Самый конец 2014
***
Она сидела за маленьким столиком в неприметном углу ресторанного зала и смотрела в окно. В вечернем сумраке расплывались очертания машин и домов, прохожих, спешащих по своим делам, несмотря на проливной дождь. Потоки воды захлестнули город, приглушили огни рекламных щитов и фонарей, размыли все границы и цвета. По стеклу барабанили крупные капли и стекали вниз. В ресторане было тепло и сухо, и от этого уютно, но стоило отвернуться от окна, как в глаза бросались аляповатые картины на стенах, безвкусные лампы и рекламные объявления о скидках на популярные блюда. Лучше было смотреть на дождь.
В дверях показался мужчина, которого Она ждала. Случайная встреча на вечеринке у общих знакомых, немного общения в интернете – и вот Она приглашена в ресторан. На первое свидание кавалер пришел с обязательным букетом роз. Незамеченная до сих пор, Она наблюдала, как он неловко пытается закрыть зонт, мешая себе букетом, потом оглядывается по сторонам в поисках Её. Наконец, Она махнула ему рукой и тот, широко улыбнувшись, направился к Её столику. Розы в его руках были белые. Конечно, не красные – ведь это было бы так банально. Женщина решит, что кавалер неоригинален, а так важно показать себя особенным, яркой индивидуальностью. И совсем неважно, что Она безумно любит красные розы, что в социальных сетях у Неё множество фотографий с алыми, бордовыми, темно-вишневыми розами, что Она как-то упоминала об этом в разговоре – нет, надо избежать стереотипных действий. Белые розы – символ восхищения и чистоты намерений и, вроде, не так избито. Подойдет.
- Привет! – мужчина протянул Ей мокрый букет и потянулся для поцелуя к Её щеке, - в знак моего восхищения…
Пока он делал Ей заготовленные заранее комплименты, снимал пальто и усаживался, официант принес меню и вазу для цветов. Наступил тот неловкий момент, когда два малознакомых человека должны начать разговор.
- Ну и погодка, да? – сказал кавалер и картинно поежился.
Она вздохнула. Следующие несколько минут Она почти механически отвечала на вопросы, такие знакомые и пустые. Как будто Она снова и снова репетирует одну и ту же сцену в театре. Мужчина явно нервничал, видя, что девушка никак не проявляет интереса к нему и его попыткам растормошить ее. Ей стало жаль его. Хватит.
- Слушай – сказала Она, перебив собеседника на середине какой-то шутки, - ты очень милый. Но…
- Что-то не так?
- Неужели ты не чувствуешь всей неестественности происходящего? Первое свидание, флирт, ухаживание – это все расписанная по нотам партия, игра, в которую мы оба почему-то играем.
- Но ведь мы почти незнакомы. Нам надо лучше узнать друг друга…- кавалер был совсем сбит с толку.
- В том-то и дело. Люди узнают друг друга в живом, спонтанном общении, которое должно проходить по-разному у разных людей, но всегда происходит одно и то же. Вы задаете одни вопросы, говорите одни и те же фразы, словно следуя какому-то алгоритму. Как будто вам, мужчинам, стирают личность и вместо нее ставят автоответчик, однажды кем-то запрограммированный раз и навсегда. Ты хочешь понравиться мне, я вижу, и для этого ты надеваешь маску, такую знакомую и оттого такую безликую. И я не могу узнать тебя настоящего, потому что такой ты –это не ты.
Кавалер замялся, думая, что ответить.
- То есть, я недостаточно оригинален, по-твоему?
- Да нет же, Г-споди. Но в своих попытках быть со мной оригинальным, остроумным и галантным ты перестаешь быть самим собой, так же, как и все остальные.
Она встала и потянулась за своей курткой.
- Ты уходишь?
- Да. Прости. Ты правда милый. Спасибо за цветы.
Она ушла в дождь, оставив позади раздосадованного ухажера, безвкусный ресторан и букет ослепительно белых роз.
***
Он шел по улице, подставляя лицо холодным струям осеннего дождя. Капли стекали по щекам, по волосам, затекали за шиворот, но Он как будто не замечал этого.
Перед Его глазами все еще было изумленное лицо девушки. После того, как их губы соединились в долгом и нежном поцелуе, она явно не ожидала от Него такой реакции. Конечно, Он не стал объяснять ей, что с ним случилось. Наверное, Он выглядел подавленным, немного испуганным, отрешенным.
- Я что, плохо целуюсь? - спросила она.
- Нет, ты прекрасно целуешься, просто… мне вдруг стало дурно. Прости.
Он извинился еще раз и ушел.
Он давно уже никого не любил по-настоящему. Он неистово влюблялся в девушек, стремительно и страстно, и так же быстро Его чувства испарялись без остатка. На вопрос «какой поцелуй самый волнующий?» Он мог совершенно точно ответить – первый. В тот момент, когда девушка до конца раскрывалась перед Ним, ореол таинственности вокруг нее исчезал, а вместе с ним исчезало желание. Какой бы очаровательной и привлекательной она не была, ничто не могло удержать Его чувств. Ему везло – почти всегда расставание удавалось представить как более или менее обоюдное решение, без скандалов и громких сцен. Но бывали и слезы. Первый раз, когда девушка рыдала у Него на плече, Он чувствовал себя страшным негодяем. Сердце Его сжалось в тугой комок и обливалось кровью, но Он стойко держался до того момента, когда утром за ней захлопнулась дверь. Второй раз было проще, ну а теперь Он в такие минуты чувствовал странное равнодушие. Он жил так уже довольно давно. Когда сразу было понятно, что девушка готова отдаться Ему, интерес пропадал. Ему нужно было до последней секунды сомневаться. В тот момент, когда Он наклонялся, чтобы поцеловать девушку, Он не знал, раскроются ли в ответ ее губы, или же Он получит вежливый отказ, или пощечину. И когда ее губы отвечали взаимностью, Его заполняло восхитительное чувство торжества, заменившее собой любовь. Когда-то давно Он любил, любил безумно, но сердце Его было разбито. После Он по-новому взглянул на свою возлюбленную и понял, что чувства затуманивали Его взор - Он представлял, сколько проблем возникло бы у них, если бы их союз сложился, и с горькой усмешкой благодарил судьбу. Вначале Он проклинал любовь, потом тосковал по ней, а потом понял, что просто не может никого полюбить – и смирился.
На этот раз что-то пошло не так. Он познакомился с девушкой на автобусной остановке. Они вместе ждали одного автобуса и никак не могли его дождаться. Она была скромна, умна и очень красива. Как и все прочие. Они гуляли в парках, пили чай у нее дома, ходили на выставки и в кино. Они сближались все сильнее, и Он не торопил события, смакуя эти чудесные дни ожидания близости. И вот, в ее маленькой спальне, под шум дождя, барабанящего по оконному стеклу, на мягком шелковом белье они сплелись в нежных объятиях, а затем слились в поцелуе… И Он не почувствовал ничего. Еще одна галочка появилась в Его «послужном списке», еще одна звездочка на фюзеляж. Первый поцелуй, такой желанный и каждый раз неповторимый, внезапно превратился во что-то рутинное. Рутина – вот что Он ненавидел больше всего на свете. Однообразие, скука. И тут мысли накатились на Него мощным потоком, сметая выстроенные в сознании барьеры, за которые Он обычно старался не заглядывать. Он вдруг понял, насколько пуста его жизнь. «Когда близость становится самоцелью – рано или поздно пропадает наслаждение, исчезают эмоции» - кажется, так Он когда-то где-то читал, так и случилось. Остается только, как они шутили в школе, «обмен физиологическими жидкостями».
Он вышел под дождь.
Мысли все глубже затягивали Его в омут черноты. Вначале чувство одиночества, пустоты. Он пытался понять, что есть важного, незыблемого в Его жизни, и не мог. Потом пришла совесть. Он вспоминал всех тех девушек, которые пали под чарами Его обаяния. Обманывал ли он их?
Конечно, нет. Ведь Он влюблялся искренне, а то, что чувства проходили - не Его вина.
Но если Он знал, как все кончится – зачем разбивал чужие сердца, безответственно игрался с ними?
Он почувствовал, как тьма окутывает Его, тянет за собой… Но Он боролся.
Наконец, Он решил так.
Каждый раз Он надеялся, что Его очередная влюбленность не исчезнет, что она перерастет в глубокое чувство и сохранится, быть может, навсегда. Что к Нему вернется способность любить. А понять это можно только путем проб и ошибок, ведь так?
Значит, Он жертвовал чужими чувствами в поисках своей любви. Звучит не так плохо, гораздо лучше, чем «безответственно играться». Если подумать, то все так и живут. Кто-нибудь кого-нибудь бросает, жертвуя его любовью ради своего будущего счастья. Просто Он делает это немного чаще, чем среднестатистический человек.
Приободрившись таким поворотом мыслей, Он зашагал веселее. Боясь понять, что все эти доводы и выводы – всего лишь способ обмануть самого себя, Он силился перестать думать об этом. Но мысли продолжали крутиться у Него в мозгу, стараясь завладеть Его вниманием. Одна из них показалась ему интересной.
Получается, для Него близость – не самоцель. Это инструмент поиска. И сегодняшнее Его настроение и мысли о пустоте – может, все это просто от расстройства нервов, переутомления...
Он резко остановился. Вспомнил лицо девушки, когда Он отстранился от нее с отрешенным видом. Вспомнил чувства, которые испытывал к ней раньше. Неделю назад, вчера, даже сегодня днем, когда они за руку шли к ее дому. И снова с горечью ощутил заполняющую его пустоту.
Нет. Надо что-то менять.
***
Она вприпрыжку неслась по мокрым улицам, иногда попадая кроссовкой прямо в лужу или островок талого снега. Длинные темные волосы развевались у нее за спиной (Она собрала их в тугой хвост, но тоненькая резинка лопнула), как у ведьмы, мчащейся на шабаш на своей метле. Если рядом с дорогой росли кусты, Она вытягивала руку и на бегу проводила ладонью по нежным веточкам, на которых набухали почки и проклевывались новые листья. Она не могла сама себе объяснить, почему у Нее такое настроение. Просто утром, когда Ее разбудил пробившийся сквозь неплотно сомкнутые шторы лучик солнца, Она почувствовала, что день будет хороший. Сладко потянулась, сбросила одеяло и отправилась на кухню, полная радостных предчувствий.
После легкого завтрака Она, повинуясь внезапному порыву, оделась и выскочила на улицу, не очень заботясь о направлении и цели. Ей казалось, что прохожие улыбаются, а птицы срываются с веток деревьев и летят вслед за Ней. Она никуда не спешила, но Ей хотелось скорости и движения.
Навстречу Ей брел задумчивый молодой человек в коричневой куртке армейского покроя. Он был высок, но сутулился, убрав руки в карманы. Непослушная челка выбилась из-под шапки и свесилась на лоб. Он поднял взгляд и посмотрел на нее, и что-то в Его лице изменилось. Он как будто вышел из оцепенения. Их глаза встретились, и они разглядывали другу друга немного дольше, чем случайное мгновение. Но Она бежала быстро, и тот остался позади. Она подавила желание обернуться, но тут раздался звонкий удар, а за ним всплеск воды и громкое «Ай-й!».
Она оглянулась и увидела, что незнакомец сидит в глубокой луже и потирает лоб. Прямо перед ним возвышался бесстрастный фонарный столб, и Ей почудилось, что он до сих пор легонько вибрирует со слабым затихающим звоном. Она бросилась к незнакомцу, но, уже подбегая, поскользнулась в еще одной мелкой лужице. Она попыталась сохранить равновесие, но невероятная глупость все же произошла: Она плюхнулась в холодную лужу прямо рядом с незнакомцем как раз в тот момент, когда тот пытался встать, задела его, и он неловко повалился обратно. Они смотрели друг на друга еще несколько мгновений, а затем оба рассмеялись. Успокоиться удалось не сразу, хотя одежда промокла насквозь, и ощущения были не из приятных. Наконец, они пришли в себя и поднялись на ноги. Он подал ей руку, чтобы помочь. Они стояли друг напротив друга, и Она пыталась подавить снова накатывающий смешок. Потом Она заметила, что Её ладонь все еще в его руке, и неожиданно для себя почувствовала, как заливается краской.
- Кажется, пробежку придется прекратить – сказал Он, - скорее идите домой переодеваться.
- Я недалеко живу, так что все в порядке – Она действительно не успела убежать на большое расстояние, - а Вы? Вам далеко до дома? И как Ваш лоб? Надо приложить скорее лед, а то будет шишка.
Он казалось, только теперь вспомнил про свой ушиб. Потрогал лоб и болезненно поморщился.
- Ну? Что же Вы стоите? - Она наклонилась и подняла пригоршню чистого снега, еще не до конца растаявшего. – Возьмите пока это.
Он поблагодарил, уплотнил снег и приложил к голове.
- Я живу… не близко. Можно доехать на чем-нибудь, но мне кажется, лучше двигаться – так я меньше замерзну.
Она поколебалась секунду-другую, а потом решительно взяла Его за руку и потянула за собой.
- Ну нет, раз Вам далеко добираться, тогда обсохните у меня. А то простудите себе что-нибудь… - Она сама удивилась своей фривольности и от смущения заулыбалась.
Он не стал сопротивляться и с растерянным видом последовал за Ней.
***
- И все-таки, как же Вы так умудрились? Посреди дня, прямо в столб, да еще и лужа перед ним…
Он сидел на Её маленькой кухне, завернутый в плед, и пил горячий чай из большой кружки, которую обхватил обеими руками.
Он замялся, потом отхлебнул из кружки и сказал: «Из-за Вас.»
- То есть как это, из-за меня?
Он вздохнул, как будто решил раскрыть какую-то сокровенную тайну.
- Я шел по улице и увидел Вас, ну и … засмотрелся. Когда Вы пробежали мимо, я провожал Вас взглядом, обернулся, не глядя наступил в лужу, посмотрел вниз, и тут – Бам!: столб.
Она не выдержала и засмеялась.
- Не смейтесь, прошу Вас.
- Простите, но это так…
- Смешно, я знаю. И глупо.
- Нет, это так мило. Я смутилась и теперь смеюсь от смущения, а вовсе не над Вами.
Она вспомнила Его руку, сжимающую свою ладонь, и снова густо залилась краской.
Он посмотрел на Неё и улыбнулся открытой, доброй улыбкой.
***
Она получила хорошее воспитание. Строгая мать сумела привить Ей моральные принципы, которые оберегали Ее от легкомысленных поступков и горьких разочарований. Её часто приглашали на свидания, и Она соглашалась, если кавалер был приятен. Но совсем немногие могли бы похвастаться, что узнали вкус Её губ, и лишь единицы достигли еще более притягательных вершин, о чем конкретно они, конечно, никогда не позволили ли бы себе хвастаться. Однажды Она совсем разочаровалась в мужчинах, и с тех пор стала совершенно недосягаемой для многочисленных обожателей.
Несмотря на это, сейчас Она не испытывала ни угрызений совести, ни разочарования, ни страха. Наоборот, Её наполняло чувство правильности происходящего. Он ровно дышал, Его грудь медленно вздымалась и опускалась под Её рукой. Еще утром Она не знала о Его существовании, а сейчас прижималась к Его теплому боку, не ощущая даже стеснения от своей и Его наготы. Луна ярко светила в открытое окно. Пахло сиренью и дождем.
- Это действительно был хороший день, - пробормотала Она и уснула, уткнувшись в Его мощное плечо.
***
После той дождливой ночи, когда Он пообещал себе изменить свою жизнь, прошло много времени. Ему удалось сдержать данное себе слово. Он никогда не любил полумер, действовал радикально – так и теперь. Он зашел дальше в своих мыслях, решил, что вся Его жизнь неправильна. Он бросил все и отправился на поиски себя. С женщинами Он практически не бывал. Время от времени позволял себе связь, которая для обоих была случайной и мимолетной. Он убедил себя, что новое, возрожденное чувство придет к Нему само, когда Он завершит свой поиск, и Он узнает его, почувствует сердцем.
Он сидел на Её кровати и смотрел в непривычное окно. С кухни раздавалось аппетитное шипение сковороды и мелодия, которую Она негромко напевала себе под нос.
Он понимал, что случилось что-то более существенное, чем просто бурная ночь с шальной девицей.
Была в этом какая-то странность для Него. Почти с самого начала стало ясно, что Она совершенно Им зачарована. Нужно было только сорвать спелый нежный плод, чтобы насладиться его волшебным вкусом. И все равно, Она нравилась Ему. Очень нравилась. И даже больше. Когда вчера Он стал целовать Её, то уже не мог управлять этим- оно просто происходило. Это началось в тот момент, когда их глаза встретились на улице – и у Него уже не было выбора.
Вместе с тем, Он не ощущал каких-то особенных изменений в себе. Те вопросы, которые Он ставил перед собой последние годы, оставались неразрешенными. И Он ощутил, как затикали Его внутренние часы, отмеряющие время до того момента, когда связь с этой девушкой повиснет на Нем, словно камень на шее утопленника.
Конечно, девушки не переставали Ему нравиться мгновенно. Вначале пропадало очарование недоступности, потом затухал огонек новизны. Самые незначительные недостатки вырастали до огромных размеров, разрушая оставшуюся симпатию, и наступало время для разрыва. И сейчас обратный отсчет снова начался.
Она показалась в дверном проеме, свежая и улыбающаяся, как будто светящаяся изнутри.
-Голодный? Пойдем завтракать!
Она подбежала к кровати, с размаху запрыгнула на нее, обхватила руками Его голову и крепко поцеловала. Потом соскользнула на пол и побежала обратно в кухню.
- Ну же, вставай! Я накладываю!
Он откинул одеяло и пробормотал, нащупывая ногой тапок: «Ладно, чем меньше думаешь – тем меньше проблем.»
***
- То есть, ты безработный?
- Если у меня нет постоянной работы, это не значит, что я не работаю. Как можно иметь постоянную работу, если я нигде не живу подолгу?
- Устроился бы в фирму, у которой везде есть свои филиалы… И переводился бы из одного в другой. А так у тебя нет никаких перспектив для карьерного роста.
- Не так это просто, как ты говоришь. И потом, люди зациклены на карьерном росте. Они считают, что цели, которые они ставят перед собой на работе – это и есть их цели в жизни…
- Человек ведь самореализуется через свою деятельность, так разве цель не в самореализации?
- Ты права… отчасти. Но дослушай.
Они шли по парку вокруг маленького озерца, только-только освободившегося от ледяных оков.
- Работа – это инструмент, один из инструментов для достижения цели – для обеспечения себя. Если человек поставит перед собой хорошую, достойную цель, и будет работать непосредственно для ее реализации – он будет счастлив, а я буду счастлив за него! Но сколько людей ненавидят свою работу, и при этом все равно меряют свою жизнь планами продаж, квартальными отчетами и – Он указал на нее пальцем – карьерным ростом.
- Правильно, потому что это приносит доход, без которого нельзя существовать.
- Человека губит жажда денег. Жажда всё больших денег. Гораздо ценнее время. Время на то, чтобы жить, а не существовать.
- Хорошо, я поняла. Но ты постоянно меняешь работу, занимаешься чем придется – в конечном счете, это совершенно бессмысленная деятельность. Тебя это устраивает?
- Для меня смысл в другом. Работа приносит деньги, столько, сколько мне нужно, и не занимает моих мыслей больше, чем я ей позволяю. Я люблю труд, и поэтому многое из того, чем я занимаюсь, доставляет мне удовольствие – так что я радуюсь жизни.
- В чем же тогда твой смысл?
Он помедлил с ответом.
- А твой?
Она рассеянно улыбнулась.
- Смысл жизни? Ну… В итоге, конечно, быть счастливой.
- А в чем заключается счастье?
- Ну нет, сначала ответь ты, - она игриво толкнула его в бок.
- Для меня смысл в поиске гармонии.
- Ты просто подменяешь одно абстрактное понятие другим!
- Вовсе нет. Счастье – очень широкое понятие. Его можно достичь разными путями. И хорошо, если человек сам понимает, что имеет ввиду, - Он выразительно посмотрел не Нее, а Она показала Ему язык, - когда говорит о счастье. А гармония – это вполне конкретное состояние. Гармония с собой и с окружающим миром. Правда, это тоже сложно объяснить…
- Но ты, конечно, понимаешь, что имеешь ввиду? – ехидно спросила Она.
- Я думаю, да.
- Как-нибудь все-таки объясни мне, - Она притянула Его к себе и поцеловала.
***
Они лежали в темноте, обнявшись, и смотрели на потолок. В прямоугольнике слабого света, проникавшего из окна, покачивались тени от веток сиреневого куста.
- Какие у тебя планы?
- Завтра? На работу пойду. А вечером… давай встретимся?
- Я имею ввиду, вообще. Раз ты нигде не живешь подолгу, то и здесь ты не задержишься?
Он посмотрел в Ее большие глаза, блестящие в темноте, и подумал, что Она похожа на кошку.
Сказать Ей правду?
- Я об этом еще не думал. Ты же знаешь, милая, я спонтанный.
Лучше пока так.
- Это меня и пугает.
***
Его тревожил вопрос отъезда – лето Он хотел провести на море, часть времени в безлюдных прибрежных лесах, часть – в каком-нибудь портовом городе. Значит, скоро надо было покинуть этот город. Он собирался пуститься в путь, как только сойдет снег, но вначале задержался на некоторое время, чтобы закончить работу, а потом встретил Её. И теперь, кроме их отношений, ничто не удерживало его здесь. Он уже несколько раз откладывал намеченный срок отъезда, придумывая для самого себя какие-то рациональные, но на поверку нелепые доводы.
Как Он и предполагал, первоначальные чувства остывали. Он уже не испытывал такого трепета, как в первые дни. Пока еще ничего в Ней не начинало Его раздражать – Она была славная, очень милая, с Ней было интересно и весело. Каждая бурная ночь оставалась ярким и приятным воспоминанием, радовавшим его до наступления следующей ночи, когда все начиналось заново. Она нравилась Ему, но Он все равно ждал начала конца. И чем дольше длились их отношения, тем напряженнее становилось ожидание, хотя Он не подавал виду. Постепенно, он понял, что произошло нечто для Него новое – Он привык к Ней. Он не смог бы сказать, что любит Ее – это чувство оставалось для него недоступно. И иногда, когда Он встречал красивую девушку на улице, Его захлестывала жгучая волна желания – Он считал, что такого не может быть, когда ты любишь кого-то. Но Ему было с Ней хорошо.
***
Поначалу Она вообще ни о чем не думала, а просто наслаждалась счастьем, внезапно свалившимся на Нее. Его лицо, голос, Его запах, - все это заставляло Её трепетать, как тонкий лист на ветру. Она гладила Его руки, покрытые мозолями от частого физического труда, взъерошивала пальцами коротко остриженные волосы. Еще Ей все время хотелось Его целовать. Она старалась сдерживаться, но у Нее плохо получалось.
Они много беседовали, и Она стала лучше Его узнавать. Странную жизнь Он вел. Получил образование, работал в хорошем месте, а потом вдруг сорвался и уехал. Переезжал с места на место, подыскивая себе заработок где придется. «Искал гармонию» - как говорил Он сам. У Него были отложены какие-то средства, а через интернет Он связывался с людьми, которые сдавали комнаты дешево или даже просто так, поэтому в любом городе находил себе жилье, сносное, чтобы там спать или прятаться от непогоды. Всего через несколько дней после их бурного знакомства Она пригласила Его к себе жить. Вначале Он отказывался, обещал и так приходить каждый день, оставаться на ночь, но Она настаивала, и Он сдался. Вещей оказалось немного, но достаточно, чтобы в Её маленькой квартирке стало заметно меньше места. Но Ей она от этого показалась только уютнее.
В коридоре теперь были сложена палатка, спальник, большой туристический рюкзак. Рядом с дамскими туфельками и босоножками появились мощные походные ботинки и старенькие, но крепкие мужские кроссовки.
Ужиться с Ним вместе оказалось очень просто – Он был аккуратен и очень чистоплотен, с радостью принимался за уборку, когда Она просила, а зачастую и по собственной инициативе. Он готовил, и ничуть не хуже Её самой, и знал много рецептов, за которыми Ей пришлось бы лезть глубоко в дебри кулинарных сайтов.
Когда Он узнал, что Она играет на флейте, то пришел в восторг. Весь вечер Он не давал Ей положить инструмент, просил играть разные мелодии. Потом, не сказав ни слова, выбежал на улицу. Она недоумевала, но Он вернулся через несколько минут с огромной охапкой длинных бордовых роз. Она взяла цветы, а Он подхватил Её и стал кружить по комнате.
- Почему ты купил именно бордовые розы?
- Розы – самые красивые цветы. И мне показалось, что ты должна любить именно такие.
Они много гуляли. Она показывала ему город, свои любимые места. Он катал Её на лодках и катамаранах по озерам, раскинувшимся в зеленеющих пригородах. Она водила Его в театры, и с удивлением отмечала, что Он частенько одними губами проговаривает реплики вместе с актерами. Действительно, Он был очень начитан. Чтобы не отставать, Она стала больше читать, хотя и до этого отличалась любовью к книгам. Они с удовольствием спорили о тех или иных произведениях, и нередко их спор оказывался неразрешим. В таких случаях они распалялись, хватали друг друга за руки, Он любил вставать на стул и доказывать свою правоту оттуда, как с трибуны. Устав, они предавались любви, возвращаясь к счастливому единению.
Она сама не заметила, как наступил момент, когда Она уже не представляла своей жизни без него.
***
Как только Она узнала о Его образе жизни, то сразу поняла, чем это Ей грозит. Но Она была настолько счастлива, что эти мысли попросту не удержались в Её голове. Это относилось к будущему, а Она была полностью растворена в восхитительном настоящем. Но со временем тревога все чаще омрачала Её радостные будни. Иногда она просыпалась ночью и смотрела на Него, спящего.
Он ведь не уйдет просто так, ничего не сказав. Он обязательно поговорит со мной. Он еще не решил ничего, Он об этом не думал. Он подумает, и останется. Конечно, Он останется тут, со мной.
Но потом Её снова одолевали сомнения, тревога сковывала грудь, и мысли опять пускались по кругу.
А вдруг он уедет?!
Дни шли, приближалось лето, а Он все не заводил разговора на эту тему. Она не решалась спросить.
Тревога росла. Он стал замечать это, но она всегда находила какие-то отговорки, не раскрывая своих волнений.
И вдруг решение всплыло само собой, такое простое и очевидное, что она приняла его сразу и безоговорочно, каким бы безумным оно не казалось
***
Он не спеша шел по темнеющим улицам, непроизвольно горбился, как будто под тяжелой ношей. Но тяжелыми были только его мысли.
Пора заканчивать, пока это не зашло слишком далеко. Так и так, я уеду. Лучше сейчас, чем потом – мало ли что еще может произойти. Чем тянуть волынку, сразу рубануть с плеча. Поплачет немного, и забудет. Не я первый, не я последний…
***
Он вставил в замочную скважину свой ключ и немного помедлил, прежде чем открыть замок. Потом тихонько отворил дверь и ступил в сумрак прихожей.
Она стояла в дверном проеме, отделявшем коридор от спальни, и в свете выступившей Луны, льющемся из окна, Её лицо казалось необычайно бледным. Губы были плотно сжаты, а руки нервно теребили краешек домашнего легкого сарафана.
- Привет… - начал Он в нерешительности, - что-то случилось?
Тут Его взгляд упал на свои вещи, аккуратно сложенные возле двери. Палатка и спальник были умело приторочены к набитому рюкзаку, как Он сам Ее учил однажды. Все его пожитки, которые можно было легко взвалить на плечи и отправиться на другой конец света.
Он посмотрел на вещи, потом на Нее.
«Ну вот, - подумал Он, - Она все решила сама. Интересно, почему? Хотя не так важно. Пуститься в расспросы, или попрощаться и просто уйти? Наверное, так будет проще.»
Он подошел к рюкзаку, взялся за лямку, приподнял его, прикидывая вес. Он пришел сюда с намерением самому собрать вещи и уйти, но теперь, когда Его выставляли за порог, Он испытывал странную горечь. Он посмотрел на Нее еще раз и увидел, что Она улыбается.
- Ты прогоняешь меня и улыбаешься?
По Её лицу пробежала тень непонимания. Она удивленно вскинула брови, потом всплеснула руками и подбежала к выключателю. Вспыхнул яркий электрический свет, и Он зажмурил привыкшие к темноте глаза. Она обвила руками Его шею и чмокнула в нос.
- Глупый, как же ты мог такое подумать?
Она развернула Его и показала на угол прихожей у самой двери, на который Он сперва не обратил внимания. Теперь, при свете, Он разглядел там новенький походный рюкзак, чуть поменьше Его собственного, с привязанным к нему сверху спальным мешком.
- Ты не говоришь ничего, - начала Она немного дрогнувшим голосом, - но я знаю, что ты мечтаешь уехать. Я не хочу, чтобы ты из-за меня оставался на месте, когда тебя тянет в другие места. И я поеду с тобой.
Несколько мгновений Он колебался, потом покачал головой и сказал: «Так не годится».
Она смотрела прямо Ему в глаза.
Он улыбнулся и прошептал Ей на ухо: «Нам понадобится двухместный спальник».
***
Тропинка петляла между высоких сосен, шершавые стволы которых поднимали высоко к небу зеленеющие хвоей верхушки. Они вдыхали чистый лесной воздух, и город вспоминался им одной сплошной фабрикой по производству токсичного дыма. Даже дожди, лившие все три весенних месяца, не смогли прибить к земле всю его пыль и грязь. Здесь, в приморских землях, они задышали полной грудью.
- Не устала?
- Ни капельки.
- Плечи не болят?
- Нет. Я хорошо затянула лямку на поясе.
- Умница моя!
Она послала Ему воздушный поцелуй. Он догнал Её и взял за руку.
- Когда ты последний раз была на море?
- Прошлым летом я с подругой летала на океан. А здесь я была, наверное, только в детстве с родителями.
Они подошли к краю утеса. Сосны расступились, открыв им долгожданный вид на бескрайнюю темно-синюю водную гладь, раскинувшуюся под голубым небом. Только синий, голубой, да еще белый цвет волнующейся морской пены и редких облаков, тающих в вышине, - но эти три цвета распадались на тысячи оттенков и создавали картину, завораживающую глаз. Не за что было зацепиться взору в этом слиянии двух бесконечностей, разделенных ровной линией горизонта, и все же взгляд нельзя было отвести.
- Смотри, - проговорил Он, - ты видишь горизонт?
- Конечно, вижу.
- Расслабься и постарайся понять, что ты видишь на самом краю поля зрения?
- Горизонт от края и до края!
- Приглядись – Он немного изгибается вниз по краям.
- И что?
- Это же изгиб Земли! Как древние люди этого не замечали? Никто бы не стал утверждать, что она плоская, если бы увидел, как она загибается.
- Глупости, милый. Этого нельзя увидеть, - Она потрепала Его по волосам.
- Посмотри внимательнее.
Она несколько мгновений смотрела вдаль, потом часто заморгала.
- Может, он и правда загибается, но это оптический эффект. Так устроены глаза.
- Как знаешь. Но я вижу в этом изгиб Земли.
Они еще немного поглядели на открывающийся вид и зашагали дальше по тропинке, замысловатой змейкой спускающейся с утеса к берегу.
К вечеру они уже разбили палатку на опушке прибрежного леса, рядом с маленьким ручейком с чистой ледяной водой. На берегу они развели костер, поужинали захваченными с собой припасами и собранными в лесу ягодами.
Он полулежал на расстеленном туристическом коврике, а Она положила голову Ему на колени. Он гладил Её волосы и смотрел в небо, на котором все ярче проступали звезды. Луны не было видно, а огни городов и дорог скрывали от них прибрежные утесы и изгибы береговой линии. Костер потух, и в естественной ночной темноте звезды выступили во всей своей красе. Она водила пальцами по небу, а Он называл имена звезд и созвездий. Был виден Млечный путь – взгляд изнутри на диск нашей галактики, тысячи тысяч звезд, сияние которых сливалось в реку мягкого света, текущую через весь небосклон.
- Что ты чувствуешь, милый?
- Гармонию.
- Значит, твой поиск окончен?
Он поглядел на Нее и покачал головой.
- Вся прелесть гармонии в том, что её нельзя достичь раз и навсегда. Это особое состояние единения с окружающей природой, умиротворения мыслей и чувств, удовлетворения самим собой и своей жизнью, свобода от проблем и от тревог. Жизнь постоянно выводит меня из этого состояния, а я в него возвращаюсь.
- И для этого необходимо все время переезжать с места на место?
- Это мой путь. Я не могу говорить за всех. Но вот, что я понял. Когда ты оседаешь на одном месте, оно поглощает тебя. Ты растворяешься в мелких заботах, проблемах, сам роешь себе яму и уже не можешь выбраться, не можешь оглянуться на себя и свою жизнь со стороны. Погляди наверх. Ты видишь Млечный путь?
- Да, вот его полоса.
- А какой формы наша галактика?
- Спиральной, и мы в одном из ее рукавов.
- Верно. Но чтобы разглядеть эту спираль, надо подняться над ней, вырваться из ее притяжения.
- Но я же жила на одном месте, и, мне кажется, могла посмотреть на себя со стороны.
- Я же говорю, это мой путь. Я не привязываюсь ни к одному месту, мир вокруг меня постоянно меняется, и меняюсь я сам.
- Но так, как ты говоришь, выходит – твой поиск на самом деле не поиск, а сама цель. У него нет конца.
- Но я меняюсь. И я надеюсь найти такое место, в котором я оглянусь по сторонам и скажу: «здесь будет мой дом»
- А ты не скучаешь по своему настоящему дому? Где ты вырос?
- Нет. Это был большой город, полный людей, суеты… грязи. Мне лучше на природе и в маленьких городах.
Они побеседовали еще немного, пока огромная Луна не вышла из-за темного леса и не скрыла звезды своим отраженным светом.
Хотя у Нее было много разных мыслей и вопросов, которые тревожили Её, засыпая, Она была счастлива.
***
Он всегда находил себе работу, и никогда не жаловался. Она вначале не знала, чем заняться – старая работа осталась позади, и свобода выбора несколько смутила Её. Он спросил, что Она любит, и Она поняла – цветы. Она без труда устроилась флористом, работала в цветочных салонах. Ей хотелось больше узнать о цветах и травах, и она стала самостоятельно изучать ботанику. С детства Она знала названия многих растений, и с легкостью запоминала новые. По вечерам Она рассказывала ему о строении древесных стеблей и тканях цветков, о вымерших доисторических лесах и удивительных тропических растениях. Он улыбался и говорил, что гордится Ей.
В одном довольно крупном городе, где они зимовали, Она устроилась на работу в ботанический сад, и оказалось, что ухаживать за живыми растениями гораздо увлекательнее, чем провожать в последний путь еще сохранившие живую красоту, но уже обреченные на смерть цветы.
Прошлая жизнь стремительно удалялась потоком смутных воспоминаний, а настоящее искрило яркими красками и радостными моментами. Пожалуй, Она тоже могла бы сказать, что узнала, что такое гармония.
Будущее было туманно.
***
Она стала замечать, что у Него есть музыкальный талант. Он иногда поправлял Её, если Она играла не те ноты, очень точно насвистывал разные мелодии, даже пробовал петь. На флейте играть у Него не получалось - Он никак не мог научиться правильно складывать губы и дуть, чтобы получался звук. Однажды Она, повинуясь странному внутреннему порыву, купила Ему старенькую гитару. Вооружившись самоучителем, Он с энтузиазмом принялся осваивать аккорды и разные типы переборов. Вскоре, Он сыграл Ей свою первую песню – простенькую и романтическую, которую слышал когда-то в детстве.
Гитара стала их неотъемлемой спутницей. Он все чаще и все лучше играл, учился петь, и Его голос набирал силу.
Они попробовали сыграть дуэтом, и у них неплохо получилось. Заливистые рулады флейты подхватывались струнным перебором, непохожие тембры красиво сливались в ритмичном танце звуков. Они стали играть старинные мелодии, и легкий джаз, и музыкальные темы из любимых фильмов. Они играли в парках, и люди собирались вокруг них, и подолгу слушали льющуюся музыку – плод их счастливого союза. Они не просили денег, а играли для удовольствия. Про них узнали, и стали приглашать выступать в маленьких клубах и барах. Они иногда соглашались, хотя Он никогда не стремился к широкой известности.
Был теплый душный вечер. В большом полуподвальном помещении набился народ. У барной стойки молодые парни флиртовали с подвыпившими девушками. За столиками сидела разношерстная публика. Бородатые мужчины пили пиво из пузатых стаканов, с которых стекали хлопья пены. За большими столами галдели несколько шумных компаний, мимо них сновали официанты с подносами, полными закусок и бокалов. Ближе к сцене сидели несколько старичков и одна пожилая пара. Они медленно потягивали кто виски, кто вино, а кто и просто чай. На сцене стояло множество инструментов, заранее заготовленных выступающими музыкантами. Каждый новый коллектив какое-то время настраивался, проверял провода, подкручивал колки, переставлял стойки с барабанами и микрофонами. Каждый инструмент играл сам по себе пробные ноты, чтобы всем вместе затем слиться в дружный слаженный хор.
Они выступали одними из первых. Конферансье подбежал к ним и сказал, что у него не написано название их дуэта, только имена.
- Все верно, просто представьте нас по именам. Или можете вообще не представлять.
Конферансье хмыкнул, не поняв, шутит Он или нет. И все-таки их представил. Они сыграли что-то средневековое, чисто, на одном дыхании, и старички аплодировали, и даже от шумных столиков раздался одобрительный свист, когда Он взял последний аккорд.
После Он стоял у колонны, облокотившись на нее спиной, и слушал следующих исполнителей. Все играли что-то фольклорное, и Ему нравилось звучание гитар, скрипок, арфы, бубнов и разных старинных барабанов. Он наблюдал, как быстрые ладони перкуссионистов выбивают бойкие перестуки, ловкие пальцы перебирают струны, и чувствовал, как Его уносит куда-то ввысь. Он весь отдался музыке, и словно наяву увидел, как мир под Его ногами завертелся, и провалился далеко вниз, и крыши домов замелькали под Ним. Он кружился в вихре огней и в то же время скользил в потоке музыки. И Он ощутил гармонию. Так же, как на высоком утесе, когда перед Ним открывался вид на бескрайние синие воды, как под звездным небом на пустынном берегу, как на заснеженной вершине горы, когда Он ощущал себя королем всего лежащего перед ним мира. Потом появилось что-то, что было сильнее и глубже, и оно рвалось изнутри Него и никак не могло найти выхода. Он провел несколько мгновений в предвкушении какого-то откровения, прозрения, важнейшего открытия, но оно ускользнуло. Он отвлекся. Мимо проскользнул официант. Один из старичков поднялся из-за столика и побрел к выходу, натягивая пальто. Он снова попытался сосредоточиться на музыке, но Ему теперь мешал шум – бормотание, смех, звуки, исходящие от пьющих, едящих и веселящихся людей вокруг. Наконец, Он снова поймал музыку, и стал погружаться в Ее звучание. Но чего-то теперь не хватало.
Она мягко подошла и поднырнула под Его руку, прижалась и стала слушать вместе с Ним.
Он обнял Её за плечи и прижался щекой к Её волосам.
Музыка обволакивала их обоих, укачивала на своих волнах, и Он поймал чувство умиротворения и покоя. Он был счастлив.
Поздно ночью они шли домой по пустынной улице.
- Милый, давай больше не будем играть там, где люди едят?
Он взглянул на Неё и ухмыльнулся.
- Как раз сам об этом думаю.
***
Путь их лежал от моря до моря, через тысячи километров лесов, полей, озер и горных цепей. В больших городах они не задерживались надолго, стараясь жить ближе к природе, в тихих и уютных местах. Обильные дожди, начавшиеся необычно рано и не прекращающиеся долгие недели, застали их врасплох в огромном промышленном мегаполисе. В центральных районах ввысь устремлялись стеклянные монументы офисных небоскребов, а на горизонте виднелись многочисленные трубы, наполнявшие небо дымом и паром. Дороги вечно были запружены потоками машин, а в подземных поездах люди набивались в вагоны, как сельди в бочку.
Им нужно было обновить снаряжение, купить новую одежду и обувь, поэтому они ненадолго решили остановиться в городе, где было множество магазинов. Он предпочитал сам вживую выбирать себе вещи, а не заказывать их через интернет.
Промокнув под очередным дождем, Он вдруг заболел. Такого не случалось уже очень давно, и Он с удивлением обнаружил, что неспособен на большее, чем лежать целый день в кровати. Она с готовностью ухаживала за Ним, поила горячим чаем с медом и лимоном и заворачивала в теплое одеяло, когда Он упрямо раскрывался.
У них были отложены деньги, но они планировали потратиться, да и жилье в этом городе стоило дороже, чем обычно. С тех пор, как Они стали путешествовать вдвоем, расходы на жилье увеличились, потому что им теперь требовались более интимные условия. Но даже с учетом этого мегаполис ощутимо ударил по их кошельку. Поэтому, хотя они не собирались задерживаться тут надолго, Она отправилась на поиски работы.
Он сидел за столом и доедал теплый суп, когда Она впорхнула в квартирку, как весенняя пташка.
- Я сморю, ты уже совсем здоров, милый!
- Да, мне гораздо лучше. Есть новости? Ты так и светишься.
- Я встретила свою старую-старую знакомую по музыкальной школе. Она поет в группе, и им как раз нужен флейтист! Мы договорились, и завтра я с ними порепетирую.
Он помрачнел.
- И что, сколько ты планируешь с ними играть?
- Они раньше не использовали флейту в своих композициях, это будет эксперимент. У них скоро какой-то фестиваль, и они решили, что я могу выступить там с ними. Про дальнейшее речи не шло.
Он обнял ее.
- Уверен, что это будет грандиозное шоу.
Она попыталась поцеловать Его, но Он увернулся.
- Еще рано, милая, я могу быть заразный.
Она нахмурилась, но послушно чмокнула Его в щеку.
Целыми дням Она репетировала, а Он лежал на кровати и слушал записи Её новой группы. Когда Он окреп, то стал искать себе какое-нибудь занятие, а под вечер заглядывал на репетицию и слушал Её. Он закрывал глаза и вылавливал из многоголосья инструментов именно Её флейту, и старался не терять среди грома барабанов и резких звуков электрогитар.
Работу Он находил, как всегда, но та была все время какая-то неприятная, Он не получал от Нее такого удовольствия, какое Ему обычно доставлял простой, четный труд. Его тяготила людская грубость. В толпе Он чувствовал себя некомфортно и часто ходил пешком вместо того, чтобы ездить на общественном транспорте. Свободного времени для общения с Ней от этого становилось заметно меньше. Он томился в ожидании фестиваля, чтобы, наконец, уехать подальше из этого города.
***
Ливни прекратились. Лишь изредка накрапывал мелкий моросящий дождь. Она сидела на скамеечке и сквозь решетку забора глядела, как маленькие дети выбегают навстречу своим мамам и папам, пришедшим забрать их из детского сада. Он должен был появиться с работы только к вечеру, и Она коротала время, сидя на улице и наблюдая, как резвятся малыши. Последнее время Она меньше времени проводила с Ним. Все чаще в Её голову проникали мысли, которые не смели появляться, когда Она была всецело во власти Его обаяния. Он был для Неё всем – рядом с Ним не существовало ни времени, ни пространства, только они вдвоем. Но сейчас Она со странным чувством вспоминала все прожитые счастливые годы, и думала, что ждет Её в годы грядущие.
Малыш в синем комбинезончике неловко упал на асфальт и расплакался. К нему подбежала высокая стройная женщина, ловко подхватила и подняла на руки. Она ласково утешала его, и вот на маленьком личике засветилось счастливая улыбка. К женщине с ребенком на руках подошел мужчина, потрепал малыша по пухлой щечке. Они опустили его на землю, взяли за руки – он за правую, а она за левую, и направились к воротам детского садика.
Нет. Надо что-то менять.
***
Дверь распахнулась, и они ввалились в квартиру, веселые и немного пьяные. Он подхватил Её на руки и внес в комнату. Она обвила руками Его шею и целовала. Он хотел опустить Её на кровать, но Она потянула Его за собой, и оба повалились на одеяла.
- Я уже говорил, что ваше выступление было самым… самым… - Он пытался подобрать слово, но расслабленный мозг не хотел Ему помогать.
- Да, милый, говорил тысячу раз. Я так рада, что у нас все получилось. Все-таки они чудесные ребята. И фестиваль покажут по телевизору, посмотрим? Так хочу посмотреть на себя на экране!
- Ты умница, милая. И я тоже очень рад.
- За меня?
- За тебя. И еще потому что мы можем, наконец, уехать отсюда. Я уже смотрел билеты, есть хороший рейс прямо завтра вечером, или…
- Подожди, - Она села на кровати, - я хочу кое-что сказать.
Он тоже сел, и лицо Его приняло озабоченное выражение. Он сразу все понял.
***
Она говорила спокойным, размеренным тоном. Говорила долго, тщательно подбирая слова. Он не перебивал.
Она рассказала, что группа предложила Ей играть вместе с ними и дальше.
Она сказала, что Ей нужен дом. Дом, который Она будет обустраивать, за которым будет ухаживать. Дом, в который Ей всегда будет радостно возвращаться. Дом, в котором Она хочет растить своих детей. Напомнила про свой возраст, из которого следовало, что растить детей Ей уже пора. Она сказала, что любит Его, но не может больше идти по Его пути.
В окно ударили первые капли дождя.
***
Вещи были уложены. Новый рюкзак вместо прохудившегося старого, потертая палатка, до сих пор служившая Им верой и правдой. Ставший теперь ненужным двухместный спальник.
Она стояла, облокотившись о стену, сложив руки на груди. Она старалась изо всех сил, но по щеке все равно пробежала слеза. За ней не последовала вторая. Она глубоко вздохнула и заставила себя улыбнуться.
Он вспомнил какой-то момент из прошлого.
- И все-таки, ты прогоняешь меня и улыбаешься.
- Я тебя не прогоняю.
- Но и не просишь остаться.
Она молчала.
Он взвесил рюкзак на согнутой руке. Посмотрел на Нее.
- Если ты попросишь… - Он помедлил, прежде чем закончить, - то я останусь.
Она все-таки заплакала.
Он подошел к ней и хотел отвести волосы с Её мокрого лица, но Она мягко отстранила Его руку: - Не надо.
Он еще помедлил, открывая дверь, но, закрыв ее за собой, зашагал решительно и не оборачиваясь.
***
Путь к морю занял чуть больше месяца. Каждый новый день он встречал, вдыхая свежий утренний воздух и пытаясь ощутить сладкий вкус свободы. По вечерам Он долго ворочался, прежде чем провалиться в мир сновидений. Раньше, глядя на звёзды, Он представлял себя маленьким человечком посреди бесконечно огромного пространства, и от этой мысли у Него перехватывало дух. Здесь крылась какая-то тайна, которая всё время ускользала - разум просто не мог её осмыслить. Теперь же, ночуя под открытым небом, Он чувствовал, что во всей этой необъятной пустоте он совершенно один, и его грудь сковывало космическим холодом.
Портовый кабак был полон народу. Он взял у стойки пиво и долго не мог найти себе место, пока какой-то толстенький мужчина средних лет не позвал Его к себе за столик. Он поблагодарил его и сел. Слово за слово, они разговорились. За первым стаканом пива последовал второй, потом еще один, а потом Он сбился со счета. Он сам не заметил, как проникся симпатией к этому оказавшемуся приятным человеку. Он рассказал ему, конечно вкратце, историю своей жизни, потом, уже с трудом фокусируя внимание, послушал рассказ добродушного соседа о его жене и детишках.
- А знаешь, - сказал вдруг толстяк и хлопнул Его по плечу, - ты нравишься мне. Я в молодости тоже по миру побродил, правда, был помоложе тебя, когда уж остепенился. Тут в порту стоит большой корабль, грузовой, а капитан его мой хороший знакомый. Я чиркну тебе, как его звать, а ты сходи, попросись к нему на борт. Может, он возьмет тебя – парень ты, судя по всему, толковый, такой всегда пригодится. Поплаваешь по морям, места разные повидаешь, вот только у тебя будет всегда своя койка да гарантированный кусок хлеба. Подумай, а? - и он протянул Ему листок бумаги, написав на нем убористым почерком несколько слов.
***
Проснулся Он на нерастеленной кровати, прямо в уличной одежде. Голова немного гудела. Он кое-как привел себя в порядок, попил воды и вышел на улицу. Свежий морской воздух освежил Его, и Он вспомнил вчерашний разговор. В кармане нашелся смятый листок, а в порту довольно быстро отыскался нужный корабль. Действительно большой, с бортами, выкрашенными в ярко-красный цвет, он выделялся на фоне более мелких кораблей и катеров, запрудивших акваторию порта.
Капитан оказался серьезным, деловым человеком с сединой в аккуратно постриженной бороде и у висков. Он скептически выслушал Его рассказ о себе и своих странствиях, но с уважением отнесся к рекомендации старого друга. В каюту, где они беседовали, был призван боцман, и оба морских волка стали обстоятельно выяснять, что именно Он умеет делать и насколько хорошо. После продолжительной беседы они, наконец, удовлетворились услышанным, и сказали, что подумают, куда Его можно пристроить. Корабль отплывал в рейс на следующее утро, и направлялся на другой континент, по дороге заходя в разные мелкие города, расположенные, в основном, на островах посреди океана. Плавание предстояло долгое, погода – отличная, а впечатления – яркие. Ему обещали позвонить ближе к вечеру и сказали пока собирать вещи.
Он спускался на берег по узкому трапу, разглядывая синеющие вдали горы и спускающиеся рядами к берегу домики портового городка, многие из которых тоже были выкрашены в ярко-синий цвет. Ходила басня, что как-то на запасном пути железной дороги на вокзале этого города был забыт вагон-цистерна с синей краской. Пока хозяева не спохватились, предприимчивые горожане быстро опустошили цистерну. Чем кончилась история, и была ли она правдой, неизвестно, но больше половины домов в городе действительно были однотонно-синими.
Он вздохнул и пошел к своему дому. Что-то шевельнулось в Его душе, когда Он оглянулся и посмотрел на корабль, который должен был стать Его новым домом на долгие месяцы.
***
Он не был уверен, что Она живет по их прежнему адресу, но не мог заставить себя позвонить и узнать наверняка.
Проверю здесь, а там уже посмотрим.
Он до сих пор помнил тяжелый разговор с капитаном. Ему действительно позвонили вечером, и Он, перебив собеседника, который давал Ему ценные указания, немного дрогнувшим голосом сказал, что Его планы изменились. Тот переспросил. Он повторил снова и зачем-то попытался объяснить ему свой поступок. Он решил, что капитан мудрый человек и должен Его понять. Но тот, как Ему показалось, не понял. Поток мудростей, которые изрыгал в ответ старый мореход, Он прервал, повесив трубку.
Она сидела на кухне и листала какой-то журнал, когда в коридоре раздались осторожные шаги. Когда Он вошел, держа в руке пышный букет красных роз, Она вскочила и так и застыла с полуоткрытым ртом.
- Дверь была открыта. Я… - начал Он, но тут из ванной раздался напевающий что-то мужской бас.
Он растерянно оглянулся, потом Его взгляд упал на стоящие в прихожей большие мужские башмаки.
- Ясно.
Он молча попятился обратно в коридор, потом развернулся к двери.
Она подбежала к Нему и взяла за руки, повернула к себе.
- Глупый ты. Это сантехник.
Из ванной вышел грузный мужчина в форменном комбинезоне, с удивлением уставился на пришельца, попрощался с хозяйкой, обулся и ушел.
Все это время Он молчал.
Она закрыла дверь, взяла Его за руку и повела в кухню.
Он успел заметить, что на подоконниках появились зеленые растения в красивых горшках, на стенах висели фотографии и картины. Среди фотографий были, в основном, сцены с Её концертов, но на одной из них Он увидел самого себя. Снимок был сделан незадолго до их расставания. Он улыбался и показывал в камеру выловленную рыбешку.
Он передал ей букет, и Она поставила его в высокую вазу. Они сели за стол.
- Итак, ты вернулся.
- Да. Я надеялся, что ты…
- Что я буду тебя ждать?
- Нет. Что ты примешь меня назад.
Между ними возникло странное напряжение, но Она улыбнулась Ему, как раньше, и оно растаяло в воздухе. Она вскочила со своего места и приземлилась к Нему на колени, обвив шею руками.
- Конечно, я приму тебя. Больше того, я тебя действительно ждала. Думаешь, почему такая красавица до сих пор живет одна? – Она рассмеялась и прижалась к Нему.
Он не мог себе представить, что все пройдет так легко и гладко, и от этого никак не мог избавиться от неловкости.
- Но почему ты ждала меня?
- Потому что знала, что ты вернешься.
- А зачем тогда отпустила? Ведь я же говорил, что останусь, если попросишь. Мы потеряли столько времени…
- Потому что, если бы я попросила остаться, тебя бы все равно тянуло куда-нибудь вдаль. Такой уж ты, это я смогла понять. А сейчас ты сам пришел ко мне. Ну а теперь скажи мне, милый, почему же ты все-таки вернулся?
- Я все искал гармонию, но, похоже, только ты можешь наполнить мою гармонию смыслом.
- Ты философ, как всегда.
- Нет, милая. Я дурак.
***
Солнце ярко светило в окна. Он смотрел на трубы, на поднимающиеся столбы белого пара, на людей, снующих по улицам под окнами.
Она подошла и обняла Его сзади.
- Я предлагаю сделать наш собственный фамильный герб, - сказал Он, поворачиваясь.
- И что же на нем будет изображено? – Она удивленно вскинула брови.
- Не догадываешься?
- Скажем так, есть много вариантов.
Он хитро прищурился.
- Конечно же, это будет фонарный столб!
- Знаешь милый, ты иногда и правда… дурак.
Они засмеялись, и Она крепко поцеловала Его.
…