День учителя
День учителя
В середине 80-х годов я почти полностью отошел от инженерного труда и переключился на преподавание. Соответственно, у меня появилась масса свободного времени, поскольку в институте преподавателей было больше, чем студентов и учебная нагрузка, поэтому, была невелика. Да и работал я, в основном, с людьми взрослыми - вечерушниками, да спецфаковцами. А их было не так-то много. Не знаю - хоть мне и говорили знатоки, что со студентами работать и проще, да и выгоднее - взяток больше, Но мне нравились взрослые люди - им ничего не надо было объяснять и ничего не надо было предлагать. Предлагали они сами, а мне оставалось только согласиться или не согласиться. Конечно, я всегда соглашался.
Итак - лишнее свободное время я не хотел тратить попусту и устроился в строгинскую школу на должность посессионного преподавателя информатики. Школа меня прельщала больше всего (молодые девочки - основное) тем, что занятия в ней проходили днем, а вечером я мог свободно заниматься с вечерникам.
Но поскольку я был приходящий преподаватель, то с коллективом школы не дружил, да и практически не общался, кроме традиционных «здравствуйте - до свидания», в совместных мероприятиях не участвовал и, естественно, не заметил наступления «Дня Учителя».
Зато Алла, дочь Марка Исаевича, испекла мне огромный торт с цифрой 2, обозначающей количество лет, проработанных мной в школе. Я был поражен, удивлен и растроган и принялся смущенно отказываться от всего этого торжества, говоря: «Марк Исаевич! Это не мой праздник. Я не учитель! Я так - сбоку-припеку...»
Марк Исаевич был непоколебим:
- Волька! - говорил он мне - Это именно ВАШ праздник и не крутитесь! Мы хотим вас поздравить и вы не помешаете нам этого сделать - с усмешкой продолжил он.
- Ну, Марк Исаевич, - снова возмутился я - всего лишь два года в школе по четыре урока в неделю! Какой я учитель! Так - вроде замены. Да и взяли меня на место беременной училки...
- Вот-вот! - вскрикнул Марк Исаевич - вы попали в самую точку! Сами подтвердили, что это именно ваш праздник!
Я, устав от хитросплетений Марка Исаевича, сдался и запросил пощады: - Да, объясните же наконец в чем вся хитрость! Почему вы напираете на фразу «Ваш праздник»? Ничего не понимаю!
- Волька! Все очень просто - праздник называется «День Учителя» - в мужском роде! Вы же - мужчина? - с этими словами Марк Исаевич лукаво подмигнул Алле, от чего та вся зарделась, и продолжил - а в школах у нас, в основном, одни женщины. Поэтому, сколько бы лет вы в школе на работали и сколько бы часов не имели - это ВАШ профессиональный праздник!
Я засмеялся от того насколько же несообразительным я оказался. Ответ лежал на поверхности, надо было только отключиться от повседневности, вырваться за пределы привычных нам представлений - учебного стажа, количества часов и посмотреть на вопрос с другой стороны. Ох, хитер же Марк Исаевич - подумал я.
А он, угадав мои мысли, продолжил:
- Эту шутку я придумал очень давно, но столько лет не подворачивался случай безопасно ее использовать.
- Как это? Безопасно? - удивился я.
- А так - чтобы никто не обиделся! - ответил Марк Исаевич. - Я учился в десятом классе, когда неожиданно придумали «День Учителя». Только начался последний учебный год, как на тебе! По этому случаю готовилась школьная линейка, мы расселись за парты, в класс вошла наша классная руководительница, Марина Сергеевна, преподававшая русский язык и литературу, все встали и прокричали: «Поздравляем!». Я, сидевший за второй партой в среднем ряду и, будучи, как сами понимаете, на виду, промолчал. Марина Сергеевна с удивлением посмотрела на меня и, совсем не гневаясь, спросила: «Марк, а почему ты молчишь?» Ну я ей и выдал про женский и мужской род, что она - учительница - и это не ее праздник. Когда объявят «День учительницы» тогда обязательно поздравлю.
И, вы знаете, вот тут-то она и обиделась. Была затронута профессиональная гордость. Скажи я, что не хочу поздравлять нелюбимую училку или что-нибудь в этом роде - она бы отпустила по этому случаю какую-нибудь шуточку (а на это она была мастерица - знала множество цитат из классики, которые я частенько за ней записывал) да и делу конец. А тут! Нет! Задело за живое. Запомнилось.
Двойки она мне ставить не могла - не было повода, но снизить «отлично» на «хорошо» ей удавалось весьма часто. Я же не был закоренелым отличником. Учился легко без зубрежки. Так - в собственное удовольствие.
Все восемь последующих месяцев ее глаза блестели злобным огоньком, когда она вызывала меня к доске или спрашивала с места. И сильно прикусывала губу, когда ей не удавалось подловить меня на какой-нибудь ошибке и поставить плохую оценку...
Марк Исаевич умолк. Потом с грустью вздохнул, вспомнив, видимо, давно ушедшее детство, в котором у каждого человека хорошего всегда больше, чем плохого и добавил:
- Евреи сами виноваты в антисемитизме - уж очень любят они поумничать вслух!