Оставшись одна, Саша буквально упала на диван, который, между прочим, оказался довольно-таки мягким и удобным, что воспринялось ею на удивление равнодушно: диван и диван… подумаешь… что мы диванов не видели, что ли? С гораздо большим удовольствием она оказалась бы сейчас у себя дома, среди привычных как визуально, так и на ощупь своих вещей, в своей квартире, а не чёрт его маму знает где, не пойми с кем, а, главное, как долго это всё будет продолжаться и каким может быть финал…
Комната, которую ей предоставили, показалась абсолютно стерильной, как операционный блок… Стены, пол и потолок – всё из какого-то неизвестного ей материала, отдалённо напоминающего толстое матовое стекло, но пол, в отличие от стен, имел едва заметные насечки, слабую шероховатость, не позволяющую обуви скользить. Освещение обеспечивалось свечением всей поверхности потолка – ровное, не слишком яркое, но и не тусклое, не раздражающее. Температура воздуха тоже… Короче говоря, всё здесь было продумано самым наилучшим образом, но… Саша поймала себя на мысли, что ощущает себя пойманной птицей, запертой пусть и в просторную, но всё-таки клетку… И вот это раздражало больше всего. Её вольная, порой даже дерзкая натура не терпела никакого насилия над собой. А потому одна часть сознания уже настойчиво взывала к бунту, но другая не менее упрямо осаживала первую, призывая действовать осторожно и не горячиться, не идти на поводу спонтанности эмоций и взбалмошной неосмотрительности.
- Не мельтеши, Александра! – обратилась она вслух к себе – Утро вечера мудренее. Что толку будет в том, если ты сейчас попытаешься всё переколошматить здесь? Во-первых, не факт, что тебе это удастся сделать, а, во-вторых, что ты, девочка моя, будешь иметь в результате? В лучшем случае, вколют тебе какую-нибудь усмиряющую гадость, а в худшем… откроют «форточку» и вышвырнут вон за ненадобностью… Так, стоп! Поди-ка ты и прими ванну, что ли… Всё равно все твои вопросы в никуда, так что… Ванну-то ванну, но где же мне взять полотенечко?
Произнесённый вопрос совершенно неожиданным образом оказался своеобразным ключом к последующим действиям, поскольку тут же одна из стенных панелей бесшумно отъехала в сторону и взгляду девушки предстало нечто, отдалённо напоминающее платяной шкаф, состоявший из двух неравных по размеру половин, меньшая из которых в виде стеллажей сейчас была открыта. На её восьми полках лежало… много чего там лежало: от постельного белья до… полотенца имелись тоже. Всё новое, каждый предмет упакован вакуумным способом в отдельный прозрачный пакет. Сдвинув в сторону дверцу второй половины шкафа, Саша увидела несколько висящих комбинезонов на вешалках, и несколько отдельных пар брюк и блузок. Всё светлых, но не блеклых тонов – никакой пестроты и красочности. Почему-то даже не возникло сомнения в том, что всё окажется точно по размеру… Вверху, на антресолях, имелось несколько коробок с обувью двух видов: тапочки и полусапожки, пошитые из изумительно мягкого материала, отдалённо напоминающего кожу, явно превосходного качества.
- Гм… - хмыкнула Саша и, отвесив шутливый поклон неизвестно кому, произнесла – Спасибо, хозяин ласковый, за заботу твою обо мне. Вот бы ещё понять, с чего это вдруг я удостоилась такого внимания с твоей стороны? Ну, да ладно – что было видели, что будет поглядим!
Приняв ванну и облачившись в очень уютную пижаму, обнаруженную там же, где и полотенце, девушка чуть приглушила верхний свет, и только потом заметила, что прямо над изголовьем имеется ночник из крошечных лампочек, вплетённых в сложный замысловатый орнамент:
- Похоже на какое-то неведомое мне созвездие! – снова вслух проговорила она – Впрочем, к своему стыду я почти ни одного из них не знаю вообще, потому как астрономией не увлекалась никогда, хотя смотреть на небо любила и люблю!
И вдруг увидала небрежно сваленные в кучу на одном из кресел у входной двери свои пакеты, в которые Люська побросала что ей попадалось под руку там, на её кухоньке… Неожиданно для себя вдруг захотелось плакать и есть, а спать, наоборот, расхотелось совершенно, хотя до этого момента бессонная ночь настойчиво смыкала ей ресницы… Но вот теперь неизвестно чего уже желала больше… И тут, словно ответом на её грустные мысли, в дверь кто-то позвонил.
- Надо же… вежливые какие… - мелькнула ехидная мыслишка…
Распахнув, или скорее - отодвинув, дверь, Саша столкнулась с уже знакомым Зетом. Но на этот раз в его руках (или, как оно называется у этих андроидов?) был небольшой поднос, на котором стояло несколько непрозрачных металлических судков-контейнеров с крышками и кувшин:
- Ваш обед, Алекси!
- Вот спасибо, дорогой! Это всё съедобно?
- Простите, но на многие ваши вопросы в моей программе ответов нет, но они в скором времени там появятся – просили вас об этом уведомить.
- Успокоил… Ну, ладно, когда так, то ступай к себе с Богом!
- С кем, простите?
- Ни с кем… один… Да иди ты уже, бестолочь! – проворчала девушка и, выхватив у него поднос, резко захлопнула вход.
- Интересно, интересно… - продолжала она громко бормотать, открывая при этом один за другим судки, осматривая и обнюхивая то, что обнаруживала в них – ничего из предложенных блюд знакомым не оказалось, но и тем не менее желудок активно и всё более настойчиво требовал положенной ему по статусу загрузки… Ни вилки, ни ложки, ни даже каких-нибудь китайских палочек. Вместо них нечто отдалённо напоминающее всё выше перечисленное сразу: узкая длинная пластиночка, раздвоенная на одном конце, и заточенная по принципу земной стамески на другом.
Раздумывая во что бы её ткнуть для начала, Саша вдруг мысленно начала клясть Воропаеву на чём свет стоит, обвиняя именно её во всех смертных грехах сразу, никак не решаясь отведать хоть что-то из принесённой еды. Саша, сама того не понимая, устроила своим мысленным взрывом что-то вроде проверки предупреждающим словам Людмилы о том, что в комнате установлено считывающее мысли и речь устройство. Она даже не приняла его во внимание, если честно, а потому искренне удивилась, что та явилась к ней с предложением отобедать вместе.
- Люсь, а как ты догадалась, что я…
- Ох, Лигостаева, Лигостаева… Я даже предположить не могла, что ты такая дура набитая! – ответила та на все Сашкины охи и ахи, выделяя особо голосом слово «дура», явно напоминая об их прежней договорённости – Я же тебе ещё там, на Земле, говорила, что соскучилась по кофе! Вот, нарочно и кипяточку припасла, сейчас сообразим! – говорила она нарочито громко и бодро, выуживая при этом банку с кофе, а потом наклонилась над подносом с ранее доставленной сюда для Саши едой – Так, дай-ка я посмотрю, чем тебя угощает экипаж в твой первый день на корабле! А ничего, всё вполне съедобно – проверенно на мне, так что не дрейфь, трескай смело – сплошные витамины!
- Серьёзно? Не обманываешь? – всё ещё колебалась Шурка – Непривычное всё какое-то… Боюсь даже спрашивать из чего оно... А что из этого всего нравится лично тебе?
- Сань, это совершенно не важно! Гастрономически мы с тобой можем оказаться по разную строну баррикад, согласна? Как там в поговорке-то? А, вспомнила: кому нравится поп, кому попадья, а кому и поповы яйца! – спошлила Люська, расхохотавшись над растерянностью своей земной подруги – Ешь, не бойся, не отравят. Ешь, хотя бы потому, что выбора в этом вопросе у нас с тобой всё равно нет, согласна?
- Да уж… Тут ты права… - обречённо вздохнула Саша – И всё же… Я даже не представляю, с чего бы мне начать?
- С краю… - хохотнула снова Люська, кивнув при этом на ванную комнату.
Закрыв поплотнее дверь, сразу же спросила:
- Ну, что, убедилась?
- В чём?
- В том, что нужно контролировать себя, свои мысли и речь вне этих двух помещений? Фу, как же с тобой трудно-то…
- А… Люсь, я, если честно, забыла совсем… Болтала, как обычная дурёха… А это они тебя прислали, да?
- Конечно! Послали успокоить насчёт еды… Ладно, мне пора…
- Люсь… А мы правда находимся на космическом корабле пришельцев, а?
- Ну… - та от неожиданности аж задохнулась – Ну, а, по-твоему, где?
- Не знаю… Может, в какой-то секретной лаборатории… Вражеской… ЦРУ, например… Хоть бы одно окошко было… посмотреть…
- Ага… И на что же мы с тобой сдались этому ЦРУ, не подскажешь? Что мы такое знаем и можем ему поведать? Какой такой информацией владеешь ты, продавец универсама, а? - вдруг, словно поняв, что сболтнула что-то лишнее, заторопилась на выход – Мне пора! До завтра!
И вихрем унеслась прочь.