Когда Ив Монтан пел: «Надежда расцветает в небе Парижа», ей казалось, что это ее надежда, что стоит только ступить на его мостовую, и она станет знаменитой и счастливой.
- Жанна! – кричала ей мама из спальни. – Ты снова завела этого хрипатого француза! Что ты в нем нашла?
Потом она появлялась в дверях детской, в бархатном халате и с сигаретой в руке, и начинала словесно уничтожать всю французскую современную музыку и ее исполнителей.
Все члены их семьи испокон веков делились на две группы: сторонников французской культуры и ее противников. И, как ни странно, почитателями ее были мужчины, а антагонистами – женщины. Единственной представительницей семьи Ламберовых (с ударением на второй слог), которая нарушила эту традицию явилась Жанна. Она, во-первых, не стала возражать, что их фамилия – это русифицированная версия фамилии Lembert, а, во-вторых, согласилась обучаться во французской спецшколе, успешно закончила институт иностранных языков и сейчас работала переводчицей в торговой фирме, занимавшейся импортом вин в Россию.
Но работа не увлекала ее, она мечтала уехать в Париж и поселиться там навсегда. И она даже нашла способ осуществления своей мечты: выйти замуж за француза.
Это казалось ей совсем нетрудным делом, ведь каждый день она встречалась хотя бы с одним представителем фирм - поставщиков, и все они были молодыми и большей частью неженатыми. Но Жанна ждала необыкновенного француза: богатого, красивого и знаменитого. Ей хотелось оказаться в высшем свете Парижа сразу, словно по мановению волшебной палочки.
И такой случай ей, наконец, представился.
В тот день она пришла на работу невыспавшейся и злой. Накануне ее пошел провожать с работы домой их менеджер по продажам Рома Шнейдер, затащил в ресторан, а потом долго и настойчиво предлагал ей выйти за него замуж и лез целоваться. Она стукнула его по спине и нечаянно зацепила очки, которые упали и разбились. Рома без них ничего не видел, к тому же был очень пьян, и она провозилась с ним до полуночи, пока не доставила домой и не сдала его мамочке, которая вместо благодарности обозвала ее нехорошим словом. А когда она добралась домой, ее собственная мама принялась доказывать ей, что пора найти себе серьезного мужчину и обзавестись семьей. Услышав ее взволнованную речь, из спальни вышел отец и подключился к беседе, поэтому Жанна легла спать чуть ли не утром.
Она надеялась, что следующим днем работы будет немного, но стоило ей сесть за свой стол и достать зеркальце, чтобы привести себя в порядок, как щелкнул динамик внутренней связи и голос секретарши ее шефа строго сказал:
- Жанна Анатольевна, вас ждут в кабинете Аслана Гейдаровича.
В этот кабинет ее вызывали редко, так как Аслан Гейдарович Муталибов был генеральным директором их компании и прекрасно владел английским языком, что позволяло ему общаться со всеми поставщиками без переводчиков.
Когда она вошла, ей навстречу встал высокий мужчина в безупречном котюме, явно от кутюр самого высокого пошиба, с золотыми часами на запястье. Это было первое, что ей бросилось в глаза: костюм и часы. Потом она обратила внимание на его внешность: он был высок, моложав, но с ранней сединой на висках. И что ее особенно поразило, это ослепительно голубые глаза, которые очень редко встречаются у брюнетов.
Аслан Гейдарович, который был вынужден последовать примеру посетителя и встать при появлении дамы, представил его:
- Жанна Анатольевна, я хочу познакомить вас с владельцем одной из крупнейших винодельческих фирм Франции, которая с сегодняшнего дня будет нашим поставщиком. Его зовут месье Клод де Ла-Моль.
Жанна изобразила легкий реверанс и представилась:
- Мадмуазель Жанна Ламберова.
Француз в ответ на это широко улыбнулся и поцеловал её руку.
- Мы уже решили с ним все наши вопросы, - продолжал между тем генеральный директор, - но месье де Ла-Моль попросил меня, чтобы мы помогли ему познакомиться с Москвой, так как он приехал к нам впервые. Лучше вашей кандидатуры для этого я ему предложить не мог. Коренная москвичка, наша лучшая переводчица с французского и … очаровательная девушка.
Таких комплиментов от своего высшего начальства Жанна еще не слышала, поэтому, несмотря на свое разобранное состояние, улыбнулась и поблагодарила по-французски:
- Merci, monsieur le directeur!
И краешком глаза она заметила, что ее клиент тоже улыбнулся и взглянул на неё внимательно и благосклонно.
Они вышли из многоэтажного офиса компании в жару и духоту улицы, запруженной автомобилями, и Жанна сразу же приступила к выполнению своих обязанностей:
- Об истории Москвы я расскажу вам по пути к одному из экскурсионных объектов, который вы выберете сами; Кремль, Третьяковская галерея, Музей изобразительных искусств имени Пушкина, Старый Арбат. Я думаю, что вы знаете об этих достопримечательных местах нашей столицы хотя бы понаслышке. Итак?
Месье Ла-Моль снова улыбнулся, и Жанна отметила, что у него очень красивая улыбка.
- Я очень хотел бы побывать сейчас во всех местах, которые вы назвали, - сказал он. – Тем более, что я много читал о них и знаю их отнюдь не понаслышке. Но я не только ваш клиент, но и очень наблюдательный кавалер, который видит, что его дама едва стоит на ногах от усталости. Поэтому мы сейчас поедем за город, найдем там ресторан в лесу, желательно, у реки или озера, позавтракаем там, а потом, оценив наши физические возможности, уже будем думать об экскурсии. Вы согласны?
- Да, согласна. Я знаю такое место не так уж далеко от центра. Я сейчас вызову из нашего гаража машину, и через пять минут мы будем на пути к этому ресторану.
Машину начальство выделило высшего класса с прекрасным водителем, который, избежав каким-то чудом пробок, довольно быстро доставил их на лесную поляну с рестораном у пруда.
- Я прошу вас заказать для меня русское блюдо на ваш вкус, - попросил Жанну клиент. – Достаточно легким для завтрака, но и достаточно калорийным, так как время завтрака уже прошло. Я совсем не знаю русской кухни, и от вас будет зависеть мое отношение к ней в будущем.
Де Ла-Моль говорил это с улыбкой, но у Жанны сразу сложилось ощущение, что он не шутит.
За время своей работы она привыкла реагировать на просьбы и требования своих клиентов быстро и без колебаний. На ее взгляд, это должно было подчеркнуть ее компетентность и авторитет. И на этот раз она, почти не заглядывая в меню, заказала ему блинчики с икрой и чай на травах с медом, а для себя – кофе с круассаном.
- У вас интересная фамилия, - сказал он, когда официант, приняв заказ, отошел от их столика. – Я слышу в ней что-то французское.
- А она и есть французская, - безучастно к его интересу ответила Жанна. – Мои далекие предки были французами по фамилии Lembert или даже D’Lembert, а как они попали в Россию, уже много лет пытается узнать мой отец, но, к сожалению, безуспешно.
- О! – воскликнул француз. – В таком случае, вы можете быть родственниками великого Д’Ламбера! Вы, конечно же, знаете, кем он был для Франции и всего мира!
- Если он не является производителем знаменитого сыра, то не знаю.
Де Ла-Моль рассмеялся:
- Однако, вы не любопытны! Носить фамилию Жана Лерона Д’Ламбера и не знать, кто это такой – верх равнодушия к истории своего рода! Это великий ученый – энциклопедист, прославивший Францию многими научными открытиями. Его имя стоит рядом с именем вашего ученого Ломоносова, которого, поверьте, во Франции знает каждый школьник.
Жанна всегда относилась легко к разного рода нравоучениям, тем более от людей, которые отвлекались от основного предмета ее работы, и ответила де Ла-Молю смиренно и грустно:
- Вы правы, месье. Эта суетная работа совершенно не оставляет нам времени для интересов.
Видимо, эти слова и тон, которым они были произнесены, вызвали у француза какие-то чисто человеческие чувства, потому что неожиданно прервал свою пылкую назидательную речь и посмотрел на Жанну с участием.
В это время принесли еду, и для него пришла пора впервые насладиться русской кухней и восхититься ею. Он никак не мог понять, как переводчица могла жевать эти мерзкие круассаны, запивая их растворимым кофе, когда на свете есть блинчики с икрой и чай, пахнущий летним лугом. Он сказал, что обед и ужин для него тоже будет заказывать Жанна, с чем она благосклонно согласилась, хотя в глубине души надеялась, что ужинать будет дома, отдыхая от этого занудливого типа.
И тут черт дернул ее задать ему вопрос, после которого она утвердилась в своем мнении о нем как о человеке с одной навязчивой идеей.
- Скажите, месье, - спросила она, изображая задумчивую заинтересованность, - а вы хорошо знаете историю своего рода? Мне кажется, я где-то встречала эту фамилию: де Ла-Моль … По-моему, даже маркиз де Ла-Моль …
- Конечно же! – воскликнул француз. – Вы не могли ее не встретить, изучая нашу литературу! Еще в школе вы должны были познакомиться с творчеством нашего великого писателя Стендаля и вы, я уверен, читали его великолепный роман «Красное и черное» . Неужели вы забыли, что главную героиню там звали Матильдой де Ла-Моль? Она раз в год носила траур в честь Бонифаса де Ла-Моль, предка семьи, который являлся возлюбленным самой королевы Маргариты Наваррской. Его обезглавили на Гревской площади в 1574 году. По легенде, королева попросила голову своего возлюбленного у палача и похоронила ее собственноручно в часовне. И то же самое Матильда делает с головой Жюльена Сореля, когда его казнят за убийство госпожи де Реналь. Вы помните это?
Жанна помнила, но очень смутно. Романа она вообще не читала, а если и читала, то только в кратком пересказе Интернета. В ее голове всплыл сериал с Николаем Ерёменко, актёром, который ей очень нравился и как мужчина. Он играл в фильме молодого человека по имени Жюльен Сорель. Но чтобы его там казнили, такое в ее памяти не задержалось. Наверное, она не смотрела последнюю серию.
Но об этом она своему клиенту не сказала.
- Давайте пройдемся по парку, - предложила она, - и обсудим нашу дальнейшую экскурсию. Чтобы вы смогли расслабиться и сосредоточиться только на восприятии прекрасного, я предлагаю забыть все дела и внимательно слушать меня.
Клод с оживлением согласился, но она заметила, что он стал смотреть на нее с неким сожалением, как смотрят на маленькую девочку, не выучившую урок.
Жанна была очень импульсивной девушкой, чтобы терпеть такое, и решила доказать, что незнание Стендаля с его Сорелями и маркизами де Ла-Моль не доказывает её ограниченности или даже невежества.
И она провела экскурсию для Клода де Ла-Моля на таком уровне, что тот был повержен и разбит.
- О-ла-ла! - сказал он, когда через два часа она остановила машину у его отеля. – Это было великолепно! У меня был личный гид, который показывал мне Рим. Лучшие экскурсоводы водили меня по Лондону, Пекину и Тадж-Махалу. Но ничего подобного, по сравнению с сегодняшним днем я не испытывал. Вы экскурсовод от рождения! Неужели вам больше нравятся эти деловые засушенные переговоры о количестве и качестве бургундского, поставляемого в вашу страну?
Жанна не стала терять времени, чтобы объяснить очарованному ею страннику, что, учась в институте, она работала гидом все каникулы и целый год после его окончания. Но зарплата, которую ей предложили в фирме, была вдвое выше, и она не колебалась ни секунды, когда ей предложили работать там.
Говорить же о том, что высокий уровень ее мастерства на поприще экскурсовода зависел еще от огромной любви к своему городу, она посчитала излишним.
Единственно, что она сделала, чтобы эта экскурсия понравилась именно ему, Клоду де Ла-Молю, было стремление вспомнить всех французов, побывавших в Москве, и события, связанные с ними.
Она сделала остановку на Поклонной горе, с высоты которой Наполеон впервые увидел всю Москву, а в Кремле она показала Клоду дворец, где жил император и откуда он наблюдал за московским пожаром. Этого просвещенный французский виноторговец, к своему стыду, не знал и был поражен собственным невежеством.
А когда она вдруг вспомнила, что его любимый Стендаль тоже находился в то время в Москве, занимая довольно высокий пост в интендантстве французской армии под своим настоящим именем Анри Бейль, Клод увидел в ней настоящего знатока Франции, в чем два часа тому назад очень сомневался.
На следующий день её снова вызвали в кабинет босса.
Аслан Гейдарович был доволен и улыбчив. Но говорил только Клод де Ла-Моль.
Он подошел к Жанне, поцеловал ее руку и взволнованно произнес:
- Восхитительная мадмуазель Ламбер! У меня нет слов, чтобы выразить свое удовольствие от общения с вами. Поэтому я решил отблагодарить вас другим путем. Я попросил месье Муталибова предоставить вам двухнедельный отпуск и оплатил тур в Париж, где, как я узнал, вы еще не бывали. В этом пакете билеты на самолет и все другие документы для поездки. Вам ни о чем беспокоиться не надо. В Париже вы будете жить в лучшем отеле, а обслуживать вас будут самые компетентные экскурсоводы Франции. Единственно о чём я прошу вас, это не отвергать мой подарок, сделанный от чистого сердца.
Жанна покраснела, присела в реверансе и тихо произнесла:
- Мерси, месье…
Шел третий день её пребывания в Париже. Она только что вернулась с экскурсии в Версаль, приняла ванну и собиралась спуститься в ресторан на ужин, когда на журнальном столике затренькал стационарный телефон.
Звонила мама. Она уже знала, что все разговоры по этому телефону оплачены, и Жанна сразу настроилась на долгую беседу.
- Ну, как ты там, доченька? – защебетала она. – Где была сегодня? С кем?
- Была в Версале, - устало ответила Жанна. – Одна. С личным гидом. Его зовут Жан. Фамилии не знаю. Ему лет пятьдесят пять. Приятной наружности мужчина, седой.
- Ну, а как Версаль?
- Очень красиво. Стерильно чисто. Деревья и кустарник подстрижены по ранжиру. Здесь жили короли Франции. Всех не запомнила. В памяти остались Людовик XIII, Людовик XV и Людовик XVI. По стилям мебели. А, вообще-то, скучно. Как и вчера в Лувре. Известное не интересно, новое утомляет. Так его много. Завтра у меня экскурсия на Монмартр. Может, там будет не так скучно. Все-таки, тамошние художники - это живые люди, с которыми можно пообщаться, и они не будут объяснять тебе, к какому течению в живописи принадлежат и в какой манере пишут. К тому же, там, говорят, много чудесных ресторанчиков, посещение которых входят в программу экскурсии.
- Ну, а что твой ухажер? Вы с ним видитесь?
- Мама, ну, какой он мне ухажер? Бизнесмен, которому понравилась моя экскурсия по Москве, купил мне тур в Париж, за что ему, конечно, большое спасибо. И всё! И живет он не здесь, а где-то в Бургундии. Позавчера он звонил мне и предлагал посмотреть его виноградники и винодельни, но я сказала, что насмотрелась на них у нас, когда меня посылали на Кубань осваивать техническую лексику. По-моему, он обиделся…
- Мне всегда нравилось, что ты у нас такая честная: прямо говоришь, о чем думаешь… Но, доченька, это не тот случай, когда надо быть такой прямой. Ведь тебе уже давно замуж пора, а этот француз, по-моему, прекрасная для тебя пара.
Жанна так не думала. Ей нравился Клод своим положением в обществе и внешностью, но что-то мешало ей серьезно заняться его, как она любила выражаться, охмурением. И это «что-то» было в ней самой.
Две недели пролетели быстро. За это время она не испытала никаких эмоциональных и физических потрясений, разве что всего один лишь раз у нее захватило дух, когда она поднялась на Эйфелеву башню и увидела далеко внизу крыши парижских домов, о которых пел Ив Монтан.
В аэропорт Орли ее доставило заранее оплаченное такси. Шел дождь, по серому небу скользили огромные тёмные тени аэробусов, и даже объявления по радио звучали как-то уныло и безнадёжно. Впервые за всё время пребывания в Париже ей захотелось увидеть Клода. Хотя бы для того, чтобы сказать ему спасибо. Но он не появился. Жанна подумала, а не позвонить ли ему, но тут же эта мысль показалась ей неуместной...
Она вышла на работу на следующий день после прилета. Уже в вестибюле на нее набросились девчонки из ее отдела, которым хотелось узнать о ее впечатлениях от Парижа. Она отвечала всем честно: было скучно и утомительно.
Ей не верили, даже обижались на ее высокомерие: как так, все говорят, что Париж – это праздник, который всегда с тобой, а она умничает, ставит себя выше всех…
И только одна начальница их отдела, седая женщина с молодыми глазами, поняла ее. Когда в их кабинете разыгрался уже настоящий сыр – бор по поводу жанниных парижских впечатлений, она подошла к огромному открытому окну, закурила длинную коричневую сигарету и хрипло произнесла:
- «Мы ленивы и не любопытны»… Кто это сказал?
Никто не отозвался.
- Что и требовалось доказать, - усмехнулась женщина. – Это сказал Александр Сергеевич Пушкин. О каждом из нас …
Жанна вышла замуж через два года. За португальского виноторговца по имени Педро Феррейра. Теперь, согласно законам этой страны, ее полное имя звучало очень красиво: Жанна Ламбер Феррейра.
Муж ее был настоящим мачо: высоким, сильным и черноволосым. К тому же он был очень богат, несмотря на свою расточительность. Сразу после свадьбы он купил для Жанны роскошный «Кадиллак» и виллу на Азорах. Ему очень понравилась мама Жанны: своей нехитрой житейской рассудительностью и еще тем, что на свадьбе она пила только португальское вино. Когда он спросил ее, почему, она ответила:
- А потому, что ваше вино попроще французского и подушистее нашего.
Жанну муж боготворил, прислушиваясь к каждому ее слову.
Впрочем, слов этих было совсем немного. Жанна говорила с ним только о делах домашних, обсуждая дизайн новых помещений или просила денег на покупку нужных ей вещей.
Один раз в три месяца она задавала ему один и тот же вопрос:
- Ты летишь со мной в Москву?
Это означало, что она соскучилась по родине и хочет встретиться с друзьями.
Педро охотно отпускал ее, но сам на ее вопрос всегда отвечал: «Нет, не лечу».
Он не любил Москву за шум и обилие памятников.
- У вас было очень много великих людей, - говорил он. – Неужели они ничего не могли сделать, чтобы в Москве не было пробок?