Н О С Т А Л Ь Г И Я
«Людям снятся иногда их родные города». И не только снятся… Они пишут об этом. Создают художественные произведения. Режиссер Владимир Двинский создал документальный фильм «Жила-была Одесса». Он ностальгирует по старой советской Одессе, где вырос, где жили близкие ему люди. Там, на Молдаванке, стоит их дом, но многие соседи разъехались. И создатели фильма торопились запечатлеть на пленке и показать зрителям то, что им дорого. И это удалось сделать блестяще! Кто не знал Одессу давних-давних лет , узнает, увидит и полюбит . А может быть, прочитав о фильме этот отзыв, вспомнит свой родной город и расскажет о нем в рубрике « Ностальгия»?
Мне, как автору этой статьи, интересно узнать ваше мнение, нужно ли писать об уходящей натуре? Мне кажется, что нужно… Ведь все так быстро меняется на глазах, и многое уходит навсегда. Жду ваших отзывов и поддержки.
Гусева Эмма Дмитриевна
г. Москва
«ЖИЛА - БЫЛА ОДЕССА»
...Одесский Привоз. Торговцы живой рыбой зазывают покупателей:
— Девочка моя, ты уже определилась в жизни? Такой организм нельзя оставлять без рыбы! Будешь кушать судак — будешь иметь чистые мозги! Рыба укрепляет здоровье".
— Ой, судак все дорожает, — замечает покупатель, — и здоровых людей становится все меньше.
— Несчастные евреи! — сетует другой. — Лучшие мозги уезжают за границу...
Какая в Одессе лучшая улица? Их много. Улицу делают знаменитой ее жители. На одной из них, Костецкой, дядя Хаим продавал жаждущим сто граммов водки и с закуской! Но деньги за это брал вперед. И пили, и закусывали, и дом Хаима никогда не пустовал. А что теперь? Тихо стало в одесских дворах. А раньше в них не только жили, пили, закусывали, но и ночевали. И по ночам тихо беседовали сосед с соседом. Так, о жизни, о делах...
…Одесский сапожник! Об этой профессии сложено столько легенд!
Один местный философ заметил: "Сапожники чаще всего умирают сапожниками..." Но одесский сапожник бессмертен. Он всех видит с ног до головы и обо всем имеет свое суждение.
— Ой, — кричит он прохожему, — ваш левый штиблет оторвался. Я пришью вам его бесплатно только сейчас, подходите. Через пять минут починка уже будет стоить рубль.
Это не сказка об Одессе, это особый аромат города, такой же естественный, как и запах клея в подвальчике у дяди Миши-сапожника.
Одесса всегда просыпалась рано. Первыми заглядывали во двор молочницы, заполняя собой пространство. За ними приходил продавец липкой бумаги от мух, гарантирующий спокойный сон без мух. Вечером на всех уголках одесского двора слышалось: "Ри-ба, рии-ба, риба!"
Одесский двор — это первая комната в коммунальной квартире, где никогда не обсуждалась национальность соседей. Одесский двор — большой и многонациональный. Здесь сложно было докричаться, даже выйдя на балкон. Но здесь умели слушать и понимать друг друга. А что там, скажем, на Брайтон-Бич?
На экране возникает знакомая фигурка с протянутой рукой. Это дедушка Ленин на фоне часов с нью-йоркским временем. Да, кое-кто сменил одесское время на нью-йоркское. Странно, что здесь еще не поставили мюзикл об одесситах в Нью-Йорке. Но кое-где висят плакаты на тему о том, как мама-Одесса благодарит доброго дядюшку Сэма, который приютил ее одесситов. Но одесситы и в Нью-Йорке остаются одесситами. Иначе мог ли появиться такой плакат на Брайтон-Бич: "Дарите любимым цветы и... туфли"?
Вы думаете, одесситы на Брайтон-Бич забыли о Бене Крике? Ничего подобного! И "Гамбринус" здесь есть. И шумные одесситы, как и на своей родине, спорят за команду " Черноморец". Кто все же победит? Но главное не победа, а участие! Не важно в чем, важно как!
Как одессит в Нью-Йорке относится к повседневности? Ну, скажем, к туризму. В одной туристической фирме при выборе клиентом каюты идет такой разговор:
— Послушайте, на какую фамилию вам выписывать путевку? У вас почему-то указано три фамилии.
— Да, это фамилии моего первого, потом второго и третьего мужа.
— Так на какую же фамилию выписывать путевку?
— А можно на мою девичью?
— А какая она у вас?
— Сейчас? — невозмутимо спрашивает туристка.
Что тут сказать? Разговор состоялся, путевка наконец-таки заполнена. Туроператор желает даме сладкого нового года. Ой, что вы думаете за Одессу и сладкий новый год? По еврейскому календарю, кажется, 5563 раза повторился новый год, но много ли раз он был сладким? Спросите это у стопроцентных евреев, они безошибочно ответят на этот вопрос.
Идут, разговаривают, так ни о чем. Подходит нищая:
— Кто из вас стопроцентный еврей? Пусть он мне даст рубль.
— Пожалуйста, возьмите.
Женщина берет рубль и возвращается:
— А вы не слишком много мне дали? Что-то мне костюмчик ваш показался бедным. Я принесла сдачу. Возьмите, пожалуйста. — Взлет человечности, он присущ всем одесситам, от бедняков до богачей.
Одесса — это настоящий многоязыкий оазис, со своей культурой, бизнесом и, конечно, юмором.
Вся контрабанда испокон веков жила на Арнаутской. Эта же улица была знаменита и своей элитой. Сохранился дом, где жил Илья Ильф, где мясом торговал Бендер. Нет, не литературный герой, а настоящий Бендер. И у него была своя вывеска. Мясную Бендера знали все одесситы. Тут же рядом жил, кто бы вы думали? Врач-шахматист Дмитрий Ульянов. Не верите? Об этом напоминала мемориальная доска. Но коммунисты вырвали ее с корнем, замазали на всякий случай.
А одесские свадьбы? Вы читали о них в книгах. Но читать — это одно, а слышать музыку, видеть танцы — это совсем другое. Кстати, о музыке. Каждая аидише-мамэ верила, что ее чадо обязательно сделает музыкальную карьеру у Пинхуса Столярского, обладавшего уникальными способностями. Нет, он, кажется, даже не имел музыкального образования. Оно ему было не так уж нужно при его таланте угадывать способности, распознавать музыкальное дарование своих учеников. А как он учил их, вслушайтесь:
— Разве это Бах? Это бух, а не Бах!
— Милый, фа диез должен звучать, как жирный борщ. Ты любишь борщ? — спрашивал он ученика.
А то, что не все любят Одессу, так что поделаешь с этим? Еще Белинский сказал, что лучше умереть в Петербурге, чем жить в Одессе. Хотя кто всерьез принимает эти слова? Одесситы вообще ничего не принимают всерьез, потому что шутовской колпак заложен в фундамент Одессы.
Этот город выжил только потому, что много смеялся.
Одесса умеет удивлять, как и одесситы. Кто не знал Фимку-хазера? Хазер по-еврейски — свинья. Хазер-то хазер, а влюбился в красивую еврейскую девушку. А тут война, гитлеровцы захватили Одессу. Всех евреев согнали в гетто. А Фимка решил спасти Гею. Спрятал ее в подвале какого-то дома. Но дворник Семен обнаружил там Лернеров и сообщил, куда надо. Всем Лернерам — "капут!", повесили желтые звезды... Тогда Фимка сорвал у бабушки Лернер желтую звезду с рукава и повесил на свой рваный рукав. Он понял, что в каждом дворе найдется свой Семен, и не спастись Лернерам, поэтому пошел вместе с любимой на смерть.
Русского Фимку сожгли вместе с евреями в гетто.
Кто заменит одесситам Одессу? Нью-Йорк, Хайфа, Берлин?
Ничто и никто не заменит. Не верите? Спросите у Михаила Пичкура. Он знает все, он — смотритель могил на еврейском кладбище в Одессе.
— Какая сейчас жизнь? — спросите вы у Михаила, — и он ответит: — Какая это жизнь, когда всего пять-шесть покойников в месяц, ведь все евреи уехали, некого хоронить. Очень плохие дела! Не умирайте, евреи!!!
Последние евреи покидают Одессу. "Одесса, мой город родной" — поет Утесов. А автор фильма говорит: "Евреи, не делайте отсюда ноги, без вас пропадет Одесса. Она уже и так сильно размазана по миру. Земля большая, а Одесса — маленькая!"
...Гаснет экран. Уходящая натура сохраняется на пленке. Только увидят ли ее зрители?
Эмма Гусева