В отличие от многих моих сверстников и в школьные годы, и позже я никогда не был фанатом, болельщиком какого-либо вида спорта и считаю чистый «фанатизм» людей, которые сами спортом не занимаются, а болеть на стадионе или у телевизора любят, проявлением лени: кажется им, что таким образом они приобщаются к спорту, к чужой спортивной славе.
Должен оговориться, что я люблю смотреть репортажи о спортивных состязаниях, особенно по борьбе, боксу, фигурному катанию, биатлону, но не все подряд, а такие, на которых решается вопрос о первенстве на важных международных состязаниях. Тогда я болею за «наших», раньше советских, а теперь российских спортсменов.
В институте на втором курсе у нас появился новый преподаватель физкультуры по фамилии Кагарманов. На первом же занятии он выстроил нас в зале и, расхаживая вдоль строя, вызывал по одному, визуально оценивал наши физические данные и объединял в группы для занятия каким-либо видом спорта.
Я вместе со своим школьным другом Ренатом попал в секцию самбо. Занятия проводил сам Кагарманов, но скоро выяснилось, что приемы борьбы он знает не очень твердо. Поэтому, освоив, в основном, приемы падения, мы перешли в спортобщество «Динамо», где вел занятия ученик родоначальника самбо Харлампиева по фамилии, кажется, Купцов.
После нескольких месяцев тренировок мы уже участвовали в городских и республиканских соревнованиях самбистов. В пятидесятые годы борьба самбо еще не получила широкого распространения, и участников соревнований было немного. Чтобы они были представительными, привлекали вольников, и даже борцов классического стиля (теперь греко-римская борьба).
Схватки последних с самбистами были довольно забавными. Один раз я наблюдал схватку двух «классиков», не выучивших приемов самбо и даже плохо усвоивших правила борьбы. Запомнив, что за бросок на спину засчитывается очко, один из борцов, положив соперника на лопатки, стал поднимать его, держа за халат у груди, опуская снова раз за разом на спину и считая, что этим зарабатывает себе очки.
Я боролся в среднем весе и на одних республиканских соревнованиях занял призовое третье место при четырех участниках. Двоим я проиграл, а у одного, надзирателя Таштюрьмы, выиграл по очкам.
Одним из поборовших меня был старший из трех братьев Аблаевых, сильных борцов-вольников, крымских татар. Со средним Аблаевым - Рифатом боролся Ренат и одолел его, как и остальных соперников в своей весовой категории, став чемпионом Узбекистана.
Не помню, на каких соревнованиях мы еще с одним борцом средневесом решили перейти в следующую весовую категорию, где был всего лишь один участник. Мы съели с ним целый арбуз весом кг на пять, и хотя нам оставалось до пограничного веса по несколько сот граммов, судьи разрешили перейти нам в полутяжелый вес, сделав возможными соревнования во всех весовых категориях. Я опять был третьим, но на этот раз место не было призовым.
В конце концов, в одной из схваток Аблаев растянул мне плечевой сустав. Из соревнований я выбыл и в течение нескольких дней, проснувшись, не мог подняться и сесть в кровати из-за мучительной боли в плече. Чтобы не звать родителей на помощь, я сползал с кровати на пол, а потом, упираясь правой рукой о кровать, вставал и потихоньку одевался. Хорошо, что пострадала левая рука, я мог писать, чертить, и на учебе травма не отразилась.
Понемногу я возобновил тренировки. На пятом курсе, когда началось дипломное проектирование, я перестал заниматься борьбой. Применять в жизни приемы самбо мне не пришлось, но развитые этим видом спорта сила и быстрота реакции мне были полезны.
Когда мне исполнилось 16 лет, отец подарил мне двустволку 16 калибра Ижевского завода. Я вступил в Общество охотников, что позволило мне покупать в магазинах снаряженные патроны или порох, гильзы, дробь и капсюли и снаряжать патроны самому. Ружье доставило мне много радости, я охотился в окрестностях Ташкента на диких голубей — сизаков, на озере Ачи-куль на уток, в горах на горных куропаток - кекликов.
При поездках в горы я брал с собой кроме патронов с дробью, картечь и пули-жаканы в расчете на крупную дичь — зайцев, сурков, барсуков, медведей, козлов, и хотя они мне встречались, трофеями не становились. Не помогало и участие в охоте с бывалыми охотниками.
Не могу похвастаться и успехами в рыбалке, да я ею никогда и не увлекался.
Наверно, нужно сказать и об одном очень распространенном увлечении многих мужчин, мотоциклах и автомобилях, не ставшем увлечением для меня. В шестидесятые годы приобретение автомашины для советского человека, хотя и оставалось проблемой, но вполне решаемой.
Одни, скопив за несколько лет необходимую сумму, приобретя «Москвич», или даже «Волгу», использовали машину, как говорится «на все сто», для других она была символом престижа или средством вложения денег. Начальник нашей экспедиции свою «Волгу» все время держал в гараже и лишь по выходным выводил из стойла, любовно протирал от пыли, изредка выезжая в ресторан, или в гости.
Меня автомобиль не привлекал, и я его никогда не имел, хотя отец не раз предлагал свою помощь в его приобретении. Правда, в период работы в Табошаре я ходил некоторое время на курсы автолюбителей, но мне это быстро наскучило, и я курсы бросил.