Голые люди

               
        притча
Время движется вперед, мода бежит по его стопам, меняются люди, отношения, внешний вид.  И тенденция показывать свое голое тело, наконец,  дошла до самого предела и стала трендом. Ходить голым стало модным и практичным. Пот и запахи сдуваются ветерком. От пыли для тела начали продавать специальные лосьоны.  В холодное время, конечно, шуба, пальто, но под ним обязательно  голое тело. А летом на улице, в помещениях, на транспорте все уже ездят только голыми.  Это очень практично: никаких тебе декольте,  стрингов, облегающей одежды, которая больше показывает, чем скрывает. Никаких ажурных лифчиков, трусиков, кофточек, пиджаков, рубашек. Ничего этого не нужно. Все ходят голыми. И не надо ничего оголять, специально показывать и так все видно.  У кого, что есть, какое оно. И пары легко выбирать и любоваться можно всем, чем хочешь. Никакого порно не нужно, нескромных журнальчиков. «Плейбой» отмер как рудимент.  Если у тебя есть, что показать, то и ходи показывай. Началось все с подиумов. На них стали появляться, а потом и совсем заполонили голые модели. Ходят костяшками перебирают по полу. Но изящно, красиво – нечего сказать. И к модели сразу стали брать не худые вешалки, а только тех, корму есть, что действительно показать. Туфли конечно остались у моделей на ногах, как незаменимый предмет туалета. И больше ничего из одежды, потому что без надобности. И все ходят по улицам и смотрят друг на друга, выбирают партнеров для жизни и время облегченного препровождения. И детей тоже начали к голому телу приучать. Сразу много статей появилось, как важно ходить голыми, потому что это и гигиенично, и не нечего стыдится другого пола, и многое другое. Стыд, как понятие, стал исчезать.  Сначала всем понравилось, потому что нельзя камень за пазухой держать, нельзя создавать видимость того, что у тебя совсем нет.  И тут началось… Все начали работать над собой. Любая деталь тела могла усовершенствоваться. Фигуристых стало очень много.  И появились люди у которых отдельные элементы тела стали привлекательно гипертрофированы. И настоящее от ненастоящего стало не отличить. И уже стали не обращать внимание на отдельные части, потому что каждый может такими обладать. Кроме всего прочего из внешнего вида исчезла статусность. Если раньше встречали по одежке, то теперь по фигуре и силуэту. Но если человек состоятельный в жизни, но не в теле, то это надо как-то различать. И тут все стали на себя цепи навешивать золотые и кольца напяливать, и серьги, и перстни. Чтобы приверженность к каким-то группам обозначить, появились тату самые разные. И с этим как-то разобрались. Начали уже вглядываться в лица на предмет  образованности, интеллектуальности и воспитанности.  Стали появляться люди с книгами в руках и с планшетами. И появились люди которые нарочито деликатно уступали место, пропускали дам и мужчин вперед, давая понять, что они воспитанные. Но тут начало выясняться, что некоторые люди стараются выдавать себя не за тех, кем они являются на самом деле. Кто-то приделал себе такой элемент тела, что все внимание к нему, но этот элемент оказался муляжом. Один мужчина ходил с чемоданом полным денег, из которого торчали крупные купюры.  И это тоже оказалось обманом. Обман как-то стал внедряться в сознание масс и подменять истину.  Даже люди, которые с умными лицами ездили в метро и появлялись в общественных местах не решали на смартфонах и панелях математические и программные задачи и не строили схемы  по алгоритмическому выстраиванию и анализу процессов, а просто играли в компьютерные игры.  У состоятельных людей еще оставались лимузины и голая охрана с пистолетами, которые говорили о состоятельности. Но находились и такие которые брали все это напрокат.  Ложь проникала в общество и просила еще больших полномочий. И ей их давали, но что-то шло не так. И тут стали понимать, что со стыдом забыли о душе. А это такая формация, которая не может проявиться мгновенно. Это тебе не трусы снять и не нижнее белье и не показать бицепсы или ягодицы. Здесь нужно что-то другое, иные проявление, потому что душа она как цветок, ей нужно распускаться постепенно и раскрываться она сразу не может. Потаенное в ней что-то есть.  Настоящее оно всегда неброское, располагающее к себе, требующее медленного внимания, а не быстрого взгляда. От нее все убежали вперед с голыми задами, а она отстает намеренно и ждет тишины и своего часа, чтобы распуститься цветком.  А за душой и стыд тоже отстает, но движется вперед, машет чем только можно тем, которые впереди мелькают. И все без души. Голые, отвязанные, с деньгами.   
А душа неприкрытой быть не может. Стыдлива она, трогательна, не выпирает зазря. И вот как тут быть? Все-то голые  не отстают от времени, уже впереди. Из штанов повыскакивали и бегут во все лопатки. Без совести, без чести, без души. Бегут и так, чтобы у них все напоказ и деньги, и тело, и богатства движимое и недвижимое…  А счастья, как ни бывало.
Одна такая голая с бедрами на показ, грудями навыкат бежала за чемоданом денег. Кто тащил этот чемодан не видно. Ее бабушка остановила и спрашивает:
- Куда бежишь, милая.
- За счастьем, - та ей отвечает. 
- Ищи счастья в своей душе, - старушка ей. - Найдешь богатства в душе, найдешь и счастье. Будешь искать богатства без души,  найдешь горе.
- Что мне искать  в себе, если за душой ничего нет.
- Плохо, когда за душой ничего нет. Еще хуже, когда души нет.
- Отстань, старая, - сказала та ей в  ответ.
 - Ты меня не узнала? - спросила, покачивая головой, старая женщина.
- Куда ж ты? – закричала девица с голыми бедрами и грудью навыкате. - И, не успевая за чемоданом и крикнула,  тому, кто его тащил. – Да чтоб ты провалился, так бежишь. 
И тот провалился с чемоданом. А она за ним. 
– Это же я, твоя душа. Из-за тебя я такой стала, -  горько сказала ей вслед старая женщина и пошла прочь. 

Конец.