Хотелось бы навести порядок в этой одной из наиважнейших и запутаннейших научных тем, и, конечно же, выяснить их роль в природе и в человеческом обществе, как части природы; а также точно определиться насчёт их положения в общей архитектуре сознания.
В отличие от физики, где сначала экспериментально обнаруживаются парадоксы, а потом востребуется новая теория, в теме сознания аналитический подход может сразу раскрыть значительную парадоксальность относительно привычных суждений. И это потому, что в теме сознания достаточно много безосновательной болтовни, которая довольно быстро принимается как научная истина, а потом порождает безосновательные суждения, становящиеся привычными. В этой связи в теме инстинктов, как части сознания, нас будет ждать много сюрпризов, называющихся в науке парадоксами, но не объективными, как в физике, а антропогенными. И один из таких парадоксов — это неоднозначность врождённости инстинктов. Возможно, парадоксальным покажется и рассмотрение инстинктов у человека, причём, с акцентом особой важности в этом аспекте, к чему многие не привыкли.
Аналитический подход требует наличия основополагающей модели и строгой теории. В качестве основополагающего научного инструментария мы возьмём интеграционную модель сознания и теории, которые входят в её состав, начиная с теории уровневой организации сознания.
Да, вы не ослышались: теории, входящие в модель, в модель сознания. Сознание — это сверхсложный объект, поэтому он в теоретическом плане занимает особое место, и его модель объективно требует множества теорий, входящих в эту модель, что отличает данный предмет. В этом смысле фраза «теория сознания» является полным абсурдом, потому что объяснение сознания требует множества теорий, а не одной. И теория инстинктов — это одна из таких входящих теорий, но не общих и основополагающих, а частных.
МЕСТО И ФОРМИРОВАНИЕ ИНСТИНКТОВ В СТРУКТУРЕ СОЗНАНИЯ
Согласно интеграционной модели сознания, инстинкты безусловно принадлежат к его первому диапазону, т.е. к рефлекторно-интуитивному, состоящему из следующих уровней:
1. сигнальный
2. безусловно рефлекторный
3. реактивный
4.условно рефлекторный
5. действенный
6. сочетательный
7. впечатленческий
8. интуитивный
9. представленческий
Этот диапазон охватывает образы от нейронных сигналов до представлений. Другие два диапазона здесь не приведены в силу неактуальности в данной теме. Заметим только, что второй диапазон распространяется от представлений до личностей, а третий от личностей до этноса.
В приведённом диапазоне, как и во всех трёх, нечётные номера соответствуют образным уровням, а чётные — связывающим. Инстинкты в их первичном проявлении принадлежат к уровню реакций, которые образуются на основе объединения сигналов с помощью безусловного рефлекса, т.е. безусловно-рефлекторных связей. Говоря проще, инстинкты являются образным продуктом безусловного рефлекса. Почему?
Любой тип образа или любой образный уровень сознания может проявлять себя в трёх различных фазах: в фазе мышления, в фазе поведения и в фазе восприятия, как описано в интеграционной модели сознания. В фазе поведения безусловно-рефлекторный продукт проявляет себя как реакция, в фазе восприятия — как позыв, а в фазе мышления — как инстинкт, но только не весь инстинкт, а его первичная стадия. На этой первичной стадии любой инстинкт проявляет себя примитивно, и трудно отличим от того, что мы называем рефлексом, разве что некоторой пролонгированностью, характерной вообще для фазы мышления на любом из образных уровней. Гораздо большее продление во времени и участие в сложных жизненных обстоятельствах инстинкт приобретает на второй и третьей стадиях его формирования, т.е. при участии условного рефлекса и сочетательного, но только уже во всех трёх фазах: мышления, поведения и восприятия.
Так, касательно условного рефлекса, т. е. его продукта: и действия, и желания, и влечения подвержены присутствию инстинкта. И касательно сочетательного рефлекса, т.е. его продукта: и поступки, и переживания, и впечатления также вполне очевидно присутствие инстинкта.
Из этого видно, что инстинкты влияют на наши желания, переживания, впечатления, влечения... что соответствует интуитивной эмпирической истине и вряд ли у кого-нибудь вызовет сомнения.
После стадии условного рефлекса инстинкты доформировываются на стадии сочетательного. Так инстинкты заставляют нас переживать на своей третьей стадии формирования и выбирать на основе этого серию поступков. Кстати, и впечатляемся мы тем, что более соответствует нашим инстинктам
Для того, чтобы яснее разобраться в принципе действия инстинктов, нам необходимо ответить на три вопроса:
1. В чём состоит неоднозначность врождённости?
2. Почему одни и те же инстинкты ОТНОСИТЕЛЬНО одинаковы у разных особей одного вида?
3. За счёт чего инстинкты влияют на самые сложные наши жизненные проявления?
В ЧЁМ СОСТОИТ НЕОДНОЗНАЧНОСТЬ ВРОЖДЁННОСТИ ИНСТИНКТОВ?
Во-первых, если иметь в виду первичную стадию формирования инстинкта, то это аналогично срабатыванию безусловного рефлекса, как мы слишком привыкли говорить. На самом деле некоторое множество безусловно-рефлекторных связей соединяют некоторое множество нейронных сигналов в единую реакцию. По причине составной сути реакции они у нас происходят каждый раз с некоторым разнообразием и своеобразием, если внимательнее отнестись к этой проблеме. Мы каждый раз чихаем по-разному, хотя по одной и той же схеме, одёргиваем по-разному руку от горячего, по-разному проистекает оргазм. Всего этого нельзя не заметить, и это указывает на явно составной характер безусловного рефлекса, точнее образования его реакции. Другие доказательства можно прочитать в интеграционной модели сознания. Инстинкт же, как образ аналогичный реакции, но только не в фазе поведения, а в фазе мышления, имеет аналогичный составной характер.
Вот уже есть фактор отличный от врождённого. А, если учесть ещё что есть и стадии, зависящие от условного и сочетательного рефлексов, то врождённость инстинктов ещё более предстаёт неоднозначной. Самое парадоксальное состоит в том, что мы не можем ни отрицать их врождённость полностью, ни полностью признавать её. Врождённо зависимая компонента тут безусловно есть, но есть и вариабельно-ситуационная, есть воспитанная, как и наследственная. Т.е. присутствует тут залог и одинаковости инстинктов у животных одного вида (в том числе и у людей), а есть и своеобразие у каждого из них.
ПОЧЕМУ ИНСТИНКТЫ ОТНОСИТЕЛЬНО ОДИНАКОВЫ?
У всех животных, и у человека в том числе, инстинкты можно считать относительно одинаковыми в пределах одного вида. Тут у читателя возникнет сражу два вопроса: во-первых, почему у человека?; а во-вторых, почему одинаковы, если автор говорил о своеобразии внутри одного вида, и даже для одного и того же человека (животного) в различных ситуациях он может проявлять себя несколько по-разному?
Надо сказать, что данная работа об инстинктах и была затеяна ради инстинктов именно человека, так как эта тема чрезвычайно актуальна ввиду её запутанности.
Ну, а по-разному, это как, например, вы не встретите двух одинаковых деревьев. Скажем так, что инстинкты в пределах вида относительно одинаковы, поскольку всё относительно.
Заданность, конечно же, есть, поскольку есть врождённая компонента, и она создаёт биохимические и физиологические предпосылки к одинаковости, но существует и ещё одна таинственная компонента, обычно мало берущаяся в расчёт, это аспект параллелизмов развития, обеспеченных наличием одинаковых внутренних основ и одинаковости условий формирования. И, надо сказать, феномен параллелизмов может быть даже весьма чётким, зачастую наводящим даже порой на ложную мысль о полной заданности, хотя на самом деле заданности лишь кажущейся.
Т.е. параллельно у разных людей независимо друг от друга инстинкты могут развиваться как бы в одном и том же русле. Тогда они будут сходными на первый взгляд, и различимыми только на взгляд с художественным вниманием. Опять же, как в примере с деревьями: мы отмечаем одинаковость этих деревьев по видовым признакам, но художник различит их по композиции ветвей и прочего.
И, как мы видим в жизни, инстинкты действительно развиваются несколько по-разному у людей разных сословий, разных цивилизаций, разных эпох, разных национальностей и просто разных психотипов. Т.е. с одной стороны мы будем наблюдать мелкие различия, а с другой — глобальные сходства. И основное значение тут заключается просто в условиях среды формирования, в которых растёт, развивается и воспитывается индивидуум (особь). И вся объёмная социальная совокупность индивидуумов будет развиваться в параллельных условиях. В каждой из этих сред будут формироваться свои инстинктивные параллелизмы, но будут параллелизмы и общечеловеческие. И это одна из причин, почему инстинкты (особенно человеческие) не были чётко описаны и охарактеризованы. И это как раз вклад условных и сочетательных рефлексов в индивидуальное развитие инстинктов. Поскольку у представителей одной и той же социальной среды будут присутствовать одни и те же условные и сочетательные рефлексы (скорее во многом сходные), то и инстинкты в своей сложной фазе развития будут формироваться почти одинаковыми.
Если брать пример из совершенно другой области, из биологии, то тканевые сходства, как и сходства органов порой весьма путали эволюционистов прошлого в отношении некоторых видов животных, когда родство происхождения лишь казалось, но в отдельных случаях на поверку оказывалось ложным, потому что животные со сходными органами могли принадлежать даже разным эволюционным ветвям. Так глаз осьминога и глаз млекопитающего имеют много сходства. Так что, научно изучая системность в широком смысле слова, нельзя сбрасывать со счетов эти параллелизмы. И в отношении развития инстинктов у людей происходит тоже самое, т.е. на сходной основе, в сходных условиях развиваются сходные инстинкты, хотя могли бы быть и не очень сходными, попади эти люди в разные условия развития. Но, надо сказать, что когда профессионал отбирает себе щенка для своих профессиональных надобностей, он смотрит именно на своеобразие инстинктивных акцентов в одном и том же помёте, хотя, конечно же, общий набор инстинктов безусловно одинаков.
ЗА СЧЁТ ЧЕГО ИНСТИНКТЫ ВЛИЯЮТ НА САМЫЕ СЛОЖНЫЕ НАШИ ЖИЗНЕННЫЕ ПРОЯВЛЕНИЯ?
Но полная генетическая заданность не может иметь место в отношении инстинктов, потому что безоговорочно легко можно себе представить только заданность биохимическую, так как она определяется генетически довольно ясно, но невозможно генетически задать реакцию на форму тела, характер голоса и его интонации, как и на другие жизненные проявления того же порядка сложности. И, если взять за пример сексуальные инстинкты в силу их более простого рассмотрения, то становится очевидным, что психические реакции на формы женского тела — это продукт далеко не только безусловного рефлекса, а ещё и условного и сочетательного, потому что реакция на феромоны постепенно сопрягается и с формами тела, и с характером голоса и с типом поведения, как и со многими другими проявлениями, когда мы видим, например, что объект противоположного пола с нами, что называется, заигрывает, а мы инстинктивно на него (объект) реагируем. Это может быть задано только опосредованно с участием более сложных рефлексов и с участием закона параллелизмов. Т.е. в этом последующем развитии инстинкта в нашей психике, да и в психике других животных тоже, кроме безусловного участвуют ещё два рефлекса: условный и сочетательный. То, что дело доходит до сочетательного, свидетельствуется тем, что возникает очевидная привязка к сложным формам и к динамическим процессам, кои недоступны для условного рефлекса, не говоря уже про безусловный, которому доступны только прямые природные запахи и непосредственная тактильность. И эта зависимость инстинктов от более высоких рефлексов поднимает инстинкты до уровня так называемой духовности, если эти инстинкты получают поощрения.
И надо сказать эти закрепляющие поощрения на стадиях условного и сочетательного рефлексов действуют по-разному. Условный рефлекс действует всегда примитивно, и свет лампочки перед самой кормёжкой непосредственно «приучает» к реакции на постороннее воздействие по схеме пища-лампочка-слюна по-павловски. Так условный рефлекс у человека может закрепить инстинкт касательно формы тела. Но, что касается ритуального поведения, кокетливости и тому подобных сложных явлений — это уже явное влияние сочетательного рефлекса. В каких-либо изолированных племенах, наверное, и сегодня можно встретить весьма искусственное изменение форм тела и положительные реакции на них у соплеменников, в отличие от нас, людей другой цивилизации. И их ритуалика брачного поведения, как уже проявление сочетательного рефлекса, тоже может быть другой.
Но инстинкты, как мы уже говорили, могут влиять и на так называемые духовные стороны человека, если не брать в расчёт гуманистов и посмотреть с природной точки зрения, например, на функции совести, кои наследуются и ни в какую не поддаются воспитанию у некоторых индивидуумов. А других, глядишь, и воспитывать почти не надо, т.е. им и не надо зачитывать список заповедей, потому что они и так не будут делать этих нехороших вещей.
Зверь также проявляет качества близкие к так называемой человеческой духовности, когда не трогает чужих детёнышей, а порой и спасает их от голодной смерти; когда испытывает благодарность, например, к человеку и контактирует с ним. Это речь идёт об инстинктах социальной группы, инстинктах сложных, инстинктах, регулирующих социальное поведение в стаях и в обществе (где разницы большой нет). Культура поведения в стае волков и в обществе людей различаются не так уж сильно, как считают гуманисты, и это потому, что даже культура в пресловутом человеческом обществе тоже определена инстинктами, как некими простыми директивными посылами. Конечно, культура и совесть отнюдь не сводятся к одним только инстинктам, но во многом предопределяются ими, инициируются, без чего они не работали бы, как бывает у некоторых человеческих особей с соответствующими генетическими дефектами.