- Какой он козел! Такая скотина!
Катя металась у меня на кухне, хватаясь время от времени за голову, и пересказывая мне все подробности свидания с Максимом, который оказался еще той сволочью.
- Я только пол дня убила на то, чтобы высушить волосы, - и она засмеялась. – Если бы Юлька меня сейчас слышала, она бы сказала, что я дура.
- Она тебе действительно это скажет, когда приедет, - поддакивала я, щипая булку. – Она тебе быстро истерику закатит! Ну и что в конце было?
- А ничего! – она остановилась, встала в позу «руки на пояс, спина ровно». – А я как плесну ему стакан апельсинового! И спасалась бегством от летящих вдогонку матюков!
Как мы с ней хохотали! Мне хватало лишь одного раза на нее глянуть, чтобы вновь закатится! Ну какая она у меня чудная!
- Так где ты была-то? – подозрительно спросила она, обмахиваясь свежим выпуском «Комсомолки».
- У Зика ночевала, - я отхлебнула из чашки. – Пошла гулять, чтобы скрасить одиночество без тебя, а он возле «кирпички», напугал. Пошли пельмени варить. Ну, так я и осталась. Ночью упала с матраса.
- Какого матраса?
- У него вместо кровати – надувной матрас.
- А-а, - она подозрительно на меня посмотрела.
Я покачала головой и закатила глаза, и она опять засмеялась.
- Люблю, когда ты так реагируешь на мои подозрения, - сквозь смех выдавила она. – Знаю я тебя. Сама такая же. Вот стаканами с соком и защищаюсь ото всяких бабников, - а потом подумав, добавила. – Вот только Сережа совсем другой.
- Да ну их, этих мужиков! – я хлопнула ладонью по столу. – Сегодня устроим вечер без них. Собирайся!
И я, кинув в нее полотенце, поскакала наверх.
- Чего? Куда?
- Иди домой за своим платьем! – крикнула я ей сверху. – Оно должно видеть вечер получше, чем вчера!
Я больше, чем уверена, что оставшись одна внизу, она скривила мне рожицу, но входная дверь все же хлопнула.
Весь день мы провели за важным делом – красили ногти. Ближе к вечеру Кате позвонила ее подружка – Люда.
- Можно она к нам придет? – зашептала она.
Я кивнула – мне не жалко. Через пол часа внизу постучали. Я с чалмой на голове поскакала открывать дверь. На пороге стояла маленькая девчушечка азиатской внешности.
- Привет.
И голос такой мультяшный.
- Я Люда, - скромно заулыбалась она.
- Проходи, не стесняйся, - я посторонилась. – Я - Эля. Пойдем ногти докрашивать.
Она запорхала следом. Наверху Катюха уже распевала во всю «Макарену». Десять минут визгов – как будто они так давно не виделись!, и прихорашивания продолжились.
Наконец-то мы были готовы. Смешно так – пол дня в пустую. Вызвали такси и поехали в этот окаянный «Максимум», условившись девичник соблюсти до конца.
Плясали мы так, что все окружающие от нас шарахались во все сторон, но нам того и надо было.
- Убейте меня! – простонала мне в ухо Люда, поворачивая куда-то в сторону.
За барной стойкой в гордом одиночестве восседало его Длинноволосое Величество. Чтоб его! Я махнула рукой, сделав вид, что мне все равно.
Заиграла медленная музыка, и мы направились за свой столик, где стояла ваза с фруктами и бутылка белого – девичник же, как никак.
- Разрешите?
Я с прыжка обернулась. О, Господи! Умереть не встать! Он!
- Я не танцую.
Где во мне столько яду в ту секунду взялось? Сырный умник, тоже мне!
Он мило улыбнулся и протянул свою ручку Люде. Та вся аж растаяла, и невинно хлопая ресницами, уплыла за своим спутником на танцпол.
- Вот гадина!
Я второй раз подпрыгнула – Катя стояла так близко и так громко возмутилась.
- Пошли! – она меня потащила за руку к столику. – Я ей еще припомню! Танцевать она ускакала! Репетиций ей мало!
Мы пили вино и вовсю ругали всех присутствующих в клубе, мужикам попадало больше всего. Хохотали мы с ней совсем уж несдержанно. Но как нам было весело!
- Коктейль от заведения!
Услужливый официант поставил перед нами два бокала. Катя скривилась:
- Был уже такой коктейль в прошлый раз!
Но мы выпили. Танцевать мы больше не пошли – зал и так неуверенно плыл перед глазами. От смеха уже кололо в боку, но мы не останавливались.
За барной стойкой я приметила еще одну одинокую личность. Русоволосый парень, в черном пиджаке, сидел к нам спиной и рассматривал все через зеркальную часть бара. Он был самый обыкновенный парень, как и десяток присутствовавших, но взгляд постоянно за него цеплялся.
Людка с его Сиятельством отжигала песню за песней. Смотреть на них мне было неприятно. Но я ждала момента, когда он снимет свой пиджак и покажет свою спину – мне нужно быть уверенной, что я действительно видела татуировку, чтоб ей пусто было.
- Не могу на это смотреть! – и, застонав, Катя потащила меня к выходу.
И надо ж мне было возле бара зацепиться каблуком за ножку стула! Поддав локтем парня в черном пиджаке, я удачно приземлилась на соседний табурет.
- Привет!
И мы с Катей как грянули! Ненормальные, честное слово! Нас запомнили, скорее всего, абсолютно все присутствовавшие! Парень недоумевающе на меня посмотрел, а я, складываясь пополам, последовала за Катей к выходу. Видимо, все подумали, что мы ну очень здорово перебрали со спиртным, но, сколько я нас знаю – мы всегда такие безбашенные когда вместе, какое там спиртное!
- Элька! Это кошмар! – она выла, стоя посреди улицы. – Я больше с тобой никуда не пойду!
- Да ладно тебе, - я поправила ремешок на платье и мы с ней уверенно зашагали домой.
Через сотню метров возле нас притормозила шестерка, цвета Кармен.
- Это такой новый способ знакомиться? – парень, выгнув брови, смотрел на нас через опущенное стекло.
- Это вы про себя сейчас? – я прикинулась, что недогоняю – это был тот, к кому я так удачно приплюхнулась у бара.
- Как вам только вино продали, - хмыкнул он.
- Да мы по жизни такие, - Катя тряслась от сдерживаемого смеха, еще крепче вцепившись в мою руку.
- Я так и подумал, - кивнул он. – Садитесь ,что ли подвезу вас.
- Мы гуляем, - я отмахнулась от него.
- Как хотите, - и он поднял стекло, но никуда не уехал.
- Мистер Черный Пиджак, - я заговорщеским шепотом прохихикала. – Он нас преследует.
- Да ладно, пусть, - Катя откинула назад свои роскошные волосы и до самого моего дома мы с ней не разговаривали.
Красная шестерка никак не хотела от нас отставать.
- Может он маньяк?
- Ага, именно он. Нам только этого для полного счастья и не хватало.
- Тогда давай домой не будем заходить.
- И куда же нам?
- Ну, давай туда, во дворы зайдем.
- Типа на качелях качаемся?
Так мы и сделали. В Димкином дворе была большая детская площадка. Народу – ни души, и мы – как два призрака. Да еще и мой горе-домик тут же, щурится провалами окон. Жутко мне стало, если честно. Димки дома нет, к нему не зайдешь. А этот Человек в Пиджаке выбрался из машины и подошел к нам.
- Меня Сергей зовут, - представился он.
- Катя, - голос ее совсем упал.
- А тебя, самая красивая девушка во всем городе, в синей рубашке?
Я молчала. Вообще-то это блузка. И красивая я-то, конечно, не на весь город, Катька вот красивше всех.
Он терпеливо ждал ответа.
- Элина.
- Да вы меня не бойтесь, - он присел рядом с Катей на скамейку.
Та аж отшатнулась от него.
- Просто мне одиноко, если честно.
Только признаний нам на ночь глядя и не хватало!
- Я часто в клубе бываю, но таких… - он замолчал.
- Припадочных, - подсказала я ему.
- Таких как вы еще не встречал там, - закончил он, пропустив мою реплику мимо ушей. – Всегда там одни и те же люди. А тут вы. Я даже рассмеялся.
Мы с Катей молчали, не понимая, к чему он клонит. Это вам не московские откровения! Такое редко встречается.
- Почему ты домой не едешь? – спросила я.
- Да меня там никто кроме кошки не ждет. Лиза сейчас и сама гуляет где-то, кошачьими тропками, - хмыкнул он, рассматривая июльское звездное небо. – Позвони мне, ладно?
И протянул мне салфетку из «Максимума». А затем встал, и, не прощаясь, ушел.
- Чудной, - только и сказала Катя.
Я всю ночь просидела на балконе, завернувшись в бабушкино одеяло и подмостив под щеку подушку. Сна не было ни в одном глазу. И тогда-то я отправила смс этому таинственному Человеку в Пиджаке. Так завязалась моя переписка с этим удивительным человеком на долгие месяцы. Я многое о нем узнала, узнала то, что он доверил только мне и никому более. Он был настолько удивительным, что и сейчас, когда я вспоминаю о нем, на душе мурлыкает та кошка, которой он посвятил не одно свое стихотворение. Для меня он так и остался Человеком в Пиджаке, подаривший мне веру в мечту и прекрасное.
Он присылал мне свои красивые стихи и рассказы, и все они имели значение – читая их, я чувствовала их вкус, их запах. Я дышала ими, и все в них видела себя, хотя написаны они были до меня. С ним я заново увидела мир, тот первозданный, идеальный. И я благодарна тебе, Сергей Громов, за тот вкус, который приобрела моя жизнь.
Несколько дней спустя, я вновь стояла на развалинах первого этажа и готовилась к очередному фиаско.
Выбрав предусмотрительно место безопасности над головой, я сконцентрировала все свое внимание на чувствах внутри меня. Я не должна так бессознательно прожигать дни, когда мне предначертана иная миссия.
В руках материализовался длинный изогнутый меч. Он казался невесомым, но заложенная в нем мощь была тяжела для меня. Осторожно я взмахнула им. Свет прочертил вечерние сумерки. Сила заполняла меня, и я отрывалась от земли, поднимаясь ввысь и рассекая воздух.
Сложно представить то, что я почувствовала, когда подо мной раскинулся искрящейся паутиной огней милый моему сердцу город. Я испытывала к нему такую любовь, такую нежность, как мать к своему дитя. Я готова была сложить свои крылья, чтобы защитить его, даже ценой своей жизни. Необъятная, всеобъемлющая любовь заполнила меня до краев, и я увидела цель своей сущности. Мириадами звезд проносились передо мной все воспоминания, мои и чьи-то еще. Я не видела ничего, но знание бытия поглотило мой разум, и я познала многое – что было, что есть, что будет. Мой путь теперь предначертан и я готова им пойти. Готова, Отец мой Вседержитель, готова.
На рассвете я умылась водою Небес и вновь ступила на грешную землю. Мне многому предстоит научиться, многое узнать и принять. Я буду теперь иной, и путь мой иной. Но как же я могу оставить тех, кого безмерно люблю и кем так сильно дорожу? Они всегда будут со мной, где бы я не была… Катя, Зик, Димка, Ефим, Андрюшка, Громов и многие, многие, кому еще предстояло встретиться со мной.
А теперь я снова мирно пила кофе на своем балконе и наблюдала, как просыпается мой Город.
- Ну, так придумай что-нибудь.
Мы сидели с Катей у Зика на кухне и играли в «Крокодила». Сережка показывал сюжет какого-то фильма, а она безнадежно пыталась отгадать. Я между делом старательно вела запись в его знаменитом гостевом блокноте и иногда наблюдала за Сережкиными пантомимами, стараясь не смеяться и не мешать.
- Да не знаю я этот фильм! – Катя уже готова была сдаться.
- Знаешь! – и он снова усердно показывал ей какие-то обморочные сцены.
В соседней комнате его сестра истерично покатывалась со смеху, давно перестав следить за идущим по телевизору фильму. Видимо, в таких трудах ей еще не представилось видеть брата. Байрон по-царски развалился в кресле и лениво за всем наблюдал.
- Как я могу понять, почему ты хлопаешься в обморок!? – Катя подалась вперед. – Да в любом фильме кто-то падет.
- Это как раз не «кто-то». Думай!
Катя тихонько подвывала. Я перестала записывать и сама задумалась над тем, какой же все-таки фильм загадал Сережка. В голову лез только криминал.
- Подскажи хоть сколько букв в названии фильма, - взмолилась Катя.
Сережа напряженно начал загибать пальцы.
- Восемь.
- Да бред какой-то!
Он показывал ей на пальцах, изображал какие-то сцены, смешно падал, что-то пел.
- «Один дома»!? – Катя подскочила со стула.
- Да! Да! Да! – Зик громко зааплодировал ей. – Я же говорил, что ты знаешь этот фильм.
- А при чем тут падения в обморок?
- Да сама ты обморок! Они же там и с лестницы падали, и со ступенек падали, и все время падали, - он сел за стол. – Твоя очередь, - и он подтолкнул ее на воображаемую сцену.
Теперь была моя очередь угадывать.
Такой ерундой мы прозанимались, пока Ленка нас не разогнала спать. Ну спать это мягко сказано!
Мы с Катей улеглись на матрас, завернулись в одеяло и стали болтать обо всем подряд. Зик пребывал в своем неизменном вечернем деле – играл в очередную игру стрелялку-бродилку.
Проснулась я от громкого Сережкиного смеха. Темно, ничего не понять, а он ржет на весь дом, наверное, и Ленку разбудил. Кое-как приняв вертикальное положение, я нашарила включатель.
Катя, сонная и взлохмаченная, беспомощная и нелепая, застряла между матрасом и, стоящим впритык к нему, шкафом. Выбраться самостоятельно она не могла, ибо матрас, приняв обтекаемую форму, просто не гнулся обратно.
- Затянуло, - только и смогла она выговорить, глядя, как мы ржем.
- Я не сомневался, - Сережка согнал меня с матраса.
В комнате было настолько мало места и столько предметов, что матрас было сложно отодвинуть. Но Катю он вытащил, а сам лег возле шкафа - «от греха подальше».
Сна теперь не было ни в одном глазу. Лежа по-королевски в центре, Катя о чем-то щебетала, а мы смеялись, пока в смежную стенку нам не стукнула Лена – ее мы теперь точно разбудили. Понизив голос до шепота, Зик предложил сделать набег на холодильник. Мы были только за. Пока он там где-то на кухне в темноте возился, мы с Катей решали планы на завтра.
- Вэлком! – Сережа вручил нам по бутерброду, в темноте не с первого раза попав куда надо. – Кушать подано.
Ну как с нами можно что-то жевать и не смеяться? Естественно Катя подавилась. Хлопала я ей по спине долго, пока перелив пол чашки куда-то на пол, Сережка принес ей воды.
- Спите уже! – зашикал он на нас. – Мне утром еще на работу!
Кое-как мы успокоились. Катя долго лежала на спине, а потом отвернулась от меня и я провалилась в сон.
- Спи.
Зик лихорадочно собирал свой рюкзак, стоя посреди кухни в одном носке.
- Ты так в одном носке и пойдешь? – я спустилась с матраса, стараясь его не перевешивать, чтоб не разбудить Красавицу Волосы по всей Кровати.
- Черт! – Сережка стал лихорадочно копаться в своих вещах. – Забыл. Когда-то в тапках до калитки дошел, думаю: «Чего мне в пальцы так дует?». Ладно, я побежал.
- Ко мне потом приходи с работы, - помахала ему я.
Вечером мы сидели у меня на балконе и ждали заказанную в «Гранде» пиццу. Настроение у всех было приподнятое.
- Да мы собираемся в небольшое турне, - Сережка вытянулся на стуле, положив ноги на балконные перила. – Димка собирается домой поехать, к родителям. Нужна помощь – его отец строит баню. На выходных поедем. Если что – я вам позвоню, расскажу.
Было тепло. Солнце уже почти полностью скрылось за раскинувшейся на холмах Телермановской рощей. Огни телевизионной вышки неясно светились, отражая последние лучи. В кармане изредка пищал телефон – Громов вел со мной размеренную беседу о том, как он сейчас ехал на ночную рыбалку. «Может даже по моей улице поедет», - хмыкнула я, глядя на лениво проезжающие по дороге машины.
- А к нам Юлька завтра приезжает, - говорила Катя. – Погостит, и увидимся мы с ней теперь только 1 сентября, в университете.
- Да ладно, задержится, - Сережка махнул рукой. – Работа в детском лагере вместо посиделок с подружками – это сущий ад.
Возле дома остановилась машина.
- Пицца приехала, - и я заторопилась вниз.
- Я буду кофе! – крикнул мне в след Зик.
- Не наглей! – и я спрыгнула с трех последних ступенек.
На пороге стоял улыбающийся парнишка, с россыпью веснушек на лице, в синей форменной кепочке.
- Ваш заказ, - протянул он коробку.
- Спасибо, - я как-то даже растерялась, отдавая ему деньги.
В кармане запищала смс-ка и я быстренько с ним простилась, закрывая дверь.
Наверху уже смеялись. Хмыкнув про себя – между ними что-то происходило – я отправилась на кухню.
В виски вдруг ударила такая боль, что весь мир покачнулся и поплыл.
Я стояла на Мосту и смотрела на вечерний город. Огни отражались в нетронутой глади реки. Дышалось легко. Далеко над Южным микрорайоном я заметила неумолимо приближающееся темное облако. Пахнуло холодом. Все вокруг страшно зазвенело, словно это было только у меня в ушах. И я все поняла.
Открыв глаза, я с трудом поняла, что сижу на полу у себя на кухне. Чайник давно закипел. Закинув кофе, плюхнув кипятка, я понеслась наверх, забыв про оставленную на столе пиццу.
- Я скоро приду. Никуда не уходите. У меня срочные дела!
И понеслась сломя голову прочь из дома.
- Какие дела? – услышала я взволнованный голос Кати, когда дверь за мной громко захлопнулась.