Пролог
И вот снова новый день, новая рабочая неделя. Утро выдалось на редкость холодное и колючее. Вылезать из-под одеяла совсем не хотелось, хотя глаза уже давно сами по себе открылись задолго до настырного будильника. «Ну ладно, встаю, - решила я сделать одолжение будильнику. – Не орешь и ладно». И вынырнув из-под одеяла, натянула холодный халат, понеслась в ванную, стуча зубами.
На запотевшем зеркале поползла надпись: «С добрым утром».
- Ага, и тебе не хворать, - ответила я и протерла зеркало, чтобы посмотреть на свое отражение.
После чашки обжигающего кофе по телу разлилось приятное, бодрящее тепло.
- После стихийного бедствия в Краснодарском крае, никто из жителей не пострадал, - вещал диктор с экрана телевизора.
- Вранье, - прозвучало на это сообщение грубоватое восклицание.
- Ну это уже в порядке вещей, - ответила я допивая кофе. – Ты как хочешь, а мне пора вылетать из дома иначе опоздаю.
- Крылья одолжить?
- Ага, и метлу заодно, - хмыкнула я и, подхватив сумку, хлопнула входной дверью.
На улице стояла настоящая осенняя погода. Прохладный ветер сразу же бросил мне под ноги влажные желтые листья, как только я выскочила из подъезда.
-Ну и где тут обещанное тепло? – поежилась я, засовывая руки поглубже в карманы кожаной куртки.
Честно вам признаюсь, я терпеть не могу холод до стука зубов (что как раз со мной сейчас происходило) и жару до мокрых, липнущих к спине и подмышкам, футболок. По мне так лучше пусть будет очень тепло и не очень холодно. А тут… Лето для меня закончилось слишком быстро.
«Не грусти, - прозвучал в голове понимающий голос. – Лето вернется».
«Ага, - хмыкнула я. – Я так и не смогла загореть».
«Хоть жива осталась…»
То, что жива осталась - это конечно правда. Но загореть! Когда было целых два месяца! Эх… Ладно. Еще одну зиму переживу белоснежкой.
В маршрутке как всегда было не протолкнуться. Обычная утренняя давка. А опоздать на первую пару я никак не могла, иначе потом опять придется отрабатывать пропуск.
Когда маршрутка въехала на мост, волна невидимых эмоций захлестнула мое сознание так, что даже дышать стало нечем, голова закружилась в водовороте красок, лиц, уши заложило, будто я опустилась на глубину в три тысячи километров. Не успела я понять, что произошло, как волна отступила так же, как и накатила. Маршрутка уже давно проехала мост и не приди я в себя, проехала бы нужную остановку. Кое-как выбравшись из бестолковой давки, я заторопилась к главному корпусу университета, возле которого толпились разномастные кучки студентов.
Забравшись за последнюю парту у окна, я кинула сумку в тот момент, когда прозвенел звонок. Успела. Пока в аудитории кипела возня, в приоткрытую дверь, мимо отвернувшегося к доске препода, пробралась кучка опоздавших, среди которых был мой извечный сосед по парте и генератор идей –Рамио. Этому вечному «генератору» явно было мало одного лишь пространства Солнечной системы. Если бы ему дали возможность приоткрыть занавес Вселенной, он бы вышел за пределы человеческого разума. Ну а пока его высочество спешно добрался до последней парты и, грохнув цепью об стул, сказал мне: «Привет».
- Позор опоздунам, - улыбнулась я.
- Не то слово позор, - возмущенно зашептал он, доставая из своей торбы пугающего вида тетрадь – не иначе как сама тетрадь смерти попала к нему в руки.
В моей голове от этой мысли тут же раздался звонкий хохот. «Что смешного? – возмущенно подумала я. – Не так что ли? Сейчас откроет и начнет подыскивать жертву для тетрадочки».
И точно. Мой сосед открыл тетрадь с конца и стал черной ручкой рисовать все, что взбредет в голову. Судя по рисункам в голове у него было много чего, да и рисовал он не плохо.
- Знаешь, мне сегодня такой странный сон приснился, - вдруг сказал Рамио. – Я обычно о них никому не говорю, но сегодня мне стало ясно, что я должен рассказать и рассказать именно тебе.
Я вся напряглась. Рамио никогда не отличался примерным поведением и откровенностью, но мне он почему-то всегда доверял. Но такого откровения я от него не ожидала. Обычно замкнутый и малообщительный с другими, мрачный парнишка, увлекающийся готикой, он производил на всех впечатление неприступного темного властелина. Девчонки от одного его вида сходили с ума, каждая мечтала, как минимум, чтобы он хотя бы посмотрел на нее, не считая уже свидания переходящего во что-то более серьезное, чем просто прогулка под светом фонарей. Рамио это прекрасно знал, но его холодное сердце это не волновало, лишь на губах часто играла кривая усмешка. А вот некоторые парни его не любили. Как только он появлялся, внимание всего девичьего населения было приковано к нему, повсюду слышалось шушуканье и охи-ахи, и парней это выводило из себя, хотя всем остальным было просто все равно на то, что происходит вокруг. Меня из-за общения с Рамио все девчонки терпеть не могли и старательно игнорировали, что абсолютно не задевало мое самолюбие – мне было глубоко плевать на тех, кто окружал меня в университете. Это было огромным плюсом для меня – я ненавижу, когда ко мне в друзья набиваются все те, которые мне не приятны. А из всех тех, кто со мной учился, мне были неприятны практически все. Поэтому меня вполне устраивал данный расклад вещей, тем более что у меня не было недостатка в общении.
- Приснилось, будто я нахожусь в какой-то школе, похожей на дворянское поместье. Перед этим зданием расположен крутой спуск в сад с аллеями, за которыми, чуть уходя в сторону, течет река. И в саду этом какие-то скульптуры стоят. А на улице зима, мороз дикий. Мы с тобой сидим за одной партой. И тут какая-то тревога. Все куда-то бегут, кричат. Мы выбежали в сад и спустились по ледяной горке к аллеям. А за тобой кто-то не отставая гонится. Хотят убрать тебя. Ты бежишь к зарослям на границе этого поместья, хочешь выбежать к реке. Я отнимаю у тебя куртку и тем самым пытаюсь тебе помочь, переключая внимание на себя и давая тебе форы. Это срабатывает. Ты добегаешь до реки, расчищаешь лед от снега и достаешь из сумки зеркальце, ну которое ты вечно на парах достаешь, чтобы посмотреться. И тут, я так и не понял откуда, появляется парень. Странный такой… Волосы темные, как горький шоколад, и невероятно длинные, ниже пояса, если не длиннее. И глаза… Карие такие и словно внутри у них солнечные лучи застыли. Никогда не видел таких у живых людей… И в руках у него был тонкий такой, чуть изогнутый меч, получше катаны будет. Он резанул им воздух и словно лед прошел сквозь меня. Я оглянулся, а позади, как будто черные хлопья сажи, падали какие-то непонятные клочки… тех, кто гнался за нами…
Он замолчал и продолжил рисовать. Я оторопело смотрела, как бегает по его листу ручка, выводя все новые и новые линии, не зная, что ему сказать. «Просто промолчи», - раздался в голове совет.
- Вот, смотри, - и он пододвинул мне свой рисунок. – Ну как бы вот такой парень появился.
На рисунке был изображен тот самый парень, которого Рамио так живо описал на словах. И который был так знаком… Я снова лишь промолчала.
Рамио вздохнул и продолжил свое занятие. А я так и смотрела на него огромными от удивления глазами, не зная, как воспринимать его сон – как обычное явление или как что-то такое, что действительно заслуживает наивысшего внимания. И как вообще воспринимать тот факт, что Рамио решил вдруг поделиться сном, не боясь выглядеть идиотом в моих глазах.
Пока я сидела и думала, Рамио бросил ручку и, отвлекшись от своего занятия, обвел аудиторию взглядом, ни на ком не задерживаясь дольше отведенного регламента, установленного его натурой. Девчонки издали легкий стон, с надеждой пялясь в его сторону, стараясь не думать о том, что рядом сижу я, их главная помеха на пути к цели со звучным именем «Рамио».
- Почему ты с ними так? – не выдержав, задала вопрос я. – Почему со мной общаешься, а их и на пушечный выстрел не подпускаешь?
Рамио чуть было не расхохотался.
- Потому что у них у всех на уме одно, - скривился он от душившего его смеха. –Зачем мне растрачиваться на мелочи? А тебе на меня пофиг и мне нравятся твои тараканы в голове. Короче ты просто не похожа на них всех и мне с тобой легко. А если я захочу в тебя влюбиться, то ты узнаешь об этом первая.
Я чуть было не закатилась от хохота. На мое счастье прозвенел звонок с пары. И все еще посмеиваясь, мы вдвоем с Рамио отправились в буфет пить кофе.
- Почему ты решил, что мне необходимо знать то, что тебе приснилось? – спросила я, когда Рамио с двумя пластиковыми стаканчиками кофе сел напротив меня.
Он странно пожал плечами, откусывая от пиццы небольшой кусок.
- Не знаю. Просто показалось, что это будет важным для тебя, и в нужный момент ты будешь знать, что делать. Не мне тебе объяснять, что такое жизнь и как жить. Сама разберешься. И… Не жалей, что иногда время нельзя вернуть к исходной точке.
- Ты о чем? – я и удивилась и ужаснулась одновременно – Рамио говорил такие странные вещи, с одной стороны, и такие знакомые, с другой.
- Сама знаешь, - отмахнулся он. –Просто не думай, что рядом с тобой ходят одинаковые люди.
Я чуть было не подавилась кофе, глядя, как Рамио все с тем же беспристрастным видом жует пиццу. И без того загадочный, он стал еще более непонятным для меня. «Ну да, - прозвучал в ответ мне слегка насмешливый голос. – Рамио еще и не такое может».
Вот после этих слов я, обжигаясь, расплескала кофе и зашлась кашлем. Ну, что, черт побери, происходит еще, чего я не знаю? Рамио никогда даже и подозрения ни в чем, выходящим за рамки реальности, не вызывал. А тут как мешком по голове – и сны, и слова, и этот взгляд, и вообще весь он сам вдруг приоткрыл свою самую главную сторону. И все это после этого случая летом, который перевернул весь мой, и без того ненормальный, мир с ног на голову…
1.
Наконец-то можно было сесть на автобус и уехать подальше ото всех, кто каждый день маячит перед глазами. Сессия позади и ненавистные лица некоторых преподавателей не будут лицезреть на меня целых два месяца. Да и дома все уже порядком надоели друг другу. Я с нетерпением ждала, когда, наконец, перееду в свою квартиру, подальше от родителей – уживалась я с ними в последнее время с трудом. Не то, чтобы у нас плохие отношения были, просто мы смотрели на вещи по-разному,и каждый хотел делать то, что ему нравится. Ну, естественно, моя громкая музыка, взрывы настроения и разбросанные вещи никого не устраивали. Так что два месяца отдельно друг от друга были самым радужным событием, которое меня ожидало после сдачи экзаменов.
Когда автобус отъезжал от вокзала, держа маршрут подальше от грязного мегаполиса, в котором ежедневно приходилось выживать, чтобы тебя не затоптала вечно куда-то несущаяся толпа и не поддаться ей, а остаться собой, то радости моей не было конца. Мир за окном менялся, и в душе у меня все переворачивалось от предвкушения новой жизни, пусть всего лишь на два месяца. Ездить на автобусах мне нравилось. Особенно ночью. Я как раз и купила билет на вечерний рейс. Завтра утром должна приехать в Балашов, а оттуда еще несколько часов пути и я буду на месте, в маленьком городишке, в котором прошло мое детство.
Вставив наушники в уши, я включила любимую музыку в плейере. Зарядки должно хватить, пока не усну. Людей в автобусе было мало, и поэтому я ехала без соседа, что меня очень порадовало – никто не будет падать не плечо или, не дай Бог, храпеть. Часов до трех ночи я смотрела в окно, глядя, как автобус несется то по безжизненным полям, то проезжает маленькие деревушки, ныряя в бледные пятнышки света и снова погружаясь в звездную темноту. А потом, немного ежась от холода, провалилась в забытье. Примерно через час я проснулась от неприятных ощущений – автобус сделал остановку, и теперь мне прямо в лицо светил фонарь. Было совсем холодно. Надо выпить кофе. Я вылезла из автобуса и, стуча зубами от холода, окунулась в теплоту летней ночи. Вместе с водителем купила стаканчик кофе и шоколадку в круглосуточном ларьке на заправке.
Едва автобус снова тронулся в путь, я почти мгновенно уснула. Когда я вновь открыла глаза, было уже светло. Автобус катился по утреннему городу, легко лавируя между сонными маршрутками и редкими автомобилями. Оно и понятно – воскресенье как-никак. Примерно через полчаса мы прибыли на автовокзал в Балашове. Забрав вещи из багажного отделения, я поплелась к киоску, чтобы купить кофе. У меня был примерно час до следующего автобуса, который привезет меня в город детства едва ли не с доставкой на дом. Ну а пока что можно было не спеша прогуляться по прилегающей к территории автовокзала местности.
Выпив кофе и съев хот-дог, я подхватила свои вещи и неторопливо зашагала по тротуару. Магазинчики только-только открывались. Надо будет прикупить себе что-нибудь, пока есть время.
Битый час я прослонялась по улицам Балашова, заглядывая во все открытые магазины, и к тому времени, когда мне нужно было садиться в автобус, поклажа моя заметно прибавила в весе. По приезду точно придется брать такси, иначе я и к ночи до дома не дойду со всеми своими вещами.
Через несколько мучительно долгих часов пути, мой автобус въехал, наконец, в знакомый сердцу городок. Улицы приветливо встречали никуда не торопящимися людьми, брызгами фонтанчиков и зелеными скверами. Счастью моему не было границ. Если бы люди только знали, как спокойно они здесь живут.
Пыльный автобус прибыл на конечную остановку и остановился у отреставрированного здания ж/д вокзала, рядом с которым ютиласьсверкающая высоченными стеклами автостанция. Всю эту картину дополнял памятник Максиму Горькому, высившемуся посреди площади двух вокзалов. Взяв свои вещи, я обогнула только что прибывший автобус из Волгограда, и поплелась к стоянке такси. Благо здесь таксисты люди не заносчивые и отзывчивые. Заметив мое приближение к ним, один из них вылез из машины и помог мне с вещами, заботливо уложив их в багажник. Я забралась на заднее сиденье и назвала адрес. Машина дала задний ход. В соседнее такси, мимо которого мы как раз отъезжали, садились вновь прибывшие парни из Волгограда. Я бы сначала даже и внимания на них не обратила, если бы не мой таксист.
- Во народ пошел, мужики ходят как девки, - возмутился он, разворачивая козырек кепки на затылок. – Поотпустят косы до колен и думай потом, кто это.
Я лишь только хмыкнула. Видел бы ты, как в Москве у нас одеваются и с какими косами ходят.
Но таксист был прав – волосы у одного из парней были такие длинные, что даже я позавидовала. Насыщенного темного цвета, блестящие на солнце различными переливами, они доходили ему немного ниже того места, на котором сидят. Кроме этих волос я больше ничего не успела рассмотреть, так как он сел в машину и захлопнул дверь, а мы выехали на шоссе.
Минут через десять машина остановилась у небольшого двухэтажного домика в тихомрайончике городка. Водитель помог мне с вещами, и, выгрузив их у калитки, помчался дальше. Вот он и дом моего детства. Я здесь, наверное, лет сто уже не была, с того самого лета, как умерла мамина тетя. Теперь этот дом полностью принадлежал мне одной. Двоюродная бабуля души во мне не чаяла и поэтому передала мне все свое имущество, включая персидского кота. После того, как вскрыли завещание, многие родственники удивились, но оспаривать волю умершей не стали, и никакой дележки по этому поводу не возникло.
Открыв дверь дома, я вступила в свое полноправное владение. Владения представляли собой старинный купеческий дом, нижний этаж которого был самым что ни на есть подвальным – окна были на уровне фундамента, а верхний этаж был настолько высоким, что для того, чтобы вкрутить лампочку в люстру пришлось бы вызывать подъемный кран. Но бабушка как-то обходилась и без него. Наверное, в кладовке где-нибудь стоит огромная стремянка, предположила я, затаскивая вещи в прихожую.
В доме, который пустовал лет пять, все было завешено простынями и чехлами. Работы здесь было много. Но это ведь теперь мой дом. На первом этаже располагалась небольшая прихожая, из которой вверх уводила деревянная лестница, туда, где располагался огромный зал и спальные комнаты. А внизу у бабушки была кухня, несколько кладовых и непомерно большая гостиная с камином. Этот камин мне безумно нравился. Я любила растянуться перед ним на ковре и целыми часами смотреть на огонь. «Как только покончу с уборкой, то обязательно растоплю его и выпью вина», - мечтательно подумала я и потащилась вверх по лестнице.
Приоткрыв дверь одной из спален, я тут же узнала свою. За пять лет здесь совсем ничего не изменилось, разве что пыли развелось немерено. Но это не страшно. Комната была отделана под стать моему вкусу, вернее тому вкусу, который был у маленькой меня. Теперь же здесь все явно требовало ремонта, иначе я завою от повсюду расставленных игрушек и развешенных произведений искусства Малевича, выполненных от слова «малевать». От души позабавившись над рисунками, которые я рисовала давным-давно, я первым делом открыла окно. Ворвавшийся теплый ветерок легонько взъерошил длинные волосы, мечтательно закрыв глаза, я подумала, что было бы неплохо переселиться сюда насовсем, подальше от шумного мегаполиса. Перед глазами почему-то возникли длинные волосы парня, который недавно садился в такси. Интересно, кто он?
Уборка отняла у меня весь день и последующий тоже. Но, когда проснувшись на третий день моего пребывания в доме, я почувствовала настоящее наслаждение от своего местонахождения здесь. Было так приятно включить на всю мощность любимую музыку и в одной пижаме летнего варианта, идти на кухню и готовить завтрак, подпевая исполнителям тяжелой рок-индустрии и подыгрывать на воображаемой гитаре из сковородки. Признаюсь, давно я не получала такого наслаждения от готовки завтрака.
День обещал быть солнечным. Значит надо прогуляться по городу, посмотреть, что здесь изменилось за время моего пятилетнего отсутствия. Интересно, Катерина моя никуда еще не слиняла? Надо будет завалиться к ней в гости.
Быстренько одевшись и причесавшись, нацепив солнцезащитные очки, покидав в сумочку самое необходимое, обув босоножки, я выпорхнула из дома и едва не поскакала к Катькиному дому, который располагался почти в четырех кварталах от меня.
Как же было хорошо на душе. Настроение зашкаливало за допустимый плюс. Я напевала себе под нос какую-то популярную попсятину и во все глаза смотрела на мир, который меня окружал. Вокруг все утопало в пышной зелени, горланили воробьи, малышня визжала в песочницах, мимо лениво проезжали автомобили. Никаких пробок, никакой толкучки, никаких нервных срывов. Красота!
Дом Катерины я увидела уже через два квартала – эдакое краснокирпичное строение, подставляющее свои бока летнему солнцу. Сто лет я тут не была! Интересно, Катюха дома? А то вдруг умотала куда-нибудь в столицу.
Во дворе Катиного дома царила атмосфера 60-х. Мужчины играли в домино, детвора носилась на велосипедиках, кошки лежали в буквальном смысле наповал под каждым кустиком цветочков. А вон и Катины окна, нараспашку открытые. Взлетев на второй этаж, я инстинктивно нажала на звонок, да так и оставила палец на нем. За дверью послышалась возня, щелкнул замок сначала одной двери, а затем и второй и на пороге возникла взъерошенная русоволосая голова Катиного младшего брата.
- Кто тут смелый такой? – недовольно пробурчал он.
- Аль не рад? – вскинула я брови.
Андрюха с пол минуты хлопал глазами, явно не доверяя им. Оно и понятно. Пять лет прошло. Вымахал он, конечно, сильно. Красавец, ну просто глаз не оторвать.
- Элька, ты что ли?
- Ну конечно же я, - расхохоталась я.
Андрюха охнул, ахнул и полез обниматься, что-то радостно лопоча. А как я была рада!
- Элька! Сто лет тебя не видел! Ну ты и красавица! Косищу-то какую отрастила! – Андрюха отставил меня на пол метра от себя и принялсярассматривал.
- А сам-то какой стал, - смеялась я. – Глаз не оторвать! Влюбилась бы и в обморок упала.
- Да ладно, - как всегда засмущался он. – Ты как скажешь… Давно приехала?
- Позавчера. Сразу не пришла – уборки дома немерено.
- Да я представляю. Там же вон сколько никто не жил.
- А где моя разлюбезная мамзель? Где этот свет очей моих?
- Да дрыхнет она. Увидит тебя в истерику впадет, - хохотнул Андрей.
- Я ей сейчас устрою доброе утро, - и я решительно направилась в Катину комнату.
Катерина спала в шортах и майке, рядом мирно покоился ноутбук, в одном ухе торчал наушник, в комнате полный погром – видимо кое-кто вчера собирался в клуб. Я присела на край кровати и включила ноут. Нашла бодренькую песенку и врубила на всю катушку, предварительно всунув выпавший из уха наушник. От громких звуков Катерина подскочила на кровати, конвульсивно выдернула наушники. Дальше картина маслом – Катя заметила меня, подскочила на кровати еще раз, шарахнулась, секунд пять соображала, а потом как заорала, завизжала, заголосила на всю квартиру, подорвалась и загребла меня в свои объятия. Верещала она еще минут десять. Потом подскочила и начала прыгать на кровати, визжать, а потом снова полезла обниматься с явной целью на радостях меня задушить. Это безумие продолжалось еще с полчаса, пока, наконец, она немного успокоилась. Как же я рада была видеть это милое сияющее личико. Когда вошел Андрюха мы с Катериной уже вовсю отплясывали гоу-гоу на кровати.
- Да, узнаю старых подруг, - хохотнул он. – Я там чай сделал…
Плясали мы с Катькой еще минут десять, пока, наконец, Андрей нас не вытолкал на кухню, где успел расстелить скатерть-самобранку.
Катюхамоя сияла от счастья, как начищенный самовар и болтала без умолку обо всем подряд. Слушать ее эмоциональную речь, снабженную яркой жестикуляцией, было одно удовольствие. И как я без нее выдержала пять лет?
Часа через полтора Андрей умчался на футбол, а мы остались сидеть на кухне, с чашками холодного чая, болтая о жизни.
- Ну а ты как там поживаешь? Что с тобой было, после нашей с тобой переписки? – Катюха подперла подбородок руками и приготовилась меня слушать.
- Да все как-то по старому – скучно и однообразно. Учеба, танцы, репетиции в универовском клубе, все так же, - махнула я рукой. – На личную жизнь даже времени нет. Да что-то и подходящего Мистера Вселенной нет. Ты же меня знаешь.
Катерина лишь улыбалась. Она все обо мне знает, всю меня. Ну или почти всю…
- Я тут что подумала, - сделав большой глоток, я в упор посмотрела на Катьку. –А не перебраться ли мне к вам сюда после учебы? Мне еще два года осталось. Быстро пролетят. В Москве оставаться не хочу. Устала. А здесь меня вполне устраивает.
- Если ты сюда переберешься, то я останусь здесь. Меня родители все уговаривают ехать куда-нибудь подальше, - Катя взъерошила и без того лохматую шевелюру. – Слушай, Эля, кого я тут встретила вчера! Иду я по торговому центру. И думаю, дай-ка я поднимусь на эскалаторе в мебельный салон, посмотрю себе новый диванчик. Поднялась, значит, я на четвертый этаж и иду через эти чертовы диваны. А там, с консультантом, стоит такой парень, ну просто божество какое-то! Я прям засмотрелась на него. Да как грохнусь об диван! Весь салон меня слышал! Ты представляешь! Я готова была провались, когда он на меня посмотрел! Да ладно врезалась в диван, я же еще и упала на него! Это же была я! Только я могу так! Позор, Эль! Такой позор! И что ты думаешь, он подходит ко мне и спрашивает: «Девушка, вы в порядке?» А эта девушка, лежит носом в диван и сгорает от стыда на нем! Эль, это такой позор.
Катерина сокрушенно покачала головой, а потом как зашлась неудержимым хохотом. Она так всегда. И за это я ее обожаю. Другая бы сидела неделю ревела, а эта ржет сидит.
- Он понравился тебе? – спросила я.
- Да конечно! Что ж я зря что ли в диван врезалась? И где он взялся то!!!
- Кто? Диван?
- Парень этот! Я в нашем городе его впервые вижу. Хотя… Лето ведь. Все и едут кто куда и откуда, - и Катя мечтательно заулыбалась.
Еще примерно через час мы, наконец, выбрались из дома и отправились ко мне.
- Ты, я посмотрю, тут ударно поработала, как стахановец, - Катя с удивлением рассматривала гостиную.
- И не говори, - отшутилась я. – Чего не сделаешь ради обретенной свободы. Ты не ты когда на свободе.
И мы снова закатились от хохота.
- Вечером у меня репетиция в школе искусств, пойдешь со мной? – спросила Катя, когда мы сидели на балконе и пили чай, рассматривая происходящее вокруг.
- Конечно пойду, посмотрю, чем ты занимаешься там, - с удовольствием согласилась я.
- Мне сегодня платье должны дать для танго, - Катерина почему-то нахмурилась. – Главное влезть в него, после последней примерки.
- Влезешь, куда ты денешься, - махнула я рукой. – А не влезешь – засунем.
- Ну знаешь ли, после позавчерашнего Юлькиного дня рождения, где еще до прихода гостей мы умяли вдвоем почти весь торт, боюсь мне придется одеваться в магазине больших размеров, - Катя серьезно покачала головой, но глаза так и смеялись.
- Там в кладовке старые чехлы для мебели есть, не хочешь примерить? – спросила я ее, едва подавив смешок.
- Вот это будет как раз! – громко ахнула Катя и прыснула.
Вечер был бархатным, нежным. Розовый закат перенес меня в волшебную сказку, и я просто утопала в этой малиновой неге, сидя на скамейке во дворе школы искусств, где была репетиционная база Катиной группы.
На клумбах пышно цвели разносортные петунии и левкое с душистым горошком. Запоздалые пчелы усердно жужжали под мерный треск цикад, и мое тело наполнялось приятным покоем.
Ворота заскрипели, и во двор школы вошел высокий статный черноволосый юноша, с футляром в руках. Казалось, он был погружен в какой-то свой мир и ничего не замечал вокруг. Пока он шел через двор, лицо его менялось и он становился все более угрюмым. Подойдя к низенькому помещению, которое собой напоминало больше кладовую для хранения списанных инструментов, чем класс, он вошел в распахнутую дверь, напротив которой на скамейке сидела я. Положив футляр на фортепьяно, он огляделся вокруг и наконец, заметил меня. Лицо сразу же очистилось, и он мягко и сдержанно улыбнулся. Откуда-то со двора в класс вбежал седовласый энергичный мужчина.
- Артур, ты сегодня рано. Здравствуй, - мужчина тряхнул руку своему ученику и расплылся в приветливой улыбке. – Ну, как твои успехи?
- Думаю, вам стоит послушать то, что я сочинил, - Артур деловито раскрыл футляр и извлек из него блестящий розовой мягкостью в лучах проникшего закатного солнца, саксофон.
- Ну ка, ну ка, - и учитель, не скрывая нетерпеливого ожидания уселся на стул, наблюдая как его ученик собирает саксофон
Наконец его губы коснулись мундштука, и полилась прекрасная, романтическая музыка, наполненная страстью и обожанием, наполненная жизнью и легкостью.
Я как завороженная смотрела на него, наблюдая за его пальцами, которые так ловко нажимали на клапаны, наслаждаясь яркой и сочной палитрой звуков. И этот тихий летний вечер, сопровождаемый страстной музыкой саксофона, показался мне самым прекрасным, что когда-либо был у меня.
Я на мгновенье закрыла глаза. В душе царил покой. И я была счастлива этим простым, незатейливым счастьем, какое было у меня сейчас.