Первые воспоминания детства расплывчаты и туманны. Помню, что, когда в дом приходили гости, я прятался от них под столом и потом неожиданно выползал оттуда, пробираясь через лабиринт чьих-то ног и плотно составленных стульев. Помню восторг первых самостоятельных шагов, бесчисленные падения, шишки на лбу. И несколько особо от всего этого — какую-то вселенскую скорбь. Куда-то мы идем, меня папа несет на плечах, вокруг полно народа. Многие плачут, некоторые ревут в голос. И над всеми нами и со всех сторон — гудки заводов, сигналы клаксонов. Вероятно, это был день смерти Сталина — 6 марта 1953 года.
Тысячи жителей города тогда собрались в сквере моторостроительного завода около памятника вождю, где проходил траурный митинг. Для большинства собравшихся смерть вождя означала крушение мира. Его имя ассоциировалось с победой над фашизмом. Его портреты висели в коридоре поликлиники, в кабинете врача и даже в городской бане. Он защищал народ от врагов. Их разоблачали, расстреливали, но они все множились и множились. Как же теперь без него жить? Кто будет выявлять врагов? Кто будет вести народ к победам? Страна осиротела…
Тревога за будущее надолго поселилась во всем городе, прокралась в наши коммунальные квартиры. Взрослые на общей кухне шептались о чем-то друг с другом, что-то утаивая от нас. Мальчики постарше хвастались нам, что скоро пойдут драться с капиталистами, и спорили между собой, кто был главнее — Ленин или Сталин.
Последнее заинтересовало и нас с Женей Шароновым, моим ровесником и соседом. Песни, восхваляющие вождей, изливались тогда из репродукторов ежедневно, а на новогодних утренниках деду Морозу со Снегурочкой наряду со стихами про елочку и зайчиков детишки обязательно рассказывали вирши о лучших друзьях всех детей — Ленине и Сталине. Их имена всегда стояли рядом. Вот мы однажды, уже году в 1955-м, и спросили у Жениного отца, дяди Сережи, кто из вождей самый главный.
Дядя Сережа был немного навеселе. В таком состоянии взрослые всегда словоохотливы. Он спросил у меня, знаю ли я, как и где умер отец моего папы? Я ответил, что это было давно, еще до моего рождения. Дядя Сережа помолчал, собираясь с мыслями, но про моего дедушку* ничего рассказывать не стал, а оглянувшись по сторонам, принялся рассказывать про то, какой большой и богатой была Россия до революции, как хорошо жили рабочие и крестьяне. Но тут в комнату вошла его жена, тетя Валя.
Она ужасно испугалась, стала ругаться: как можно детям такие вещи говорить — разболтают, а потом «суши сухари». В общем, разогнала нашу компанию.
Мы с Женей так и не поняли, кто из вождей главнее и при чем тут мой покойный дедушка, но уяснили другое — у взрослых есть от нас какая-то тайна. Кто ее выдаст, того заставят сухари сушить. Казалось бы, ну и что в этом плохого? Но обычно очень разговорчивый, смелый и сильный дядя Сережа почему-то не хотел сушить сухари и больше ни о вождях, ни о революции ничего не рассказывал. Пожалуй, для того времени и правильно.
* Мой дедушка Красавин Алексей Сергеевич был приговорен в ноябре 1941 года военным трибуналом войск НКВД Ярославской области к 10 годам лишения свободы с поражением в правах на 5 лет и конфискацией имущества.
В 1999 году я ознакомился с протоколами допросов и часть из них скопировал. Поводом к осуждению явились доносы соседей. Дедушке вменялись в вину его «антисоветские высказывания». Так в период выборов в Верховный Совет в декабре 1937 года он сетовал за разговорами на кухне, что народ лишен возможности выдвигать своих кандидатов, что опуская в урны бюллетени, мы исполняем роль курьеров, голосуем за тех, кого нам навязывают. В очереди за керосином, разговорившись с кем-то из знакомых, он выразил недовольство тем, что на все руководящие должности выдвигают только коммунистов, не считаясь с их знаниями и способностями руководить, утверждал, что рабочие при царском правительстве жили лучше.
В ходе допросов следователь вынудил дедушку «сознаться», что тот до революции был участником меньшевистской организации и выдавал полиции имена революционно настроенных студентов. На судебном заседании дедушка заявил, что не мог более выносить мучений — все имена «выданных» им полиции студентов, как и названия студенческих организаций выдуманы. В этой части трибунал дедушку оправдал — иначе, возможно, приговор был бы расстрельным.
Умер дедушка в Софийской тюрьме г. Рыбинска в 1943 году.
Иллюстрация: Рыбинск. Слева памятник Ленину на Красной площади. Справа памятник Сталину в саду 20-го завода (снесен в 1956 году)
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/10/08/453
Предисловие и оглавление: http://www.proza.ru/2018/10/07/1618