Часть 1 здесь:
http://www.proza.ru/2018/10/05/42
Пеше-водный маршрут на Северном Урале, 1966 год.
Фото из интернета: гроза в горах. (В действительности было нечто пострашней, но заснять эту сумятицу вспышек у меня не получилось – кадры просто засветились).
В Сольве, мы познакомились с группой челябинцев. Они нас догнали, двигаясь по традиционному пути, в то время пока я бродил «по азимуту» по своим «нехоженым тропам». Шесть рослых спортивных девиц и два мужика. Кто-то окрестил девиц «амазонками», не помню уже, по какому поводу. Это прозвище к ним прилипло.
Они из П/Я «Челябинск-40», имеют приличный туристский опыт, приобретённый в походах по горам Южного Урала. На Севере они тоже впервые.
В П/Я они работают в НИИ МНСами, но о работе не рассказывали – секретность. Я-то знал, что это за ящик — побывал несколько лет назад рядом с этим городком в Касли. Наслушался там местных жителей. Так что вопросами амазонок не загружал.
А амазонки в дальнейшем на самом деле показали себя лихими и предприимчивыми. Вместе мы прошли до начала сплава.
Эти подруги решили примкнуть к нашей группе и совершить совместный переход через хребет, вместо пути по тропе в обход хребта. Тем более что подвернулась возможность идти налегке, забросив рюкзаки на вездеходе. Сопровождать рюкзаки, в том числе и наши, они возложили на своих мужиков: «они слабаки для горного перехода».
В этой группе все дела решали девицы, а их мужчины действительно не гляделись, оба были «на подхвате». Один был хмурый предпенсионный «ботаник», другой – рослый увалень лет восемнадцати, даже спавший в накомарнике. Заметно было, что они «наелись туризмом» уже на первых переходах.
Утром мы пошли на подъём. Рюкзаки должны были на вездеходе отправиться в тот же день на реку Кутим в сопровождении «слабаков».
Заменив движение по тропе на бросок налегке через хребет, девы не прогадали, так как испытали ряд незапланированных приключений, в какой-то мере эмоционально обогативших поход. А какой смысл в туризме без приключений?
Еще на подъёме к хребту увидали как геологи берут в шурфе пробу на золото, Покатали на ладонях серый шлих. остающийся в лотке после промыва, убедились в наличии в нём блестков золота.
Потом покатались на сохранившихся в распадках снежниках не тающих до очередных осенних метелей. А на перевале попали в жесточайшую грозу!
Гроза на горе была не запланирована, но с природой не поспоришь
Туча накрыла нас на гребне, засверкали молнии, хлынул ливень, сменившийся градом. Спускаться в этих условиях по крутому склону мы не решились. Пристроились в углублении и накрылись плёнкой.
Эй-баба-риба,бей-ду-ди-баба!
Поём мы в мажоре, а на душе - минор:
далёко - далеко ты, родимая Челяба,
сам чёрт сломает ногу среди этих - этих гор.
Эту, неизвестную свердловчанам песню во всю силу лёгких орут под натянутой плёнкой челябинские туристки. А по плёнке стучит град и в воздухе как электросварка шипят молнии и почти беспрерывно грохочет гром. Мы в центре грозовой тучи.
И не поймёшь, что владеет сейчас певицами – необузданная лихость или элементарный страх?
А испугаться есть от чего. Молнии не вспыхивают, не блистают в тёмном нутре облака, а будто висят над нашими головами, меняя ежесекундно яркость своих рисунков. Они рисуются не как в обычную грозу – вертикально из тучи к земле, а стелются горизонтально над плато перевальной седловины на уровне наших голов.. И сопровождаются не громовыми раскатами, а непрерывным треском.
Этот бедлам продолжался по времени не менее получаса. Может и короче, но мне так показалось – я ведь тоже труса праздновал. Но всё кончилось, туча соскользнула с перевала, утаскивая за собой и ужас грозы. Из под плёнки выползли побледневшие землепроходцы, только что побывавшие в аду.
Позже наши девушки списали у челябинских амазонок и остальные куплеты песни и даже узнали автора – Михаил Левин – бард и по совместительству известный на Урале альпинист, Мастер Спорта. Мой одногодок, к слову.
Напасти грозой не закончились, приключения продолжились. И чем дальше, тем более интересные.
За Главным Хребтом оказался его отрог, не обозначенный на наших убогих схемах. Он соединялся с хребтом перемычкой в виде неширокого покрыто мхами и ягелем плато, разделявшего истоки рек Б. и М.Поймеры и Лямпы. Плато было усеяно обломками оленьих рогов.
Пройдя плато преодолели голец отрога и и спустились в зону тайги. Отыскали журчащий под валунами ручеёк, вскипятили чай и с удовольствием расправились с сухим пайком, захваченным на этот переход.
. От хребта двигались по азимуту на устье Лямпы-Кутимской, где на наших схемах была обозначена изба егеря. Там мы должны были соединиться со своими рюкзаками.
До слияния Лямпы с Кутимом шли по реликтовой тайге, века не знавшей рубки.
На устье реки я вывел точно, но вот избы там не оказалось. И тропа здесь была уж ни как не для транспорта. А дальше всё пошло наперекосяк.
Пока гадали, куда подевалась изба, исчезли наши Галка и Белла. По отпечаткам на грязи тропы обнаружили, что они пошли дальше. Как выяснилось позже, они ожидали вот-вот выйти на избу и так этим увлеклись, что в разговорах прошли несколько километров, не замечая, что группа за ними не идёт.
Мало того, они и для нас устроили ребус. По тропе недавно кто-то прошёл и девицы старались не наступать на эти следы, чтобы идущие сзади видели, что тропа хоженная. Ребята же, рассмотрев эти не затоптанные следы сапог поняли: девиц ведут под конвоем сбежавшие из лагерей зэка. Такими страстями нас пугали ещё при подготовке маршрута и в дороге.
Я уже определил, что по такой тропке газушка-вездеход пройти не может, а значит изба где-то выше устья Лямпы. Направил всех вверх по реке, а сам с Колей Хайрутдиновым бросился вниз, искать пропавших.
Догнали мы девиц уже вблизи другого притока – Сурьи. Влепили по пощёчине (мысленно) и пошли назад. Наступала ночь.
В сумерках и группа встала на ночлег, так и не отыскав избу. Смешно, но до избы оставалось им пройти каких-то пару сотен метров. Наскоро соорудили бивак в ельнике у прибрежной поляны, натаскали дров и сидели голодные у костра, тоскуя по продуктам в рюкзаках, палатке и спальниках.
Мы с беглянками подошли уже во второй половине ночи, до рассвета успели попить кипяточка и часок подремать. А утром вышли к избе – уже обветшавшему кордону на западной границе бывшего заповедника. Но ни хозяина, ни вездехода с рюкзаками на кордоне не было. И обстановка и общее настроение соответствовали песне "Челяба" Я и закончу эту часть очерка куплетами этой песни:
И-и-измученные ноги несут меня куда-то.
В моём желудке пусто, а пересохший рот
хотел бы, да не может проговорить: "Ребята,
дурная голова ногам покоя не даёт!"
Измученные ноги, измученные плечи.
То холодуй собачий, то дикая жара.
А мы идём - скучаем, и подразвлечься нечем:
во рту ни крошки хлеба не было с утра!
Измученные ноги, шагать вам неохота.
Другое дело город, где пиво и трамвай.
А здесь начнётся скоро предсмертная икота!
Одно осталось: ноги протяни -ИК! - и помирай!
Каждый куплет сопровождался ПРИПЕВОМ, приведённом в начале очерка.
Продолжение в части 3:
http://www.proza.ru/2018/10/07/26