Художник Maxine Gadd
Глава 40. Инвольтация
Ма величавой походкой вернулась к столу.
- Что же вы ничего не кушаете, дорогой Локкациний? – с материнской заботой спросила она. – Вот лепёшки, попробуйте. Их пекла наша лучшая повариха!
- С превеликим удовольствием! – Локкациний отломил кусочек лепёшки, обмакнул в мёд и положил себе в рот.
- Очень вкусно! – вымолвил он, прожевав.
Жрица отхлебнула воды из кружки:
- Вода сегодня на редкость вкусная, – негромко молвила она. – Я сама принесла её из святого источника!
- Действительно, вкусная, – согласился кавалер, сделав пару глотков из кружки, стоящей перед ним.
Жрица приложила изящные пальчики ко лбу:
- Ох, что-то голова закружилась, – виноватым тоном вымолвила она. – Наверное, вчера немного перетрудилась. Да и сегодняшний вечер полон впечатлений.
- Выпейте ещё воды – вам непременно полегчает! – участливо порекомендовал Локкациний.
Жрица сделала ещё пару глотков:
- Ох, что-то мне нехорошо, дорогой Локкациний, – слабым голосом молвила Ма, с виноватым выражением лица смотря на кавалера.
Грудь жрицы тяжело вздымалась, на лбу выступили капельки пота.
- Может быть вам прилечь, дорогая Ма? – с невинным видом осведомился Локкациний.
- Вы правы, дорогой. Я прилягу. Скоро всё пройдёт.
Жрица поднялась с табурета, но вдруг покачнулась, и оперлась ладонью о стол.
- Ах, что-то голова кружится, – только и смогла прошептать она ослабевшим голосом.
- Я вам помогу, несравненная Ма:
С этими словами Локкациний легко подхватил на руки падающую жрицу и отнёс её на ложе.
- Вы такая прекрасная! В вас столько доброты и тепла! Я влюбился в вас с первого взгляда, – принялся нашёптывать кавалер на ухо жрице, опустившись перед ней на колени.
Их губы почти соприкасались.
- Ах! – только и смогла вымолвить жрица.
- Вы такая обворожительная и прекрасная, что не полюбить вас просто невозможно. Позвольте, я уберу эти капельки пота с вашего лица.
После этих слов Локкациний стал покрывать соблазнительные щёчки Ма нежными поцелуями.
Жрица находилась в каком-то непонятном состоянии: она всё понимала, но ничего не могла сделать. По всему её телу разлилась какая-то приятная апатия. Страстный кавалер дошёл до алых губ красавицы, и запечатлел на них несколько нежных поцелуев.
Всё это нравилось жрице, или не нравилось? Она толком понять не могла. Во всяком случае, было приятно. Она попыталась сдвинуть руку и дотянуться до волос Локкациния. Наконец-то ей это удалось. Жрица запустила пальцы в светлые кудри, но практически ничего не почувствовала, пальцы были какие-то онемевшие.
Тем временем Локкациний опустился чуть ниже и начал целовать шею, грудь и обнажённые плечи красавицы. Правой рукой он неторопливо задирал подол хитона, блуждая по стройным ножкам жрицы.
По мере того как подол смещался к животу, Ма начала ощущать нарастающий дискомфорт. Она не привыкла к такому обращению, но пошевелиться не могла:
«Какой прыткий, однако, – отстранённо подумала она. – Хлебом не корми, дай только девушек пощупать!»
Хотя, в общем, ощущения были приятные и жрица расслабилась. Она как-бы засыпала под ласкающий аккомпанемент губ и рук кавалера. Но когда ловкие пальцы Локкациния достигли влажной впадины между ног, Ма воспротивилась, встрепенулась. Сердце встревоженной птицей билось в груди:
«Разве так должно быть? Разве такая должна быть любовь? Почему я почти ничего не чувствую?»
Она попыталась сдвинуть слегка разведённые ноги, но у неё ничего не получилось. Ноги были как ватные, она их почти не ощущала.
В этот момент в её голове возникла мысль. Мысль пришла как некий не оформившийся сгусток. Но сгусток быстро рос, видоизменялся, расчленялся, приобретая форму некого набора непреложных истин, постулатов, аксиом:
«Но это же так прекрасно познать мужскую любовь! Это просто необходимо! Правильно говорила Та, если подчинённые познали, то и я обязана познать! Это прекрасно, восхитительно, любить кого-то, особенно мужчину.
Такие непередаваемые, божественные ощущения. Всё, что создано богами, должна познать бессмертная раса, особенно её женщины! Я первая среди женщин, и я обязана познать всё!
И к тому же это настолько приятно, что познав однажды, ты не пожелаешь расстаться с этим ощущением во веки веков!» – нашёптывал вкрадчивый голос.
Или это были мысли самой жрицы? Она уже не могла отличить свои мысли от чужих.
«Это вершина наивысшего блаженства! Это дар богов! Раздвинь ноги пошире, и ты познаешь неземное наслаждение! О-о-о, это волшебное божественное наслаждение! Раздвинь ноги пошире, и ты… я познаю всё!»
Верховная Жрица Ма устала бороться то ли со своими, то ли с чужими мыслями, и усилием воли раздвинула ноги.
Иратэль вытерла кружевным платочком капельки пота со лба:
- Ох уж эта жрица Ма! Какое у неё сильное ментальное поле! Тяжело было пробиться, – прошептала она с довольной улыбкой на карминовых губах. – Но, дело сделано!
***
За полчаса до рассвета Локкациний, изрядно устав от трудов праведных, подлетел к Иратэль:
- Уф-ф-ф! Ну что, моя госпожа, вы довольны? – спросил он, отдуваясь. – Я старался на пределе сил!
Два неприметных облачка по-прежнему висели с внешней стороны окон кельи Верховной Жрицы.
- Да, я видела. Ты изрядно потрудился, – медовым голосом проворковала дама. – Но в тебе ещё осталось достаточно сил. Полчаса отдыха, и ты способен повторить столь пылкое… занятие.
- Как повторить? – удивился Багил. – Через полчаса уже взойдёт Солнце! Мы что, будем с Ма заниматься любовью при свете? А вдруг кто заметит? К тому же на рассвете к ней должна прийти Та.
- Ты не понял, мой милый мальчик, – Иратэль нежно погладила ангела мрака по щеке. – Я говорю, что, несмотря на твои воистину впечатляющие труды, сил у тебя осталось ещё достаточно, чтобы продолжить это увлекательное занятие, – она с нескрываемым вожделение смотрела в светло-карие глаза Багила.
Её грудь высоко вздымалась. Ангел мрака смутился от такого взгляда и потупил взор.
- Ну что же ты, мой милый мальчик? Не надо меня стесняться, бояться. Я всего лишь женщина, молящая о капельки любви, – продолжала ворковать Иратэль, раздевая мужчину взглядом.
Она опять нежно прикоснулась к его щеке:
- Не бойся меня!
Иратэль придвинулась к нему вплотную. Её роскошная вздымающаяся грудь оказалась под самым носом ангела мрака.
- Кхе-кхе-кхе! – чуть не поперхнулся Багил. – Конечно, миледи Иратэль, если вы настаиваете, я приложу все усилия, чтобы вам угодить, – несколько сконфуженно пробормотал он.
- Вот и замечательно, мой милый мальчик. Мы поняли друг друга, – страстным шёпотом вымолвила дама, продолжая ласково перебирать кудри мужчины и заглядывать ему в глаза.
- Вне всякого сомнения, миледи, – Багил нашёл в себе силы произнести фразу ровным голосом.
- Превосходно! – Иратэль отстранилась от ангела мрака. – А что касается Ма – то тут всё в порядке. Она забеременела от тебя. Я просмотрела её органы астральным зрением. Задание выполнено! Действие снадобья закончилось. Сейчас она просто спит.
- Честно говоря, не очень-то хорошо получилось. Я практически насиловал её, – с долей вины вымолвил Багил.
- Разве тебе не понравилось? – удивилась дама. – Из моей практики, каждый мужчина в душе чуточку насильник.
- Ну, в общем да, – не стал спорить Багил.
- Если тебя мучает совесть, ты можешь встретиться с Ма ещё раз, чтобы показать ей более лиричную сторону любви. Я не возражаю.
- Благодарю, миледи! – ангел мрака коротко поклонился. – Я встречусь с ней ещё несколько раз, а то как-то неудобно.
- Неудобно надевать штаны через голову, – жёстко изрекла дама. – Впрочем, – она изменила тон, и проворковала нежным голоском, – для тебя, мой милый мальчик, всё что угодно, – дама впилась в ангела мрака похотливым взглядом.
Багил опять смутился и потупил взор.
- Итак! Оставим лирику до лучших времён, – в голосе дамы опять зазвучали стальные нотки. – Дело сделано, результат получен! Я чувствую, Халит скоро должен прилететь. А ты, мой друг, не забывай о данном обещании, – снова проворковала дама и одарила ангела мрака обворожительной улыбкой.
- Как прикажете, миледи, – Багил поклонился.
- А-а-а, вот и он! – встрепенулась дама.
Действительно, через несколько мгновений к ним присоединилось третье невзрачное облачко.
- Всё в порядке, миледи. Та осталась довольна, – отрапортовал Халит.
- Ну что же, тогда в путь! – подвела итог Иратэль.
Три неприметных облачка обогнули стены Западного Храма и полетели в северо-западном направлении.
***
Мелисса оторвала взгляд от поверхности магического зеркала:
- Ну, погоди у меня, Иратэль-развратница! Мало того, что Халита захомутала, теперь и на Багила глаз положила! – как разъярённая кошка зашипела демоница. – Ох, Даккария, Даккария, не тягаться тебе с этой стервой! – она смахнула кончиком пальца непрошеную слезу. – А я потягаюсь. Ох, потягаюсь!
Мелисса откинулась на спинку потёртого кожаного кресла и предалась размышлениям:
«Я, конечно, убивать тебя не стану, Иратэль. Всё-таки ты спасла мне и Даккарии жизнь. Но я заставлю тебя мучиться так же, как мучаюсь я. Я не знаю, когда и каким образом это произойдёт, но я заставлю тебя мучиться и страдать! Я отомщу, жестоко отомщу!»
Демоница взяла стакан со стола и сделала пару глотков парсы:
«И что это за жрицы, которых Иратэль всё время подкладывает под Халита и Багила? Это тоже надо будет выяснить, – размышляла демоница. – Ладно, утро вечера мудренее! Хотя сейчас уже утро. Но спать тоже надо».
Мелисса сладко зевнула, потянулась и бросила взгляд на магический артефакт. Зеркало показывало, что Иратэль, Халит и Багил, уже без маскировки в виде облачка, подлетают к известному домику возле красной скалы.
- Дядюшка Фарб, – она повернула голову, – отключи, пожалуйста, зеркало. А то я уже не могу смотреть как эта развратница будет заниматься любовью с Халитом или с Багилом…, или с обоими сразу, – после паузы добавила Мелисса.
***
Через четыре года под сводами обширных залов Южного Храма раздавался топот многочисленных маленьких ножек, безудержные громкие крики и заливистый смех. Подрастающее поколение расы Лемуров наслаждалось всеми благами цивилизации тех далёких времён, естественно под неусыпным надзором строгих воспитателей.
Верховная Жрица Ма со всем присущим ей рвением и ответственностью руководила жизнедеятельностью Белого Храма. Она неустанно заботилась о подрастающем поколении. Она очень хорошо помнила приказ Солнечного Иерарха!
© Андрей Воин. 07.10.2018 год.