Я спускался в подземелье со знакомым книжником. Он хвастал своим книжным собранием, которое было разбросано под ногами. Книги, журналы в порванном и растерзанном состоянии валялись по бокам тоннельного прохода. Всё это он собирал по свалкам. Странное собрание тянулось долго, пока мы не вошли в полутёмный зал подземелья. В зале не было света, но не было и тьмы. Стоял полумрак.
Этот зал напомнил напомнил мне большой цех завода, где я проработал когда-то почти год. В полу этого цеха находились огнедышащие печи, в них закалялась металлическая проволока. Но сейчас печь, за которой я наблюдал, как бы дышала, её огненное варево, казалось, вот-вот вырвется на пол. Но, этого не происходило.
Знакомый куда-то исчез. За печами никто не наблюдал. Я поднял голову к потолку и увидел, что он покрыт ярко-коричневой мохнатой ржавчиной. Это мне напомнило и другие заброшенные цеха завода, на их плиточном полу стояла вода, металлическое оборудование цехов ржавело и облупливалось.
И сейчас, и тогда это творение голов человеческих привлекало своей таинственностью и отталкивало своей очевидной мерзостью.
Не помню, до этого или после я смотрел <Сталкера> Кончаловского.