Когда утром Стефан проснулся, то Анну не застал. Сначала он не придал этому особого значения, поскольку за все время, что он знал Анну и спал с ней в одной постели, он никогда не видел ее в кровати с утра. Всегда просыпалась раньше него. Он и сейчас бы так подумал, что, скорее всего, она уже давно бодрствует, возможно, принимает ванну. Но нет. Стефан приблизил ухо к ванной двери, никаких звуков воды и плесканий он не услышал.
Где же она может быть, задался он вопросом, впрочем, ничего странного пока что не находя. Лишь из интереса он медленно приоткрыл дверь ванной комнаты, и заглянул, убедившись в том, что Анны там нет. Мало того, даже признаков того, что она могла недавно, час или два назад, например, принимать ее. Комната казалось более пустой, чем обычно, почему-то. Стефан хмыкнул себе под нос, задав себе тот же вопрос, после чего пошел в туалет, чтобы справить нужду.
Почистил зубы, посмотрел в зеркало, чуть уложил волосы набок, заметно отросшие и посветлевшие от итальянского солнца, после чего вернулся в спальню. Подумал о том, что по приезду в Белвью надо бы подстричься.
Стефан обратил внимание на тумбочку, на которой стоял серебряный поднос, а на нем апельсиновый сок. Ан-на, как всегда, позаботилась о приятном и по-настоящему добром утре для Стефана сразу же после пробуждения. Единственное что, Стефан также заметил листок бумаги возле стакана.
Это было письмо. Вот оно уже делало утро не таким добрым, как понял Стефан сразу по первым строкам, лишь пригубив сок, тут же не став его пить, вчитываясь в слова, написанные Анной, все более замирая.
«Стефан!
Прошу Тебя, прости! Скорее за срочность и за то, что мне пришлось уйти по-английски, хоть я и терпеть этого не могу, если честно.
Но, опять же, пришлось.
Я выехала рано утром по неотложным, внезапно появившимся, очень серьезным делам. Лучи солнца только восходили над горизонтом, а Ты спал крепчайшим сном, которым Ты очаровываешь меня каждое утро. Я так спать не умею. Как раз, из-за подобных обстоятельств…
Ты можешь остаться в номере до завтра. Сегодня же в обед – в час дня Тебе принесут все твои вещи, которые я уже послала самолетом из Кальяри. Твою печатную машинку тоже. Жаль, но все же Тебе пригодится тот билет на самолет, по которому ты и планировал улететь в Америку.
Я обязательно свяжусь с Тобой, когда разберусь со всем этим. Обязательно!
Верь мне! И не обижайся, прошу Тебя!
Целую!
До встречи!
Анна
P.S. Еще раз, большое спасибо за Камю!»
«Что за черт!» - первое, что воскликнул про себя Стефан. Он присел на кровать, и еще раз перечитал текст письма Анны, который был не столь объемным, чтобы его можно было сложно понять. Скорее, содержание его оказалось внезапным, как гром среди ясного неба. Он так старался понять хоть что-то сейчас, но лишь чувствовал какое-то опустошение. Вот так быстро… Покинула… И написала письмо… Что же это такое? Что же это за дела такие?.. Словно и оправдывается в их срочности. Словно и показывает письмом, что все хорошо. Им лишь придется резко прекратить свое общение на неопределенное время. Но к этой неопределенности он оказался не готов в эту минуту, почувствовав себя брошенным. И не важно, что она написала, что обязательно свяжется с ним, что целует его. Часто ли люди говорят правду в лицо? Не то, чтобы в тексте… За глаза… Писать неправду еще легче, чем выражать ее устно.
Впрочем, он был спокоен, как обычно. Выпил сок. Подумал. Вышел на балкон. Посмотрел на Милан. Возможно, все так, как она об этом и написала… Ведь, написала же!
«Умом женщин не понять» - подумал Стефан, как когда-то, и вернулся в комнату, тем самым теша себя этой мыслью. И что интересно, Стефан действительно нашел в этой мысли успокоение, пусть и выдохнул с некой тяжестью, покинувшей его грудную клетку. Не совсем. Но хотя бы в том количестве, которое потребовалось ему, чтобы не думать об этом в настолько негативном контексте, хоть так и хотелось, и лезло в голову только плохое.
Он посмотрел в окно. Затем снова вышел на балкон. В этот раз он посмотрел на небо. Серое и пасмурное. Оно показывало своими тучами, что совсем скоро здесь наступит осень. Медленно, но уверенно она подкрадывается со стороны Альпийских гор. Наверняка, в Белвью осень уже полным ходом шлет холодные дожди на головы одетым в теплые куртки жителям его родного города, ступающим по опадающим листьям. В Белвью осень наступала быстро.
Он снова вернулся в комнату. На часах почти десять утра. Странно, но какая-то его часть уже хотела поскорее увидеть свои вещи, и забрать их вместе с собой в Белвью. Разве что, он не ожидал везти с собой это настроение. Эту хандру, что пробежала морозком по его коже, таким же внезапным, как это письмо, на которое он смотрел сейчас и думал о том, как же все быстро меняется в жизни…
***
Вернувшись в Белвью, Стефан узнал плохую новость. Миссис Трефан умерла. Он как следует чемоданы не разложил, когда вошел в свою комнату после того, как услышал это от своей соседки.
Просто присел за письменный стол, пребывая в мыс-ленной прострации. Думал о старушке, вспоминал их последний разговор. Ему так было жаль ее. Столько лет они прожили на одной лестничной площадке, пили чай время от времени, пусть он и не желал ходить к ней на пироги. Но сейчас он понимал, что это и составляло весь трепет его воспоминаний об этом человеке. По сути, единственное, что остается после его смерти, что оставляет его образ. Даже те самые небольшие детали, самые бытовые, и незначительные, но такие приятные…
Он был не готов услышать это. Стефана поразила эта новость. Возвращение в Белвью оказалось более неприятным, чем он мог себе представить. Тут же он почувствовал, что не хочет быть один в этот момент. Нужно позвонить Льюису, что ли…
Воскресенье. Наверняка, у того свои дела. Шли длинные гудки. Впрочем, как зачастую. Стефан подозревал, чем занят Льюис. Но ему очень хотелось его услышать. Приблизительно через минуту тот поднял трубку, чуть недовольным, но сдержанным голосом сказав:
- Алло!
- Льюис, привет! – оживившись, выкрикнул Стефан.
- Стеф? – резко повеселев в голосе, спросил Льюис.
- Да, это я, дружище!
- Привет, Стеф!
- Слушай, ты сейчас сильно занят?
- Эмм… - задумчиво протянул Льюис. - Ты же, вроде, хотел позже вернуться, насколько помню?..
Стефан понял, что Льюис занят тем, о чем он и подумал.
- Хотел. Но пришлось вернуться, как было запланировано ранее. Слушай, друг! Пошли в бар!
- Прямо сейчас?
- Да. Или ты слишком занят?
Льюис помолчал несколько секунд.
- Слушай, ну раньше, чем часа через два, я не смогу, это точно.
- Два? Но через два часа уже будет десять! А завтра на работу!
Льюис тяжело вздохнул. Было слышно, как он очень старался что-то придумать, чтобы увидеться с другом, не отказать ему, но при этом и со своими делами закончить. Принять решение, которое удовлетворило бы всех. Порой у него получалось.
- Слушай, если я тебя все же отвлекаю от важных дел, то давай уже в другой раз, может быть?..
- Нет-нет! Друг важнее других дел! Тем более, я слышу по голосу, что тебе очень нужна моя компания, - сказал Льюис так, словно не смел отказать Стефану, но со своим делом ему тоже не хотелось так быстро расставаться. – Я через час подтянусь! Сойдет? Постараюсь по-быстрому!
- Сойдет! – сказал Стефан, будучи довольным услы-шать это от Льюиса. – Я буду ждать на нашем месте.
- Заметано! – сказала Льюис, и повесил трубку.
Через час они встретились в баре.
- Виски! – крикнул Льюис бармену, который, впрочем, и так уже все знал. - Как же я рад, наконец-то, тебя увидеть, Стеф! Сколько мы не виделись? Две недели?
- Около того, - сказал Стефан.
- Обалдеть! Сколько же я макулатуры перечитал для твоих студентов за эти две недели!.. Уже сам скоро стану кандидатом философских наук, - усмехнувшись, сказал Льюис.
Как же Стефан сейчас нуждался в фирменном юморе своего друга…
- Что-то случилось? – сразу заметил тот. - Ты должен был вернуться свежим, полным сил и вдохновения, впечатлений, энергии, загара, что ли. А ты какой-то кислый! Давай, рассказывай!
- Моя соседка умерла.
- Это та, которая постоянно нянчилась с тобой?
Стефан укорительно посмотрел на Льюиса. Тот поднял ладони, и сказал:
- Ладно, ладно. Прости! Я не подумал, что это тебя так заденет. Ее смерть.
- Как-то неожиданно, просто. Ясно, что смерть такая штука – она зачастую не предупреждает. Но это все как-то все комом…
Бармен подал виски.
- Такое ощущение, словно она играет со мной, всегда присутствует, как-то окружает своим прохладным воздухом, протягивая сквозь меня свой сквозняк, показывая мне, что она рядом, забирая всех вокруг, но меня самого не трогая, - пустился в лирику Стефан.
Льюис поддержал его.
- Смерть – это естественно, Стеф. Тем более, я же еще жив. Значит, пока еще не всех вокруг тебя забрала…
- Типун тебе…
- Ладно, ладно!.. – снова возведя свои ладони кверху, улыбнулся Льюис.
- Ну, а у тебя как дела то?
- У меня? Та какие могут быть дела. В принципе, пока тебя не было, на кафедре ничего экстраординарного не происходило. Этот хрыч, кстати, не так уж и плох. Конечно, до старого пердуна ему еще далеко. Но, все же, несколько пар мне удалось прокосить…
- Прокосить? И это говорит не студент, а преподаватель! – засмеялся Стефан.
Льюис посмеялся вместе с ним.
- В общем, у меня скукота беспросветная. Вот у тебя, должно быть, много впечатлений пережитых то! Вот тебя мне будет интереснее послушать! Так что, не будем обо мне. Давай, друг! Выкладывай! Что там у тебя с этой Анной было?
Этот задор в глазах Льюиса. Стефан отчасти скучал по нему. И с одной стороны, ему хотелось выговориться. Поскольку, сам довольно много думал о произошедшем, и чувствовал нужду поделиться.
- Подожди! – опередил его Льюис, - Давай сначала выпьем! – и он поднял свой виски.
Они выпили, после чего Льюис сразу заказал еще.
- В общем, давай! С самого начала, и по порядку! Я же вижу, что ты ей вставил! У меня глаз наметанный на это дело!.. – рассмеявшись, сказал Льюис.
Стефан снова посмотрел на него упрекающе, но уже с более наскучившим видом.
- Все-все! Давай! Я слушаю! – сказал Льюис и замолчал, показав, что завязал на губах бантик.
Стефан, как всегда, начал очень медленно, издалека, как бы неохотно, словно не зная, что именно и в каком количестве говорить.
- В общем, Анна… Да, она…
- Знойная штучка, не правда ли? – не стерпев, перебил его Льюис.
Стефан покивал головой. Бармен подал еще. Льюис тут же предложил выпить, зная, что Стефану нужно еще, чтобы как следует разговориться. Вначале они всегда пили часто. Стефан же, почувствовав приятное тепло в области солнечного сплетения после второй, начал говорить откровеннее.
- Знаешь, я сам не понял, в чем дело. Понимаешь?
- Пока нет. Объясни.
- В тот день, как оказалось последний, мы были с ней в Милане. Это был ее день рождения, как раз. Ей очень захотелось заняться шопингом.
- О, да! Для большинства женщин это круче секса! Они такое удовольствие получают от этого процесса! – снова перебил его нетерпеливый Льюис.
- Так вот. Мы накупили много красивых дорогих вещей. Мне она костюм купила… - Льюис присвистнул. - Себе она купила красное платье с открытой спиной до самого копчика, надев его затем в ресторан.
- Ничего себе! Та-а-ак! – с все большим интересом вслушивался Льюис. - Ну, что дальше?
- В общем, подарил я ей книгу.
- Какую?
- Сборник трудов Камю. На итальянском, причем, довольно редкое, лимитированное издание.
- Любит Камю?
- Да.
- Дальше что?
- Ну, а дальше мы пошли в номер. Дальше сам знаешь что. Потом заснули. Но когда я с утра проснулся, то ее уже не было.
- В смысле? – спросил Льюис.
- В прямом. Она уехала и оставила мне эту записку.
Стефан показал Льюису, чтобы не пересказывать. Чтобы тот сам прочитал. Льюис увлеченно пробежался глазами по буквам, после чего сделал это второй раз. Отдал Стефану письмо. Заказал еще виски. Затем он присвистнул, хмыкнул и сказал с тем видом, который он любит принимать в подобные моменты – вид эксперта (или гуру, как в шутку называл его Стефан) в отношениях между мужчиной и женщиной.
- Похоже на то, что… хотя… нет… знаешь… - он пытался подобрать слова, пока анализировал информацию в своей голове, - В общем, она же написала, что, цитирую «обязательно свяжусь с Тобой», причем, затем еще раз написала «обязательно». Хм… Хотя, это женщины!.. Они коварны… - уже больше себе под нос бубнил Льюис, размышляя. - Значит, говоришь, проснулся, ее нет, лежит записка. Так?
- Да.
- Должно быть что-то еще. Какие-то зацепки, которые покажут… О чем вы говорили перед этим?
- Ну, когда мы шли в номер, решили пройтись пешком с Соборной площади, нам не далеко было, так вот, она затеяла разговор, который не совсем мне понравился. Тема нетипичная для нее.
- Та-а-ак!.. Дальше!
- Точнее, последним временем она допускала себе довольно откровенные разговоры. На темы личные, но не совсем. И в основном касающиеся меня, а не ее. О себе она говорить не любила… Так вот, говорила, что она все понимает…
- Понимает что?
- Ну, что прошлое у меня еще вызывает трепетные чувства…
- Вот! Об этом поподробнее давай!
Бармен подал виски. Они выпили. Заказали еще.
- Сказала, что понимает, что здесь (то есть в Италии) я чувствую себя словно не в своей тарелке. Что в Белвью мне лучше. Но мне нужно настроиться, и написать роман. Пусть солнечная и теплая погода не расслабляет меня и те мысли, что не такое уж это и важное занятие – написание философского романа. То есть, всячески меня поддерживала. Говорила, что я другой. Что я не такой, как все те мужчины, которых она встречала. Что ценю в ней не красоту и не деньги, в первую очередь, хотя откуда она может это знать?..
- Она знает, поверь мне! – впервые без подколки сказал Льюис с совершенно серьезным выражением лица, вслушиваясь в слова Стефана.
- Так вот, говорила, что ценит то, что я такой как есть. Мои идеалы, мой «талант», всегда не любил это слово… Ах, и еще сказала, что понимает все те чувства, опять же к прошлому. Но она имела ввиду, что я до сих пор люблю Мерилу…
- Вот! – выкрикнул с торжеством победителя Льюис, привлекши к себе внимание некоторых людей, обернув-шихся на него.
- Что? – удивился Стефан.
- Вот она, эта зацепка! Я же говорил тебе, что она должна быть. Любая женщина, как и мужчина, хотя бы одну, но оставит, как бы ни старалась она или он. В нашем случае она! А я-то думаю, ну где же, ну когда же, ну в чем же она допустит косяк! И вот он! Все-таки есть момент, в котором она прокололась! – искренне радовался Льюис, словно расколол крепкий орешек.
Стефан с непониманием спросил его:
- В чем?
- Ты мне скажи, хотя вопрос глупый, я и так уверен, что был, судя по твоим рассказам. Но, просто ответь мне, секс у вас был?
- Ну, - нехотя признал Стефан.
- Все понятно. Это так, для справки.
- Что понятно? – спросил Стефан потому, что ему было непонятно.
- В общем, погоди минуту. Я постараюсь сформулировать мою мысль в голове как можно четче, чтобы ты ее правильно понял и признал за истину. Потому, что поверь мне, иного варианта быть не может. Но учти, ты должен постараться понять меня. Пойми правильно…
- Говори как есть! Чего тянешь?
- В общем, в тот момент она показала, причем сама того не хотела, но показала, что она ревнует тебя.
- Что?
- Что слышал! Она тебя ревнует! К Мерилу! – выразительно по буквам сказал Льюис.
- Еще раз, что?
- Твою налево, Стеф! Ты серьезно? Неужели, ты и вправду такой остолоп и ничего не заметил?
- Я не такой «гуру» и знаток женщин как ты, Льюис! Уж, прости! – иронизировал Стефан. - Почему она меня ревнует? Объясни!
- Что объяснять, и так понятно! Фух!.. – утерся Льюис, начав потеть, стараясь приготовиться к тому, чтобы разложить все по полочкам, - Вот смотри! Она говорит тебе о твоей бывшей. Это больная тема для любой женщины. Она сама об этом говорит! Понимаешь? Так что, это уже во-первых! И не важно, что это твоя покойная супруга, и ее, прости меня, уже нет в живых. Насколько знаю, все ее мужья уже тоже давно в земле. Во-вторых, ни для кого не секрет, а она как женщина тоже это заметила, и, причем, сказала тебе это, что ты до сих пор питаешь чувства к своей погибшей жене. Ты действительно ничего не шаришь? Черт побери, Стеф! Ты задел ее женскую гордость. Ее «я» и ее «мое». Если все такие циничные и меркантильные, как ты сказал из ее уст, а тут ты – такой естественный антиматериалист, умеющий любить, еще и с творческой жилкой! В ее груди, может быть не сразу, но «БАХ!» Он случился! Понимаешь? Ты бросил ей вызов тем, что ты любишь погибшую жену, поэтому не смотришь на нее – на Анну, так как другие на нее смотрят. Ты бросил ей вызов тем, что ты умеешь любить, и что ты не «такой как другие». А ведь ты и вправду не такой как другие! Это я тебе уже как твой лучший друг говорю, мать твою! Уж поверь мне! И она, как женщина, очень быстро заметила в тебе те качества, которые манят ее к тебе как женщину, и которые она будет стремиться обуздать. Полностью. И она не успокоится, пока не признает, что добилась этого. Пока ты не признаешь.
- Погоди! Ты хочешь сказать, что ее заботит моя мертвая супруга? Что за бред?
- Это не бред! Это женские чувства! Женская логика, если хочешь!
Стефан задумался над смыслом слов своего друга. Да, Льюис знал женщин намного лучше, чем он. Но, все равно, он же не был в их голове… С другой стороны, как еще объяснить то, что в его постели побывала как минимум четверть студенток университета Белвью?
Они выпили. Льюис заказал еще.
- Вот скажи мне, - в продолжение темы, сказал Льюис. – У тебя возникал вопрос, почему она с тобой? Вот именно она – такая вся богатая и независимая, практически чиновник, можно сказать. Именно с тобой – простым парнем, преподавателем из Белвью?
- Возникал. Я его при тебе перед поездкой задавал, если помнишь. Ты тогда посмеялся с меня.
- И к какому ответу ты хотя бы приблизился? Или склонился?
- Я так и не смог ответить себе на этот вопрос.
- Настоящий философ. Есть вопрос, но отвечать на него необязательно. Можно размышлять над этим вопросом всю жизнь. Не так ли?
- А ты бы смог ответить? Тем более, это у тебя много вопросов, как погляжу, бог любви хренов! – позволил себе резко выразиться Стефан.
- Ладно тебе! – приобнял друга Льюис, зная, что тот не со зла. – Я тебе сказал свою версию ответа на тот вопрос. И это уже твое личное дело – принимать ее или нет. Все нормально, Стеф?
- Да, все нормально, друг! – посмотрев на Льюиса, сказал Стефан, почувствовав себя опьяненным.
- Вообще, не грузись ты по этому поводу, если что. Я знаю, негативные мысли будут преследовать тебя перед сном, или рано утром. Но просто отпусти их и оставь. Всю ответственность она возложила на свои плечи. Так что, тебе не стоит унывать, что-то инициировать и переживать по этому поводу. Она создала эту ситуацию. И за ней выбор, связываться с тобой, или нет. Так что, не плачь, амиго! Ни одна женщина не стоит того, чтобы у мужика из-за нее ныли яйца. Всегда можно всунуть другой! Ха-ха! Ладно, ладно! Я серьезно, расслабься, Стеф!
- Наконец-то, ты это сказал!
- Расслабься, Стеф?
- Да.
Они засмеялись. Пропустили еще по виски.
- Серьезно, Стеф! Я-то знаю тебя, вряд ли ты ей открылся больше, чем ты того хотел. Так что, психологическое преимущество все равно на твоей стороне. Или ты хочешь сказать, что ты успел проникнуться к ней чувствами?
Стефан лишь улыбнулся в ответ.
- Эх, дружище! – радостно обнял его Льюис. – Ты хоть скажи, как тебе Италия? Понравилась?
- Конечно, понравилась! – заметно повеселев, сказал Стефан. – Но родной Белвью уютнее.
- Ну, ты еще скажешь такое!
- Я серьезно. Да, Италия стоит того, чтобы побывать в ней…
- Но Белвью обеспечивает тебе то меланхолическое настроение, которое создает тебе тот уют?
- В точку! – щелкнув пальцами, подтвердил Стефан, уже чувствуя опьянение.
- Кстати, хотел еще спросить вот что, - с ехидным лицом начал Льюис.
Стефан заметил это, наблюдая пьяные глаза друга.
- Так, вот не надо! Я уже понимаю, о чем ты хочешь спросить!..
- Не понимаешь!.. – смеялся Льюис.
- Нет-нет! Понимаю!
- Так вот…
- Нет!
- Что «нет»? Ты просто ответь…
- Ну?
- Вот ты говоришь, Италия стоит того, чтобы побывать в ней. А госпожа Роккафорте стоит того, чтобы в ней побывать?.. – словно в нетерпении спросил Льюис, словно и вопрос об Италии он задал специально для того, чтобы подготовить этот вопрос.
- Иди ты к черту, Льюис! – весело сказал Стефан, ду-мая о том, что друг его не меняется.
Они заказали еще по одной. Стефан подумал, а сильно ли поменялся он сам за последние годы? И немного ли он выпил на сегодня? Завтра понедельник… Завтра ему придется вернуться к привычному раскладу дня…
Он признал, что немногое он поменял в себе… Но в жизни весьма может…
Морган Роттен © Богоубийство (2016-2017гг.)