Юность прекрасна, юность мечтательна, юность наивна. Желание творить, парить, любить – вот это якоря для молодых. Ещё нет тяжести от того, что достижения, мечты, ради которых рвал жилы, быть может, предал самое дорогое – не оценено и отброшено своими же потомками. Когда жаждешь избавиться от привычных, дорогих сердцу вещей, только потому, что прошлое их гнило.
И даже нет, не так – всего лишь оттенок на них лежит, печать былых поражений, чужого прикосновения, чужих чувств. Когда суетишься, по молодости, боясь всего не постигнуть, не понять, не почувствовать. И всё так же в зрелости, бежать вслед своей весне, падая, сбивая колени и локти, вгрызаться в её следы и теребить в руках её уже пожухлые цветы.
Когда ещё веришь людям. Даже предавшим. Когда не уничтожаешь подарки неприятного человека, подспудно, даже неожиданно для себя, выказывая своё отношение.
Когда ещё не понимаешь, что людей, мнящих себя неудачниками – нельзя жалеть. Ибо они – не глупее, а опаснее вдвойне.
Когда ещё пугает мысль о том, что хороший человек – поймёт и примет. А если плох – то и чужой поступок ценою в жизнь – оценит на медяк.
Когда ещё не просишь извинения у близкого человека, когда тревожишься о нём.
Когда ещё не приходишь к едино верному суждению, что извечная потребность мужчины – защищать жизнь. Извечная потребность женщины – хранить её. И эти данности – не равны. Взаимодополнимы.
На что похожа скорбь? Когда не знаешь «где» и «как»... Когда в пути – не отвернёшь, ступив, внимая сердцу шаг – и вслед. Потребно то. А как иначе? Иначе – вовсе невозможно. А что останется? Страдать? Страдать?! Ни капли состраданья нет к другим. Но разве можно так? У кого выше горе? И шире, глубже то болото? Нет, не будет то. Страданья, что? Сердец хрустальных мелодичный звон, и детский смех вдали, за поворотом, и ожидание весны, когда посмотришь в милые глаза. Когда обнимешь тихо, и укроешь пледом. Когда коснуться можно чуть заметного в пыли перипетий следА, печати ног босых. И знать, тихонько улыбаясь, и вспомнить всё – закаты и рассветы, и робкий взгляд, и лёгкое прикосновенье пальцев на своих губах, и запах, что дарует робкую, но нежную защиту. И длинное в ночи молчанье, и даже, едва слышный рядом вздох. И долгий взгляд короткого прощанья. И ожиданья нескончаемая ночь.
Но так ли уж несчастлив тот, кто ждёт? Ведь каждый день иль каждый вечер возможна неожиданная встреча. И словно молния – единый миг, когда уж видит взор, а разум всё неймёт. И эти несколько шагов до губ соприкосновенья. Когда дрожат колени, и пальцы робкие касанье предвещают. …Конечно, будет, будет встреча. Да разве ж скорбь – молчанье, ожидание? Скорбь, конечно же, – надежда.
…Сейчас никакого восторга уже не было.
Всё было знакомо: и грязь дорог, и пыль обочин, и солнца жар и мрак безлунья, и хвои ласки по лицу, и шепот листьев у берёзы. И даже затхлость ветхого иль обжитого места. Всё пройдено, всё видено, измерено, просчитано. Оправданы или заклеймены все ожиданья. Восторга нет, нет ожиданий. Ровно всё. Жаль…, жаль, что впереди не будет новых начинаний, открытий нет, пожухли все мечты. Работа: «…нужно сделать». Непременно.
И вот, с оттенком безразличья, в пыли оставит след босая путника нога. А горизонт? Какая разница, где обозначится черта меж небом и землёй, где точкой станет солнце, даже, где росой напьется жадный до волнений, радужных надежд, усталый путник? Ныне? …Ровно всё. Ещё один раз выйти на дорогу. А почему бы нет? Ведь так знакомо всё: и пыль, и грязи слой не только на телах, – и в душах встреченных людей; и жадность, и порок. И безразличием отмечены сердца.
С уважением к читателям: представлены цитаты из романа "Эха: СЛЕД ВСЛЕД". (Три истории от Ангела-Хранителя. История третья)