"ДОМА Я ДОСТАТОЧНО МИЛЫЙ И ПЛЮШЕВЫЙ"
14 мая на рязанской сцене – в клубе «Дип» - раскачивала мир группа «Ария». К большой радости поклонников, наш город попал в большой юбилейный тур коллектива. В этом году живая легенда русского «хэви металл» отмечает 30-летие. И в каждом городе, на любой площадке – полные залы, сумасшедшие эмоции и работа на разрыв. Уже за час до начала выступления на танцполе было не протолкнуться – юноши, девушки, бородатые дядьки и даже бабули в металлюжных прикидах, прямо скажем, редкие гости ночных клубов. Пока публика ждала своих героев, «Комсомолка» пообщалась с самым молодым участником «Арии» - вокалистом Михаилом Житняковым. Придя в группу пять лет назад, он настолько быстро сросся с коллективом, стал частью этой живой легенды, что даже поклонники со стажем признали за ним право исполнять песни предыдущих вокалистов.
Наш разговор с Мишей получился душевным и теплым, и он совсем не о работе...
«Я всегда считал себя человеком предсказуемым»
- Михаил, уход с «нормальной» работы в «Арию» стал неожиданностью для ваших родных и, наверное, довольно спонтанным решением для вас самого. Спонтанность – это ваша сильная сторона?
- Я всегда считал себя человеком предсказуемым, и все самые серьезные решения были взвешенными. А это была, пожалуй, самая большая авантюра в жизни - пусть простят меня «арийцы» - взять и в одночасье поменять свой привычный уклад на новый, который действительно давал больше неопределенности, чем каких-то предсказуемых благ. Как могло все дальше пойти, одному богу было известно. Поэтому на сегодняшний момент это первое и единственное авантюрное решение в моей жизни.
- Как думаете, возраст может стать преградой для неожиданных решений?
- Я считаю, что расчетливый человек в 20 лет такой, и с возрастом не изменится. А если человек с пиратским складом характера, каждый день готов открывать для себя новые краски жизни, то, по-моему, даже на закате лет он таким и остается. Думаю, это все-таки присуще черте характера, а не возрасту.
- Увы, но большинство людей, жалующихся на плохую судьбу, в глубине души хотят, чтобы жизнь как можно реже давала им возможность выбора. А вас жизнь балует подобными возможностями?
- Абсолютно на сто процентов считаю себя счастливым человеком. И как раз история с «Арией» - наверное, самое яркое тому подтверждение. В остальном в моей жизни были моменты, когда некое провидение подсказывало решение, и даже не то что бы мне приходилось выбирать, а как-то все выстраивалось в логическую цепочку настолько, что я просто следовал этим знакам.
- Бывало, что вы верили в себя, в свою идею, когда другие крутили пальцем у виска?
- Ну (смеется) опять же, чего далеко ходить. Было очень много сомнений у моей семьи, не по поводу статуса группы или финансовых вопросов. Речь шла о том, насколько все это для меня, насколько я сам смогу реализоваться. Но я для себя вопрос немножко по-другому ставил: такие предложения поступают к людям далеко не каждый день, а кто-то их ждет всю жизнь и не получает. Поэтому лучше что-то сделать и жалеть об этом, чем не сделать и жалеть об этом всю жизнь. Этот девиз можно где-нибудь выгравировать.
«Я могу себе позволить спокойно пройти по улице»
- Вы – человек немедийный и достаточно закрытый. Вдруг свалившаяся на вас известность стала страшным сном? Вы ее ненавидите, смирились или научились получать от нее удовольствие?
- Да нет, страшного сна не получилось, и в то же время и не скажу, что резко пришла какая-то эйфория по произведенному эффекту. Сказывается все-таки, что у нас тяжелая музыка находится в некоем андеграунде, несмотря на то, что мы ездим с концертами по всей стране и собираем залы не меньше, чем представители популярной сцены, которые не вылезают из «ящика». При этом я, как и прежде, могу себе позволить спокойно пройти по улице. Были моменты, когда узнавали, спрашивали автограф, но ничего, кроме приятных ощущений, это не вызывало. Сказать, что я как-то ограничиваю свою свободу частной жизни в связи с этими обстоятельствами, абсолютно нельзя.
- Ну в ящик-то вы все-таки попали... Я имею в виду исполнение песни «Точка невозврата» в праздничном концерте в честь Дня космонавтики на Первом канале. Какие были ощущения?
- Ощущений было много. Одно ощущение дополнялось другим. Буквально накануне группа «Ария», прежде чем поучаствовать в протокольном мероприятии с концертом в Кремле и попасть на первый федеральный канал – для группы это было впервые – была в гостях на передаче «Соль». И мы как раз поднимали эту тему. И с легкой руки Володи (Владимира Холстинина – Прим. ред), который посетовал, что в нашей стране тяжелая музыка не попадает на радио и ТВ, нам поступило такое предложение, от которого глупо было отказываться. Это была очень хорошая возможность выступить перед абсолютно не нашей аудиторией. В зале было много уважаемых и заслуженных людей, среди которых немало Героев России. Выступать перед такой аудиторией было вдвойне приятнее. И, чего уж греха таить, праздничный концерт в прайм-тайм в субботу. Думаю, многие, может быть, открыли для себя группу, а кто-то вспомнил ее и узнал, что она на сегодняшний день продолжает активно работать.
- Тот отклик, который вы получили от новой публики, наверное, отличается от того, что вы получаете от фанатов на рок-концертах?
- На рок-концерте всегда есть диалог с публикой. Во-первых, когда ты выступаешь перед людьми, которые приходят конкретно на тебя. Чувствуется мощная поддержка, нам подпевают и поют целые куплеты. А здесь же было понимание, что мы работаем перед аудиторией, которая, мягко говоря, далека от рок-музыки. Кроме того, мы выступали с относительно новой песней, выпущенной в конце 2014 года – и был минимум шансов на фидбэк (с англ. отклик – Прим. ред.), ту самую поддержку. Но среди зрителей, к нашему удивлению, были замечены люди, которые подпевали. Зал очень тепло нас принял. Когда песня закончилась, мы слышали если не овации, то достаточно громкие аплодисменты. Это произвело приятное впечатление, конечно.
«Я сочинял текст к своей версии «Точки невозврата», но до его оценки дело не дошло»
- Раз мы заговорили о песне «Точка невозврата»… Вы впервые выступили в качестве композитора. Кроме нее, что-то еще сочинили с тех пор?
- Да, это был мой дебют. Я вообще начал заниматься попытками музицирования с точки зрения творчества, придумывать что-то, поздно. Если «Точка невозврата» в виде песни вышла в 2014 году, то сама разработка мелодии пришла мне где-то за полтора года до этого. Она была практически первая, на самом деле с того времени много чего удалось в виде каких-то музыкальных зарисовок – не хочу их называть ни в коем случае песнями. Песни – это некий мощный и полноценный продукт, который включает в себя большую работу и над текстом, и над музыкой, и над аранжировками. Только после этого сочиненное произведение можно называть песней. То, что мне удалось сделать к тому моменту, были такие вот зарисовочки. И одна из этих зарисовок приглянулась Виталию (Дубинину – Прим. ред.). Он привнес в нее свое звучание, свою идею, движение - удалось получить некую музыкальную форму, которую мы отдали Маргарите Пушкиной. И она уже довела ее до того, что на сегодняшний день могут услышать наши поклонники.
- Как к вам приходят ваши лучшие идеи?
- Я вообще никогда не считал себя творческим человеком…
- Стихи в юности не писали?
- Писал, но знаете, я достаточно критично относился и до сих пор отношусь к своему творчеству. Не всегда четверостишие, которое имеет рифмы на конце, можно назвать громким словом «стихотворение». Иногда это просто... словоукладывание. Поэтому, конечно же, попытки были. И более того, когда я пытался заниматься придумыванием музыки, я, в том числе, ставил и такую задачу перед собой – написать именно текст песни на свою разработанную рыбу. Если до конца раскрывать карты, когда я начал сочинять текст к своей версии «Точки невозврата», то она по смыслу очень пересекалась с известной песней группы «Ария» «Штиль», и дело даже не дошло до оценивания качества получившегося у меня зарифмованного текста. Просто, зачем группе две песни на одну тему?
«Харизма – это не про меня»
- Вот если бы вам сказали «Миша, твоя жизнь продлится на два года, но ты обязательно должен научиться за это время чему-то новому», чему бы вы посвятили это время?
- Я так хочу овладеть английским языком на хорошем уровне, чтобы чувствовать себя как рыба в воде. К сожалению, и в школе, и в институте я учил немецкий язык. Но в какой-то момент понял, что тяготею к английскому и даже владею каким-то словарным запасом, но я в свое время упустил базу. Разумеется, когда я бываю за границей, то какие-то простейшие вопросы могу задать, но меня всегда одолевает паника от мысли, что я не готов услышать ответ. Иностранцы быстро говорят, и потом собеседник может ответить словами, которые мне неизвестны. Если говорить о музыкальном развитии, то я продолжаю заниматься вокалом, и открываю для себя какие-то новые вещи. Мой прежний преподаватель Екатерина Юрьевна Белоброва уехала за границу и активно преподает через интернет, а я уже два года занимаюсь у ее ученицы Татьяны Шуруповой. Она очень приятный позитивный человек, отличный профессионал своего дела, несмотря на юные годы, и надеюсь, что это сотрудничество будет продолжаться.
- Как человек харизматичный, скажите мне: харизма артиста — это легко? Все дело в гримерах, костюмерах и продюсере, который говорит, что делать? Или это нечто врожденное?
- Спасибо! Мне лестно слышать именно такие отзывы. Но когда я начинал свой творческий путь в легендарной группе, мне всегда казалось, что харизма — это не про меня. Все остальное подкачать можно: натаскаться в плане вокального диапазона, можно просто научиться хорошо петь, а что касается харизмы - ее нарастить нельзя. Она либо есть, либо нет.
В этом году я праздную пятилетие моей работы в коллективе и могу сказать, что моя уверенность в себе с тех пор значительно приумножилась, она позволяет мне быть самим собой на сцене. Если раньше я был несколько зажат, пытался соответствовать, то сегодня я уже знаю свои возможности и чувствую себя более свободно.
Что касается харизмы, то тут вопрос спорный. Есть у много людей с харизмой, у которых она просто выпирает. Если брать великих людей, например, Высоцкий. Считаю его суперхаризматичным человеком. Мне в принципе Высоцкий нравится - как человек, как актер. И он всегда очень скромно отзывался о своих музыкальных способностях, например, называл себя не певцом, а исполнителем. Но насколько человек мог привнести в свои произведения нерв! Это не каждому дано. Когда говоришь о таких харизматичных людях и пытаешься хоть немножечко сопоставить с ними себя, думаешь: «не-не-не, ни о какой харизме речь вообще не идет».
- На сцене у вас такой брутальный образ. И работа в стиле тяжелой музыки, и репертуар группы способствует. На ваше поведение в семье, в жизни этот образ как-то повлиял?
- Нет, дома я достаточно милый и плюшевый. Если отталкиваться от отзывов моих близких и друзей, я мало в чем поменялся. Видимо, потому что достаточно поздно окунулся в это испытание медным трубами. И зачастую, может, даже чересчур простовато себя веду. Друзья, если подтрунивали надо мной раньше, то и сейчас это делают. Я абсолютно нормально на это реагирую. Но сказать, что я вообще не поменялся, тоже нельзя. Изменения какие-то происходят, но они не радикальные. Возможно все произошедшие изменения продиктованы возрастом, приходит некое взросление.
«С друзьями мы можем активно спорить, но при этом мы остаемся друг другу интересными»
- Вы устраивали хоть раз в своей жизни генеральную уборку — «выбрасывали» ненужных людей из телефона, соцсетей и жизни?
- Ну это происходит перманентно, не систематически. Я не ставлю задачу — сегодня я чищу телефон, завтра кого-то убираю из списка друзей в соцсетях. Как я уже сказал, я мало поменялся как человек, и люди, с которыми я общался до истории с «Арией», остались рядом со мной. «Ария» почти никак не повлияла на круг моего общения, разве что большее количество людей теперь испытывают интерес ко мне в связи с моим приходом в группу. Что касается моих старых знакомых, если я с человеком учился в школе или институте, мы встретились — мне меньше всего хочется отвечать на кучу набивших оскомину вопросов, связанных с «Арией». Да, конечно, я с удовольствием вкратце расскажу об этом, и мне хватит 5-10 минут, но если в нашей сегодняшней встрече мы забудем, какими были до этого друзьями, будем разговаривать только о музыке, наверное, этот человек перестанет мне быть интересен. От друзей ждешь немного другого.
- Если говорить о мужской дружбе, как вы думаете, она может быть молчанием, тишиной или это всегда громко, весело, по-русски?
- В дружбе не это самое главное. На мой взгляд, ее суть в эмоциях, которые люди дают друг другу, во взаимном интересе, а как это достигается, тишиной или бурным общением, на самом деле неважно. Ведь иногда можно оставаться с человеком в хороших, приятельских отношениях, но при этом отдаляться. И когда спустя продолжительное время ты вновь погружаешься в это общение, то понимаешь, что прошло слишком много времени, и хотя мы и соскучились, насыщение друг другом происходит слишком быстро. А дружба, по мне, это такой неиссякаемый фонтан абсолютно разных эмоций, причем я со своими друзьями могу активно спорить, порой даже ругаться, но при этом мы остаемся друг другу интересными.
- У вас есть такие друзья?
- Есть, конечно. Эти люди прошли со мной путь от школы и до сих пор остаются рядом. С ними я могу быть собой, где-то дурачиться, где-то отпускать ситуацию, полностью им доверяя.
«Когда я читал «Пионеров-героев», у меня сердце замирало от стрекота автоматов»
- Кем были герои ваших любимых книг? Какие идеи, события, вычитанные из книг, вас завораживали в детстве?
- На меня в детстве всегда производили огромное впечатление истории про войну. Тогда видеомагнитофонов не было. И когда в преддверии 9 мая начинали показывать фильмы про войну, меня было не оттащить от телевизора. Если говорить о книгах, то в конце 80-х годов была такая серия «Пионеры-герои» - я учился классе в третьем. Это был короткий формат: описывался подвиг, рассказ сопровождался красочными картинками. И с тех пор мне очень нравятся сюжетные моменты в книгах, когда есть описание баталий, военных операций.
- Вам нравилось именно описание битв или психологический момент выбора, перед которым часто оказывались герои таких произведений?
- Когда я читал «Пионеров-героев», у меня сердце замирало от стрекота автоматов или описания какой-то схватки. А уже во взрослой жизни, например в книге «Момент истины», по которому сняли фильм «В августе 44-го», уже было интересно именно мышление разведчиков, как они выслеживали группу диверсантов. Эти моменты вышли на передний план, конечно. Наше детство еще застало то время, когда дети сначала читали книги, а потом с друзьями проигрывали их сюжеты во дворе...
- Сегодня все игры переместились в планшеты и телефоны. Гаджеты — это современные кроличьи норы, в которых люди теряются. А вы сами много времени проводите в них?
- К сожалению, да. Я думаю, что это такое веяние времени. Мы, конечно, группой все также можем проводить время в живом общении, но так или иначе все равно начинаем свой путь с открытия своих гаджетов и пролистывания новостей...
- Если вас попросят дать определение картины прекрасного, что представится в вашем воображении? Что радует вашу душу?
- В свете последних событий хочется сказать: лишь бы не было войны. Пусть сегодня на территории нашей страны мирное небо, но все шатко. Когда появляются дети, особенно остро начинаешь это воспринимать. Здесь очень тяжело оставаться безучастным, все равно пропускаешь через себя. История уже не раз преподавала нам уроки, и как показывает практика, человечество ничему не учится. Зачастую миром правит какой-то подковерный капитал, который толкает простых людей на все эти конфликты.
Для меня картина из моего детства: начальная школа, перестройка только-только началась, 88-89 годы, я все лето мог проводить у бабушки. И я не видел у нее никаких финансовых проблем, она была рядовым работником в свое время и получала пенсию, соизмеримую тогда со средней заработной платой по стране. Она могла позволить себе сидеть дома, и не было никаких обстоятельств, которые бы гнали ее на работу. Время у бабули было беззаботное, помню, что и погода всегда была хорошая, независимо от того, ненастье на улице или солнце. И если говорить о картине прекрасного, то это картина из моего детства...
После беседы Михаил убежал готовиться к выступлению. И через несколько минут «Ария» в который раз показала всем: для настоящего творчества и таланта нет возрастных рамок. И 30 лет может стать отличным плацдармом для нового рывка вперед.