РАССКАЗ
Охотник за эмоциями
Я расскажу вам о человеке. О том, кого вы можете встретить в любой из своих дней. О том, с кем можете шагать рядом или стоять в очереди у кассы. Он никто для вас и он нигде в вашем мире. И все же, узнав о нем, и единожды открыв для себя его существование, вы станете ощущать его даже на расстоянии. В толпе вы станете испуганно вздрагивать от дурного предчувствия, лишь только подумаете о нем.
У него, как и у всех есть имя в паспорте. Однако он предпочел ему другое и приучил к нему всех знакомых. «Охотник за эмоциями». Или просто – «Охотник». Со временем оно стало настоящим клеймом. Дьявольской или божьей породы, какой именно никто и не пытался разобрать.
Он жил в то проникновенное время, которое мы называем – здесь и сейчас. Время, когда каждый из нас – это часть вселенной, что претендует не только на нашу душу, но и жаждет довеска. А Охотник всегда где-то рядом. И когда наши души хотели набрать веса, он знал, как разжечь аппетит.
1.
Напольные колонки взорвались визжащим звуком гитарного дисторшна . Майку, лежавшую поверх динамика, сдуло на пол.
Охотник скинул одеяло и обхватил руками голову. – Это слишком! – Он вскочил с кровати и выдернул шнур питания музыкальной приставки. Затем откинулся к стене, распластав на ней руки и закрыв глаза. – Стоит поискать что-нибудь другое для таймера. Этот металл убьет меня раньше, чем я того заслуживаю.
Досчитав в уме до двадцати, он поднял веки. По нему ударил образ привычного мира. Вновь девять утра. Те же обои на стенах, скучная мебель и настенный календарь с китаянкой в купальнике.
- Пусть, хоть тебя я больше не увижу, - он подошел и сорвал календарь с гвоздя.
Переступая через разбросанную по полу одежду, Охотник побрел в ванную. В раковине лежали вчерашние носки. Выдавив на щетку два слоя изумрудной пасты, он стал чистить зубы, сплевывая прямо на них. Затем облокотился на края туалетной тумбочки и уставился в зеркало.
Голова тридцатилетнего мужчины светилась в черной рамке на фоне красного кафеля ванной. Пожалуй даже – ядовито-красного. Везде: потолок, стены, пол, занавески, шкафчики. Контрастировал с ним только черный цвет полотенец и фурнитуры. Бледное лицо хозяина освещалось ярким светом ламп, будто нимб.
- Кто же ты такой? – Охотник растянул рот в хищном оскале. На лбу отчетливо выступили морщины. – Вот черт старый! – Он закрыл рот и потер лоб.
Охотник продолжал смотреть на себя. Не красавец, конечно, но женщины не обходят вниманием. Белки глаз ближе к переносице покрыты мелкой красной сеткой. Задрал подбородок: шрам от пореза. – В этом даже что-то есть. Кому-то он тоже нравился. - Охотник улыбнулся. Затем состроил грозную гримасу и вновь отрепетировал улыбку. – Вот теперь пора!
Сегодня он вышел облаченный в черный костюм и черный атласный галстук. Подошел к новенькой Ауди и задумчиво провел пальцем по капоту. На слое пыли осталась блестящая полоса темного металла. Охотник задрал голову и посмотрел на ясное небо: - Жаль, дождя не будет. – Он опустил взгляд на дорогую машину. – Так и останешься немытая. – Охотник усмехнулся и пошел к дороге, оставляя позади, купленную месяц назад машину. На ней он проехал от силы раз пять. Чтобы сесть опять за руль, этот человек ждал особого настроения.
Вот и в то майское утро он не хотел терять время в дороге впустую. Охотник поднялся в троллейбус и встал спиной к поручням в торце. Он смотрел на пассажиров. Изучал каждого. Искал изъяны. Когда нужно прятал взгляд. Неужели не будет ничего интересного? Впереди были целых полчаса. Ну же, сограждане, по активнее! Поди, не разучились драть морду друг другу?!
На остановке вошла, закутанная в шерстяной платок, старушка и встала в проходе. Эта не будет, - отметил Охотник мимоходом и осмотрел пассажиров рядом. Взгляд остановился на полной тетке, сидящей с авоськой на коленях. А вот эта могла бы!
Его радости не было предела, когда тетка хлопнула по плечу впереди сидящего парня: - Молодой человек, может, уступите место бабушке?
Парень обернулся к ней: - Хочешь, чтобы бабушка села – подними зад и сама постой.
Тетка выпучила глаза и воздела отнятую от авоськи руку к окружающим: - Да что же это делается?! Вы посмотрите! Хам! Тебя бы… Граждане?!
Люди нехотя погудели, тетка обозвала парня скотиной, все остались на местах, а бабушка молча продолжила стоять. Так хорошо начавшейся заварушке грозило окончиться ничем.
Все приходиться делать самому, - Охотник отвалился от перил и пошел по проходу. – А ну-ка, - он остановился рядом с креслом парня, выдержал паузу и неожиданно склонился к лицу тетки: - На каком основании вы его обзываете?
- А в чем собственно дело? - Та чуть не подпрыгнула и еще крепче вцепилась в авоську. – Он… А почему я-я-а?!
- Уступи, пожалуйста, место бабушке, – Охотник помог приподняться недоумевающему парню и подвел его ближе к тетке. – Вы его назвали скотиной нагло и безапелляционно. Я требую, чтобы вы извинились! - он незаметно ущипнул тетку за руку.
- Да что же это делается, а?! – та подскочила и уронила на пол сумку. Раздался характерный звук бьющегося стекла. – А-а-а-а! Твари!… – она завопила и с размаху влепила парню пощечину.
Тот ответил коротким в челюсть. Охотник попятился в конец троллейбуса на оставленную ранее позицию. Дело сделано.
В потасовке принял участие пожилой мужчина, сидевший через проход. На свою беду он занял сторону авоськи и вскоре часто дышал, лежа на полу, держась за отбитую селезенку. Бабушка сидела и охала, прижав ладони к лицу. Стоимость кресла в троллейбусе стремительно летела ввысь.
Битва шла на протяжении пути до следующей остановки. Лишь двери распахнулись, парень с раскрасневшимся лицом выскочил наружу. Тетка, укрывая плечом разбитый рот, опустилась в проход на колени и потянулась за сумкой. Еще один мужчина и женщина помогли подняться престарелому Д’Артаньяну, продолжавшему массировать поврежденные органы. Начались пересуды.
Охотник прятал довольную улыбку, держа у рта кулак. Ему было жаль лишь одного – что не удастся насладиться дольше. Ведь он был непосредственным участником происшествия, и по опыту знал, что скоро о нем вспомнят.
Слезы, ругань, злорадство – все это было для него, пока двери маршрута не выпустили его наружу. Хороший день! - он заключил, прогуливаясь пешком оставшуюся часть пути.
2.
- Привет, Саныч! – В дверях адвокатского бюро Охотника хлопнул по плечу высокий блондин.
- Салют, коллега! Сколько с утра мазуриков отмазали? – Охотник прошел в приемную и встал у двери с табличкой «ДИРЕКТОР».
- Тебе еще осталось, – блондин удалился по коридору, насвистывая блатной шансон.
Охотник вставил ключ в замок и открыл директорский кабинет. Он прошел к массивному черному столу и бросил на него портфель. Затем шагнул к террариуму у стены и приложил ладонь к стеклу. «Раз, два, три, четыре, пять, шес…» К ладони прыгнула змея и, стукнувшись раскрытой пастью о стекло внутри, отползла к изогнутым веткам.
Снова хороший знак! Довольный он сел в кресло. Каждое утро Охотник дразнил ядовитого питомца, считая до десяти. Это был почти что ритуал. Если змея реагировала за время счета – жди удачи.
Дверь кабинета приоткрылась и в проеме появилась обрюзгшая девица с безобразной химией на голове: - Здравствуйте, Дмитрий Александрович. Простите, не заметила, как вы пришли.
- Прости и ты, уважаемая, но пока в тебя, как в пылесос не войдут все печенья офиса, тебе хоть ногу пили – все одно не заметишь. Скоро для твоей задницы скамью выписывать придется.
Девица потупила взор и засопела.
- И за что я тебя держу? - он открыл ежедневник и вывел на чистых линейках: «Корова». – Ну ладно, что там у нас?
Привыкшая к издевкам девушка, не поднимая глаз от пола, забубнила: - Звонил Сонин из УБЭПа, я договорилась с Семеном – он его примет. Вернули кассацию из Мосгорсуда, там вроде какое-то…
- Чего ты там бормочешь, звезда эстрады? Смотри в глаза и докладывай нормально. – Охотник лишь имитировал раздражение, в душе наслаждаясь ее нелепым видом. Не зря он так долго отбирал себе это чудище в секретари. Она отрабатывала львиную долю ожиданий. Никакая длинноногая красавица не доставляла бы ему стольких моментов искренней радости. Порой толстушка доводила его до белого каления своей несуразностью, и это тоже было хорошо.
- … я говорю, с апелляцией что-то не то… Там вроде адрес заявителя неправильно указан.
- Вот как?!… А поточней ты не удосужилась узнать? Небось, кактусы свои полить не забыла? А работа получается побоку? И клиенту нашему зад массировать в СИЗО лишние дни по твоей милости будут? Ну, хорошо! Выйдет он, я тебя лично на свидание к нему отвезу. Расскажу, что вот смотри, мил человек, знакомься… Люся Ларина… Кактусы поливала, да про тебя позабыла. Позабыла, что не на перине ты дома отдыхаешь, а петухом на очке дежуришь. Но ты не сердись, эка мелочь! Год, другой…
- Простите Дмитрий Александрович! Я больше не буду, - ее голос задрожал. – Можно, я…, - она стукнулась локтем о косяк и неуклюже протиснулась в проем.
- Давай бегом! Чтоб все узнала, - Охотник откинулся на спинку кресла и расхохотался. – Воистину, мир не без добрых людей.
Уже три года он занимался адвокатурой, помыкавшись прежде по правоохранительным органам родного города. Трудовая деятельность началась с районного отдела внутренних дел младшим следователем. Затем год в прокуратуре. Он любил в той работе все, кроме бумажной волокиты. Поиск и преследование – сами по себе удовольствие, но настоящая награда, когда ты держишь за волосы человека, противопоставившего себя установленному порядку.
Мечтательно закинув руки за голову, Охотник вспоминал своих дружков криминалистов. Стажировку в СИЗО, приятельские отношения с осужденным убийцей собственных детей, звериный оскал тюремного психиатра, который бывал частым гостем на вечеринках Охотника. И еще много чего из той поры, когда он держал в заднем кармане брюк картонное удостоверение с гербом государства.
Он всегда и сам был преступником. Обворовывая в юности автомобили, он дрожал от возбуждения, когда в окнах домов зажигался свет. И чем больше, тем лучше. Он не перестал воровать и в зрелом возрасте. А когда ловил себе подобных на службе, прекрасно знал на какие педали жать, чтобы довести их до нужной ему кондиции. В этом и был весь смысл. Он познавал профессию со всех сторон.
Охотник всегда много читал. Настолько много, что в детстве родителям приходилось выкручивать на ночь лампочки в его комнате, чтобы он не провалялся с книгой до утра. Теперь родители оставили этот мир при загадочных обстоятельствах. И если бы хотел, Охотник мог написать об этих обстоятельствах книгу сам, но слишком хорошо представлял приговор.
Широкий кругозор позволял ему без сожаления расставаться с наскучившим занятием. Он находил нечто более актуальное для поддержания души в тонусе. Друзья завидовали его энергии. А он, почему-то, всегда завидовал своим друзьям. Наверно, поэтому у него почти не было друзей.
Зато были помощники. Дураки, либо гении. Никакой золотой середины. Иначе путь к результату выматывал его. А с яркими индивидуальностями рука об руку каждый день стоил цены старения.
Вот и в собственном офисе Охотник долго подбирал себе достойных попутчиков. У него трудились восемь человек. Не каждый профессионал в требуемом деле, но это было и не так важно. Охотник настолько верно расставил всех по местам и настолько прозорливо ставил задачи, что механизм работал как нельзя лучше. К тому же он находил подход к каждому из них и не ленился раздувать затухающий время от времени огонь.
Все его сотрудники были, мягко говоря, незаурядными личностями. Один грузин Кобиашвили, эксперт по связям с торговыми группировками, чего стоил. Этот неандерталец умудрялся ухаживать даже за секретаршей Люсей, что говорило само за себя. Стоили его затрат и два курьера: первый – бывший профессиональный боксер, и второй – домушник, которого Охотник лично отмазал от очередного срока. В кабинетах трудились: судья в отставке, гомосексуалист адвокат и доверенное лицо Охотника – Семен Павленко, который в большинстве случаев решал для него личные вопросы. Последней из всей компании была вторая в конторе представительница слабого пола. Мисс Надежда. Юрист и нимфа в одном флаконе. Бесчисленные экстравагантные наряды Нади подчеркивали яркое либидо, то открытыми до трусов ногами, то вываливающейся из символического прикрытия грудью. Охотник намеренно выделил Надежде отдельный кабинет, чтобы там могли совершаться сексуальные связи. Это, за исключением временных трудностей, наполняло сотрудников дополнительной энергией в работе. А Охотнику доставляло наслаждение наблюдать за вспыхивающими то и дело интригами.
Однако, дело приносило ощутимый доход, которым Охотник и его сподвижники оплачивали свою свободу. Установившиеся деловые связи позволяли решать ему почти любую проблему, что приводило в адвокатское бюро все больше и больше клиентов.
На столе Охотника заверещал селектор.
- В чем дело, любезнейшая? – он нажал на кнопку, наклонившись к аппарату.
- Пришел клиент, Дмитрий Александрович, из «АвтоВаза». Говорит, что вы ему назначали, – сообщила Люся.
- Отлично! Посади его в приемной, а сама давай быстро ко мне, – Охотник поднялся и вышел из-за стола.
Он прикрыл жалюзи и поставил ближе к центру кабинета гостевое кресло. Через минуту вошла секретарша.
- Давай быстро свет!
- Сейчас, Дмитрий Александрович, - она подбежала к стене и открыла щиток. Затем начала крутить рычаг, открывающий створки флуоресцентной лампы под потолком.
Охотник тем временем выравнивал кресло относительно загоревшегося искусственного освещения: - Как он тебе?
- Кто? Клиент?
- Нет! Член товарища Сталина! - Охотник пристально посмотрел на Люсю. – Конечно клиент. Ну?
- Такой аккуратный, вежливый… Одет хорошо. По-моему, ничего особенного.
- Ну, посмотрим, посмотрим, - он отошел к столу и оглядел кресло. – Вроде в порядке. Давай, зови.
Когда-то Охотник изучал литературу, описывающую восточные практики. Его заинтересовали в ней методы работы с людьми. Одно из почерпнутых упражнений заключалось в переключении внимания на тень собеседника. Суть была в том, что, при возникновении тех редких случаев, когда Охотнику не удавалось раскусить истинные намерения визитера, он начинал смотреть и общаться исключительно с его тенью. Для этого в кабинете были встроены особые лампы, при направлении которых нужным образом, можно было спроецировать на стену тень клиента и говорить с ней, не вызывая подозрений у человека. Еще не было случая, когда Охотник, прибегая к этому методу, не решал бы поставленную задачу. И с этим клиентом он не хотел рисковать, поэтому заранее поспешил подготовить возможные варианты.
Охотник сел за стол и через мгновение в дверь кабинета вошел худой мужчина невысокого роста. Строгий костюм, дорогой портфель. Безупречно выбрит, весь холеный и пригожий. Наверняка, мажет лицо кремом на ночь, - подумал Охотник. Нет мешков под глазами и даже царапин на руках. Серая мышка. Имеет два с половиной секрета за всю жизнь, и те держит в себе как Иван Сусанин путь от поляков. Ну, давай, посмотрим, что у тебя.
Охотник долго изучал людей. Был настоящим гурманом человеческого типажа, если можно так сказать. Сколько себя помнил, он всегда любил наблюдать. На улице, в общественном транспорте. Вставал и искал объект для изучения. Стоило Охотнику только зацепиться взглядом за какой-нибудь огрех в облике человека, либо повстречать неординарное телосложение и тип лица, окружающий мир останавливался, и он погружался во внешность, как в книгу. Он сопоставлял известные ему стереотипы с наблюдаемым объектом и рисовал картину его жизни. Охотник фантазировал, упиваясь открывающимися сценами и образами. Порой очарование доводило его до того критического момента, что он ощущал собственную эрекцию.
Охотник указал визитеру на кресло и тот сел, поставив портфель между ног.
- Доброе утро. Чай, кофе?
- Благодарю, не хочу, - клиент скрестил ладони на промежности.
- Давайте будем считать, что телефонного разговора не было. Начнем все с начала. Подробно. Что вас тревожит? – Охотник отъехал от стола и положил ногу на ногу. Он был спокоен и уверен в себе.
- Не знаю, подходит ли здесь слово «тревожит»?
- Подходит.
- Ну, если, вы так думаете…, - визитер развел руками и заерзал на кресле.
Так-то лучше, - Охотник не сводил взгляда с глаз мужчины.
- У меня проблема на работе… В сущности даже не проблема, а так недоразумение. Пустяк.
- Я по пустякам не принимаю, - Охотник наклонился вперед. – Вы можете конкретно изложить: где и в чем вы облажались?
Мужчина скорчил гримасу, одной рукой оперся на подлокотник, а второй снова взялся за нижнюю пуговицу пиджака.
Похоже, с регулярной половой жизнью у нас проблемы! - отметил для себя Охотник.
- Я бы не стал так говорить, - визитер терял блеск уже после первых выстрелов.
- А я бы стал.
- Вкратце…
- Лучше подробнее, я же просил.
- Послушайте…
- Этим и пытаюсь заняться.
- Я взял взятку и теперь мне конец! – мужчина вскочил на ноги и схватил себя за волосы. – Всему! Семье, сыну. Я на грани!
Охотник кашлянул в кулак, скрывая улыбку. Затем встал и подошел к клиенту: - Успокойтесь, сядьте. Сейчас во всем разберемся. – Он усадил в кресло трясущего руками мужчину и открыл жалюзи. За окном светило беззаботное солнце, раскрашивая мир в яркие цвета. В небе покачивался серебристый аэростат с рекламой прокладок на борту. Мир полный надежд и спокойствия. Теперь его можно было впустить и сюда.
Охотник оперся руками на подоконник и тяжело вздохнул. Ему было искренне жаль, что интрига умерла так быстро. Не будет игр с тенью, не будет загадок. Что ж, не всегда получается так, как он себе придумал. Он вернулся к столу и раскрыл ежедневник: - Место работы, полностью. Личные данные и обстоятельства дела…
Разобравшись с этим, уже спустя двадцать минут, Охотник передал успевшего прослезиться мужчину помощнику. Впереди предстояла ежедневная возня с финансовыми делами клиентов. Охотник достал из ящика стола трубку, набил ее вишневым табаком и закурил. Под потолком расплылись сизые пласты ароматного дыма. Он придвинул к себе ближайшую стопку бумаг и погрузился в работу.
Работа, как должное, есть в жизни каждого. Она – оправдание собственных запросов и наказание в одном лице. Плата за право быть в обществе кем-то, для кого есть имя. Иные делают ее не любя. Другие засыпают на время, проведенное в рутине, оживая лишь в дни материального вознаграждения. И лишь редкие люди принимают работу, как настоящую жизнь. Которые не разделяют, а властвуют над каждой минутой своего дня, подчиняя себе время. Охотник старался не делить часы на работу и отдых. Для него было все едино. Свою жизнь он осмеливался называть цельной.
После обеда к нему заглянул Семен.
- Ну что, Сеня, когда над нами прольется золотой дождь? И, заметь, не тот, о котором ты подумал, – он ухмыльнулся и положил на стол тонкий лист факсовой бумаги, который, мгновенно свернувшись в трубочку, покатился к краю стола.
Семен, спортивного телосложения молодой мужчина, ловко подхватил падающий на пол листок и сел на край стола: - Когда очередную амнистию подпишут. А тебе что, мало?
- Эх, коллега. Если бы мне стало много, я бы бросил все это к чертям собачьим.
- Ну, слава Богу.
- Не поминай. Накличешь, – Охотник потянул руки к потолку до хруста в суставах и с выдохом обмяк в широком кресле. – Давай рассказывай. Что у тебя?
- Да ничего особенного. На торгашей дисками УБЭП наехал, если помнишь. Так вот вопрос улажен. Десятина наша. Чувствую себя миротворцем и благодетелем пиратского цеха. Есть повод оттянуться сегодня, да что-то мигрени замучили. Таблетки горстями ем. Пора бы в отпуск, к море-океану.
- Да ты там скорей помрешь на какой-нибудь тетке. К море-океану… Побудь лучше при мне, целее будешь.
Семен усмехнулся: - Правда твоя. А ты, кстати, в субботу что делаешь?
Во взгляде Охотника сразу появилась острота. Он выпрямил спину и склонился к Семену: - С какой целью интересуетесь, гражданин? Что-то есть?
- Да так.
- Слушай, Сеня. Ты же знаешь, для меня такие вопросы не праздные. Нашел что-нибудь интересное – выкладывай. Нет – тогда лучше не будем.
Семен развел руками: - Прости, Охотник. Нет, правда… Я просто так спросил. Забылся, черт. Мне нечего тебе предложить, – он виновато пожал плечами.
- Ладно. Расслабься. Я сам уже слишком многого жду. Знаю, что кого-кого, а тебя подстегивать не стоит, – Охотник потянулся к трубке. Затем закурил. – Ты просто помни обо мне и говори, когда будет что сказать.
- Договорились, – Семен встал и отряхнул несуществующую пыль с брюк. – Слушай, я пойду. Дел полно.
- Нет проблем, – Охотник поднял ладонь, как индейский вождь, напутствующий воинов, и кивнул. – Береги голову, Сеня.
Семен ретировался, оставив шефа наедине с мыслями. Тот пощелкал по клавиатуре, и вскоре на экране закрутилась разноцветная вьюга, затягивая замысловатым эффектом в сумасшедший водоворот. Охотник потер глаза и, удобно расположившись в кресле, отправился в мысленное путешествие, сопровождаемое одним из его любимых компьютерных калейдоскопов.
Вне стен офиса он по-разному проводил время. Иногда планируя досуг, иногда отдаваясь на волю случая, который мог привести его к самым неожиданным местам. Не всегда он делал какие-то особенные вещи. Но, вместе с тем, все, что он делал, могло стать особенным для него самого.
Он ходил в кинотеатры только по настроению. Это могли быть мелодрамы, когда он грустил. Либо ужасы, когда он переживал что-то в работе. Он посещал бордели. В редких случаях чтобы утолись жажду секса, для этого у него были подружки. В местах, где он покупал себе женщину, Охотник отдавался переживаниям. Он играл с собой в кошки-мышки. Какое настроение он поймает в данный момент. К чему подтолкнет его готовая на все проститутка. Он чувствовал власть денег и одновременно их бессилие перед настоящими чувствами этих женщин.
Он проводил время и еще десятками разных способов. Но неизменно приходил к одному и тому же. Какое бы открытие он не совершал – настоящей эмоциональной остроты хватало, увы, ненадолго. Групповой секс, поединки в бойцовских клубах, прыжки с парашютом, охота, синтетические стимуляторы – все это было хорошо на короткое время, а потом ему становилось скучно. И Охотник постоянно искал. Слушал людей, читал, внимательно следил за всем, происходящим вокруг. Он был постоянно голоден к новому, и от этого стал настоящим ловцом: с чутким ухом и зорким глазом.
Он, сам об этом особо не задумываясь, создал целую сеть информаторов, помогавших в поиске приключений. Кому-то платил. Кто-то считал за личное благо сообщать ему об интересных находках. Из числа последних был и Семен Павленко, рисковый парень, не робкого десятка. Тот и сам любил общество Охотника, за исключением случаев, когда последний намеревался переступить грань морали и крепости нервов Семена. А это случалось нередко.
3.
На столе Охотника зазвенел телефон.
- Слушаю.
- Дмитрий Александрович, вас Алина на проводе, - защебетала секретарша.
- Валяй!
В трубке раздался милый сердцу Охотника голос его нынешней пассии: - Привет. Как дела?
- Привет. Все в порядке. Ничего нового. Лечу начавшую гнить систему русского капитализма. Как сама?
- Закончила учебу. Поспала и готова увидеться со своим шалуном.
- Тебе какого: младшего или старшего?
- Обоих и побольше!
- Смотрю, губа не дура у моей ученой кошечки! Боюсь запачкать твои научные идеалы своей грубой ментовской лапой.
- Ничего, отмоюсь.
- Ну, смотри. Дальше отступать некуда. Позади…
- … семь невинных лет супружества и плешивая собака, – она закончила за него, и они рассмеялись.
- Если серьезно – я соскучилась. Мы увидимся сегодня?
- Конечно, дорогая. Сегодня я приглашаю тебя к себе.
- Здорово! После работы?
- Когда хочешь! – Охотник улыбался.
- Тогда может через пару часов?
- Нет ничего проще. Давай у Патриарших. Найдемся по запаху.
- Ах ты, кобель! Я буду.
- Целую. До встречи.
Охотник положил трубку и подмигнул индийской янтре, висящей в рамке на стене: Мы созданы для любви. Тела и души.
Спустя два часа Охотник шел, напевая Машину Времени, к Патриаршим прудам на встречу с красивой девушкой. Алина – юное создание двадцати лет. Его выбор пал на нее в липкой духоте столичной дискотеки. Когда в разноцветном свечении прожекторов она сама излучала блеск, затмивший всех вокруг. Задравшаяся майка обнажала животик, бесстыдная мини обтягивала зад, и как венец фонтан черных волос на прелестной головке с утонченным лицом. Перед ее сексуальностью не устоял бы и Папа Римский, а особенно под наркотиком, что Охотник разделил с юной нимфеткой.
Позже, к своему удивлению, он нашел у Алины натуру, готовую к нечто большему, чем любовь. Пытливую и жадную до жизни. Это и привело к тому, что она была с ним уже целых два месяца. Такое случалось крайне редко и многое значило для Охотника. Хотя уже сегодня он задумался над тем, что, возможно, эта связь становится тоньше. Если не поменять что-то – его интересу настанет конец. И даже наркотики не помогут.
Охотник подошел к первой лавочке в сквере у пруда. Закурил. Огляделся по сторонам. Остановил взгляд на компании подростков с бутылками пива в руках. Один из них через каждые десять секунд плевал, метя в соседнее дерево. Интересный тип, - только успел подумать Охотник, как сзади его глаза накрыли чужие ладони.
- Деньги не дам! Берите натурой.
- Дурачок! – раздался голос Алины. – Это же я.
- А это я, - он развернулся и схватил в объятия девушку, прижавшись губами к щеке, – у-у-м-м… Что это за запах? Невинность райского сада?
- Нет. Пот монгольских степей.
- А где же следы кумыса и семени конокрадов?
Она отстранилась и посмотрела ему в глаза, – как же я соскучилась.
- Я тоже. Пойдем скорей ко мне, – Охотник обнял девушку за плечи и повел за собой. – Только не пугайся. В квартире не убрано.
- Если бы было иначе, это бы был не ты. С чего это ты решил меня пригласить в гости?...
Спустя несколько минут, он открывал дверь. Алина скинула туфли и пошлепала в гостиную. Охотник метнулся в ванную, спрятал из раковины носки и присоединился к ней.
- Не плохо устроился, любовничек. Стиль модерн? – Алина разглядывала легкую мебель в белых стенах гостиной.
- Что-то вроде. Музыку?
- Не возражаю.
Охотник открыл тонированную дверцу напольного шкафа и стал рыться в дисках. На каждой из полок фонотеки были наклеены ярлыки: «грусть», «веселье», «любовь», «отдых», «страх», «секс», «неистовство», «безнадежность», «оцепенение». Музыкальные записи были отсортированы временем и опытом.
Подкравшись к нему сзади, Алина заглянула в шкаф: - Как интересно. И из какого раздела мы будем слушать?
- Здесь этого нет.
- Разве?
- Да. «Голод».
- Это о чем?
- О том, как ты разбудила во мне первобытный инстинкт, и я никак не могу тобой насытиться, – Охотник загрузил в приемник диск и подхватил девушку на руки. – Подробнее я расскажу тебе об этом в спальне…
Значительно позже, приняв душ, полуобнаженные они сидели на диване и слушали музыку.
- Ты так много уделяешь внимания всяким мелочам. Неужели нельзя просто жить как все? – Алина обхватила руками колени и раскачивалась в такт ритму.
- Я и есть как все. Просто руководствуюсь тем, что только от частного мы получаем общее. Наши чувства – это связи с миром. Много ниток, как паутина, каждая из присосок которой дает сигнал, формирующий целостную картину о том, что происходит рядом. И прочность этих связей, их вкус – это наши эмоции. Ты же не любишь есть пресную пищу. Помимо калорий должно быть и наслаждение, верно? В этом и есть моя философия.
- Господи, как я далека от всего этого. Мы такие разные и все же мне так хорошо с тобой.
- Да. Мы разные. Ты любишь осень. Но осенью всё умирает, а я люблю жизнь.
Диск кончился, и Охотник поменял его на новый. Он сел обратно на диван и вдруг резко повернулся к ней: - Слушай, есть идея. У меня осталось немного кокаина. Уверяю тебя, с ним ты получишь незабываемый секс. Наслаждение гарантировано. Буду откровенен, без него я не хочу сегодня больше и думать о близости. Давай! - Он встал и пошел к спальне.
- Нет, - она шепнула.
Охотник, не останавливаясь, шагнул к двери.
- Остановись, Дима. Я не буду! – Алина повысила голос.
Он замер на пороге и обернулся: - Что значит, не буду? Не бойся. Не так страшен черт, как его малюют.
- Все равно. Я не хочу.
- Тебе нечего бояться.
- Дело не в страхе. Не уговаривай.
- Не буду. Но я просто хочу понять!
- Прошу тебя, Дима. Оставь меня в покое. Наркотики. Я об этом уже слышала.
Он развернулся и медленно пошел к ней, потирая кулаки. В глазах Охотника блеснул опасный огонек. Он говорил медленно, с каждым словом повышая тон: - Послушай меня, дорогая. Во-первых, Димы больше нет. Он когда-то давным-давно не вернулся домой. Перед тобой стоит «Охотник». Мы с тобой уже об этом говорили, и не раз. Во-вторых, какого хрена ты мне плетешь про наркотики? Что ты о них знаешь? Посмотри на меня, - он взял ее за подбородок и заглянул в глаза. – Я перепробовал, наверное, уже все на этом свете. И кто перед тобой стоит? Синюшный задрыга? Калека? Кто? Отвечай!
- Не-е-ет, но…, - на ее глазах выступили слезы.
- Правильно. Потому что, разбираясь вот в этом, - он постучал себе пальцем по голове. – Ты всегда сможешь подчинить себе все. Ты просто берешь столько, сколько надо. И не больше. А теперь скажи мне, почему ты могла трахаться со мной по подъездам, грязным туалетам и подворотням, не боясь подцепить гонорею, если не от меня, так от заразы вокруг? Почему жрала пойло литрами, облизывая общественные стаканы в кабаках, и хохотала, позабыв про гигиену? А чистейший порошок, которым тысячи долбанных звезд пудрят себе носы, так испугал тебя, что ты готова наложить в штаны? Ну, объясни мне, королева танцпола!
- Я не знаю-ю-ю, - она растирала тушь по лицу.
- А кто зна-е-е-е-т? – передразнил Охотник. – И хватит реветь, как дешевая актриса! Ненавижу таких как ты. Строят из себя хозяек жизни, повелительниц мужских достоинств, а сами трясутся при первой угрозе мнимому целомудрию. Иди к мамочке! Подбери сопли и пошла на хрен! – он схватил ее под локоть и потащил к двери.
Алина рыдала, хваталась за него, но Охотник уже все решил. Лимит его интереса к ней закончился. Она его раздражала. Былое воодушевление красотой расползалось, превращая полотно в уродливые пятна, как гуашь под брызгами воды. Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, он позволил Алине одеться и выставил за дверь. Затем Охотник побежал в комнату, врубил Led Zeppelin и стал неистово молотить руками и ногами по боксерской груше, висевшей в холле.
Прошло не менее получаса, пока он не выпустил пар. Он орал и визжал под жесткий рок, выплескивая злость. Потом уставший подошел к зеркалу и улыбнулся взъерошенному отражению. Он стоял со счастливой улыбкой, растирая уставшие руки, а затем захохотал. Громогласно, чуть не корчась от смеха. И ему было все равно, кто извивался в зеркале – чудовище или человек.
4.
Дни шли один за другим, вылупляясь из ночей Охотника. Совершенно неожиданно для себя он увлекся танцами. Ходил на занятия, послушно внимая наставлениям учителя. Посещал бассейн. На место исчезающих из его жизни людей метили другие наивные претенденты. Все шло своим чередом. И надо признать, что тем же порядком к нему подкралось событие, что разом изменило все.
Охотник сидел в ресторане и набивал желудок хинкали, когда в кармане зазвонил телефон.
- Да?
- Охотник, привет еще раз, - в трубке раздался голос Семена.
- Добрый вечер, Сеня. Рассказать тебе сказку на ночь?
- Да нет. Это я для тебя припас сказку. Ты готов принять человека с действительно особенной историей? – Семен прокашлялся. – Я не шучу. Реально то, что тебя заинтересует.
- Готов. И не волнуйся ты так. Давай завтра с утра к нам в офис.
- Не пойдет. Офис не годится… Человек запуган до смерти и светиться не может. К тому же дело срочное. Он может приехать к тебе домой прямо сейчас.
- Зачем сейчас? Слушай…
- Говорю же дело срочное. Прими его.
- Подожди, что за человек? Откуда ты его взял? Мой дом не приют для заблудших овечек! И в чем там, черт побери, дело, ты можешь сказать? – Охотник отодвинул тарелку с пельменями и бросил сверху салфетку.
- Человек нашел меня по воровской наводке. Первый раз его увидел. С виду вроде не гопник. Приличный дядька. Беда у него. Добрые люди подсказали, что мы помочь можем, поэтому и объявился. Об истории по телефону говорить не буду, тем более по сотовому. Но, уверяю тебя, она по твоей части. Попробуй, шеф, если других планов нет. Мне кажется, не прогадаешь.
- Ладно, черт с тобой. Присылай его через час ко мне. Одного! – он убрал трубку от уха и уже готов был нажать клавишу отбоя, как спохватился. – Стой! Семен, ты на проводе?
- Что?!
- Передай ему, чтоб слово у двери назвал – Спартак. Люблю его.
Через час в квартиру Охотника позвонили. Он подошел к двери и заглянул в глазок. На Охотнике были спортивные штаны и широкая футболка. Со спины за поясом покоился пистолет Макарова. Предмет порой не лишний для дел, которыми его владелец занимался.
Не заметив в глазок ничего подозрительного кроме одиноко стоявшего мужчины, Охотник спросил: - Слово?
- Спартак.
- Добро пожаловать, - он открыл замок и впустил посетителя внутрь.
Охотник отошел к гостиной и присел на подлокотник дивана.
- Можно пройти?
- Сделайте одолжение, – он пригласил визитера раздеться и пройти в комнату.
Перед ним был упитанный мужчина лет пятидесяти – пятидесяти пяти. Тот снял потрепанное пальто, вытянул кончиками пальцев обшлага рубашки из-под пиджака и достал из кармана носовой платок. Узел галстука незнакомца рассеяно сжимался на пару сантиметров ниже застегнутой верхней пуговицы. Непомерно большие брюки улыбались складками на коленях. Мужчина провел платком по лбу, собрав обильную испарину, и затем ею же подтер нос и размазал по губам.
Похоже, этому действительно есть, что сказать, - Охотник сполз с подлокотника вглубь дивана и закинул ногу на ногу.
Незнакомец проложил пятерней грядки в сальных волосах и медленно побрел в гостиную.
- Простите, не знаю даже как вас звать. Мне сказали,… - мужчина виновато пожал плечами.
- Все правильно сказали, - хозяин указал визитеру на кресло напротив. – Охотник. Так меня зовут. Теперь ваша очередь.
- Жданов. Сергей Валентинович. Замдиректора строительной фирмы «Профинвест».
- Что вас привело ко мне, Сергей Валентинович? Мне передали дело срочное.
- Так и есть, э-э-э…
- Охотник.
- Да. Простите. Чудно как-то это все…, - мужчина тяжело вздохнул и вновь достал мятый платок. – Я пришел за помощью. Мне она очень нужна сейчас. Очень. Вас порекомендовали люди, которые… Я не могу сказать. Поверьте, я бы так не пришел. Но я очень надеюсь. Помогите мне, пожалуйста!
Гость Охотника зажал платком рот и подавил стон. Покрасневшие измученные глаза выдавали всю тяжесть его душевного состояния. Этот несчастный не блефовал.
- Полагаю мне не надо спрашивать вас, почему вы не пошли в милицию? – Охотник принял озабоченный вид.
Тот согласно кивнул, не отнимая платка от лица.
- Я налью вам выпить, – Охотник поднялся, подошел к серванту и достал два стакана. Налил туда вермута и передал один собеседнику.
Гость осушил его махом на половину и посмотрел на Охотника: - У меня есть дочь. Единственный и самый любимый ребенок. Жена долго не могла забеременеть. Мы ждали Леночки шесть лет. У вас есть дети?
- Не знаю, - Охотник заметил, как брови мужчины сблизились у переносицы. – Простите. Мы мало знакомы. Наверное, нет.
Тот недоверчиво покосился, допил оставшуюся половину вермута и продолжил: - Сейчас Леночка уже большая. Ей двадцать три года. Исполнилось в феврале… Она у нас очень активная и самостоятельная. Закончила институт, пошла работать. Постоянно какие-то ребята, подружки. Мы этому не препятствовали. Сейчас совсем другие времена, чем в нашу молодость. Пусть хоть вы поживете как люди. Леночка не редко возвращалась только к утру со всяких дискотек. Да я и не волновался. Знаете, когда есть парень – всегда думаешь, что он отстоит твою девочку, так же как и ты будешь оберегать ее… Я не говорю чего-то лишнего?
- Пожалуйста, рассказывайте. Если будет нужно, я вас прерву.
- Вот и в тот вечер мы с супругой, Татьяной Михайловной не возражали, когда она собралась в город. У девчонок целая компания, понимаете? Почти каждую субботу они ходят по разным барам. Лена должна была встретиться там с Денисом. Это ее парень. Хороший, надежный. Бывший спортсмен. Мы легли спать. И, представьте себе, я проснулся в четыре утра от боли в сердце. Как будто почувствовал неладное. Я позвонил Лене на мобильный телефон. Четыре утра. Точно помню, – мужчина поднял руки к голове и сдавил виски. – Четыре утра…
Охотник встал и, взяв бутылку, налил ему еще.
- Спасибо, - мужчина вновь выпил половину залпом. – Телефон не отвечал. Я держал трубку очень долго. Тогда я набрал Наташу, Леночкину подругу. Через минуту я услышал ее голос. С той минуты все и началось.
- Когда она ответила, вы слышали музыку?
- Да. И музыку, и чужие голоса. Смех. Наташа сказала, что Лена ушла куда-то с незнакомым мужчиной. Я спросил когда, и она ответила, что пару часов назад! Вы представляете?!… Два часа, как ее подруги не видели Лену, а никому и дела нет!
- Постойте. Вы же сказали, что с ней должен был быть парень? Денис?
- Денис спал дома. У него там какой-то гастрит, бульбит. Понос одним словом! Не приехал, а Лена была с подругами одна. Те прошмандовки по мужикам, и ее за собой.
- Где это было?
- Ночной клуб «Парижская жизнь». Парижанки, мать их…
Знаю я это местечко, папаша. Дом свиданий. А вот вам больше наливать не стоит, - Охотник посмотрел на захмелевшего собеседника.
- … я, конечно, накричал на нее. На Наташу. Наверно, не надо было. Но, вы войдите в мое положение! Та тогда отключила телефон и все. У меня мысли всякие в голову. Какой там сон. Стал ждать дочку. Семь утра, восемь, десять, а ее все нет. Жена проснулась, я ей рассказывать не стал сначала. Та тоже уже не девочка. Просто делал вид, что чем-то занимаюсь, а сам жду. К обеду, правда, Татьяна Михайловна почуяла недоброе. Пришлось выложить всю историю.
- А подругам больше не звонили?
- Да как же не звонил? Звонил всем! Клялись, божились, что все в порядке. К Ленке подошел мужик симпатичный. Гулял там на широкую ногу. Ну, она и польстилась. Те видели только, как они вышли вместе из бара, и все. Порадовались, говорят, еще за подружку. Дуры несмышленые… Я то даже не знал, что делать. И в голове не укладывается, что твоя дочь может вот так, с первым попавшимся, уйти куда-то. Да еще на всю ночь. Но все же думал: ну переспят, ну отдохнут потом, и приедет она домой. А в голове сидит, что не могла Лена так! Она бы обязательно позвонила еще утром. Я то знаю!
Мужчина встал на ноги и стал мерить шагами комнату. Он что-то бормотал себе под нос и, похоже, ругался. Охотник достал с полки ежедневник и положил рядом с собой.
- У вас нет случайно с собой фотографии дочери?
- Что? – гость застыл у стены в растерянности.
- Я спрашиваю, у вас фото дочери есть?
- Ах, да… конечно! - он достал портмоне, извлек из него вдвое сложенную фотографию и протянул Охотнику.
С карточки, на фоне березовой рощи улыбалась симпатичная блондинка в голубом сарафане. Немного полная, но это ее не портило.
Не в моем вкусе, но особа интересная. Могла привлечь внимание, - подумал Охотник.
- Что было дальше?
- Дальше… Дальше начался кошмар, - мужчина сел обратно в кресло и уронил голову на руки. – В восемь вечера нам позвонил незнакомый человек и сказал, что Лена у них. Я тогда ничего не понял. Такое могло случиться в кино, в романе, но никак не в моей жизни. Он сказал, что, либо я выполню его условия, либо моя девочка умрет. Никакой милиции. Одно подозрение – и они ее прикончат. Я согласился на всё. Тогда эта сволочь приказал мне собрать деньги и найти человека.
- Какого человека, Сергей Валентинович?
- Черт! Это невозможно себе даже представить. Деньги… Все это такая чепуха!
- Сколько?
- Тридцать тысяч долларов. Я продал загородный дом за один день. Соседу. Строил его двадцать лет, – он потер глаза. – Но бог с ним! Чепуха. Все это такие мелочи… Мне осталось времени до завтрашнего утра.
- Мне не все ясно из ваших слов, Сергей Валентинович.
- Послушайте. У меня есть друг, бывший гэбэшник. Мы с ним со школьных лет не разлей вода. Столько всего было. Он знает очень много. Больше, чем вы можете себе представить. Когда он навел справки, оказалось, что все это правда! Все это существует на самом деле, вы можете себе представить? Мать их, да что это за мир, а?! – мужчина закричал и схватился за волосы.
Охотник поднялся и подошел к нему: - Перестаньте! Немедленно возьмите себя в руки или я выставлю вас за дверь!
Мужчина замер и посмотрел на Охотника мокрыми от слез глазами: - Не надо, пожалуйста. Вы моя единственная надежда. Я больше не буду, - он вытер глаза и пригладил взъерошенные волосы.
- Вы уверены, что ваша дочь у этих людей?
- Да. Я говорил с ней.
- Что она сказала?
- Что эти люди – совсем не люди. То есть, простите… Они настоящие звери. Снимают грязное кино и убивают в нем людей. Понимаете? Фильмы, порнуху. Какую-то особенную… Мой друг сказал, что видел такие фильмы еще давно. В них людей сначала насилуют, а потом режут. Мою Лену. Резать…, - он опять был близок к тому, чтобы сорваться.
- Постойте, Сергей Валентинович. Что-то не складывается. Зачем им тогда надо было звонить вам? Причем здесь деньги? Вы уверены, что хотите рассказать мне всё? – Охотник сел обратно на диван.
- Да. Понимаете, у них с ней какая-то проблема. То ли они что-то обо мне узнали, то ли она им что-то рассказала. Одним словом, я думаю, они просто боятся ее убивать. По крайней мере, готовы этого не делать.
- Как вы меня нашли, Сергей Валентинович? – Охотник пристально посмотрел в глаза мужчины.
По лицу того пробежала тень волнения. От кого угодно это можно было бы скрыть, но только не от Охотника.
- Мой друг подсказал, что к милиции действительно лучше не соваться, а самое верное обратиться к вам.
- Вы уверены, что ваш друг просто бывший сотрудник госбезопасности?
- Да. Он бывший… Но очень влиятельный человек, поверьте. Как-то он знает всегда обо всех и обо всем.
- Вы скажете мне его имя?
- Нет! – мужчина испугался. - Это условие, которое я не могу переступить, даже если бы очень хотел.
Охотник кивнул головой. Кажется понятно, что это за друг. И история становится более прозрачной. Он закурил.
- Теперь, видимо, мы перейдем к главному, Сергей Валентинович. Какое второе условие вам поставили? Что это за человек, которого нужно найти?
- Мне поклялись, что отпустят дочь, если я возмещу их расходы. Речь идет о тех тридцати тысячах. И приведу к ним любого человека, не важно, мужчину или женщину, для съемок вместо Лены, - его голос задрожал.
- Понятно, - Охотник набрал в рот дыма табака и медленно выпустил его, покрыв туманом своего собеседника. – Вы понимаете, о чем они вас просят, Сергей Валентинович? Хорошо себе представляете, что придется отправить на верную смерть другого человека?
- Да.
- И вы намерены это сделать?
- Да, – он прочистил горло и закричал. – Да! Да! Да! Я сделаю все ради нее!
Охотник смотрел на этого человека и думал: Ты сделаешь это. И твой друг, который посоветовал тебе прийти ко мне, сделает. Потому что он ничем не отличается от этих порноторговцев. Такой же как они. И еще тысячи подобных вам сделают это, переступив через чужую жизнь, словно через пятно на ковре. Скорее всего, даже незаметно для себя. Вы привыкли мерить окружающий мир аршином собственных четырех стен. Живя всю жизнь по принципу – «моя хата с краю, ничего не знаю». Другие для вас – лишь средство к собственному существованию. Малейшая угроза вашему быту и вы начнете грызть глотки направо и налево, ничем не отличаясь от преступников. И каждому из таких поступков вы найдете оправдание. Проскользнете как уж сквозь копну ивовых веток порицания. Вы сделали этот мир таким, и я ваше дитя. За что часто ненавижу себя. Но мы выводки одной породы. Пожалуй, настал случай разобраться с этим раз и навсегда.
Охотник даже не стал спрашивать, почему его посетитель не предложил себя вместо дочери. Ответ ему был известен. Тем не менее, он должен был довести разговор до логического завершения.
- И с чем вы ко мне пришли?
- А вы не догадываетесь? – у визитера не хватало смелости даже на это.
- Хочу услышать от вас.
- Мне сказали, что вы сможете помочь мне найти такого человека, - толстяк, в очередной раз, извлек свой платок и вытер им лоб. – Я заплачу.
Охотнику хотелось смеяться и стучать себя по ляжкам, но он насилу удержался от этого.
- Вам нравится мой диван?
- Что, простите?
- Тебя устраивает мой чертов диван? – он повысил голос.
- А-а-а… да. Вполне. Хороший диван. Но…
- Тогда прилягте на нем и поспите, если сможете. Мне надо подумать. Когда я буду знать ответ, то разбужу.
- Но, вы считаете, есть возможность решить этот… вопрос положительно? - собеседник заискивал, как дворняга при виде колбасы.
- Ложитесь спать, – Охотник потушил свет в гостиной, оставив папашу наедине с уродливыми тенями, и пошел в спальню.
Отчего-то, когда он присел на край кровати, родная комната показалась ему чужой. Как будто он вернулся сюда после долгой разлуки. Надо было сделать что-нибудь: включить музыку, телевизор, налить вина. Создать хоть какой-нибудь барьер, способный отделить его от окружающего мира. Позволить закрыться только в себе. Но у Охотника решительно не было ни на что сил. Его словно выжали до капли. Эти эмоции он уважал, но не любил, потому что они пахли страхом. Чем-то глубоко личным.
Через дверной проем он слышал, как кашлял, ворочаясь на диване, его гость.
Охотник откинулся на спину и лежа уставился в потолок.
- Что ты грустишь? Ты же называешь себя Охотником за эмоциями, ты их получил. Чего тебе еще надо? Отправь толстяка-убийцу восвояси и отдай диван в чистку, чтобы вытравить из него все следы этого жалкого халдея.
- Но что после этого? Все та же никчемная жизнь? Вампиризм на подопытных людях?
- Перестань. Ты просто жалеешь себя. Настанет новый день и все встанет на свои места. Или ты не хочешь, чтобы он наступил? Думаешь подвести черту?
- Признаюсь, возникала такая мысль. А разве ты что-то особенное еще намерен сделать здесь?
- Много чего!
- Неужели? И что же конкретно?... Ты не знаешь. Что такого еще ждать тебе, искушенному во всем.
- Пожалуй, есть еще сферы.
- Ну, конечно… Что-то, где-то, почему-то. Или может быть вот оно? Этот путь и есть все то, что тебе предназначено? Спастись от настоящего наказания, что тебя ждет за твои грехи. Может это знак? Возможно, это и есть лазейка для их искупления, что тебе так любезно подсунул создатель? Ведь он устал от тебя. Ты в нем больше не пробуждаешь интереса… Подумай. Спасти невинную девчонку, и умереть за нее, получив при этом настоящие эмоции. Таких ты здесь не встретишь. Да и умрешь ли? Лотерея. Решайся!
- И почему мне так тесна эта ненавистная комната? Может что-то в этом и есть. Я хочу убежать отсюда. Давно хочу, я сейчас понял. А что если я подпишу этот контракт и с выгодой продамся? Это игра, но от одной мысли о ней у меня так бурлит кровь, как не бывало до этого дня! Мне не страшно. Или страшно?... Какой благородный шаг и с такой выгодой! Сделка стоит того. Стоит…
Решение было принято. К Охотнику вернулись силы и он улыбнулся.
Настенные часы отбили рассвет. Охотник встал с кровати, вошел в гостиную и тронул за плечо гостя. Толстяк причмокнул во сне.
Спит как ребенок. Что ж тебе снится? Не развратные ли сцены с дочерью? Страшно за то, что можно позавидовать твоему отношению к горю. Так в чем твоя честность, если она есть?
Охотник включил свет: - Поднимайтесь, Сергей Валентинович. Утро должно быть для вас добрым.
Мужчина начал сильно тереть глаза и неуклюже сел: - Что случилось?
Охотник захохотал: - Ну, вот видите! Теперь уже вы спрашиваете меня об этом. С такими нервами вам жить да жить. Впрочем, не сглазить бы. Идите умываться и будем завтракать. Впереди тяжелый день.
Мужчина, кряхтя, поплелся в ванную, а Охотник поставил вариться кофе.
После того, как они выпили по чашке, перекусив вчерашними круасанами, замдиректора строительной фирмы, Жданов Сергей Валентинович, осмелился осторожно спросить: - Вы что-то решили?
- Да. Я поеду с вами на встречу и останусь у этих людей вместо вашей дочери.
Толстяк ахнул, прикрыв рыхлой ладонью рот. Привстал с табуретки и снова плюхнулся на нее задом. Он смотрел на Охотника, затем прятал взгляд по сторонам. Вроде даже собирался упасть на колени, но передумал. Его подмывало спросить Охотника о причинах такого решения, но замдиректора боялся открыть рот. Охотник все это знал. Он знал поведение своего гостя на шаг вперед. Ему отчасти не хотелось прерывать спектакль, но не терпелось приступить к делу. Словно он боялся, что его решимость улетучится, также как сострадание Сергея Валентиновича.
- Знаю, что вас мало интересуют доводы моего решения, а ради любопытства я не подаю, так что сразу перейдем к делу. Мне нужно, чтобы вы заплатили за это. Понимаю, что разочаровываю, но таковы мои условия, - Охотник выдержал паузу. – Как вы правильно сейчас соображаете – мне деньги не к чему в складывающихся обстоятельствах. Поэтому вы отдадите их в детские дома. У вашей дочери есть вы, который вытащит ее из любой переделки, а у этих ребят нет заботливых отцов. Посему, я великодушно предоставляю вам возможность сделать доброе дело. Сейчас мы поедем к вам, заберем деньги и как раз успеем к появлению на месте моего нотариуса, где все и состряпаем. Как вы на это смотрите?
У мужчины пересохло во рту. Он сглотнул и поморщился от боли в горле: - Сколько?
- Хороший вопрос. Правильный для вас, – Охотник откинулся на спинку стула. – Я задам встречный: во сколько вы оцениваете мою жизнь?
Толстяк заерзал на стуле: - Я рассчитывал… тысячи три.
- А вот ответ неправильный. Сформулирую иначе: сколько нужно для достойной жизни брошенным на произвол судьбы детям? Чтобы они выросли хорошими людьми и не стали впоследствии похищать девушек из приличных семей? Напоминаю вам – вы готовы были отдать все!
- Это шантаж?
- И да и нет. Хочу узнать – насколько вы любите свою дочь.
- Но у меня сейчас нет больше денег…
- Конечно, конечно… А как иначе? Может, заглянем к вашему другу детства, он поможет?
Мужчина чуть не подпрыгнул: - Перестаньте! Давайте вести диалог.
- Я не против. Давайте, - Охотник кивнул на будильник. – А часики то тик-так. Мне спешить некуда, а вам?
- Почему вы так поступаете со мной? Мне и так плохо…
- От этого хуже не станет. Не волнуйтесь. Наоборот, я хочу помочь вам спастись. И, поверьте, прошу за эту помощь лишь малую часть. Отдайте всё. Вы сами этого хотели.
Мужчина не находил себе места. Он сжимал руками собственные бедра, пока пальцы не побелели. Сними с него сейчас штаны и на ногах можно будет разглядеть синяки.
- У меня осталось всего шестнадцать с половиной тысяч долларов. - Вот теперь толстяк уже готов был преклонить колени.
Охотник пользовался властью: - А машина, драгоценности?
- Но это время?
- Это не ваша головная боль. И послушайте меня внимательно: будете торговаться как старушка на базаре – Лена испытает нечто большее, чем разлука с банковским счетом. Хватит выпендриваться! Я забираю все: деньги, тачку, золото, и ты подпишешь дарственную на это барахло детям. Здесь я ставлю точку. Понятно?
- Господи! Зачем я пришел сюда? – замдиректора обречено уронил голову и начал терзать жидкие волосы.
Охотник терпеливо ждал.
- Я согласен, - толстяк выдавил через несколько минут.
- Молодец. И еще кое-что, чтобы вытравить ненужные делу мысли: я позабочусь, дабы мои люди проследили за тем, не появятся ли твои дамы в ближайшем будущем в чем-то, что вы скрыли от меня. Если да – клянусь богом, даже ваш друг вас не отмажет! Рекомендую хорошенько уяснить это себе по дороге. А сейчас поднимай зад, и поехали. Время работает против тебя.
Они сели в такси и отправились к дому замдиректора. Солнечные лучи уже пробивались сквозь плотную атмосферу, освещая им дорогу. И редко когда Охотник чувствовал в себе такую уверенность и удовлетворение собственными поступками.
Спустя пару часов все формальности были улажены. Деньги и имущество несчастной семьи перешли по всем правилам в собственность выбранных Охотником четырех детских домов города. Он умел делать дела. Вряд ли нашелся бы хоть один знакомый с ним человек, который бы в этом сомневался.
Там же Охотник написал собственное завещание в пользу приютов. Поставив под ним подпись, он испытал огромную радость. Вот они те самые эмоции. Теперь он был по-настоящему свободен.
- Во сколько и где у нас встреча? – Охотник хлопнул по плечу замдиректора, похожего на побитую собаку. Сам же Охотник лучился энергией и счастьем.
- В час дня в переулке у Сретенки. Там какой-то дом сносят. За забором будет человек.
- Отлично. И что ты нос повесил, Сергей Валентинович? Накрысишь еще себе добра, не плачь. Радуйся, что людям помог, небось, в первый раз в своей жизни? Хоть, признаюсь, рад, что не увижу больше твою рожу. Противно.
5.
Они подъехали к ветхому крашенному забору, за которым виднелись развалины кирпичного здания. Переулок символично назывался «Последний». Охотник и мужчина подошли к проему, образовавшемуся упавшей секцией забора.
- Похоже, сюда, - замдиректора осторожно переступил через кривые доски с торчащими гвоздями и прошел на стройплощадку.
Охотник пошел за ним следом. Стройка была по неизвестным причинам заморожена. Остались машины и монтажная коляска, заляпанная краской. Людей рядом не было. Они обошли стороной раздробленный фундамент и подобрались к останкам здания.
- Есть здесь кто? – Сергей Валентинович крикнул в дыру бывшего окна.
Через минуту послышался шум и вскоре раздался голос с акцентом: - Кого надо?
- Это Жданов. Я пришел за дочерью!
Справа из дверного проема вышел молодой кавказец и, чертыхаясь, стал отряхивать брюки от кирпичной пыли.
Замдиректора поспешил к нему. Охотник остался на месте.
- Это вы?… Скажите, это вы? – папаша потянул руки к парню.
- Убери свои лапы, сука! Из-за тебя здесь как баран торчу. Это кто? – кавказец кивнул на Охотника.
- Это человек… Я привел, как договаривались, – замдиректора лебезил перед наглым парнем. – А где моя дочь? Где Лена?
- Лена где надо. Не суетись. Бабки с тобой?
- Да, конечно, – Сергей Валентинович вытащил из-за пазухи целлофановый пакет и показал преступнику.
- Хорошо, - тот кивнул. – Пойдем за мной.
Они вместе подошли к машине и сели на заднее сиденье. Водитель со следами оспы на лице помог завязать глаза папаше и Охотнику. Затем машина тронулась.
За время пути кавказец то и дело отпускал скабрезные шуточки в адрес девиц за окном. Водитель так веселился вместе с ним, будто слышал все это впервые. Охотнику приходилось признавать, что этим людям такой образ жизни доставляет огромное удовольствие. От этого к нему начал возвращаться страх.
Примерно спустя полчаса машина остановилась. Кавказец велел выбираться наружу и повел их куда-то вниз по металлической лестнице. Охотник считал ступеньки, чтобы не позволить страху полностью овладеть сознанием. За его спиной по лестнице гремели тяжелые шаги замдиректора.
Их повели по коридорам вглубь здания. В нос бил запах гниющей рыбы и водорослей. Охотник продолжал считать шаги. На сто пятьдесят девятом ему приказали остановиться. Кавказец снял повязки и позволил оглядеться.
Они находились в просторном помещении с покрытыми плесенью стенами. На потолке надулись водяные пузыри. Судя по площади здания и мощных труб коммуникаций, они были в подвале какого-то производственного предприятия. Похоже, тут можно было вопить о помощи хоть через мегафон, все равно никто не услышит.
Помимо их провожатого в помещении сидели на стульях два бородатых аксакала со злыми глазами. Один из них нехотя поднялся и вразвалку подошел к Сергею Валентиновичу.
- Деньги, - он протянул мозолистую ладонь.
Папаша вытащил сверток и отдал бандиту. Тот пересчитал деньги и сунул в карман.
- Этого привел? – он подошел к Охотнику.
- Да. Он останется у вас, – замдиректора тоже подошел к Охотнику и похлопал его по спине. – Молодой, красивый. Как договаривались. Забирайте себе.
Ты посмотри! Работорговец чертов! Как разошелся, - Охотник еле сдержался от того, чтобы сломать папаше нос.
- А где Лена? – Сергей Валентинович сблизился с кавказцем.
Тот схватил его пятерней за лицо и оттолкнул обратно: - Стой на месте, баран!
Затем он сказал что-то на родном языке сидящему товарищу, и тот вышел из комнаты.
- Тебя спасли, отмазали, - кавказец обращался к папаше, – большие люди за тебя говорили. Иначе вдули б твоей бабе, – Он рассмеялся. – Повезло.
Тем временем в комнату вернулся аксакал и втащил за руку молодую девушку. На ней была мятая блузка и порванная сбоку юбка. Стражник сорвал резким движением со рта девушки кусок липкой ленты и толкнул к отцу. Разыгралась слезливая сцена. Папаша сжимал в объятиях дочь, посыпая поцелуями ее голову. Охотник почувствовал удовлетворение: Слава богу, жива. Надеюсь, ты проживешь еще долго и счастливо. Будет за что умереть.
После короткого совета бандитов молодой завязал глаза девушке и ее отцу и вывел на улицу. Охотник проводил их взглядом, долго еще прислушиваясь к стуку шагов.
Должны были уйти. Таковы правила. Поэтому я здесь и нахожусь, - он мысленно пожелал им удачно добраться до дома.
К нему подошел один из старших: - Как тебя звать?
- Охотник.
- Не понял…
- Тебе и не понять, хер моржовый!
В ухе Охотника зазвенело от удара кулака. Затем нога чужака встретилась с его животом. Потом было еще что-то. Но он уже не мог разобрать. Беспорядочные удары сыпались справа и слева. Охотник лежал на земле.
- Тупые ублюдки, даже бить не умеете! – кричал он, сплевывая кровь.
Затем удары неожиданно прекратились. Аксакалы начали что-то жарко выяснять между собой.
Товар боитесь портить, шакалы? – Охотник улыбался.
Его подняли на ноги.
- Прирезал бы тебя, суку. Да не могу, – зашипел, растопырив пальцы, один из них.
- Да ты и пописать один без мамы не можешь! – Охотник смеялся ему в лицо.
К первому подскочил сзади напарник и вовремя скрутил руки. Тот забрызгал слюнями, изрекая самые чудовищные угрозы, которые только приходили в его жалкую голову. Охотник с презрением смотрел на пару бандитов и хохотал над их слабостью: - Блохи горные… Плебеи! Мандавошки бородатые!
Ему заклеили рот и завязали глаза. Перед тем, как вывести наружу, аксакалы все-таки ударили ему пару раз по почкам напоследок.
Затем снова была машина и долгий путь в неизвестность. По дороге Охотник прощался со всеми и благодарил судьбу за свой путь. Он пережил собственный страх и теперь был готов к самому худшему. Или лучшему. Это предстояло выяснить. В любом случае впереди еще было кое-что интересное.
Машина остановилась. Сопровождающие вышли, оставив Охотника на заднем сидении в одиночестве.
Даже не убежишь далеко с завязанными глазами, - он сидел и прислушивался. Вскоре дверь открылась, и чьи-то руки вытащили его из машины.
Повязку сняли, и Охотник увидел перед собой молодого мужчину со славянским лицом.
- Ну что? Потрепали тебя? – мужчина добродушно улыбнулся. – Ничего. Этим гадам зачтется. А ты меньше языком мели. Дольше проживешь.
Славянин расстегнул на груди Охотника рубашку и осмотрел тело.
- Это не страшно… Ничего, – он приговаривал, изучая доставленный товар. – Тебя как звать-то?
- Охотник.
- М-м-м… Что-то похожее я уже слышал. Ты не из наших? С законом дружишь?
- Я дружу с вороньем на ветках. И я не из ваших.
- Смелый? Это хорошо, – тот махнул Охотнику рукой, зовя за собой. – Пойдем. Отдохнешь с дорожки.
Они вошли в дверь одноэтажной постройки, приютившейся в кругу деревьев, на значительном расстоянии от виднеющихся за дорогой жилых многоэтажек. Где-то на окраине города. Охотнику отвели комнату, приковали наручниками за ногу к кровати и велели спать.
Но со сном что-то не ладилось, и Охотник погрузился в собственные мысли.
Дом довольно большой. Не исключено, что их здесь много. Русские и кавказцы, что у них общего? Так дела не делаются. Каждому свое племя. И что будет со мной? Какой у них план? Бежать не имеет смысла. Либо пристрелят, либо поставлю под угрозу жизнь отпущенной несколько часов назад девчонки. Придется действовать по ситуации. Авось выкручусь как-нибудь. А нет, так прихвачу за собой одного из ублюдков!
Охотник лежал и смотрел на стены своей камеры. В углу напротив висела, расположенная по русскому обычаю, православная икона.
Молельня перед смертью? Все продумали гады. Веруют еще небось.
Через какое-то время светловолосый парень принес Охотнику тарелку борща и полбатона хлеба: - Подкрепись. Скоро поедем работать.
Охотник съел суп и снова лег. Прошла еще пара часов, как в комнату вошли двое незнакомцев и, освободив его от наручников, вывели в просторный холл. Там стояли трое мужчин. У ног одного из них лежала большая сумка с видеоаппаратурой. Не было ни одного кавказца.
К Охотнику подошел уже знакомый ему парень: - Наши ребята тебя знают. Ты адвокатишка с Бронной. Кидалу нашего как-то отмазывал. Говорят ты в почете. Давай, поработай с нами. Мы тут кино снимаем. Авторское. Из рубрики «не для всех». Понимаешь, о чем толкую? Ты вроде парень смелый. «Охотник за эмоциями» говорят, – Он рассмеялся. – Ну, вот и поохотишься. Сунешь бабе сначала между ног, а потом перо в глотку. Дело не хлопотное и эмоций через край. Такие брат дела. Покажешься с лучшей стороны – будешь жить. Не сдюжишь – прости…
Заговорил другой бандит с заячьей губой: - Сегодня снимем один эпизод для начала. Репетиций не будет, но отработать должен по совести. Не спеша и не затягивая особо. Чтоб все получилось качественно. Войди в роль по дороге. Подумай, как понравиться мне. Тогда, считай, мы будем дружить. Согласен?
Охотник утвердительно кивнул.
- Хорошо. Сегодня снимаешься без маски, чтобы не сбёг, если что. А потом будем гримировать. У нас ребята солидные работают, так что не ссы – все будет в лучшем виде. Денег заработаешь. Еще благодарить судьбу станешь, что сюда попал.
Инструкции закончились и все сели в микроавтобус. По дороге Охотник судорожно размышлял о том, как бы не провалить ситуацию. В его голове уже складывался план. Осталось дело за малым – претворить его в жизнь. Риск как у сапера.
Автобус припарковался у торца старой девятиэтажки. Порнофабриканты вылезли наружу и встали у ствола тополя. Один из них связался с кем-то по мобильному телефону. Вскоре сзади к автобусу подъехала черная Волга с милицейскими номерами. С заднего сиденья машины двое парней вытащили связанную женщину. Бандит с заячьей губой спрятал Охотника от нее за угол автобуса. Он мог видеть женщину, а она его нет.
Потенциальной жертве было около сорока лет. Не вооруженным глазом заметно было, что на женщине сидела не ее одежда. Узкое короткое платье, из которого выпирала большая грудь. Чулки в сетку. Бижутерия на шее и руках. И туфли на высоченной шпильке. У нее было симпатичное лицо в обрамлении распущенных волос каштанового цвета. Женщина была сильно запугана и шарахалась от каждого прикосновения.
Самое неприятное, что, наблюдая за ней, Охотник поймал себя на мысли, что действительно не прочь был бы заняться с этой женщиной сексом. Может быть даже в извращенной форме. Плоть в его штанах предательски зашевелилась.
Бандит стукнул Охотника по плечу: - Сейчас кореша отпустят бабу по дорожке к парку. Ты нападешь на нее из-за во-о-он тех кустов, - он ткнул пальцем в сторону шиповника метрах в пятидесяти от машин. – Пойдешь за ней осторожно, а потом пошумишь. И, как она заметит, побежишь, догонишь. Трахнешь так, чтоб было видно. Ну и… порешишь. По горлу.
Охотник взял протянутые ему белую футболку и выкидной нож. Он переоделся и положил нож в задний карман джинсов.
Бандит осмотрел Охотника и усмехнулся. Затем на его лице неожиданно резко выражение беспечности сменилось злобной маской: - И предупреждаю. Вздумаешь шутить – словишь пулю в брюхо. Умирать будешь не сразу. Снимем сюжет с инквизицией. Еще пожалеешь, что на свет появился. От меня никто не уходил.
- Хорошо, - Охотник кивнул. – Скажи только одно: много у тебя заказчиков на такое видео?
- Настолько много, что тебе и не снилось.
К Охотнику подошел один из операторов и повел за собой к кустам. Другой человек с камерой ушел далеко вперед, чтобы поймать затем непосредственное действие насилия. Охотник сел на землю и стал наблюдать за несчастной женщиной.
Ее вывели к началу тропинки и дали сумочку в руки. Светловолосый бандит в последний раз поправил на ней платье и подтолкнул женщину в спину.
- Идите. С вас уже довольно. Мы вас отпускаем, – напутственная ложь адресовалась жертве Охотника.
Та сделала неуверенный шаг по тропинке и резко обернулась.
- Иди же! - бандит с заячьей губой тявкнул на нее. – Ты нам не нужна. Вали домой и моли бога, что осталась цела. Про нас забудь, или сдохнешь. Иди спокойно и не суетись. Чтоб не бежала, поняла? Дойдешь до дороги, там поймаешь тачку. В сумке есть деньги. До дома хватит. Все!… Мотай отсюда, пока не передумал, – он демонстративно отвернулся.
Женщина поправила прядь волос, упавших на глаза, и медленно пошла по тропинке. Все замерли на местах, провожая ее взглядами.
Охотник вцепился руками в рыхлый грунт и внимательно наблюдал. Сердце в груди бешено колотилось. Во рту пересохло. Ему показалось, что осуществить задуманное не удастся. Силы стремительно покидали его. Близился ответственный момент, когда он собирался взять на себя ответственность за жизнь и этой женщины.
Пролетели секунды, как она прошла мимо кустов, в которых притаился Охотник. Тот не мог двинуться с места. Сзади подполз оператор и ударил его по затылку: - Не спи, любовник! Сейчас твой выход.
Охотник разозлился и оттолкнул парня с камерой. Неожиданно к нему вернулась уверенность и самообладание.
Он вышел из кустов на тропинку и пошел за женщиной, которая была уже в метрах двадцати впереди. Он шел нарочито медленно и осторожно, чтобы успеть как можно ближе подойти к дороге. Пока женщина его не замечала, механически ступая на каблуках по утоптанной земле.
Неужели повезет? – только он подумал об этом, как справа раздался хруст веток под ногой оператора, следовавшего по пятам за ними.
Женщина обернулась на звук и увидела Охотника. На ее лице появился ужас, и она побежала вперед. Охотник помчался за ней следом.
- Стойте!… Нет, черт, бегите! – он орал несчастной в спину, шаг за шагом нагоняя ее.
Жертва бежала изо всех сил, загребая воздух руками, но высоченные шпильки на туфлях катастрофически затрудняли движение.
Нагнав ее на расстоянии вытянутой руки, Охотник вынул нож из кармана и негромко задышал: - Не бойтесь меня. Я друг. Убегайте… Они вас убьют! Возьмите нож и бегите! Я их задержу.
Он схватил ее за плечо, но слишком сильно дернул на себя. Женщина упала, кубарем покатившись по тропинке. Охотник проклял себя за неосторожность. Он прыгнул к ней, склонился и сунул нож в руку. Их глаза встретились. Сквозь спутанные волосы Охотнику в лицо заблестел обезумевший от страха взгляд несчастной женщины. Из открытого рта раздавалось сиплое частое дыхание. Платье задралось, обнажив белоснежную полоску бедра.
Охотник взял ее подмышки и попытался поднять: - Вы спасетесь! Я помогу. Поднимайтесь и бе…
В этот момент сверкнуло выскочившее лезвие ножа и, потерявшая рассудок, женщина воткнула его Охотнику рядом с пупком. Раздался тихий звук лопнувшей кожи. Прерванный на полуслове, Охотник медленно опустил глаза: - Зачем?
Женщина взвыла и дернула рукой с ножом вверх. Острое лезвие с легкостью заскользило, распарывая живот, и уперлось в твердь солнечного сплетения. Пальцы Охотника разжались, и он осел на землю. Обхватив ладонями вываливающиеся внутренности, он поднял взгляд и увидел над собой стоявшего человека с камерой. Свет маленькой красной лампочки индикатора стал разрастаться все больше и больше, погружая все вокруг в красное свечение. Охотник открыл рот, пуская его и в себя.
Мой любимый цвет… Неужели это и есть спокойствие? Как-то неправильно все получилось…, - он покачнулся и упал на спину.
6.
Наверное, мне нечего больше рассказать вам об этом человеке. Жизнь Охотника за эмоциями – это история. История, которая не кончится никогда. Вы сами можете закончить ее, так как будет вашей душе угодно. Ведь Охотник за эмоциями живет в каждом из нас. И он ищет себе жертвы…
Мне же становится нестерпимо холодно. Закоченели руки на животе. Рядом лежит труп женщины лет сорока. И так много красного вокруг… Но стоп! Меня снимают в кино. Я улыбаюсь!