил чудеса. Один торговец рассказал им, что он находится в лесу:
— Пройдете по тропинке, что ведет в лес. Там будет перекресток, идите направо и прямиком дойдете до пещеры.
И так они сделали. Когда они шли по тропинке, когда повернули направо на перекрестке, то видели людей от самых бедных до самых богатых. Они уходили из того места, где находилась пещера отшельника, но почему? Достигнув пещеры, они увидели там мужчину зрелых лет.
Он  одет в лохмотья, с длинной  бородой и волосами, сальные, как будто не мылся всю жизнь. И посмотрел на героев не хорошим взглядом и сказал убираться прочь, но Илеил объяснил, зачем они здесь:
— Мы здесь, чтобы вас попросить о помощи.
— О вампирах я ничего не знаю.
— Откуда вы знаете, что мы к вам из-за них и пришли?
— Потому что все вокруг только об этом и говорят.
— Но вы нам поможете? Вы творите разные чудеса.
— Чудес я не творю. Это все мифы и легенды. Если хотите реальной помощи, то пусть вам Ифнот поможет.
— Ифнот и так нам помогает, но нам этого мало.
— Если хотите искать вампиров, то здесь их нет. На севере они, — после таких слов, отшельник скрылся вглубь пещеры.
Илеил понял, что зря теряет время и вместе с другими ушел прочь из этого места и больше никогда не возвращался. Добравшись до деревни назад, они остановились у одной таверны и там обедали. Тот торговец, который рассказал им о местонахождении отшельника, тоже там был и когда увидел снова тевтонцев, то решил к ним подойти и поинтересоваться о встрече с этим чудотворце:
— Ну как? Нашли его?
— Да, но с нами не хочет разговаривать.
— Забыл про это вам сказать, но он со всеми не разговаривает. А к нему толпой ходят люди за помощью, поскольку он обладает чудесами благодаря его отрезанному пальцу.
— Это нам не интересно.
— Вот как раз вам интересно будет. Понимаете, история с отрезанным пальцем тесно связанно с приездом княжны сюда. Когда она услышала про отшельника, то тут же у нее возникла мысль приехать к нему. Увидев ее — влюбился, но только одно мешало ему — целибат. И чтобы не думать  о ней он отрезал себе палец.
— И зачем вы мне такое рассказываете?
— А в том, что она вампир и палец отрезал не он, а она.
— И концовку, как понимаю, не расскажешь?
— Вот именно. Если хотите узнать, где она обитает и где была, то могу рассказать за одну услугу. Мне нужен один человек, который задолжал мне. Приведите его в то место, где я обычно торгую. Знаете, где в первый раз меня увидели и спросили об отшельнике.
— Мы похищением не занимаемся.
— Тут не надо кого-либо похищать. Просто приведите его ко мне.
— Мы уходим, а насчет вашей услуги мы не обсуждали.
— Подумайте об этом. Вампиры это не какие-то разбойники или половцы, а настоящая угроза. Сейчас их нет, но к осени, когда будут дожди и холод — они вернуться.
Илеил ничего не сказав, стал и ушел, а рекруты за ним. Они  друг другом ничего не обсуждали до тех пор, пока Данте не завязал разговор:
— Думаешь, что он говорит правду?
— Думаю, что нужно ждать приказания Грифри, а потом возможно и подумаем.
— Да что там думать, нужно проверить, — вязалась разговор Ифнот.
— Это пустая трата времени. Я думаю, что он обманывает нас, и на этом закончим.
— Зачем ему нас обманывать?
— Ему нужно выбить долги, а мы будем как бесплатная сила.
— А если Грифри скажет нам сделать это?
— Не скажет.
Но тут уверенность Илеила обманула на все сто. Грифри услышал доклад, в том числе про предложение торговца и приказал выполнить ту просьбу:
— Но это не просьба, а услуга.
— Да срать я хотел, что это. Мне главное с вампирами справиться. Придите к нему и скажите, что сделаете это.
Через минуту они опять возвратили обратно туда. Уже начинает темнеть. Рынок стал закрываться, торговцы закрывали свои магазины или сворачивали товар. Торговец, предложенный об услуге, складывал в ящики картины из полотна, но когда увидел тевтонцев, то перестал это делать.
— Вернулись? Это хорошо. Значит так, ваш человек — Сиарнд. Он обычно ближе к полуночи выходить из таверны и направляется к себе домой. Мужчина небольшого роста, светловолосый, одет в белую длинную рубашку. Вы его не упустите и не перепутаете, он один такой. Притащите его к дому, что ближе к лесу от запада рядом с разбитыми крестами.
— Хорошо, но без насилия и если что-то пойдет не так, что вина лежит на тебе.
— Все будет хорошо. Вы приведете его и взамен получите информацию о вампирах.
— О вампирах?
— Имеется в виду, где княжна жила здесь.
Прошло несколько часов. Ночь. Тевтонцы стояли неподалеку  от таверны и ожидали того мужика. Он вышел из двери. Все как торговец описал: светловолосый, небольшого роста, одетый в белую рубашку. Но сразу хватать его никто не собирался — тевтонцы ждали и следовали за ним, подальше от чужих глаз и ушей. Удивительно, он шел как раз ближе к тому дому, куда его должны доставить. И вот, когда никого вокруг ни людей, ни домов, Илеил подошел  к нему всади и ударил по голове дубинкой. Потеряв сознание, упал на землю. Данте и Генри взяли его и потащили к дому. В доме свет не горел, шума не было. Открыв дверь, Илеил первым сюда зашел и увидел перед собой сидящего на стуле торговца.
— Положите его на кровать.
— Мы свое выполнили, а теперь говори все, что знаешь о них.
— Это Герцогиня Тоуа, живет во дворце, что около реки. Сама она из севера. Это все что могу сказать. А теперь, если позволите, я хочу остаться с ним один на один.
Они оставили их. Отходя все дальше и дальше, Ифнот спросила Илеила:
— Мы просто оставим его и все?
— Мы свою часть сделки сделали. Нам нужна информация о той княжне и ничего больше. А то, что там творится мне это не интересно.
— Мы дали клятву помогать и защищать. Ему нужна помощь.
Илеил остановился и сказал:
— Видать и правду из тебя тевтонку сделали. Ну, так и быть. Пошли спасать того несчастного.
Все, кроме Ифнот, стояли у двери, а она подошла к окну и увидела там одну картину.
Две темные личности, без света, меняли формы, что по  большому счету напоминало сопротивление. Но Ифнот сразу поняла, что это и есть сопротивление. И когда это закончилось, то один из них своей головой соприкоснулся к шее другому. Повернувшись лицом к тевтонцам, она подала знак. Илеил выбил дверь, но уже слишком поздно. Торговец прокусил шею, стал есть плоть Сиарнда. Стал ясно он вампир. Но вдруг он перестал есть и посмотрел на тевтонцев. Через несколько секунд он превратился в серое существо, то явление, которое Генри и Данте в первый раз видели в Мариенбурге. Вытащив свой меч, Илеил набросился на него, но не смог ударить его. Чудовище словно махнул рукой и откинул Илеила в стенку. Тогда на него накинулся Данте и тоже улетел в стену. А что же Генри? Он достал свой меч, как герой, но из-за страха бросил его на пол и спрятался за дверью. Осталась лишь только Ифнот. У нее не было меча, но с помощью магии она подожгла монстра. Он сгорел, издав вопль, и упал на пол животом вниз. Данте и Илеил очнулись после удара об стену и увидели сгоревшего монстра.
— Ты его подожгла?
— Да.
— Но у тебя факела не было.
— Пока вы набрасывались, я подготовила факел.
 — Эм, что? Как?
— Это неважно. Главное чудище мы убили.
— А вместе с ним умер Сиарнд, а он многое, что мог сказать.
— Или даже не мог.
— Это уже не важно. Теперь, главное сейчас позвать Грифри и ждать дальнейшего указания.
— Да что тут ждать? И так понятно, нужно идти к этой княжне.
— Информация о ней могла быть  фальшивкой. Генри, иди в крепость и доложи Грифри об этом.
— Понял.
— А мы здесь останемся и не будем никого подпускать. Возможно, здесь и заночуем, поскольку вряд ли кто-то из наших тевтонцев сейчас придет.
Тевтонцы пришли утром на рассвете. Несколько рекрутов стали на страже вокруг дома и никого из местных и других людей не подпускали. Грифри тоже там был и вместе с остальными рассматривали труп монстра и Сиарнда. Но тут к ним пришел незваный гость, точнее неприятный. Епископ Маризи решил тоже участвовать в деле. Своим отвращенным взглядом осматривал трупы и задавал вопросы.
— Как он умер этот монстр?
— От поджога. Ифнот скинула на него факел, и он разгорелся, издавая вопли.
— Откуда ты взялась? Тебе здесь не место в ордене.
— Это не вам решать, так решил магистр. Да к тому же она хорошо разбирается в вампирах.
— Разве это вампир? Судья рассказам это оборотень.
— Это ни вампир и ни оборотень, — вмешалась Ифнот, — это гоаль, существо, которое принимает облик гуля, но питается как вампир. Уязвим он к огню.
— Это очень хорошо, что вы знаете, но вам не место тут. Вам нужно быть кухаркой или прачкой, но не быть охотником на вампиров.
— Она более чем вам кажется.
— Что? Она? Быть того не может. Магистр совсем дошел. Неужели она и прямо здесь рекрут? Это чистого вида оскорбления для Богов.
— Не вам решать господин Маризи. Да к тому же зачем вы сами здесь?
— Мой долг следить и бороться с нечистью.
— Для этого мы здесь. И без вас справимся. Вам нужно обратно туда, откуда пришли.
— Это что такое? Оскорблять меня? Вы понимаете кто я?
— Вы старый, противный и маразный пердун. Вы только нам мешаете.
— Я все равно здесь буду, и вам будет плохо, — сказал Маризи и ушел.
— Зачем ты так Илеил? Он же будет мстить.
— Я знаю, да к тому же его все и так не любят. Но это не главное, сейчас нам нужно понять, где такие твари обитают?
— Это невозможно понять. Они везде бывают, скрываясь под человеческим обликом.
— Я думаю, они взаимно связаны с вампирами. К отшельнику вряд ли пойдем, ничего не скажет, а вот к княжне или как там ее, к герцогине да. Однако вряд ли она будет во дворце, но нужно проверить там ли она. Илеил, ты со своими рекрутами пойдешь и проверишь это.
Река была недалеко, но в какую сторону идти? Она протекала от севера к югу.
— Куда нам идти?
— Не знаю. Может они знают, — указал Илеил пальцем на парней, которые стояли возле дерева.
Они стояли и смотрели на дерево, на котором висел мешок. Сами же парни были в синяках и в грязи.
— Доброго дня. Не подскажите, здесь неподалеку должен быть дворец?
— Мы подскажем, если вы нам поможете. Нам нужно достать на той дерево мешок. Сами мы не можем, просто из-за этого мы подрались. Думали, что там может быть драгоценности или золото.
Тевтонцы согласились. Илеил приказал Генри полезть на дерево и снять с ветки мешок. Карабкаясь как медведь, перемещаясь с ветки на ветку как червь, он снял мешок и бросил на землю. Сам Генри, когда хотел прыгнуть с дерева, за что-то зацепился и упал в реку, но без единого повреждения вышел оттуда.  Когда двое ребят посмотрел внутри мешка их лица  стали в состоянии обиженности, удивления и неожиданности. Илеил взял мешок в руки, посмотрел и посмеялся. Нет такого никакого золота или драгоценностей. Воняла из мешка не богатством, а вонью кала, потому что там, на дне лежало говно. Но, тем не менее, они рассказали, куда идти тевтонцам: против течения реки на холме стоит поместье, заберетесь туда, вас никто не встретить, потому что пустота царит в нем. Оказавшись там, действительно никого там нет: грязь, паутина и пыль вокруг внутри дворца, окутанные вокруг каждого угла или мебели.
— Шикарно просто, никого здесь нет. Даже не знаю, стоит ли расспрашивать кого-либо о ней, а к отшельнику смысла нет идти. Генри, черт тебя бы брал. Зачем ты сюда сел? Кресло ты сломал, а дерево нет? — сказал Илеил после того, как Генри присел на красное кресло и влево покатился вниз, сломав все четыре ножки.
— Это неважно, все равно здесь никто не живет.
— Разве, если она вернется обратно сюда.
— Возможно, но стоит ее ждать до осени, если только Грифри так прикажет.
Осмотрев все вокруг они ничего стоящего не нашли — одна пустота. Вернувшись обратно, Илеил пришел и доложил Грифри о поисках.
— Другие рекруты расспрашивали о ней. Никто толком ничего не знают.
— Остается только одно? Идти снова к отшельнику? Вряд ли он захочет с нами разговаривать. Это точно говорю.
— Не сможет. Маризи у него побывал. Пытал. От пыток умер. Если верить Ифнот, то вампиры ушли на север, но куда? Если переждать где-нибудь на холоде, то лучше всего на Прибалтике, а еще лучше на землю нордов. Мы не можем куда-то на север кого-то отправлять. Это не наше забота. Пусть эти язычники с ними разбираются. Если они вернуться, мы будем  готовыми к их атаке. Где Ифнот? Мы должны понять, как с ними бороться.
Через минут пять пришла Она и рассказала, что они бояться луча солнца, чеснок, огня, так как для них это смертельно. Грифри приказал прикупить больше чеснока и обвешать везде по крепости. Ночью иметь больше огня, чтобы их обжечь. Оставалось только их ждать, когда наступить осень, когда будет холод и дожди.

Август.

Остался месяц до осени. Весь август был жарким без дождя и ярким солнцем.  Рекруты приходили все больше и больше из Нюрнберга, принося с собой ресурсы, еду и оружие. Среди оружия, стоит отметить арбалет, что представляет собой лук на толстом дереве, стреляющий болтами на основе механизма. Арбалетов немного, но Грифри приказал вооружить всех рекрутов, которые стояли на страже и днем и в том числе ночью особенно.
— Это последние рекруты, которые у вас будут. Дальше присылать подкрепления до зимы не будут. Что касаемо припасов, у крестьян возьмете. Если крестьяне начнут жадничать, покажите Указ Короля, там гербовая печать. Он разрешил вам безвозмездно брать еду и воду в пределах разумности конечно, — сказал старший из рекрутов, прибывший вместе с остальными.
Посмотрев и посчитав запасы, до осени точно все хватит. Все было тихо и гладко: днем жарко, а ночью тих и спокойно. Это продолжалось до тех пор, пока к воротам крепости не подошел мальчик и попросил о помощи. Мальчик одет лохмотья, грязный и босыми ногами стоял и жалобно молил пустить его. Грифри из-за первого нападения четко дал указания никого не впускать. Ифнот услышала мальчика и попросила стражу впустить его, а те в ответ опирались на приказ паладина. Тогда Ифнот позвала Грифри решить этот вопрос. Когда он пришел, то спросил мальчика:
— Кто ты? И что случилось?
— Я Ролерд. Сын кузнеца Мернела. На наше село напали половцы.
— Половцы?! Их с роду не было.
— Я знаю, господин, но это точно они. На лошадях, в кольчужных доспехах, саблями и луками разграбили мой дом и убили мою семью. Я не понимал ничего, что они говорили. Их язык, похоже, на язык восточных племен.
— Впустите его.
— А вдруг это один из этих тварей?
— Я не думаю, что с ним проблемы будут, но если что, приготовьте факелы.
Ворота открылись, и мальчик вошел в крепость. Грифри и остальные подошли вниз, а стража подготовила факелы и арбалеты. Он вошел и никаких признаков агрессий не проявлял. Рассказав все что было, паладин приказал накормить, одет мальчика и, отправить его к домиканцем.
— Но почему мы его не можем оставить? — спросила Ифнот.
— Потому что мы рыцари, а не монахи, чтобы содержать себе приют.
— Но мы дали клятву………….
— Мы дали клятву помогать, так и поможем, отправить его к ним.
Двое рекрутов сопроводили его до Венгрии, где-то там они находятся. А тем временем, Грифри дал приказ Илеилу изучить место набега половцев, что он и сделал. Доходя несколько километров, они увидели село, то, что от него осталось.  Горящий пепел покрывал дома, а на земле лежали трупы крестьян, которых обворовали разбойники их. Один из них достал  меч, и началась битва между тевтонцами и разбойниками. Битва была недолгой. Разбойники не привыкли сражаться столь обучаемыми тевтонцами в частности с Илеилом, который в свою очередь набрал опыт в Иранимусе. Перебив их всех,  ничего не нашли, кроме сгоревших домов и трупов, вернулись обратно в крепость. Рассказав об этом, Грифри спросил о стрелах, на что Илеил ответил, не проверял, а надо было, ведь по стрелам можно отличить тех или иных воинов. Однако возвращаться нет смысла, поскольку итак ясно, что это половцы. Разбойники не могли сжечь целое село и перебить крестьян. На это могли только варвары или кочевники. Но их встреча скоро будет. Грифри узнал от разведчиков, что неподалеку они обосновали лагерь. Принято решения атаковать. На следующее утро это было сделано.
Надев свои кольчужные доспехи, сверху белую мантию с черным крестом, с криками они набежали на лагерь половцев. Те услышали их, взяли свои сабли и луки и стали давать отпор. Первые стрелы половцев настигли несколько рекрут, а вторая волна совсем неудачной, поскольку рекруты накрылись своими круглыми щитами над своими головами. Осталось несколько метров до удара, но вдруг тевтонцы остановились,  первая линия упала на колени, поставив вперед свои щиты и копья, а вторая волна из арбалетов начали стрелять в половцев. Большинство пали от болтов, но все равно половцы оборонялись, но сопротивление было недолгим. После обстрела из задних рядов выбежали ландкнехты  и стали всех рубить топорами и мечами. Осталось немного половцев, но они обратились в бегство и то их достигали арбалеты, что в итоги кочевников оставалось все мало и мало. Когда они все убежали, Грифри приказал обыскать лагерь. Ничего кроме трупов, оружия, драгоценностей и женщин не нашли. Грифри приказал женщин отправить по домам, а оружие и драгоценности в крепость. Вечером тевтонцы праздновали победу. Много пиво выпили они. За столом во дворе сидели Данте, Генри и Ифнот, обсуждая различные темы.
— Да показалось тебе.
— Нет, точно я тебе говорю, видел я в прошлом году здесь на стене голую женщину. Она стояла неподвижно, я ей крикнул, а она ничего не ответила, а потом исчезла.
— Бред. Тебе просто померещилось, потому что ты слишком много работаешь, болтаешь и нервничаешь, — сказала Ифнот, но сама понимает, что на самом деле это она была.
— Это точно. Мы только делаем что таскаем, да сторожим ночью. Слышали новость? Здесь появится несколько наших замков. Видать здесь мы будем надолго.
— Не забывай. Здесь мы как гости, боремся с вампирами.
— Если  только сюда они вернуться. Может им там, на севере хорошо. Там солнце бывает раз в неделю, ветер холодный, да примерно знаешь, где люди находятся.
 — Не стоит так мечтать, Генри. На севере помимо нордов есть еще и враги: снежные тролли и эльфы. У них 1000 лет идут между собой войны за территорию. Вряд ли они хотят ее делить с вампирами.
— Эльфы еще живы? Я думал, они все вымерли.
— Древняя империя пала, но варвары до них не добрались. Слишком далеко, да и холодно. Даже если там вампиры, то боятся им нечего: либо эльфы их зарубят, либо тролли это сделают. Вампиры не то место нашли для ночевки. Они могут так в спячку уйти до наступления осени.
 — Раз так, то почему они не проведут ее здесь в Трансильвании?
— Потому что на них будет охота, как мы делаем сейчас.
— Сейчас мы боремся с половцами, как нас просил король Венгрии.
— Не похоже на борьбу как с кочевниками, больше всего это разбойники.
— Разбойники не сжигают целые города.
— Но не в это раз. И все меньше и меньше. Их земли отобрала чума, что на востоке царит. Скоро они попросятся на службу короля, так как им некуда деваться. Но это уже не наша забота. Ты что-то говорил про замки? А кто их будет строить?
— Возможно мы, я не знаю. Может кого-то наймут или король пришлет половцев.
— Половцев это точно не пришлет. Они воины, а не строители. Насчет наемных, денег на это нет.
— А как же казна ордена? Ведь после победа над половцами мы нашли много драгоценностей.
— Вряд ли магистр захочет на это потратить. Да к тому же мы здесь временно будем. Король не даст ордену здесь обустроиться.
Наступило ночь.  Все разошлись по своим кельням. Генри и Ифнот ушли, а Данте остался еще на улице и сидел. Вокруг никого, только он, пустой двор и звездное небо. Посидев немножко, он встал и ушел к себе в кельню. Проходя мимо кельни Ифнот, он увидел, как ее кто-то держит за руки. Это те же рекруты, которые в первый раз пытались изнасиловать ее. Данте сообразил такую идею.
Он спрятался за угол, стал кричать о помощи. Насильники убежали из кельни Ифнот. На отклик выбежала стража. Они спросили:
— Что случилось?
— Ифнот пытались изнасиловать, — ответил Данте, рассказав, кто это были.
Стража нашла тех насильников. Как ни странно, они находились в своих кельнях, будто ничего не произошло. Они взяли их, и повели в подземелье, где у тевтонцев находилась тюрьма. Там они будут ждать до утра, пока ночь не пройдет. Сейчас никто ни кого судить не будет, так как все спят, в том числе и Грифри. А тем временем Данте зашел к Ифнот. Она плакала, голову наклонив на подушку. Он присел рядом с ней, ничего ни сказав.   Она наполовину лица повернула голову. Ее румяная, красная щека будто нагревалась от слез, что стекали вниз по ней.  Успокоившись, она сказала Данте спасибо и встала, чтобы присесть рядом с ним. Они сидели недолго, молча и неподвижно. Вдруг Ифнот сказала несколько слов:
— Временами, когда мы грустим, нас терзают такие же чувства, как у этих людей. Мы хотим это сделать, но нельзя, будто это какой-то бред. Разве это плохо, что мы хотим любить? Не думаю. Я могла не сопротивляться, но смысл, если снова придут? Даже если не те, то другие. Возможно, мне не понять того, что делает Орден, а именно, не  то, что с клятвой, а то, что с правилами, делающее людей такими злыми, но не утоляющее свою жажду.
После этого она поцеловала Данте и легла спать, повернувшись к нему спиной. Данте вышел из ее кельни и пошел к себе. Утром Грифри доложили об инциденте ночью, приказал насильников отправить в Нюрнберг.  Илеил возмутился:
— Да чего их отправлять? Здесь казним и все.
— Здесь казнь не положено по Артикулу. Кастрация. Однако никто не соблюдает этот закон. Пусть магистр решить, что с ними делать. Ты не бойся, их там казнят. Нюрнберг место опасное. Было время, когда существовала независимость от империи, но церковь все больше и больше туда влезает.
— Да, но церковь не решает вопросы Ордена.
— Это верно. Однако возможно и церковь тоже туда будет влезать.

Ближе к осени.

На улице было пасмурно. Дождь проливал мелкими каплями, но не долго.  До конца сентября оставалась неделя. Все ожидали, что август будет жарким и ярким солнцем, но божества решили изменить погоду в лучшую сторону. Может для кого-то это хорошо, не стоит находиться в мучениях и вечном поту.
Однако все боялись возвращения вампиров, которые ушли на север. Всё планировалось на сентябрь провести оборону, а потом наступления. Теперь Грифри приказал быть готовыми к атаке. Так что все ждали вампиров. В особенности Данте. В это время он сидел за столом днем во дворе. Наблюдая, как рекруты чистили мечи, топоры и булавы он размышлял о словах Ифнот. Неужели настолько плохо, что я вступил в Орден? Неужели этот целибат нас изводить как чертей? Бред какой-то. Сейчас пострашнее угроза, чем какое-то удовольствие. Его мысли прервали шумы стрел, исходящие от арбалетов. Один рекрут стрелял в мишень, напоминающее пугало, но висящее на веревке. Веревка обмотана вокруг шеи, создающее впечатление, как будто мишень повесили как на казне. Данте отвернул взгляд от мишени и посмотрел прямо, а перед ним стоял Генри с недовольным, обиженным взглядом.
 — Не прикасайся больше к Ифнот!  — серьезно обратился Генри к нему, — помни, ты тевтонец. А тевтонцы должны соблюдать обет.
— Сейчас нас интересует совсем иначе другая угроза, чем нарушении внутреннего порядка в Ордене.
— К черту! Чтобы справиться с вампирами и половцами нужно сохранять внутренний порядок!
— Да что ты? Вчера ты шатался из одного угла в другой, а на месте вон той лошади ты наблевал и упал рядом с конским говном. И ты еще говоришь о порядке, когда сам как пьяница бросаешься бутылками?
— Не уходи от темы! Мы говорим о ней и только о ней.
— Что ты так ней привязался? Неужели ты влюблен в нее?
— Я хочу защитить тебя от будущих проблем.
— Если хочешь защитить, то тебе стоил бы потренироваться с арбалетом, а не говорить мне про любовные похождения.
Генри развернулся и ушел в крепость,  а Данте все также оставался на своем месте. Позже он ушел. Когда одной ногой вступил  за пределы улицу, то услышал крик. Кто-то просил о помощи возле входа в крепость. Поднявшись по ступенькам к стене, где находилась стража, он встал рядом с ними. Там находился Илеил и разговаривал с эльфом, который стоял у входа. Он просил разобраться с разбойниками. Они совершили хищения золота и поубивали эльфов, которые находились дома.
— Пусть занимается с этим городская стража, наша работа это половцы и вампиры.
— Городская стража не хочет в этом разбираться. Я обращался к совету, но они тоже отвергли меня. Нас никто не любит в этих краях. Поэтому прошу вас, разберитесь с ними.
В этот момент подошел Грифри. Он выяснил, что хочет эльф и приказал Илеилу помочь в этом. Он не стал спорить с Грифри о судьбах эльфов и не говорить с ним, что ему нужно обратно на север. Это бесполезно. Он стал выполнять приказ. Эльфа впустили в крепость. Как все обычные эльфы они схожи с людьми, но только их уши отличались формой: у них острые углы, так как у людей круглая форма. Такая форма у того эльфа просившего о помощи. У него уши торчали из длинных, светлых волос, распущенные до грудей. Подождав несколько минут, к нему подошли Илеил с Ифнот, Данте и Генри. 
— Так, получается, мы должны ехать в город?
— Да. Я живу теперь один в переулке нищих.
— Судя по названию уже понятно, кто может быть подозреваемым. Нищие всегда ищут, что своровать. А вы, эльфы, жертвы не только грабежей, но и узники ненависти. Вам надо было уехать к себе на север.
— Да если бы уехал, то меня отправили на войну с троллями, которая идет уже тысячи лет. Может от нас много бед, но лучше здесь, чем в холоде погибнуть от рук тех мерзких, безмозглых существ. А что касаемо нищих, они не способны убить даже обычного человека. Это рук дел каких-то других. Возможно, сама стража или совет это сделала.
— Городской совет нашел бы другой путь. Подожгли бы вас. Разбойников нанимать, слишком работа грязная и следов они оставляют много. Стража у вас не такая, как в Нюрнберге. И то, в Нюрнберге вас сожгли бы как еретиков и колдунов. Кто-нибудь видел лица убийц?
— Не думаю. Я пришел к себе после работы, а дома лежать мертвые эльфы и повсюду кровь.
— Они сейчас в крематории?
— Нет. Они отказались брать, не сказав причину. Я не стал их один хоронить, сил нет, их перетаскивать.
— Если успеем, то возможно осмотрим раны, пока не сгнили. Нам нельзя терять времени.
Они сели на коней. Эльф пришел пешком, но ему выдали лошадь, хотя Илеил этому не рад, и вместе поехали в город. Тот город находился на севере. Ньиредьхаза — один из северных городов, соединяющий торговый путь в королевство Польши. Ближе к вечеру они приблизились к воротам города. Стража без вопросов пропустила их, посмотрев с подозрением на Эльфа.
— Они обычно нас спрашивали и даже проводили обыски. Бывало такое, что некоторые из них при обыске забирали золото, сказав, что это таможенная пошлина. Но здесь нет никаких границ. До Польши добираться три дня. Да к тому город и так богат за счет торговли. Ньиредьхаза это вся экономическая опора не только на Трансильванию, но и на всю Венгрию. Не зря ваш Орден король попросил бороться с вампирами, если они доберутся до Ньредьхаза или до других северных городов, это может оборвать торговлю с Польшей, что в крайнем случай это приведет к упадку казны Венгрии, а это понятное дело, дальше голод, восстание крестьян. Сейчас проедем главную площадь. Вот там размещают торговцы свои товары, как аз напротив дома городского совета, — показал эльф рукой на здание.
Дом городского совета состоял из трех строений, соединяющими коридорами. Красные заборы придавала не только блеск красоты, но богатства, которая дает всем понять, что действительно город богат за счет торговли. Дальше по дороги шли деревянные дома с красными крышами. Проехав несколько домов, они завернули налево. Там также шли такие дома. Город большой и больше ничего, кроме деревянных домов нет. Илеил спросил, долго ли еще ехать? Эльф ответил, если бы переулок аристократов был открыт круглосуточно, то проехали моментально, но придется через квартал проходить.
— Но почему он закрыт?
— Для безопасности знати. Они платят не только налоги на собственность, но и платят на охрану больше, чем жители города. И потому, там нельзя пройти, разве что аристократам.
— Ты думаешь, что это они устроили?
— Если у них столько денег, то почему бы от нас, как от грязи не избавится?
— Это слишком поспешные выводы. С начала нам нужно рассмотреть место преступления, а потом…….. — не успев закончить предложение, как на Илеила упал горшок с цветком, — если говорит про грязь, то так избавляются.
Все посмотрели наверх и увидели женщину, бросавшая она различные вещи: горшки, одежду, посуду. И все это должно попасть на одного маленького с ростом человека, однако рост не совсем кривил его. Он со своими румяными щеками и длинными волосами до ушей имел красивый вид. И вот, когда она размахивала с криком «бабник» очередной горшок, то он словно танцуя, отошел с места падения, что в результате она не попала.
— Да что ты? Я хотел сделать только доброе дело.
—  Ходить к женщинам это называешь ты добрым делом?
— Я их обучал искусству. Тебе это не понять.
— Смешить людей это называется искусством? Если  ты называешь ох и ах как ха-ха, то лови подарок, — скинула она на него очередной горшок, — тоже мне шут.
— Ну и пожалуйста. Я найду себе другую женщину, которая будет воспринимать мои шутки, а не прикидываться.
 — Ох. Тебе нужно как тот клоун, который в театре плача показывает драму, а твои шутки, будто бред какой-то.
— Не буду я с тобой спорить. Я лучше уйду.
— Да. Уходи к этому клоуну.
— Я ухожу к своему ремеслу.
Шут развернулся и пошел. Когда он сделал разворот на 180 градусов, то в него полетели тарелки, но также в него не попали, видать, он в этом деле мастер по разворотам. Отойдя несколько шагов, это прекратилось, злобная женщина закрыла окно и исчезла с поля зрения. Недовольное лицо шута резко сменилась на радостное лицо, когда тот увидел своего знакомого эльфа.
— Ростани! Дружище! С работы идешь?
— Не совсем так, Инохарда, ты же знаешь, я в поисках убийц моих друзей, — слезь с коня он, чтобы пожать шуту руку.
— Но обрел других? Чем же тебе твои старые друзья навредили? Неужели теперь эльф ненавидеть эльфа?
— Нет, Они мне пришли помогать, местная стража не хочет в это впутываться, а совет вообще меня не впустила.
— Ну, раз так, то не буду мешать. А пока я пойду.
— Куда же ты? Опять к этим мразям идешь?
— В квартал аристократов? Нет, не сегодня. У них как обычно своя жизнь. Это только через неделю, когда у них праздник. Вроде день рождения красавицы Варвары. Ей будет 18 лет. Ее отец, барон торговли позвал смешить аристократов.
— И ты ее тоже совратишь?
— Эх, если бы. Простую крестьянку можно, ведь за мной побегает толстый муженек, устанет и махнет рукой. А вот аристократки проблемы. С одной как-то я доигрался и теперь за мной охота. Но это в прошлом и далеко отсюда. Теперь я полных сил и только обычные люди.
  — А аристократы как будто необычны?
— Да. Они умеют власть через деньги. А ты как думаешь, почему живут в таких богатых особняках? Это все от торговли у них. А власть подкупили они. Я слышал, что у них есть общество каннибалов. Стража все проверяла, но ничего не нашли, а все потому, что деньжат колдовских они дали. То, что ты нанял тевтонцев это пустая трата времени и денег. Лучше бы нанял наемников и зарубил этих аристократов.
— Были бы деньги я так, и сделал бы, — ударил он этого шута, — а пока единственная надежда это тевтонцы. Пойдемте, не будем терять времени, у нас и так мало, как сказал этот шут.
— Запомни, ты им ничего не сделаешь! Лучше уходи, пока тебя не зарезали, — прокричал шут им вслед, лежа на земле, прижимаясь руками к своему животу.
Ифнот хотела посмотреть назад, но эльф ее остановил:
— Не стоит смотреть на него, он там кривляется. Я ударил его слабо.
— А выглядит, будто булавой его ударил.
— Поверь, все шути весельчаки. Даже тогда, когда их не просят. Лучше бы клоуном был. У них настоящее искусство. Они могут быть веселы и грустны. Как тот, что в театре теней. Одет он в черно-белое платье с гримом белым. Ходит, и плачет о всяком: о власти, о богах, о людях. Вот к нему все ходят на него смотреть, как только заревет, так весь зал тоже. А почему у него так? Не знаю. Наверное, у него что-то поломалось или просто талант. А вот тот шут смешить умеет только пьяниц, нормальные же люди на это смотрят как на бред.  Не думаю, что это его призвание. Ему шлюхой быть, чтобы женщин удовлетворят, особенно старых.
Пройдя вес квартал они оказались на другой стороне города. Прекрасный, даже следует сказать нормальный квартал, оканчивался, и вошли они в переулок нищих. Дома в этом переулки не жилье, а бараки, напоминавший питомник для животных.
Крыши этих домов серые, гнилыми деревяшками. Стены находились в таком состоянии, будто вот сейчас рухнет, но крепко держится  на бруснике. Посредине улицы стояла грязь. Мимо них пробежал маленьких мальчик, весь в лохмотья и испачканным лицом в угле. Он так быстро бежал, что, не оглянувшись, поскользнулся и упал в грязь, а затем он быстро поднялся и дальше побежал, также быстро, как и прежде до падения в грязь и исчез, когда забежал в один из этих домов.
— Вот мы и прибыли, — показал пальцем эльф на деревянный двухэтажный дом, немножко гнилой, но это лучше, чем остальные дома в переулке. Дом настолько высок, что даже виден из другого части города, но этого тевтонцы не заметили. Когда они зашли в дом, то увидели трупы эльфов, разбросанные по всему первому этажу. Все испачканные кровью, они стали постепенно сгнивать и на них стали появляться черви. Илеил подошел к одному из них и осмотрел раны.
— Эти раны нанесены необычным способом и оружием. Вы только взгляните. У него рана не до конца ушла внутрь, но его форма не одной линии, а крестообразной.
— Что ты хочешь сказать Илеил?
— Их убили профессионалы или даже те, кто владеет дорогим оружием. Это не может быть ни разбойник, ни наемник. Это те, кто состоит в культе.
— Да, но в каком?
— Не знаю. Это нам стоит выяснить. А пока нужно похоронить их.
— Здесь вряд ли получиться. Кладбище по закону только для жителей. Для нас эльфов, тем более не получиться здесь, похоронить.
— Тогда лучше это сделать в лесу. Здесь есть ближайший выход из города?
— Только если через центральные ворота. Нам нужна повозка, да к тому же я боюсь, что нас не выпустят отсюда.
— С нами выпустят, если нас впустили сюда, значит обратно и уйдем.
Тевтонцы стали брать за руки и за ноги трупы эльфов, а Ростани куда-то исчез, но позже вернулся с повозкой, которая запряжена лошадьми. Они загрузили все в повозку и увезли за город. Чтобы не вызвать подозрение, Данте накрыл на повозку простыню, что нашел в повозке и они проехали мимо охраны, которые уже закрывали глаза в прямом смысле слова. Тевтонцы проехали вокруг города по дороге, которая шла мимо стен, и оказались они за городом, а за ним лес. В лес они затащили трупы, раскопали яму и по традиции северных рас сожгли тела. Когда они полностью сгорели, то засыпали трупы землей. После они вернулись обратно в дом и там переночевали. Утром они обсуждали о возможности допросов подозреваемых и свидетелей.
— Но кого подозревать, если только аристократов? Ведь понятное дело, это они. Если у них необычное оружие, то возможно они купили, то есть кто-то это финансировал.
— Лучше опросим свидетелей. Я думаю, что нищие кого-нибудь видел здесь необычных людей?
Тевтонцы обошли весь переулок и спросили каждого нищего, но результата никакого не было. Тогда Илеил решил послушать совета Ростани, однако Илеил захотел спросить шута, на что Ростани воспротивился, мол, с этим шутом лучше не иметь дела. Но когда услышал, что другого варианта нет, то согласился. Они пошли в другую часть города — там находилась улица чудес: ее так называют, потому что на ней жили не только творческие люди (поэты, художники, актеры), но и волшебные (колдуны, экстрасенсы, фокусники). Проходя по ней, они словно оказались на фестивале: жонглеры бросались друг на друга своими факелами, актеры играли пьесу, а художник их рисовал. Хоть это красивое зрелище, но тевтонцев интересовало только шут. Поэтому они не останавливались. Ростани знал, где он живет, и под их сопровождения направились к двухэтажному дому, напоминавший особняк. Войдя внутрь, их встретила противная женщина, у которой все лицо покрыта морщинами.
— Мест нет! Это вам не Райские пологи!
— Успокойся, госпожа. Я к Инохарду. Он сейчас у себя в комнате?
— Лучше бы этот шут по имени Нохурда в тюрьме сейчас был. Мой прекрасный дворец скоро превратится либо в бордель, либо в кабак. Он только приводит сюда женщин или своих дружков, чтобы играть в карты и пить пиво. Я вижу с тобой люди в военном облачении. Надеюсь, ты его в тюрьму забираешь?
— Не совсем, моя милая госпожа. Они мне помогают в поисках убийц моих сородичей.
— Так его вы в тюрьму? Я так и знала, что он из преступной среды, а не из творческой. Только с бандитами и шлюхами связывается. Я понимаю, если бы тот клоун из театра теней был, я бы его спрятала и увезла на край света. А этот ужас тьмы, я сразу его сдам. Идемте, я вас сопровожу.
— Попридержи коней. Он как-то имеет связь с аристократии. Он, скорее свидетель, чем подозреваемый.
— Вы просто зря теряете время. Если ты здесь ради того, чтобы отомстить за своих ребят, то вот, что тебе скажу. Это он их убил.
— Как? Откуда ты знаешь?
— Он обсуждал еще вчера, когда с дружками играл в карты.
— И что же говорил?
— Про их смерть и про то, что их здесь никто не любят.
— Разве это говорит нам о том, что он убийца?
— Еще как говорит……………………
— Госпожа, вам следует успокоиться, — вмешался Илеил, — ваш шут не может иметь такое оружие, которое стоит как весь город. Возможно, это связанно с аристократами, а шут имеет с ними дела. Так что прошу, не мешайте нам в поисках.
— Как хотите, но лучше не мучайтесь с этим и сразу на костер его.
Хозяйка дома их пропустила и ушла из гостиной комнаты. Они шли на второй этаж и по коридору дошли до конца. Шут живет в конце коридора у левой двери. Они постучались в дверь и услышали громким голосом «заходи». Открыв дверь, они увидели большую комнату: на стенах висели дорогие того времени картины, а мебель сделана из дорогого материала. Сразу видно, что шут неплохо ладить со знатью или может неплохо ладить с теми дружками, которые могут быть даже убийцами? Из соседней комнаты вышел он: весь нарядный в богатой одежде, но без грима и веселой шапки.
— Решил меня добить?
— Не в этот раз. Мне нужна твоя помощь.
— Это я могу сделать. Могу рассказать тебе шутку про то, как эльф умер от запаха говна, а другой думает, что это убийство.
— Мне это не поможет, но про смерть эльфов, есть у нас одна задумка. Ты поможешь нам в поисках убийц, может, ты спросишь, или подслушаешь разговор аристократов?
— Да, но сначала извинись за то, что ты ударил меня.
— Еще чего.
— Нам не до шуток шут. Нам действительно нужна помощь.
— И что вы мне сделаете? Мне не особо хорошо было вчера после его удара, так что если действительно нужна моя помощь, то извольте сделать мою просьбу.
Ростани был запутан: то ли снова его ударить и уйти, но не может этого сделать, потому что именно шут может помочь в поисках убийц. Его запутанность пришел к концу: он извинился и тогда шут напомнил, что на следующую неделю у аристократов в доме барона торговли будет бал и возможно он там что-нибудь разузнает. У Илеила возникла мысль туда пойти, и решили тевтонцы вернуться обратно, чтобы попросить Грифри как-нибудь добыть приглашения на бал.


В сентябре без лишних слов.

Вернувшись в крепость, о происходящем доложили Грифри.  Особо эта идея не понравилось ему, потому что сейчас осень, а это значит, что вампиры скоро вернуться и поэтому Илеил здесь будет нужен с остальными. Однако Илеил уговорил его добыть, объяснив тем, что возможно можно у знати узнать о них.  Проблем взять приглашения на день рождения Варвары не было, что это стало как-то подозрительно. Но, тем не менее, Илеил отправил Данте и Ифнот договориться о встрече перед входом к аристократам с Ростани. Он рассказал им, где нужно его искать днем. Это его место постоянной работы: на шахте. Она находилась недалеко, рядом с городом, что на юге у гор. Когда они его нашли, он поднимал ведра с углем. Они рассказали, что их план реализуется. Ростани сказал, что шут там будет, после праздника он расскажет все то, что узнает. Данте и Ифнот вернулись обратно в крепость и ждали того дня, когда придет праздник, а возможно и с ним и вампиры.
Прошла неделя. Сентябрь начался. Теплые дни остались, но когда темнеет, то становятся все холоднее и холоднее. Но это не мешало никому. В том числе и вампирам, которых ждали не только тевтонцы, но и местные жители, хотя прошло только три дня и вряд с первого дня осени они начнут охоту на жертв, все равно все ожидали этого момента. Пока тевтонцы готовились к встрече с этими тварями, наши герои собирались приходить на праздник, но в этом особого напряжения не было. Они оделись так, как подобно любому тевтонцу: снизу обычная кофта и штаны, а сверху белая мантия с черным крестом. У рыцарей не бывает праздничных нарядов потому, что это воины, а не гости на праздниках. Когда они подготовились, предупредили Грифри о своем уходе. Паладин помолился за них так, как будто они уходят на битву.
Они ушли под дождливый вечер. Укрывшись колпаками, тевтонцы уселись на своих лошадях и ускакали в сторону города. Дождь шел все время и не прекращался до самой ночи. Но той поры герои не увидели кончины дождя и под ним прискакали к городу, где их стража пустила в город, а другая стража в квартал аристократов. Этот квартал по сравнению даже с торговой части выглядел красиво: один дом за другим красовался по разному стилю от готичного до более экзотичного вида. Но среди этих домов есть один такой: пятиэтажный особняк, с крышей, которая окрашена в бордовый цвет, сделан из дорогого метала, а эту крышу с обеих сторон держали страшные горгульи, словно сторожа этот дома. И в этот дом тевтонцы направлялись, не ожидая того, что будет там. Их встретил слуга — дворецкий. Он спросил их, кто они, чтобы представить, на что Илеил сказал без лишних слов.
— Нас не надо никого представлять, а только отведите к барону торговли. Мы из ордена.
— Ах да, мы знаем о вас. Говорят, вы хорошо устроили битву этим половцам.
— Давайте будем без лишних слов. Мы здесь на службе, а не на празднике.
— Хорошо, как скажите, — ответил дворецкий, — идемте за мной.
Он отвел их мимо людей, которые стояли в зале и разговаривали между собой, и оказались тевтонцы на втором этаже в комнате, где перед камином на стуле сидел барон торговли. Своими толстыми глазами он смотрел на огонь. Когда ему представил дворецкий их, то повернулся к ним лицом. У него лицо покрывалось бородой черного цвета, скрывая его толстые щеки.
— Добро пожаловать на праздник. Это хорошо, что вы зашли, господин Грифри.
— Я не Грифри. Он нас прислал вместо него. Сами знаете, сейчас сентябрь. А это значит, что вампиры скоро вернуться.
— Но вы с ними справитесь, если с половцами справились. Их сейчас не много и теперь они на службе короля. Хотя большинство этих племен находятся на востоке, но это не долго, скоро новая угроза их настигнет.
— На данный момент моя миссия ни вампиры, ни половцы. Я хотел бы поговорить насчет эльфов, которые убиты в переулке нищих.
— И зачем вы это все расследуете? Вы же сами знаете, что от них большие проблемы.
— Вы так говорите, что именно вы стоите за организации убийства.
— Если был бы, то я сразу же такое сделал, не пуская их сюда. Но у меня не до такой степени ненависть, чтобы устраивать убийства.
— Вы где были в прошлую неделю, когда совершили убийство?
— Занимался торговлей. Если нужно подтверждения, то можете спрашивать моих слуг и партнеров. Они все здесь  — внизу. Можете туда спуститься.
Тевтонцы спустились и стали спрашивать не всех, а только некоторых, чтобы не вызвать подозрений, но от этого никакого толка не было. Все допросы подтверждали слова барона. Оставалось лишь только надеется на шута. Может он что-то разузнает. Он находился там. Выступал перед дочерью барона по имени Варвара. Его представления были как у обычного шута: то он кривлялся, то рассказывал смешные истории. Это ее забавляло до слез, и от этого она испытывала удовольствие. Ифнот улыбалась, глядя на концерт шута. Он это заметил и подошел к ней.
— Тебе здесь нравится? — спросил он.
— Очень.
— Тогда идем за мной.
Они пошли в подвал. В нем хранились различные вина: от местных виноделов до заморских торговцев. Среди полок вин находился диван.
— Присядь сюда, моя госпожа, ведь тебя ждет величайшее представление от знаменитого шута.
Она присела, и началось представления. Шут взял пустые бутылки вина, что валялись около стен и стал жонглировать. Ифнот смотрела и смеялась, но скоро она перестала смеяться, когда одна из бутылок упала на его голову, разбившись на мелкие кристаллы. Она испугалась, когда тот упал на пол без сознания. Она подбежала к нему, стала его приводить в чувства. Он находился в таком состоянии, как будто умер, но тут же открыл глаза и быстрым мгновением поцеловал ее в губы. Она не стала ему сопротивляться, поскольку это было неожиданно, словно воскрес из мертвых, чтобы перед смертью совершить последний поцелуй. Они встали и смотрели друг на друга. Но он снова упал без сознания, когда сзади кто-то ударил бутылкой об голову шута. Это был Данте.
— Что ты делаешь? — с испугом спросила Ифнот.
— Что и росстани сделал, но только другим путем.
Вдруг, откуда не возьмись, услышали шум шагов. Шута они быстро положили на диван, а сами спрятались за полками с винами. В винный погреб спустились какие-то неизвестные лица. Они одеты в богатую одежду, что следовало подумать, что это гости, но необычные.
— Угроза со стороны половцев миновала.
— Да, но насколько?
— Это неизвестно. Что касаемо вампиров? Они вернуться?
— Пока никаких вестей. Они все еще на севере. Их втянули в конфликт между эльфами и троллями. А на какой они стороне? Это неизвестно. Я полагаю, что они на стороне троллей, так как смерть местных эльфов как-то связанно с ними.
— Вдруг тевтонцы подумают, что это мы сделали?
— У них нет доказательств. Да к тому же, это не в наших интересах избавляться от каких-то беженцев. Но, тем не менее, мы должны обратиться к нашему господину и узнать, кто стоить за этим, чтобы с орденом не втянутся в конфликт.
Один из них потянул на себя кирпич, который чуть-чуть торчал в стене, и стена открылась перед ними. Они взошли в проход. Через несколько минут проход стал закрываться и тогда Данте с Ифнотой пробежали туда, чтобы успеть до ее закрытия. Они успели и оказались в темном проходе. Ифнот сожгла на руке огненный шар, и прошли по темному коридору, оказавшись в большом помещении. Они спрятались за ящиками, когда увидели тех людей, но одетые в красно-черные мантии и стали наблюдать за происходящим. Аристократы направили свой взор на алтарь, нарисованными различными надписями на неизвестном языке. Один из них стал по центру и обратился к алтарю:
— ;;; ;   ; ;  ;;
Данте узнал то наречие и понял, что это язык тех существ, которые уничтожили Дьор. Алтарь затемнел, а слова стали желтеть. Вдруг донося чей-то голос:
— ;;; ;;; .
— ;;;€; ;©®™± .
— ±™®©; ;€;;;  ;;;;;.
От алтаря донеся свет луча, который направил свой узор на ящики. Там как раз спрятались Данте и Ифнот. Герои поняли, что нужно быстрее уходить, но когда они двинулись, их заметили и тогда тевтонцы стали бежать к выходу. Оказавшись в подвале, их встретил шут. Он хотел их остановить, но Ифнот ударила его по лицу так, что он от удара схватился за свое лицо двумя руками. Они выбежали наверх на улицу мимо всех гостей. Илеил заметил что-то не ладное и, взявшись за шиворот Генри, побежали за ними. Догнав их, Илеил спросил, что случилось? Они рассказали, что увидели внизу, но ни слова об Ифнот, потому что Данте не понимал того языка, а она молчала, будто здесь не причем. Илеил сказал, что нужно идти в крепость и рассказать все паладину, но тут же их окружили аристократы со стражниками. Не успев сказать слово, как их покрыли стрелы и аристократов со стражниками погибли от неизвестной руки. Дерево, что  позади их, была большой. Сверху с нее спрыгнул Ростани, держа в руках лук. Сзади тевтонцев бежала стража.
— Бегите глупцы. Я их задержу, — сказал Ростани, натягивая стрелу на лук.
Не сказав ничего, они убежали, а Ростани стал стрелять по стражникам целыми очередями стрел. Тевтонцы увидели возле домов  рядом  с площадью лошадей. Они украли их и ускакали в крепость. Когда они прибыли в крепость, то сразу пошли к Грифри и доложили ситуацию.
— Да, — сказал Грифри, — и никто не знает, кто это за существа.
— Нет, но я думаю, что это как-то связанно с вампирами.
— А что насчет Ифнот, вы можете, что-нибудь рассказать об этом?
— Нет.
— Ладно, тогда можете идти. Илеил, я напишу письмо Королю, он должен об этом знать.
Данте, Генри и Ифнот ушли, а Илеил остался с Грифри. Все ушли по своим кельням. Когда Данте пришел, то у него возникла мысль, от которой не мог избавиться: он должен спросить, почему Ифнот не рассказала о далманцев? И тогда он вышел из своей кельни и направился к Ифнот. Он открыл дверь. Она спала, но проснулась от звука закрывающей двери.
— Зачем ты ко мне пришел? Хочешь снова увидеть мое прекрасное тело?
Она встала, сняв с себя одеяло, оставшейся совсем голой.
— Не сегодня. Меня интересует один вопрос: почему ты не рассказали о них? Ты же знаешь кто это. Они могут принести опасность похуже вампиров.
— Ох, Данте. В мире много зла. Они все одинаково. Без разницы как и когда приносят они смерть.
— Мы здесь, чтобы бороться со злом. А чтобы с ним бороться нужно, узнать своего врага.
— Так ты хочешь знать? Тебе нужно знать, что мы скоро уйдем отсюда через 10 лет. Люди сплотятся против нас, бароны и церкви будут конфликтовать с нами. Может здесь есть последователи культа, которые меня преследуют, но наш орден будет в спасении, если найдет другой дом.  Дом, в котором нет таких людей, лишь только леса, покрывая неизвестных чудищ и людей, исповедующую другую веру.
— Достаточно! Хватит твоего пророчества. Мне нужно знать, что здесь происходит?
— Действительно? Если хочешь узнать, то взгляни в окно.
Данте посмотрел в окно и увидел массу людей, идущих ближе к крепости, держа в руках факел, мечи и вилы. Впереди их шли аристократы. Некоторые из них одеты в дорогостоящих доспехах и держа в руках оружие. Пока Данте наблюдал за этим, Ифнот оделась и сказала ему выходить на улицу, потому что Грифри поднимет тревогу. Оказавшись на улице, тевтонцы укрепились на стене, подготовили арбалеты и луки. Это нам говорит о том, что в любой момент люди могут напасть и надо быть в обороне.
— Что вам нужно? — обратился Грифри к ним.
— Нам нужно наказать ваших людей, — ответил один из них, который стоял по центру жителей города. Это был глава городского совета. На него одета богатая красно-синяя рубаха, покрытая черным плащом.
— Ваши люди делают то, что ни дозволено. Ладно, уж эльфы, но убить дочь торгового барона это уже преступление.
— Никто из моих людей ни эльфов, ни дочерей не трогал.
— У нас есть свидетели, которые подтвердят ее смерть.
Из толпы людей вышел шут и стал рассказывать смерть Варвары.
— Я проходил мимо винного погреба и услышал странный шум. Я решил проверить. Когда я спустился вниз, то увидел мертвую Варвару, а вместе с ней девушку, одетая как вы.
— Так ты видел убийство?
— Нет, но зачем эй находится там?
— Чертов урод, — сказал Илеил, — этот шут просто сказка. Грифри здесь нам не рады, да и сказать про нашу операцию никто не поверить.
— Еще мы допросили вашего дружка. Эльфа. Он стрелял по нашим людям. Мы его схватили и допросили. Он рассказал ваш план о захвате города.
— Где он сейчас?
— А он здесь.
Несколько горожан несли труп Ростани. Ему порезали горло, поломали кости. Ситуация накаляется. Грифри понимал, что здесь мирного пути нет. Отдавать рекрут им не хотелось. Да к тому шут здесь много чего наврал. Он хотел дать приказ напустить на них стрел и болтов, но вдруг сзади горожан услышали зов чудищ. Они обернулись и увидели вампиров, идущих к ним. Первые ряды горожан стали трупами, вторые стали сопротивляться, а третье спасались бегством. Аристократы побежали к воротам и стали просить о помощи, просили, чтобы их впустили.
— Что будем делать Грифри?
— Никого не впускать.
— Но там же люди.
— Там и вампиры. Если мы впустим людей, впустим также и их. Нам не стоит рисковать.
— И что ты предлагаешь? Ждать пока их всех перебьют?
— Подготовь сильных солдат и прикажи им держаться возле ворот. И пусть приготовятся сразу же закрывать ворота. Если эти твари успеют зайти за ворота, то пусть их рубят.
Рекруты собрались. Первые ряды держали вверх копья. Ворота стали медленно открываться. Аристократы не стали ждали и на четвереньках стали проходить под ворота. Несколько аристократов прошли, но когда другие стали проходить, то за их ноги вцепились страшные руки вампиров и потащили их к себе наружу крепости. Когда Грифри увидел это, то приказал спускать ворота. Вороты спустились быстро. Трое вампиров хотели попасть внутрь, но на них упала ворота. Им отрезали головы и руки от такой силы. А снаружи тем временем некоторые горожане сопротивлялись, но все равно все погибали от рук вампиров. Когда все погибли, то остался один лишь шут. Он упал на землю и стал молить о пощаде. И тут он им заговорил:
— Что вы делаете? Мы же союзники.
— Союзников не обманывают и не предают, — сказал один из них и вцепился в шею шута, грызя его до костей.
Когда все жители погибли, то Грифри дал команду полить снизу на чудищ горячую смолу. Большинство из них получили ожоги. Оставшейся вампиры хотели пробраться сверху, но на них полетели горячие стрелы, от которых они возгорались. Все вампиры погибли. Остались некоторые из них. Они хотели спасаться бегством, но ворота открылись и из крепости побежали воины и добивали их. Наступило утро. Солнце показывала своими лучами то, что случилось той ночью. Трупы горожан лежали, покрытые кровью и открытыми ранами. И вампиры, которые умерли от смолы и огня. Аристократы, которые находились внутри крепости, отпустили. Тевтонцы допрашивали о том, что имел шут про союз, но никто толком не знал. Единственное, что больше всего их волновало это оставшейся вампиры, которые могли быть здесь в Трансильвании. Это сейчас и обсуждали Грифри и Илеил, находясь снаружи замка, исследуя тела погибших:
— Нужно немедленно сообщить магистру.
— Неужели это все те вампиры?
— Вряд ли. Могут еще остаться, а пока будем снова ждать и наблюдать…………..
Не успев закончить предложение, как тут появился Маризи.
— Это что тут получается? Погибло столько людей, а вы не отдали им своих людей?
— Зато мы уничтожили угрозу.
— Это ничего не меняет. Мне нужны ваши рекруты, которые убили Варвару. Они должны ответить перед Богами за смерть невинности.
— Я никого не буду отдавать. Уходите, пока не поздно.
— Ты угрожаешь? Но мы это еще посмотрим, а пока я заберу с собой вашу новенькую и буду пытать так, как никогда в жизни!
Ифнот вместе с Генри и Данте подошли к тому моменту. От неожиданности она испугалась, когда епископ взялся за ее руку.
— Ты пойдешь со мной, шлюха! — со злостью сказал Маризи, дергая ее за руку, но она сопротивлялась, стояла неподвижно.
Грифри не стал не это смотреть, а подошел к нему и врезал в лицо этого урода. Этот удар был настолько сильным, что Маризи упал на землю, на грязь. Его бело-золотое облачение стала похоже на тряпки из-за черно-коричневых пятен. Это выглядело так, как будто он из высшего ранга стал на пути низости. Грифри достал свой меч, хотел убить его, сделать несчастный случай, но стражники, которые были вместе с епископом, взялись за свое оружие, тогда Грифри опустил меч. Стражники подняли Маризи на ноги.
— Орден это создания тьмы, — сказал епископ, перед тем как развернутся и уйти.
— Ты в порядке?
— Да. Но не надо было так, Грифри. Это все плохо кончиться.
— Уже плохо началось. Мы здесь будем в конфликтах. А пока вам нужен сон. Идите в кельню.
Все они ушли в кельню. А Грифри стал писать письмо магистру о том, что случилось за все время, особенно ночью.

**********************

День прошел у тевтонцев с очисткой поле у крепости от мертвых тел. Родственники аристократов хотели забрать тела погибших, но Грифри приказал сжечь все тела и закопать. Единственное, что разрешили им провести панихиду на месте захоронении трупов. Но не у всех такое было занятие. Данте пролежал в своем кровати весь день, но ближе к вечеру он встал и решил, что нужно действовать. Нужно узнать, кто такие далманцы и что они хотят от Ифнот? Он надел на себя кольчужный доспех, шлем по виду как ведро. Из оружия он взял длинный меч и треугольный щит с гербом ордена. Он уехал на лошади мимо всех, кто находился в крепости, даже стражников. Никто не заметил его ухода. Но когда Ифнот посмотрела в окно, то увидела его. Она не сразу поняла, куда он, но когда вспомнила вчерашний разговор, то быстрыми шагами пошла к Генри.
— Генри ты должен помочь? Мы должны остановить Данте. Он уехал к торговому барону.
— Ты в этом уверена?
— Абсолютно.
— Лучше тебе здесь остаться.
— Это сила магическая, она опасна. Я поеду с тобой.
— Зачем ты мне говоришь? Почему мы не можем просто сказать об этом Грифри?
— Так будет лучше, поверь.
— Я поеду один.
— Нет. Стой! Почему ты так делаешь? Неужели ты влюблен в меня?
— Да, — прижал к себе Ифнот, — ты мне дорога. Я не хочу тебя терять.
Он стал ее целовать, но она отторгала его от себя.
— Отпусти! Я здесь не в любовные игры с тобой играю.
Он не просто отпустил, а толкнул ее в кровать. Она упала на нее словно листочек с дерева в осень. Генри вышел из ее кельни и закрыл на ключ дверь. Ифнот, услышав звук ключей, сразу стала по своим карманам лазить и искать у себя ключи. Он стащил у нее ключи! Теперь она сидит  взаперти. Подбежав к двери, стала колотить в дверь. Но ее никто не услышал. А Генри тем времени сел на коня и ускакал туда, куда уехал Данте. В его планы убрать Данте! Он мешает Генри в любви с Ифнот. Он убьет его! Сделает так, как будто его убил не Генри, а кто-то другой.
Данте прибыль в город. Такая же картина, как в первый раз. Торговые палатки закрывались. Люди расходились по домам. Мимо всего проходить это. Оказавшись у входа в квартале аристократов, он перелез через забор, так как охрана бы его не впустила. Он пролез в окно на второй этаж дома барона, потому что там тоже охрана. Окно не надо было ни ломать, ни взламывать. Она открыта. Он залез в комнату и увидел висящий труп на петле. Это торговый барон! Почему он повесился? Данте не знал, но предполагал, что это вызвано из-за смерти Варвары. Но это неважно. Данте пришел разобраться с далманцами. В доме никого: ни слуг, ни служанок только он один. В подвале он открыл дверь, ведущий к алтарю. Теперь он здесь и сейчас с ними разберется.
— Не знаю, кто ты, но я призываю тебя на бой! — закричал Данте.
Алтарь загорелся и с ним заговорил страшный голос:
— ;;;;;;;;;;;;;.
Открылись врата. Из нее вышли те существа, которые были в Дьоре. Темные доспехи делает их страшнее, а мечи длиннее меча Данте и имеют форму овала. Данте достал свой меч.
Начался бой.  Данте стал махать мечом как никогда прежде. Все воины полегли на пол, а некоторые продолжались биться. Сзади к нему  подбежал далманец с топором и с размахом хотел его ударить, но Данте увернулся и топор попал  в далманца, который до того момента бился с Данте. Все воины полегли.  Голос из алтаря, донеся:
— ;;;;;;;;;; .
Из портала вышла существо. Это печь, на деревянных лапах, как у паука, с глазами и ртом. Это тостер. Это то самое существо из сказа.  Теперь с ним Данте должен бороться. Тостер хотел его сожрать, но Данте увернулся перекатом влево и ударил по его лапе. Тостер упал на пол, но еще боролся с ним. Он хотел ухватить тевтонца другими лапами, но Данте увернулся и ударил мечом по другим лапам. Оставался лишь одна задняя лапа. Тостер ничего не мог сделать. Данте размахнулся своим мечом и ударил по лицу тостера. Потекла кровь из печи. Ужасный вопль издавал Тостер, а Данте еще раз наносил удары по нему. Тостер мертв. Данте сзади себя услышал голос. Обернувшись, он увидел еще одного далманца. С ним он боролся примерно 2 часа, но, в конце концов, он его одолел. Далманец упал на пол. Данте положил свой меч на шею воина. Подняв свой меч, он ударил по шее, что в результате отрезал голову. Голова покатилась к Ифнот. Она смогла выбраться из своей кельни.
При помощи своей магии она вскрыла замок двери. Она была в ужасе, увидев голову, но Данте не понимал, почему. Тогда Данте посмотрел на голову и увидел лицо Генри. Это был не далманец, а Генри. Божество использовало иллюзию, чтобы обмануть его. Данте упал на колени и потерял рассудок. Он теперь не мог мыслить как обычный человек. Он стал сумасшедшим. Ифнот подбежала к нему и стала его успокаивать, целовать его в лоб. Она не могла ему помочь даже магии. Ифнот стала. Алтарь еще горел. Она произнесла на языке далманцев заклинание и взорвала алтарь.
А тем временем в крепости троих рекрутов не нашли. Стали искать. Городская стража услышала звуки взрыва в подвале дома барона. Они пошли туда и увидели сгоревший алтарь, а рядом с ней труп Генри и безумного Данте. Они послали гонца в крепость. Тевтонцы вместе с Грифри и Илеилом отправились туда.
— Что случилось? Никто ничего не знает?
— Нет. Мы услышали только взрыв. А из живых только он, — указал пальцем на Данте.
— Как думаешь, Грифри? Неужели это он сделал с Генри?
— Не думаю. Не будет рыцарь против своих рыцарей нападать. Но он уже без ума. Он теперь не пригоден ордену. Его надо отправить к доминиканцам.
— Но почему мы не можем его оставить у себя?
— Потому что мы воины, а не монахи.
— А что с Ифнот? Где она?
— Она исчезла.



Перед смертью.

Прошло 5 лет. Вампиров больше нет. Их видимо всех перебили во время той ночью, когда аристократы хотели совершить самосуд над Данте и Ифнот. После этого все были против тевтонцев. Аристократы, большая их часть, возненавидела орден из-за смерти родственников. Простые люди просто боялись их террора после «ночи последних вампиров» . И даже местная церковь была против них. Епископ Маризи проповедовал о них. Рассказывал, что они связанны с тьмой, а пришли сюда, чтобы не бороться с ней, а быть ее союзником. Но все что рассказывал Маризи это ложь. На самом деле орден имел большие успехи в борьбе с половцами, которые все еще совершали набеги. Король дал льготы, которые позволяло им жить у себя как дома. Это привело к тому, что бароны завидовали им и поэтому они были в ссоре, подключив при этом простых людей и церковь. В итоге в 1225 году король потребовал от ордена немедленно покинуть Трансильванию. Так они и сделали. Но большинство из них не вернулись в Нюрнберг. В 1215 году по благословению главы церкви, Орден начал поход на земли Прибалтики, так как король Польши их попросил в борьбе против еретиков. Там они построили замки, которые имели такие же названия, как в Трансильвании, в том числе как Мариенбург. Эти земли станут родными для них. Они построят там свое государство.
Она просуществует до  XVI века, пока норды не захватят ее, что впоследствии приведет к новым войнам между Польшей, нордами и викингами. Но что стало с Данте? Его отправили к доминиканцам. Один из монастырей, где он находился, располагался в Тулузе. Монастырь сделан из белого камня. Ее стены покрывались толстым слоем камня, которая располагалась вокруг по квадрату. Большинство доминиканцев ученые. Они занимались наукой, открыли университеты и другие учебные заведения. Они также помогали бедным и немощным. Когда Данте привезли сюда, то один из них ругался другому:
 — Опять они привезли. Мы тут наукой занимаемся или как?
— Не спорь. Мы должны его приютить у себя.
Так он остался у них. Целыми днями и ночами он не шевелился у себя в кровати. Его кормили ложкой монахи. Но через некоторые время он пришел в себя. Ему рассказали, что он больше тевтонец, поскольку из-за болезни его изгнали. Это сильно его ударило.
Он скитался по городу, не зная, что делать. Вдруг ниоткуда не возьмись, поехала карета. Он увидел в окне девушку. Это была Ифнот. Он подбежал к ней, прыгнув на карету и вцепившись руками за окно. Он кричал ее имя, но всем слышалось не Ифнот, а урод. Он посмотрел в ее лицо, но это не она, а так похожа. От испуга девушка ударила по щеке рукой. Данте упал с кареты на грязь. Он стал и пошел дальше. По дороге он встретил своего знакомого. Это был Зустейн. Они зашли в кабак и там Данте все рассказал, что с ним произошло.
— Я не знаю, куда мне идти. Орден был моим домом, а сейчас я бродяга.
— А что с Ифнот? Где она?
— Не знаю. Куда-то исчезла.
— Что ж. Я еду на юг Франции рисовать пейзажи. Может, ты поедешь со мной?
— Да, — сказал Данте, запивая кружку вина.
Они должны отъехать завтра. Торговцы, которые проходили конвоем через юг Франции согласились их взять. А пока они должны были переночевать. Они сняли комнату для двоих в гостинице. Когда Данте спал, ему приснился сон, где он находился  недалеко от таверны в Трансильвании, в лесу, в котором он спас Ифнот от изнасилования. Из-за деревьев вышла Ифнот. Данте не понимал, действительно ли это сон?
— Не бойся Данте. Я буду рядом с тобой.
— Почему ты ушла? Где ты сейчас?
— Мне больше нечего было делать в Ордене. Я была там ради тебя. Я знала, что так бы кончилось. Я хотела тебя остановить, но не думал, что Генри так поступит. Он запер меня, когда я рассказала о тебе. Он хотел избавиться от тебя. Может тебе виделось, что это далманец, но то божество специально так сделал, чтобы свести тебя с ума.
— Но я в порядке. Мне нужно, вернутся туда, и рассказать об этом.
— Данте. Это в прошлом. Теперь ты с Зустейном. Ты будешь счастлив с ним. А Орден тебя не вернет, потому что ты болен.
— Но чем?
Сон обрывается, когда Зустейн разбудил его.
— Данте! Очнись! Очнись!
— Что случилось?
— Ох, я-то думал, что ты умрешь. Ты стал трястись ночью.
Данте понял, что имела виду за болезнь Ифнот и это навсегда. Он снова лег и заснул, но в этот раз ему Ифнот не снилась……………………..
Утром вместе с торговцами они отправились через весь юг Франции. Во время путешествия, Зус, так Данте его называл, рисовал пейзажи: то море, склоны или поля. Данте наблюдал, как Зус размахивал быстрыми темпами кисточкой, придавая им большие формы. Скоро они оказались в Арле. Этот город стоит на руинах древней цивилизации.
— Как думаешь, действительно наши предки эльфы?
— Единственных эльфов, которых я знаю, живут на севере. Это были орки.
— Но орки живут южнее нас. Может они переселились туда. Или возможно даже эльфы переселились на север.
— Все возможно.
Они нашли дом. Там снимали за гроши. И там они жили. У Зуса всегда было занятие. Он рисовал пейзажи, а вот Данте ничем не занимался. Ему хотелось вернуться обратно в Орден, но сможет ли опять взять меч, если он впадет в приступ? Эта мысль его тревожила. Зус хотел здесь в Арле организовать город для художников, но кого он знал, многие отказались, крое Джарнарда. Он ему писал тоже и этот человек единственный, кто ответил. В письме, в котором Джар (так Зус его называл) ответил, говорилось, что в Британии он стал бедным, голодал. Поэтому решил, что лучше оставить это место. Он приехал через месяц, то есть в сентябре, когда листья на севере начинали падать, но на юге Франции это еще не происходило. Джар боялся, что его встретит Зус нежными объятиями, но такого не случилось, что было удивительно для него, поскольку он постоянно так делать.
— Наверное, — подумал Джар, — это все Данте виноват. Зус от одиночества не умрет.
Так двое художников поселились в Арле, где с каждым днем они рисовали людей и природу. Однажды, когда Зус рисовал картину, то Данте заметил что-то знакомое в нем. Зус рисовал таверну с правой стороны, а с левой дорогу в лес.
— Не может быть, — ошеломленно подумал он,  — неужели это Трансильвания? Это так знакомо, будто это копия.
Закончив свою картину, Зус вытер пот со лба. Не только труд его заставляет потеть, но жара, которая царила на юге. Джар подошел к нему и посмотрел на картину с лицом недовольства.
— Что ты делаешь? Ты много тратишь красок на все это, если можно небо нарисовать одним каплей!
— Не говори глупости. Я использовал голубой цвет, потому что я в небе вижу много голубого.
— Небом мы дышим, а не используем в качестве красок.
Данте наблюдал за все этим. Такие ссоры повторялись ничуть каждый день. Когда Зус рисовал, то Джар недоволен его картиной. Или наоборот, когда Джар рисовал, то Зус приставал и давал советы ему. Единственное где таких ссор не было либо дома, либо в таверне, хотя Джар любил с кем-то подраться.
— Наконец-то! Я думал, здесь ничего интересного нет, — сказал Джар, увидев драку в таверне, сам туда полез, взяв за кофту одного мужика, и ударил ему со всей силой в лицо, от которого он улетел за стойку. Драка обычно заканчивалась либо ничем, либо с приходом со стражей. Когда стража приходила, то забирала всех участников, в том числе Джара, и уводили в городскую тюрьму. Там их держали несколько дней, а затем отпускали. Но, в конце концов, Джар оставался здесь, то в Арле ненадолго. Очередная ссора привела к драке. Данте пришлось их разминать, чтобы не дошло до смерти. На следующий день Джар уехал из Арля, незаметно. Его никто не заметил, так как он рано утром уехал, когда все еще спали. Его достало не только сам Зус, который все время критиковал его работу, но и весь город. Он это заметил, когда местные люди наблюдали за ними с омерзением и недовольством. Такие лица он видел в одном месте. Нюрнберг. Это его пугало. Он боялся, что когда-нибудь за ними придут люди и чтобы такого не случилось, он решил уехать.
— Куда он мог поехать?
— Он все время твердил о Париже. Там построили собор святой Алгунии. Возможно, мы увидим его картины.
— Это ненадолго. Он всегда уезжает из одного места в другое. Он в поисках тех мест, куда не ступал человек. Он уедет на восток, вот увидишь. Ты видел его работы. У него ничего настоящего и живого. Он слишком много желтого использует. А это не для этой местности.
— А тебе здесь хорошо?
— Лучше. Я здесь нашел, что надо. Моя Лулу всегда довольна.
— Это все потому, что она проститутка.
— Не смей такое говорить.
— Но это правда. Ты ей платишь деньги, который твой брат присылает.
— Давай не будем об этом. И так я потерял Джара. Не хочу тебя терять.
Но все-таки потеряет его. Это случилось ночью. Толпа людей подошла к дому, где жили Зус и Данте. Они стали кидать камнями в дом. Один из камней разбил окно. Они проснулись и увидели это.
— Оставьте нас в покое! — крикнул Зус.
Но народ стал кричать в ответ:
— Уходите! Вы здесь нам не нужны!
Камни перестали кидать. И вместо них стали кидать факелы. Крыша дома разгорелась моментально. Дальше огонь разошелся по всему дому. Зус и Данте задыхались он дыма огня. Это была смерть для них двоих, но вдруг случилось неожиданное. Появилась Ифнот и забрала их с помощью телепортации. Без лишних вопросов они проследовали за ней и оказались за городом на берегу моря.
— Все картины! Все мои картины пропали! — расплакался Зус.
— Не все. Остался один, — она отдала ему бумагу. На нем нарисована таверна с дорогой в лес.
— Спасибо, — обнял он ее.
— А теперь, оставь нас двоих наедине.
Зус это сделал. Он забрал бумагу и пошел в сторону не идущий в город. Он понял, что теперь там делать нечего. Они остались вдвоем. Ничего ни сказав друг друга, Ифнот стала целовать его в засохшие со вкусом дыма губы. Но что-то пошло не так. Данте упал на землю. У него начался приступ. Она испугалась и стала, говорит какое-то заклинание, но это не помогало.
— Неужели пришел этот день?
Она побежала за Зусом. Догнав его, она спросила:
— Ты сохранил рисунок?
— Да.
— Дай его сюда!
Зус понял, посмотрев на нервное лицо Ифнот, что с Данте пошло что-то не так, но не понимал, как рисунок может ему помочь? Но он не стал медлить и отдал рисунок. Она побежала к Данте, Зус за ней. Он увидел его в приступе. Она положила рисунок на камень, в позе стоя и сказала что-то на непонятном языке. Рисунок загорелся и стал увеличиваться. Зус открыл рот шока, увидев это. Она взяла на руки Данте и унесла в портал, который открылся в рисунке. Когда они ушли, портал закрылся, а рисунок перестал гореть и уменьшился в свой прежний размер. Он взял в руки рисунок и сказал:
— Прощайте, — Зус пошел дальше по дороге, в руках держа тот рисунок. Он много картин продавал до конца своих, которые нарисовал, но этот рисунок он оставил у себя и никому не отдавал. Он повесил у себя дома в Париже на стене. Джар приходил к нему все время. Он все время наблюдал за картиной, но ничего не говорил. Он многие его картины критиковал, но эта картина не подавалась критике.
— Ты что-то в нем дорисовал.
— Не особо. Просто был пожар в Арле. Я только этот спас. Дым как-то повлиял на краски.
Джар не стал спрашивать, почему случился пожар. Он догадывался. Это сделали горожане. Но это в прошлом.
— Я собираюсь ехать на восток. Ты со мной?
— Нет. Я собираюсь рисовать собор. Может быть следующий раз.
— Хорошо.
Это последнее, что сказал Джар. На востоке он подцепил чуму. Знакомый доктор, который находился там для изучений местной медицины, сказал уехать ему, поскольку климат не создан для него. Но он его не послушай и в результате умер. Он услышал эту новость от доктора. Вспоминая о Джаре, он смотрел на ту картину, которую не критиковал.
 — Это был не дым, а Ифнот улучшала ее, — сказал Зус, но его взгляд резко обернулся на дерево. Это дерево он  никогда не рисовал. Откуда оно?


Обратно в Трансильванию.

— Где я?
— Не бойся, Данте. Это я. Ифнот. Мы снова здесь. В Трансильвании. Помнишь?
Данте перестал быть в приступе. Он лежал на земле и смотрел на небо, в котором солнце убегал на другую сторону земли. Он встал и оглянулся вокруг.
— Неужели я здесь снова? В 1211 году?
— Не совсем. Это созданный мир. Спасибо скажи Зусу за рисунок. Он создал точную копию того места. Правда, все похоже? Здесь так красиво.
— Хороший сарказм.
— Может здесь все мрачно, но тьма тоже имеет свою красоту. Вставай. А, ты уже встал. Отлично. Идем за мной. Помнишь? Как ты здесь был? Я поняла. Чем связан твой приступ. Он наложил на тебя проклятие. Единственное, где тебе будет хорошо, то в этом мире.
— Но как-то я должен излечиться? Почему мне просто не жить в настоящем мире?
— Не знаю, но я не хочу тобой рисковать, мой дорогой.
— Я пришел в Орден не ради тебя! Я хотел найти новое пристанище, чтобы уйти от прошлого.
— Далманцы наложили на тебя заклятие. Ты от прошлого не уйдешь. Я тебя спасла от  ужасного прошлого, которого могло бы повторяться каждым разом до 1211 года. Ты хочешь это прошлое?
Данте ничего не ответил. Он смотрел все время на лес, в котором когда он спас Ифнот от изнасилования. Можно ли быть таким эгоистом, когда тебя практически спасли от ужасной участи? Данте думал, нет, но он подвергал к сомнению. Он хотел подвергнуть, но это никак не получалось. Поэтому он ничего не отвечал.
— Может, ты все-таки расскажешь, кто они?
— Хорошо. Далманцы это древняя цивилизация. Если мы не видели никогда богов, то в их мире боги среди них. Каждый из этих богов отвечают за ту или иную сферу жизни. Раос это бог солнце. Он должен постоянно держать небо в работе. Он у них главный. Остальные шестеро богов второстепенны. Достен. Бог мудрости и знаний. Он дал далманцам знания, магию и технологию. Аннабранд. Бог любви и целомудрия. Он дал им размножения. Боргеия. Бог безумия. Она дала им безумство. Ингорнанд. Бог воды и еды. Этельно. Бог интриг и заговора. Бринрио. Бог разрушения. Все они жили в мире и спокойствие, пока Бринрио не открыл врата на землю и  уничтожил ваше древнюю цивилизацию. Я далманка. Боги создали отряд против него, потому что на земле он испытывал свою армию на пригодность. Его армия была готова, и тогда он направил на свой мир, чтобы поработить его. Но мы его остановили. Бринрио заперли в темнице, а мой отряд уничтожен по его вине. Я осталась одна из живых. Но портал был открыт. И тогда я решил попасть в ваш мир. Мне он понравился и тогда я решил жить в нем, потому что когда-нибудь его закроют, что я об этом не жалею. Но теперь он как-то освободился, но это уже неважно. Я нашла тебя, Данте. Ты мне нужен, — взяла его за руки и стала целовать нежно в губы.
— Но они придут за тобой. Они тебя и искали. Зачем?
— Наверное, я одна из лучших. Но это неважно. Главное это то, что ты рядом. Они без меня справятся. Они найдут далманцев, которые войдут в отряд и снова уничтожать его армию. Давай лучше прогуляемся по лесу.
Они гуляли по лесу. Каждое дерево в точности как из Трансильвании. Когда они проходили то место, где Данте спас Ифнот, то увидел Генри, который дрожа, держал в руках луках.
— Не может быть. Это Генри?
— Нет. Это мимик. Не понятно. Откуда он взялся? Эй, ты! А ну вот отсюда!
Генри сразу преобразился в мерзкое уродливое существо, напоминавшее насекомое и убежал.
— Ох, Данте. Тебя волнует Генри?
— Генри мне не нравился сразу с первого его появления.
— Почему.
— Не знаю.
— Здесь ни Генри, ни Маризи не будет. Только мы вдвоем. У нас будет свадьба. Я буду невестой, Данте. Буду невестой. Вот придем домой, я покажу тебе платье. С начала на бал пойдем, а потом в таверну. Там будет пиво. И салют! Салют в нашу честь. У нас будет дети. Мы будем настоящей семьей.
— Попридержи коней. О чем ты говоришь? Какая семья? Ты понимаешь, что я дал обет безбрачия. Одна история интересней другой. Про далманцы. О чем несешь. Поженимся, будут дети.
—  Данте. Ты уже несколько лет как не в Ордене. Теперь ты здесь. Я чувствую твое сердце. Оно не бьется. Если ты меня не любишь, то это вопрос времени. Ты полюбишь меня. Тебе никуда не уйти. Этот мир нарисован только в пределах Трансильвании и 1211 года. То есть ты может здесь и был, но вы еще не пришли на эту землю. Я сейчас тебе все покажу. Возьми за мою руку. Мы полетим. Смотри, Данте. О чем я тебе говорю.
Данте взялся за ее руку, и они взлетели в небо. Они полетели на запад, и Данте удивился от увиденного: лес закончился, но дальше ничего не было. Пустота, как белая бумага.
— Видишь, Данте. Там ничего нет. Зус не нарисовал до конца этот мир. Он нарисовал юг Франции, но это место я превратила в Трансильванию. Ту Трансильванию, которая была в 1211 году. А теперь, давай спустимся вниз и пойдем домой.
Они спустились вниз к дому. Этот дом построен из темного бревна дуба, окрашенный кирпичными стенами забора, который охватывал все вокруг дома на расстоянии 100 метра.
— Теперь мы будем здесь жить, — сказала Ифнот.
И вот проходят дни. Они разыграли свадьбу. У них был бал. И салют. Салют в их честь. У них появилось несколько детей. Ифнот находилась в счастье, но счастлив ли сам Данте? Хотел ли он такой участи? Он ушел в Орден, чтобы умереть героем на поле боя, быть убитым от стрел или от меча. Здесь должна быть кровавая концовка, а не счастливая. Она заметила эта, но не могла вернуть его в Орден. Во-первых, болезнь делала его беспомощным и может его уничтожить. Во-вторых, не в ее силах это сделать. Но все равно она ничего не делала, а жила той жизнью, которой создала. Но это ненадолго. Каким-то образом далманцы нашли ее. Данте защищал свою семью. Они перестали появляться у них, но у Данте начался приступ. Она поняла, что это связанно с ними, когда далманцы находятся рядом с ним. У нее не было выбора. Она должна это сделать. Она знала способ, как это остановить, но Данте больше не будет человеком. Она разорвала его кофту, взяла нож и вырезала его сердце. Сердце билась. Она выкопала яму в лесу в том месте, где Данте ее спас, бросила в яму сердце, закопала и на это месте выросла дерево. Это дерево не мог ни разговаривать, ни есть, ни спать, а только расти.
— Прощай Данте, — сказала Ифнот, когда открыла портал и исчезла.


***************************


— Так значит, они исчезли, говоришь?
— Ну, Данте мы нашли без ума, а Генри мертв.
— И что с ним дальше было? Мы отдали его доминиканцам, а дальше легенда. Что он жил с художниками. У него начался приступ, а Ифнот его спасла, перенеся в картину, которую нарисовал Зус. Там вырвала у него и сердце и посадила в землю. Сердце стала вырастать дерево.
— И кто эту легенду придумал?
— Бард один. Не знаю кто. А с Ифнотом дальше не знаю, что было.
— Вот такое у вас Трансильвания было. Но теперь вы на Прибалтике. Это будет вашим новым домом.
— Кто знает? Может, даже здесь построим свое государство.
— Это будет не вечно, мой дорогой Грифри. Государство, как человек, который живет свою жизнь, не доживая ее. Ну, мне пора, рад тебя видеть, и передай привет Илеилу. Пусть помнит, что я помогу ему, чем смогу — сказал сэр Багун, надевая свой шлем, и уехал на лошади мимо рыцарей, которые направлялись на север.
Теперь Орден будет жить в тех землях, и защищать ее, в котором он будут на многие века………………………