Эгоист

Почему-то в последнее время Николай часто вспоминал детство. Он тогда жил у бабушки в деревне под Ростовом. Дядя Саша катал его на мотоцикле. А маленький Колька, обхватив его руками, выглядывал из-за широкой спины и ловил лицом ветер. Красная «Ява» пела на всю округу. Именно пела, а не тарахтела, потому что «Явы» не тарахтят.
Кольку просто распирало от гордости, когда ловил на себе завистливые взгляды пацанов. Мотоциклы в деревне, конечно, были у многих, но такой, как у дяди Саши – единственный. Рычащие «Уралы», трескучие «Ижи» использовались местными мужиками чаще всего для хозяйственных целей, ну, или для поездок на рыбалку. А просто так прокатиться по вольным лугам, никому и в голову не приходило. Никому, кроме дяди Саши.
Частенько, заехав за Колькой, он вёз его к реке смотреть, как солнце, зардевшись, падает прямо за дальний край огромного пшеничного поля. Или, разбудив ранним утром, говорил: «Хочешь, в туман съездим?» Колька готов был ехать куда угодно – с дядей Сашей везде интересно. Даже виденная много раз полянка на краю леса, становилась необычной, если Колька приезжал сюда на «Яве». Поставив мотоцикл в тенёк, дядя Саша падал в высокую траву и показывал, пристроившемуся рядом Кольке, целый мир:
– Кузнечик травинку пилит – трудится.
– А для чего она ему?
– Не знаю… Смотри, муравьишка чего-то тащит.
Присмотревшись, Колька удивлялся:
– Да это же хвоинка. Где он взял-то её?
– В лесу, конечно.
– Ага, – недоверчиво качал головой Колька, – лес-то вон где.
– Ну, здесь же ёлок нет. Значит, оттуда и тащит.
Постепенно Колька сам начинал замечать необычное в самых обычных вещах:
– Как думаешь, божья коровка доползёт до самого верха?
Какое-то время они наблюдали за красным с чёрными точками жучком, молча. Потом дядя Саша сообщал:
– Всё, щас улетит.
– А, как она знает, куда ей надо лететь?
– Ну, ты спросил? – Смеялся дядя Саша. – Разве ж я понимаю её язык…
– А она говорить умеет, что ли?
– Все умеют, только мы бестолковые да глухие – то не слышим, то не понимаем.
Колька ещё много чего помнил из своего детства. Но больше всего, пожалуй, сами поездки на мотоцикле. Это ощущение даже по ночам иногда снилось. Николай просто физически чувствовал тепло дядиной спины и свежий, пахнущий только что скошенной травой, поток воздуха. Скорость была такая, что даже ресницы заворачивались, и приходилось щурить глаза. Когда дыхание перехватывало, и он просыпался, то потом ещё долго лежал, улыбаясь в темноту. Счастливое блаженство во сне было настолько реальным, что однажды, много лет спустя, ему захотелось испытать его снова в реальности.
Вспомнилось, как перед школой родители забрали его к себе на север. Он тогда и не понял, что это навсегда. Даже с друзьями толком не простился:
– Гляну, чо там, и назад приеду. 
Правда, велик с удочками всё же занёс в сарай – так надёжнее. А то мало ли что. Ищи потом ветра в поле. Потом заметил возле качелей мячик – бабушкин подарок. Пнул по нему со всей силы, отправляя в неприкрытую дверь сарая, словно в ворота. Довольно хмыкнул, радуясь тому, что не промазал, и пошёл в дом.
Бабушка, складывая его рубашки, то и дело вытирала глаза. Колька удивлялся: «Чего она плачет? Я же ненадолго уезжаю. Даже соскучиться не успеет». Если бы знал он тогда, как будет скучать сам. И по бабушке, и по друзьям, и по дяде Саше с его мотоциклом.
Школьные будни тянулись бесконечно. А летние каникулы в деревне у бабушки пролетали так быстро, что казалось, будто вот только приехал, поспал ночку, а утром уже снова надо улетать домой, к неуютным холодным пейзажам. В один из своих приездов Колька долго упрашивал дядю Сашу разрешить ему самому прокатиться на мотоцикле. Обидевшись из-за отказа, следующим летом ни разу не зашёл к нему. Как только бабушка не убеждала, как только не уговаривала, Колька упрямо обходил дом дяди Саши стороной. А ещё через год, обида забылась, но поездок по округе больше никогда у них не было.
Колька так сильно скучал по деревне, что после окончания школы поступил в ростовский техникум. Но к защите диплома, мечта остаться навсегда в Ростове, растаяла. Он даже на выпускной вечер не остался. Сразу после получения заветной корочки рванул в аэропорт и улетел. Домой. К нефтяным вышкам, ставшими родными. Понял, что успел полюбить север с его клюквой на болоте и белыми ночами.
Годы в молодости летят настолько быстро, что на воспоминания времени почти не хватает. В голове лишь мечты и планы на будущее. Но иногда всё же случаются такие дни, когда не хочется никуда спешить. Тогда, отгородившись от всех проблем и забот какой-нибудь придуманной причиной, Николай мысленно улетал в далёкую деревню своего детства.
Лишь повзрослев, он осознал всю неприглядность своего поведения по отношению к дяде. Как ни старался, оправданий для себя не находил. Слабым утешением мелькнула мысль о том, что случилось всё во время, которое можно посчитать переходным возрастом. Но тут же осадил себя: «Эгоизм в любом возрасте эгоизмом и останется». Наверное, именно в этот момент появилось желание повиниться перед дядей Сашей, показать, что помнит их поездки и понимает, что они для него значат. Но просто сказать об этом словами, Николай не хотел – не интересно. А, вот, если бы…
Идея самому прокатить дядю Сашу на собственном мотоцикле, вспыхнув в подсознании Николая, переросла в мечту. Он отчётливо видел, как подкатывает к дому, на точно такой же красной «Яве», сигналит, а потом едет вместе с дядей по знакомым, и таким любимым местам. Здорово! И слов никаких не надо – без них всё ясно.
 «Ява» нашлась быстро. Совсем не разбитая. Лишь мотор перебрал да покрасил. Оставалось сдать на права и можно ехать. Но, как говориться, долгий загад не бывает богат. Закрутился Николай с разными проблемами и не успел заняться правами. Можно было, конечно, и на машине поехать. В дороге даже удобнее на ней. Только эффект будет не тот. И поездка была отложена до следующего отпуска. А последние недели этого, он проводил с друзьями на речке. Благо погода выдалась, как никогда жаркая – никакого юга не надо.
Целыми днями из воды не вылезал. Даже с Алисой познакомился во время очередного заплыва. Думал, так, пофлиртует немного и всё. Но чем-то его зацепила эта девушка. Было в ней что-то такое, от чего Николай потерял голову. С Алисой было интересно, весело и в то же время спокойно. Можно часами разговаривать или молчать. Понимали друг друга не только с полуслова, но и с полу вздоха. Легко становились спокойными и здравомыслящими, если она приходила на свидание с сыном-дошкольником. И также легко впадали в безрассудство, когда оставались одни.
Алиса, не задумываясь, приняла приглашение Николая на ночную крышу. Романтический ужин удался на славу и плавно перешёл в завтрак, когда, встречая рассвет, они допили, наконец-таки, шампанское. У Николая кружилась голова. Вовсе не от алкоголя или высоты. От её близости. Немного побаиваясь, что спугнёт, всё же поцеловал. Неожиданно Алиса ответила. Страстно и откровенно. Но, когда он попытался расстегнуть пуговки на блузке, уперлась руками в его грудь и запротестовала:
– Нет.
Николай начал оправдываться, но она его перебила:
– Всё нормально. Я тебя понимаю. Но и ты пойми меня…
Он понял. И его стало тянуть к ней ещё сильнее.
На следующий день они не встречались. К Николаю из Ростова прилетала бабушка. Его родная, любимая бабушка. И, хотя лет ей было уже не мало, чувствовала она себя замечательно. На подъём лёгкая, на ногу шустрая. О старости ей напоминало лишь зрение – читала в очках, да нитку в иголку без них уже продеть не получалось. Вместе с ней прилетал племянник Николая – сын двоюродной сестры. Мальчик рос без отца, и за те несколько дней, что они собирались погостить, нужно было хоть немного заполнить эту пустоту. Как он это сделает, Николай даже не задумывался: «Получиться – хорошо, а – нет… На нет и суда нет». Главным для него было вернуть бабушке хоть немного того тепла, которое она щедро дарила всем своим внукам. Вот к её встрече он готовился. Заранее договорился с мужичком о покупке барана. Его бабушка достойна не магазинного шашлыка, а настоящего, из парного мяса. На этом фантазия закончилась, но Николай не расстраивался – по ходу что-нибудь придумается. 
В аэропорт он приехал вместе с мамой. Татьяна специально взяла отпуск по случаю приезда своей матери и внука сестры. Надеялась, что Егорка не забыл её, хотя со времени их встречи прошло уже больше года. Они тогда подружились, и мальчик никак не хотел отпускать свою новую бабушку. А вот Николая он вряд ли помнил, потому что едва ходить научился, когда Николай приезжал в гости в родную деревню.
Егорка, едва увидев Татьяну, сорвался с места и кинулся ей навстречу, оглашая зал прилёта радостным криком:
– Бабушка Та-а-аня-я-я-я!
Нацеловавшись с ней, повернулся к Николаю, который обнимал свою бабушку и, уткнувшись той в плечо, вдыхал такой родной запах молока, ватрушек и полыни. Бабушка пахла ещё чем-то. Много лет Николай не мог объяснить, чем. А сейчас вдруг понял – она пахла его детством. От этой догадки почему-то защипало в носу и, чтобы удержать совсем не мужские сентиментальные слёзы, он отстранился от неё и повернулся к Егорке и матери. Мальчик степенно по-взрослому протянул руку:
– Здравствуй, Коля!
Пожимая протянутую руку, Николай удивился: «Неужели помнит? – но потом догадался, – Бабушка рассказала». Закончив с приветствиями и получив багаж, Николай предложил Егорке:
– Пойдём, машину подгоним, а то бабушкам тяжело вещи нести, а мы с тобой сразу всё не возьмём.
Пока шли к машине, Егорка болтал без умолку. Сообщил, что в этом году пойдёт в школу, что уже умеет читать и считать, что пишет не очень красиво, но зато быстро. А когда Николай завёл машину, спросил:
– А чем мы с тобой заниматься будем?
Немного растерявшись, Николай ответил:
– Придумаем что-нибудь.
Сказав эту, ничего не значащую фразу, посмотрел на Егорку. А, встретившись с ним взглядами, почувствовал, как по спине побежали мурашки. Глазами племянника смотрело его собственное детство. Что-то во взгляде мальчугана было такое, что Николай увидел, как в зеркале, себя семилетнего. Память услужливо подсовывала одну за другой, полустёртые временем, смешные картинки. Вот он прячет за спиной лягушонка и говорит соседской девочке: «Хочешь, я тебе что-то подарю?» А вот они с бабушкой бегают вокруг яблони. Что он такого натворил, забылось совсем. Вспомнилось только, как бабушка, сорвав пучок крапивы, пыталась его догнать. Вдруг Егорка подмигнул. От неожиданности Николай сделал то же самое и, рассмеявшись, наконец-то тронулся с места.
День пролетел в радостной суете, в разговорах о житье-бытье и воспоминаниях. Вечером, когда все устали и немного угомонились, Николай хотел улизнуть. Хотя бы пару часов побыть с Алисой. Отправил смс и незаметно нырнул в прихожую. Он уже обулся и собирался тихонько открыть дверь, как вдруг перед ним, словно гриб, вырос Егорка:
– А ты куда?
– Прогуляюсь немного…
– Я с тобой, – радостно выпалил мальчуган, а потом осёкся, как-то сник и, вздохнув, закончил, – если только ты возьмёшь.
Он смотрел так умоляюще, что отказать было трудно. Как за соломинку, уцепился Николай за последнюю надежду:
– Так поздно уже. Бабушка, наверное, не разрешит.
– С тобой? Ещё как разрешит, – и снова подмигнул.
Николай рассмеялся, взъерошив русые вихры на его макушке:
– Обувайся! – Заглянул в комнату. – Бабушка, мы прогуляемся, – и, не дожидаясь ответа, они выбежали из квартиры.
Выруливая со двора на дорогу, Николай ломал голову над тем, как теперь поступить: просто покататься по городу и вернуться домой, или всё же поехать за Алисой? Решив, что не сможет объяснить пацану присутствие девушки, припарковался на обочине, достал телефон и начал набирать смс – надо предупредить, что свидание отменяется. Вдруг Егорка спросил:
– Коля, а что такое романтика?
Опустив телефон на колени, Николай недоумённо смотрел на племянника: «Ничего себе вопросы у ребёнка! – Но надо было как-то выпутываться из этой ситуации и, выигрывая немного времени на обдумывание, собрался ответить вопросом. – А ты сам, как думаешь?» Однако Егорка не стал ждать:
– Подожди. Я знаю. Сейчас объясню.
По-детски наивно Егорка изложил свою версию этого понятия, и не давая Николаю вставить хоть слово, поинтересовался:
– У тебя девочка есть?
Николай заморгал, не зная, как разговаривать с ребёнком на такие темы. Но тот понял молчание по-своему:
– Ясно. Это секрет. Да? – Пристально, как-то не по-детски посмотрел, и продолжил. – Ты уже большой, тебе можно.
Николай стряхнул оцепенение:
– Конечно, есть.
– Красивая?
– Мне нравится.
– Познакомишь?
– Если она согласится.
– А ты ей скажи, что я хороший.
Николай набрал смс и, не дожидаясь ответа, снова завёл мотор:
– А знаешь, что мы с тобой сделаем, друг мой Егорка? Мы её украдем.
– Как это? – От удивления серые глаза мальчугана расширились и стали, как пятирублёвки.
– Купим цветы, подъедем к ней, посадим в машину и увезём.
– Думаешь, не обидится? – Недоверчиво качнул головой Егор.
– Надеюсь, – улыбнулся Николай, и остановился возле цветочного магазина.
Повода для цветов не было никакого. Но ему так хотелось подарить Алисе розы! Белые. Большие. Штук пять. А лучше тринадцать.
Но Егорка запротестовал:
– Коль, вот ты большой, а не знаешь – белые цветы невестам дарят. Ты, чо жениться собрался?
– Пока нет, – вздохнул Николай и расплатился за пять бордовых роз, выбранных Егоркой.
Его удивляло, что семилетний ребёнок разговаривает и рассуждает, как взрослый. Остановив машину на очередном светофоре, Николай спросил:
– Друзей -то у тебя много?
– Ни одного, – вздохнул Егорка.
Не дожидаясь следующего вопроса, продолжил:
– Не с кем дружить. Во всей деревне из детей только я и брат.
Николай снова вспомнил себя. Они носились по деревне, поднимая пыль босыми ногами, целой ватагой. И в футбол погонять набиралось пацанов на две небольших команды, и болельщиц было не меньше. Подумал: «Надо его с мальчишками познакомить». Егор, будто мысли его прочитал:
– Вот учиться начну, может, и подружусь с кем, – и меняя, видимо, не очень приятную тему, спросил, – ты лучше скажи, как мы её воровать будем?
Николай улыбнулся:
– Подъезжаем. Выскакиваем из машины. Вручаем цветы, – чуть помолчал, раздумывая, как сказать помягче, – берём за руку и ведём… – затормозил и скомандовал, – пошли.
Алиса ждала их в условленном месте. Стройная, красивая. Ветерок шевелил медные волосы и слегка приподнимал подол лёгкого платья. Егорка застыл перед ней, не решаясь даже заговорить, не то, что взять за руку. Николай подтолкнул его:
– Действуй!
Но Егорка не двигался и молчал. Николай лихорадочно соображал, как ускорить события.
– Она тебе не нравится? Поехали другую поищем, – подначил он племянника и пошёл к своей машине.
– Ещё чего, – ожил Егор. – Это тебе, – протянул розы Алисе, а когда она осторожно взяла букет, схватил её за руку и потянул к машине, – Коля, дверь открывай!
Алиса рассмеялась и послушно села на сидение.
– Ты нас не бойся, мы хорошие, – продолжая рассматривать девушку, успокоил её Егор.
– Я это вижу. Только зачем нужно было меня воровать? С вами я и так бы поехала.
Алиса склонила голову к цветам и вдохнула их аромат. Волосы прикрыли лицо. Егор несмело протянул руку и заправил прядки ей за ухо:
– Не прячься.
– От вас, пожалуй, спрячешься, – посмотрела в окно и удивлённо спросила, – а мы куда едем?
– За Павликом, – Николай уже припарковался возле подъезда, – думаю, что с нами ему будет веселее, чем сидеть дома с твоей сестрой.
Он обернулся к Алисе и строго произнёс:
– У тебя пять минут.
Та выпорхнула из машины и исчезла в подъезде. Егор приступил к расспросам:
– Кто такой Павлик? Почему он с нами поедет? Мы же с тобой только Алису хотели украсть.
– Это её сын. Почему он должен скучать с тётей дома?
– А нам теперь с ним нянчиться, – насупившись, пробурчал Егор.
– Зачем с ним нянчиться? – удивился Николай, – он большой уже. Как и ты, в первый класс осенью пойдёт.
– Ну, тогда ладно, – согласился Егор, – пусть едет. А куда мы теперь?
Ответить Николай не успел. Распахнулась дверца и в машину сели Алиса с сыном.
– Здравствуйте, я Павлик, – смущённо сказал мальчик, глядя на Егорку.
Тот, по-взрослому, протянул руку:
– Егор. А это, – кивнул в сторону Николая, – Коля – мой дядя.
Дальше разговор не клеился. Мальчишки украдкой рассматривали друг друга. Алиса крутила ручку магнитолы, пытаясь найти радиостанцию с хорошей музыкой. Николай сосредоточился на дороге. Но скоро он припарковался и сообщил:
– Приехали. Выходим.
В кафе «Мороженое», куда они приехали, из посетителей была лишь одна юная пара. Официант стоял у стойки и вместе с барменом смотрел по ноутбуку какой-то матч. Когда Николай со своей командой разместился за столом, один из работников кафе, не подходя к ним, крикнул:
– Мы закрываемся.
– У нас есть полчаса, – ответил Николай.
Официант нехотя подошёл и с недовольным видом поинтересовался:
– Что будете заказывать?
Николай, не глядя в меню, сказал:
– Четыре больших ассорти, густо политых сиропом и обильно посыпанных шоколадом.
– Двойные? – уточнил официант.
– Да.
Уплетая мороженое за обе щёки, Егорка осматривал помещение. Явно, в таком заведении он был впервые.
– А чо, они взаправдашные? – Показал глазами на люстру, с которой свисали дополнительные лампочки, стилизованные под сосульки.
– Неа – это такие гирлянды, – пояснил Павлик, – они, когда включены, кажется, что вода с них течёт.
– Да ладно, – недоверчиво склонил голову на бок Егорка, – таких гирлянд не бывает.
– Ещё как бывает, – не уступал Павлик, – я сам видел, когда раньше сюда приходил.
Николай, молча, встал из-за стола и снова подошёл к стойке:
– Ребята, – дружелюбно обратился он к официантам, – спасибо огромное, что согласились обслужить нас. У вас мороженое просто обалденное. Можно еще одну просьбу?
– Вторую порцию съесть не успеете, – съехидничал один из них.
– Да нет, я о другом, – не обращая внимания на колкость, продолжил Николай, – включите, пожалуйста, иллюминацию. Племянник в гости приехал, говорит, никогда такой не видел.
 Официант попытался, было, протестовать, но напарник улыбнулся:
– Сейчас сделаю.
– Спасибо, – ответил Николай и попросил счёт, давая понять, что просьб больше не будет, и задерживаться дольше они не собираются.
Когда он садился на своё место свет в зале медленно потускнел. Егорка беспокойно вскинул голову:
– Закрываются? Уходить надо?
– Нет-нет, – успокоила его Алиса, – пока не съедим, никто нас не прогонит.
Но Егорка к мороженому больше не прикоснулся. Сначала, заворожено смотрел на включившиеся гирлянды, а потом встал под одной из люстр и пытался поймать в ладошки, стекающие капли.
– Не капают, – удивлялся он, перебегая от одной люстры к другой, – Павлик, куда капли деваются?
– Да я сам не понимаю, как это получается.
И они уже вдвоём бегали между столами, пытаясь поймать капли с сосулек.
Когда снова сели в машину, скованности никто не чувствовал. Мальчишки, перебивая друг друга, восторженно рассказывали о сказочных сосульках, о том, что по-настоящему, в жизни, свет так не гаснет и не загорается. Остановив машину возле подъезда, Николай спросил:
– А мороженое-то понравилось?
- Ага. Особенно зелёное. Я бы одного его десять таких вазочек слопал, – и в доказательство своих слов Егорка облизнулся.
– А я фисташковое не очень люблю. Мне клубничного бы побольше, – Павлик откинулся на сидение и погладил живот, – вот это вкуснотища.
Но тут же спохватился:
– Все вкусные были. Спасибо, дядя Коля.
Когда, попрощавшись с Алисой и её сыном, ехали домой, Николай спросил:
– Егорка, а ты секреты хранить умеешь?
– Спрашиваешь, – обиженно протянул мальчик, – я же не девчонка. Это они сразу всё выбалтывают.
– Тогда, дома о сегодняшнем вечере молчок.
Егорка уточнил:
– Совсем-совсем ничего нельзя рассказывать? Ни про мороженое, ни про сосульки? – Хитро прищурился, – или только про Алису?
Николай заглушил мотор, рассмеялся и, взъерошив вихрастый чуб племянника, добавил:
–  И про Павлика. А то непонятно будет, что за мальчик и откуда взялся.
– Ну, да, – задумчиво протянул Егор, – про Павлика тоже секрет. Коля, а мы ещё с ними поедем куда-нить?
Николай встрепенулся от звука полузабытого словечка:
– Понравились?
– Ага. Особенно Алиса. Красивая. Павлик тоже нормальный. Так поедем, Коль?
– Обязательно. Вот только тебя к школе оденем.
– Я чо без одежды? У меня и так всего полно.
– Бабушка Таня хочет школьную форму тебе купить.
Они уже поднимались на свой этаж, когда Егор спохватился:
– Так ты мой размер не знаешь, как покупать-то будем?
Поход по магазинам Егора совсем не радовал, и он всячески пытался избежать этой неприятной процедуры.
– Не отвертишься, – рассмеялся Николай и подтолкнул племянника к двери.
Егорка, скинул сандалии, и с порога завопил:
– Бабушка, а где мы с Колей были!
Николай затаил дыхание: «Проболтается». Но Егорка, с восторгом рассказывая о том, что было в мороженице, ни разу не упомянул о своих новых знакомствах. Хранил секрет.
На следующий день, едва проглотив завтрак, все отправились по магазинам. Костюм выбирали долго. Нужно было купить такой, чтобы Егор был самым красивым мальчиком в школе. Пришлось ему не один раз примерять то, что бабушке Тане казалось подходящим. Но каждый раз, то велик, то цвет не тот, то ещё что-нибудь. Пока нашли то, что надо, Егорка устал и начал ныть:
– Купите уже хоть какой-нибудь.
Пока бабушка Таня рассматривала очередной костюм, Николай шепнул племяннику:
– Если не будешь ныть, покатаю на мотоцикле.
Глаза у пацана загорелись, он хотел что-то спросить, но Николай приложил палец к губам:
– Тссс, это секрет. Бабушка Таня не разрешит.
Егорка зашептал:
– А у тебя и мотик есть?
Николай успел только кивнуть, как подошла бабушка Таня и началась новая примерка. К счастью, этот костюм был именно таким, какой был нужен самому лучшему первокласснику. Причём не только в будущей школе Егорки, но и во всём свете. Рубашки купили без примерки. Просто приложили одну к спине, и по этому размеру взяли несколько штук разного цвета. А вот в обувном отделе бабушка Таня снова долго ходила вдоль полок. Сначала просто смотрела, потом о чём-то разговаривала с продавцом. Но Егорка ни проронил ни слова. А когда перед ним поставили несколько пар туфель и ботинок без единого вздоха обувался-разувался и послушно прохаживался вдоль скамейки, спокойно отвечая на вопросы: «Не жмут? Велики? Удобно?» Бабушка Таня забеспокоилась даже:
– Егорка, сынок, что с тобой? Пока костюм выбирали ныл не останавливаясь, а тут… Устал? Голова не болит?
– Что ты, баба Таня? Всё нормально. Просто я понял, что это очень нужные вещи, а ты не можешь знать какие малы, а какие велики – ноги-то мои. Повернулся к Николаю, так, чтобы бабушка не видела его лица, и подмигнул. Николай сделал то же самое и рассмеялся.
Бабушка Таня только руками развела и поставила на прилавок, то, что, по её мнению, подошло больше всего.
А вот в отделе, где продавались ранцы, Егорка растерялся от разнообразия форм, расцветок и главное рисунков. Каких только не было! И Микки Маусы, и Спайдер Мэны, и просто мячики разные. Но глаза никак не хотели смотреть ни на что, кроме красной машины. Темно-синий рюкзак с сетчатыми кармашками по бокам, с двумя отделениями на «молниях» и такой яркой спортивной машиной был пределом мечтаний. Егорка крепко держал его в руках, пока ему показывали другие ранцы и боялся, что этот не понравится бабушке Тане или окажется слишком дорогим, и Коля его не купит. Но как только понял, что никто не собирается переубеждать, а Николай пошёл к кассе, сразу надел его и не снимал до самого дома. Когда вышли на улицу, бабушка Таня сказала:
– Ну, теперь можно и домой.
Егорка обрадовался, но Николай сказал, что надо ещё в один магазин. Незаметно вздохнув, Егорка пошёл следом, даже не спрашивая, что ещё надо покупать, и почему бабушка Таня не пошла с ними. Николай вдруг начал задавать вопросы:
– Значит, говоришь, читать умеешь?
– Угу.
– И цифры тоже знаешь?
– Ага.
– Следовательно, смс отправить сможешь?
– Не смогу.
– Почему, – растерялся Николай.
– Потому что для этого телефон надо. А у меня его нет.
Николай остановился перед какой-то дверью, распахнул её перед племянником:
– Сейчас будет. Заходи.
Не веря в происходящее, Егорка вошёл в магазин.
– Выбирай, – подтолкнул Николай его к витринам.
Егорка не успел рассмотреть ни одного телефона, как к ним подошёл какой-то парень в белой рубашке:
– Вам помочь?
– Нужен телефон вот для этого молодого человека, – показал на Егорку Николай.
Пока мальчик рассматривал аккуратные мобилки, взрослые говорили какие-то непонятные слова. Егорка их и раньше слышал, но что такое блютуз, микросиди и аккумулятор пока не знал. А парень в белой рубашке вдруг исчез. Но Егорка даже не заметил этого. Только удивился, когда тот снова появился. На этот раз в его руках были две коробочки. Вытащив из каждой по телефону, положил их на небольшой столик. Обратился не к Николаю, а к Егорке:
– Выбирай.
Мальчик растерянно переводил взгляд с одного на другой:
– Коля, а они взаправдашные?
– Конечно.
– И ты правда хочешь мне купить мобильник?
– Да.
– Почему? Я же маленький ещё.
– Ну, – немного растерялся Николай, – ты уже почти первоклассник. А потом… ты скоро уедешь. Я буду скучать. А так мы сможем созваниваться или смс писать друг другу. Ты будешь мне звонить?
В носу у Егора щипало. Он готов был расплакаться. От счастья, конечно. Но он же не девчонка. Чтобы скрыть набежавшие слёзы, мальчик обхватил Николая руками, прижался к нему крепко-крепко:
– Я тебе буду звонить каждый-прекаждый день.
Николай улыбнулся и, разжимая руки мальчугана, сказал:
– Ну, тогда выбирай.
– А ты бы, какой выбрал?
– Я бы взял этот, – показал Николай на тот, что был слева.
Егорка нерешительно переминался с ноги на ногу. Продавец сказал:
– Я бы тоже взял этот. У него камера лучше и заряд он держит дольше.
И Егорка сделал свой выбор.
Вручая коробочку, продавец спросил:
– Это первый твой телефон?
Егорка от счастья не мог даже говорить, лишь кивнул утвердительно.
– Мы очень рады, что эту покупку вы сделали именно в нашем магазине. Примите в подарок сим-карту и брелок для телефона.
Плотный конверт интереса у Егорки не вызвал. А вот маленький серебристый медвежонок на цепочке очень понравился. Николай попросил продавца сразу прикрепить его к мобильнику. Из магазина Егорка вышел, сияя, как начищенный самовар.
Бабушка Таня ждала их в машине:
– Устал, мой хороший? – обняла она мальчика.
– Нисколечко, – прижался он к ней, – смотри, что у меня есть! Это Коля подарил. Я теперь каждый день ему звонить буду.
Когда приехали домой, Егорка наскоро проглотил еду и уселся изучать кнопки в телефоне. А после того, как Николай записал ему номера всех родственников, усердно писал эсэмэски. Еле спать уложили. Зато утром подскочил ни свет, ни заря. Забрался к Николаю под одеяло и зашептал в ухо:
– Ты про секрет не забыл?
Не понимая спросонья о чём речь, Николай пробубнил:
– Какой?
– Мотоцикл, – ещё таинственней шепнул Егорка.
– А-а-а-а, – протянул, потягиваясь, Николай, – помню, конечно.
– Ну, так… это… когда поедем-то?
– Беги, умывайся, чисть зубы. Позавтракаем и в путь, – откидывая одеяло, скомандовал Николай.
Егорку, как ветром сдуло.
За столом с набитым ртом он пытался говорить:
– Баб-Тань, какие блины вкусные!
Та смеялась:
– Прожуй хоть, торопыга! Никто же не отнимает.
Проглотив, Егорка потянулся за следующим блином:
– Да мы спешим. Вот, я и…
Снова набил рот и забубнил. Николай не выдержал:
– Будешь глотать нежёваные, не возьму.
Егорка усердно заработал челюстями, а Татьяна насторожилась:
– Куда это вы собрались спозаранку?
– Это наш с Колей секрет, – как-то солидно ответил Егорка, и подмигнул Николаю.
Отодвинул тарелку, допил залпом молоко:
– Спасибо, баб-Тань, – вытер ладошкой белую полоску над верхней губой, – вкуснотища!
До гаража идти спокойно у него не получалось. Всю дорогу, то подпрыгивал, то забегал вперёд и всё торопил Николая:
– Что ты плетёшься, как старый дед? Быстрее не можешь, что ли?
Николай посмеивался:
– А куда спешить? Без нас мотоцикл не уедет.
Войдя в ворота, Егорка задохнулся от восхищения:
– Ух, ты! – обошёл вокруг «Явы», потрогал блестящий бок, – твоя-то покруче дядь-Сашиной будет!
– Это чем же? – довольно улыбнулся Николай.
– Так у него старая, облезлая вся. Он её, наверное, последний раз знаешь, когда заводил?
– Когда?
Вместо ответа, помогая закрывать ворота, Егорка спросил:
– Коля, а царь Горох, когда жил? А то я спрашиваю у всех, спрашиваю, а они только ржут надо мной.
Николай тоже рассмеялся. Егорка обиженно пробубнил:
– Вот, и ты…
– Поехали уже, любознательный мой.
Второй раз приглашать Егорку необходимости не было.
Он ловко запрыгнул на сидение и обхватил Николая руками, хотя так хотелось подначить: мол, сами вы никто не знаете, когда этот Горох жил, а только говорите. Но прокатиться хотелось больше. А у Николая защемило в груди. Снова вспомнилось, как хотелось самому подержаться за руль. Он был уверен, что удержит его, но дядя Саша не разрешал. Представив Егорку управляющего мотоциклом, понял причину, по которой дядя был непреклонен. Понимая, что сейчас творится в душе племянника, свернул к выезду из города. Там, на безлюдной луговине, заглушил мотор, пересадил Егорку на своё место, и разрешил:
– Рули!
Счастливый мальчишка крутанул ручку газа:
– Тр-р-р-р-р… 
Николай уселся на траву – терпеливо ждал, когда племянник «накатается».
– Ты самый лучший на свете! – Обнимал Егорка Николая, когда они устроились в теньке, чтобы съесть по яблоку.
Но Николай видел: что-то не так.
– Егорка, ты боишься что-то спросить?
– Нет, – выкидывая огрызок, вздохнул мальчуган.
– А чего не весёлый?
– Да разве мне кто-то поверит?
– А хочешь я тебя сфоткаю?
– Как? Фотик-то не взяли.
Николай покрутил мобильником:
– А это что?
– Телефон, – начиная догадываться, протянул Егорка, а потом, запрыгав от радости, заорал, – ура! Коля, ты – супер!
Снова надев шлем, Егорка забрался на мотоцикл и вцепился в руль:
– Давай!
– Так в шлеме не понятно, что это ты. Сними его.
– Нет, – протестовал Егорка, – без шлема нельзя. Я правила знаю. Лучше ты потом ещё раз сфоткаешь.
Домой они пришли оба довольные. Николай видел, как Егорку распирало от желания похвастаться. Но он молчал. Ходил, словно неприкаянный, от одной бабушки к другой, прижимался к ним и загадочно улыбался.
После обеда Николай скомандовал:
– Переодевайся. – На удивлённый взгляд племянника ответил лаконично, – плавки, шорты, майка, кепка.
– Мы купаться? – Обрадовался Егорка.
– Пока не знаю. Но на всякий случай…
Уже в машине Николай спросил:
– Может, Алису с Павликом позовём?
– Давай, – радостно согласился Егорка.
Алиса ответила сразу, словно сидела с телефоном в руках, ожидая звонок Николая. А он, без лишних разговоров, сразу озадачил:
– Собирайтесь на речку, мы уже выехали, – молча, выслушал ответ и отключился.
Где-то в глубине души, ругал себя за то, что даже не поинтересовался, может, они заняты чем-то или заболели. Но тут же сам себя оправдал: «Ну, не могу я при Егорке с ней разговаривать. Глупо, конечно, но стесняюсь. Больно он умный, да понятливый». И, надеясь, что Алиса всё понимает, поехал.
Как только въехали во двор, сразу увидели Павлика, радостно прыгающего рядом с Алисой. Егорка высунулся из окна и помахал им:
– Привет!
Те в ответ тоже помахали: Алиса сдержанно, а Павлик, не скрывая эмоций, аж двумя руками.
В машине мальчишки сидели, обнявшись, видимо, успели соскучиться. Болтали без умолку, что особенно радовало Николая. Он боялся, что Алиса начнёт выговаривать ему за то, что в последние дни, он слишком раскомандовался. Ни разу не поинтересовался, что хочется ей. Делал только то, что считал нужным и тогда, когда это было удобно ему. Так в своих мыслях и ехал. До самого перекрёстка не проронил ни слова. А на светофоре, повернул. Только не к речке. Алиса удивилась:
– Ты же сказал…
Он не дал ей договорить:
– Сначала сюда.
И снова замолчал. Алиса тоже не уточняла, куда и надолго ли. Поняв свою очередную оплошность, Николай помрачнел: «Вот, дурак! Ведь знаю, что так нельзя…»
Припарковался около входа на рынок и повернулся к мальчишкам:
– Будете баловаться, развезу по домам и… – помолчал, придумывая наказание пострашнее, – придётся мультики весь день смотреть, – повернулся к Алисе, – пошли.
На рынке он сначала купил минералку и лимонад, а потом подошёл к прилавку с фруктами. Выбрал огромный арбуз, длинную жёлтую дыню, от которой шёл такой сладкий аромат, что хотелось прямо сейчас съесть. И уже, достав портмоне, вдруг ухватил за хвостик большущую гроздь винограда. Солнце, казалось, насквозь пронизывало крупные ягоды. Отщипнув пару штук, одну отправил себе в рот, а другую поднес ко рту Алисы. Она улыбнулась и взяла виноградину. Губами. «Не сердится», – обрадовался Николай и положил гроздь на весы. От самого выхода, Николай вдруг снова пошёл назад. Алиса, удивлённо пожала плечами, и последовала за ним. Николай остановился у прилавка с игрушками:
– Дайте нам вон тот мяч, – кивнул подбородком на яркий надувной разноцветный шар.
Продавец, прежде чем встать, озвучила цену. Поднялась лишь после того, как Николай, нагруженный арбузом и дыней, повернувшись к Алисе спиной, сказал:
– Достань портмоне.
Когда мяч оказался в руках девушки, улыбнулся:
– Теперь можно и на речку.
В машине было тихо. Мальчишки изучали возможности новенького телефона Егорки, и даже не заметили, когда подошли взрослые. А увидев покупки, пришли в восторг:
– Ничего себе!
– Это всё нам? Мы же лопнем.
– Я вас зашью, – рассмеялась Алиса.
Все решили, что вот теперь-то уж точно они едут на речку. Но не тут-то было. Николай опять свернул не в ту сторону. Мальчишки, увлечённые своими разговорами, этого даже не заметили. Алиса, удивлённо смотрела на Николая, но молчала.
– Хочу Егорке кое-что показать. Думаю, Павлик тоже не видел.
Они подъехали всё же к реке. Только здесь пляжа не было. И вообще берега были с обеих сторон крутые, заросшие кустарником. Речка, совсем узкая в этом месте, текла где-то внизу и была больше похожа на шумный, беспокойный ручей. Но зато здесь был мост. Подвесной. Такие только в горах бывают. Мальчишки стояли притихшие. Алиса восторженно оглядывалась:
– Я и не знала, что у нас такая красота есть. А там что? – Показала на другой берег.
– Дачи, – ответил Николай и позвал всех, – пошли.
Пока спускались к мосту, инструктировал:
– Держаться за поручни обеими руками. Не прыгать. Не раскачиваться. Вниз не смотреть.
Николай шёл первым, за ним мальчишки, Алиса последняя. Дойдя до середины, сфотографировались и вернулись назад. Только возле машины Егорка сказал:
– Круто.
– Ага, – поддержал Павлик.
– Ну, слава Богу, заговорили. Я уж думал, онемели от страха.
– И ничего не онемели.
– И не страшно совсем было, – насупились мальчишки.
– Конечно, – подтвердил Николай, скрывая усмешку, – здесь все смелые. Поэтому домой никто не едет. Все будут купаться.
– Ура!
– Наконец-то! – окончательно пришли в себя мальчишки.
А на речке их ждало новое испытание. Николай никак не хотел мириться с тем, что ни Павлик, ни Егорка не умеют плавать. Они доверчиво и с удовольствием ложились животами на его ладони, остервенело лупили по воде раками и ногами, но стоило ему убрать руки, тут же шли ко дну. Была сделана не одна попытка. Съедены наполовину все припасы, но пока никто не продержался на воде даже минуту. Николай применил последнюю хитрость. Они с Алисой закапывали мальчишек в песок. Те блаженствовали, согреваясь от него. Вдруг Николай разворошил обе берлоги и заявил:
– Кто первый научиться плавать, тот будет рулить.
– Чо, прямо по-настоящему? – Недоверчиво склонил голову на бок Егорка.
– Я буду на педали нажимать и скорости переключать, а к рулю даже не притронусь.
– Пошли, – решительно поднялся Егорка с песка, – как, ты говоришь, надо делать-то?
И Николай, наверное, в сотый раз терпеливо объяснял, как надо плыть и держаться на воде. Потом сам лег на спину и, чуть покачивая ступнями, продолжал убеждать:
– Видите? Я же почти ничего не делаю. Научитесь лежать на спине – пропадёт страх. Начинайте с этого.
И чудо свершилось. На спине держались оба хорошо. Теперь нужно было научиться работать руками и ногами. У Егорки совсем ничего не получалось. А вот Павлик, вроде бы и плыл, но не более метра.
– Пальцы не растопыривай. Плотнее сжимай ладошку, – подсказывал Николай, – как вёслами греби.
Ничего не получалось. Снова вышли на берег. Алиса предложила поиграть в мяч, но никто её не поддержал. Едва согревшись, снова полезли в воду. И вдруг Егорка поплыл. Его радости не было предела. Только чему радовался больше, понять было невозможно: то ли тому, что плавать научился, то ли, что будет сам рулить. А вот Павлик сник совсем:
– Я домой хочу, – ныл, почти не переставая.
Николай не знал, что делать. На помощь пришёл Егорка:
– Как это домой? А плавать учиться?
– Так ты уже научился. Рулить мне всё равно не дадут.
– Если не научишься, конечно, не дадут.
– Так дядя Коля сказал: кто первый, тот и рулит.
– А разве я сказал, что кто второй, тот рулить не будет? – подавая надежду, спросил Николай.
Павлик встал и пошёл к реке.
– Сынок, ты ещё не согрелся.
Мальчик не обернулся. Алиса, умоляюще посмотрела на Николая:
– Верни его. Он тебя послушается.
Павлику уже было по пояс, когда Николай его догнал. Собрался, было, позвать, но слова застряли в горле. Павлик сосредоточенно смотрел на воду – то ли размышлял, то ли решался. Потом поднял ладошки и стал их разглядывать. Растопырил пальцы, плотно сжал… и вдруг оттолкнулся ото дна и поплыл к берегу. Когда ногти начали загребать песок, развернулся и поплыл в обратную сторону. Николай всё это время шёл рядом, готовый в любую минуту подхватить мальчишку. А тот медленно, но уверенно плыл. В какой-то момент усталость всего длинного дня всё же заставила остановиться. Павлик встал и… ушёл под воду с головой – ноги до дна не достали. Испугаться он не успел. Николай подхватил его и прижал к себе:
– Молодец, Пашка! Ты сделал это, – старался говорить спокойно Николай, – настоящий мужик.
Павлик обхватил руками шею Николая:
– Это совсем не страшно. Надо только понять, как сквозь воду не провалиться.
– Конечно. И ты это понял. Поэтому поплыл, – постепенно двигаясь к берегу, говорил Николай.
Мальчишка устало улыбался.
А на берегу, радуясь победе друга, прыгал и размахивал над головой руками Егорка:
– Ура! – Кричал он во всё горло, – Павлик, ты научился!
Алиса стояла неподвижно, обхватив себя за плечи. Она плакала. От счастья и от радости. «Как это здорово, что рядом с нами такой замечательный мужчина! Смелый, решительный, заботливый и главное добрый», – думала она, глядя сквозь туман слёз на сына. А Николай в это же самое время думал иначе: «Может, теперь она простит мой эгоизм? Господи, пусть она меня простит! А я научусь, прежде чем сделать что-то, спрашивать хочет ли она этого».
Северное солнце долго ещё не решалось упасть в горизонт, давая возможность мальчишкам покрутить руль машины. Алиса терпеливо сносила все кочки и ухабы на пустынной лужайке за городом. Радовалась вместе с мальчишками, словно это ей привалило такое счастье.
Прощались долго. Завтра Егорка уезжал домой. Он обнимал то Алису, то Павлика:
– Приезжай ко мне теперь ты, – предложил он другу.
– Мама одного не отпустит.
– Так ты с мамой.
Павлик умоляюще взглянул на Алису:
– Поедем, мам?
– Я дорогу не знаю, – придумала она отговорку для детей.
– Коля, – повернулся Егорка к дяде, – ты покажешь им дорогу? А то и вправду заблудятся.
Николай мог так же, как Алиса, сказать что угодно, чтобы успокоить мальчишек. Но в его голове мелькнула мысль: «Как же я с ними на мотоцикле поеду? Опять дядя Саша останется без сюрприза». Покачал отрицательно головой:
– Я сам плохо помню, как ехать. Сначала один приеду, а потом уже вместе с ними. Ладно?
– Это долго ждать, – вздохнул Павлик.
– Всё лучше, чем никогда, – резонно заметил Егорка.
На следующий день Николай, приехав из аэропорта, лежал на диване и изучал потолок. Пытался найти среди его белизны хоть какие-то оправдания себе. Ничего не получалось. Настроение было настолько мрачным, что даже небо потемнело. Набежали откуда-то тучи, затянули серостью голубизну и спрятали солнце. Разговаривать ни с кем не хотелось, поэтому, когда телефон запел, сообщая о входящем звонке, Николай подумал: «Нет меня», – и, для большей убедительности, отвернулся к стене. Мобильник немного помолчал, а потом коротко пиликнул – пришла смс. «Кто там такой настойчивый?» – Буркнул Николай и потянулся к телефону. Провёл пальцем по экрану и открыл новое сообщение. Оно было от Алисы. Всего несколько слов: «Спасибо за прекрасные дни». Николай перечитал несколько раз. Ошибки не было. Алиса не сердилась на него. Это уже радовало. Значит, он не обидел её. А, может, это она из вежливости? Или просто ехидничает, чтобы уж точно сделал выводы. Николай собрался с духом и позвонил:
– За какие такие прекрасные дни ты меня благодаришь? – Спросил он, не совсем уверенный, что это правильное начало.
– Ты подарил нам праздник. И мне и Павлику.
Николай даже по телефону ощущал её тепло, чувствовал, что Алиса улыбается. И совсем не ехидно, как он придумал себе, читая смс. Растерявшись окончательно, продолжил расспросы:
– Ты называешь праздником, то, что я отвлекал тебя от дел, не поинтересовавшись, свободна ли ты, можешь ли отложить дела на потом? Алиса, я вёл себя, как последний эгоист, вовлекая тебя и Павлика в свои развлечения, да ещё в удобное мне одному время.
Он хотел ещё что-то сказать, но она перебила:
– Ты лучший эгоист во всём мире!
Николай не совсем понял – это она успокаивает его или комплимент делает. Но на душе посветлело. Солнце разбило, тучу вдребезги, и засияло, согревая весь мир и, озябшую мужскую душу.
Прошёл год. До осуществления своей мечты о том, чтобы прокатить дядю Сашу на мотоцикле, осталось лишь въехать в деревню. Сердце подпрыгивало в груди, словно щенок за кусочком колбасы. Николай волновался: «Простил ли дядя Саша мою ребяческую выходку?»
Наконец, подъехав к знакомой калитке, заглушил мотор. Не снимая шлем, посигналил три раза, выдержал паузу, и снова посигналил. Теперь один раз. Совсем, как раньше это делал дядя Саша, когда заезжал за ним. Дверь распахнулась, и на крыльцо вышел седоватый мужчина. Внимательно прищурился, не понимая, что за гость стоит у его калитки. Николай ждал около мотоцикла. Снял шлем лишь, когда дядя Саша подошёл совсем близко. Улыбался и молчал.
– Колька, ты? – Удивлённо выдохнул дядя Саша.
– Я, дядя Саша, я!
Они стояли, обнявшись, и молчали. Вдруг дядя Саша, неуклюже шаркнув рукавом по щеке, шмыгнул носом:
– А я знал, что ты приедешь.
– Я даже бабушке не сообщил, – недоверчиво покачал головой Николай.
– Сон недавно чудной видел. Я вроде такой, как щас, а ты, как раньше – мальчишка. Едем вдоль речки на мотоцикле, а я себя ругаю, что разрешил-таки тебе за руль сесть.
– Дядь Саш, поехали. Я такую же «Яву», как твоя, купил.
Свежий ветер, пахнущий только что скошенной травой, летел им навстречу, как и в те годы, с такой же скоростью, что приходилось щурить глаза. Всё было, как и раньше, в те счастливые времена. И пусть мотоцикл был другой. Главное, что он пел ту же песню.