ВЛАДИМИР ВЛАДЫКИН
ПРАВДА, КОТОРУЮ НИКТО НЕ ХОТЕЛ ЗНАТЬ
Прежде чем рассказать о жизни и творчестве Ольги Александровны Гончаровой, я должен пояснить, зачем взялся за столь непростую тему.
Почему же в то далёкое время не хотели знать правду, о которой она писала? Не из-за этой ли правды Ольга Гончарова не была принята в Союз писателей ещё в советское время? А ведь она вполне того заслуживала и тогда и позже.
Впервые об Ольге Александровне Гончаровой я узнал из тридцати шести страничной брошюрки под названием «Тематический план». Такие книжицы размером в ладонь тогда выпускались при местном Союзе писателей для внутреннего пользования. Издана она была в 1986 году. В ней кратко изложена история «Брянщины литературной» и говорится о том, когда и при каких обстоятельствах зарождалась брянская писательская организация.
Из неё всякий любитель словесности узнает, что в то время в Брянском отделении Союза писателей СП СССР насчитывалось четырнадцать человек. Но был ещё огромный резерв из начинающих. Членов же областного литературного объединения числилось до двухсот человек. Хотя точно никто не знает, сколько всего могло пробовать себя на литературном поприще? А их всегда было немало. Но настоящих талантов насчитывалось немного, большинство же назывались способными к литературному труду.
Когда в 1963 году 3 октября создавалась писательская организация, Ольга Гончарова не жила в Брянске. Судьба её связала с родным краем значительно позже.
В названную брошюрку внесено членов областного литобъединения только двадцать восемь из тех, кто уже сумел издать от одной до нескольких книг стихов или прозы. Позже в разные годы из этих двадцати восьми стали членами СП только четырнадцать человек. В это число, к сожалению, не попала Ольга Гончарова, которая, что касалось воззрений на мир, обладала неуступчивым характером. Она никогда не шла на сделку с совестью. Но ни это же было преградой? В 60-е годы в Ярославле была издана её первая книга стихов «Семь камушков» (1969). Если одной было мало, её могли принять даже по публикациям в журналах «Волга» (1971) и «Нева» (1978). Во втором журнале была напечатана в сокращённом варианте повесть «Потревоженный». В 1984 году в Приокском издательстве она вышла в сборнике вместе с рассказами Михаила Орлова. Хотя вполне могли издать отдельной книгой, поскольку по художественным достоинствам она того вполне заслуживала и по силе восприятия превосходила повесть тогдашнего руководителя писательской организации А. К. Якушенко «Линия напряжения»…
В повести «Потревоженный» Гончарова поведала о проблемах и бедах села, вызванных безалаберной политикой недальновидного тогдашнего лидера партии и правительства Хрущёва Н.С. После его визита в США, был брошен клич – догнать и перегнать Америку по производству основных продуктов. Упор делался на увеличение земельных угодий под посев кукурузы и создания кормовой базы для выращивания мясного скота. Чтобы тогда выполнить план по мясу, на убой сдавался даже дойный скот, так как свиноводство, птицеводство и выращивание «мясного скота» было развито из вон рук плохо…
Были такие колхозы и совхозы, в которых вырезались стадами дойные коровы, под нож пускали нетелей, бычков, лошадей. Именно тогда избавлялись от тягловой силы, так как кто-то решил, что в машинно-тракторный век в большом количестве быки и лошади не нужны. Исчезали конюшни, базы для быков, тягловой силы оставляли единицы для обслуги колхозных дворов. Под конец хрущёвского правления пустыми стояли коровники и вольеры, свинарники и птичники.
Именно эти явления, как бы походя, отобразила с большой художественной силой Гончарова в своей повести «Потревоженный». Красной нитью сюжета проходит история рождения и жизни лошади Рыжухи, рождённой от кобылы Калужиха, жизнь которой оборвалась из-за головотяпства бригадира, который посчитал, что при ней жеребёнок не должен находиться. Но как это произошло, мы ещё вернёмся.
Рыжухи было уже семь лет, когда её председатель колхоза Иван Сергеевич решил сдать на мясо. Но причиной отдать её в заготконтору стал вовсе не её возраст. Рыжуха имела привычку кусать всех тех, к кому относилась, мягко говоря, настороженно. Так однажды она лягнула и схватила зубами председателя Ивана Сергеевича за его неуважительное отношение к ней и к конюху Алексею Мурашову.
Алексей, а по уличному Беспалый или просто Лёха, напомнил председателю тот злополучный случай дурного обращения с Рыжухой. Председатель на его замечание заговорил возбуждённо о срыве мясопоставок. А тогда попробуй не выполни план, могли обвинить и в саботаже постановления Правительства, и руководителю за срыв поставок грозило снятие с поста.
Хотя речь давно шла об экономической невыгоде содержать конюшню при постоянном пополнении машинно-тракторного парка.
Конюх решил по-своему, он поехал в соседний колхоз, у тамошнего ветеринара добился осмотра кобылы с целью получить справку, что Рыжуха здорова и не один год могла ещё служить в любом хозяйстве.
Автор строит диалоги в соответствии с заявленными характерами, уверенной рукой рисует сельские пейзажи, образы даны в развитии, читатель верит им и не сомневается в том, что таких людей не могло быть в действительности. И такое живое представление создаётся полифоническим повествованием, которое присуще только талантливой прозе. От верно выстроенного сюжета определяется и композиционное решение. Кстати, сюжет определяют сами герои любого правдивого произведения. Жизнь села показана так естественно, точно ты сам становишься участником событий, которые разворачиваются на страницах повести. Причём автор знакомит с жизнью и соседних сёл и деревень, которые доживали свой век – таких как Болотное, Борковичи, Кравцы, Староречье, Ягловичи. (В повести все эти названия сёл и деревень вымышлены). Мы видим разных по характерам председателей и директора именитого совхоза. И везде свои проблемы, а в деревне Сосновка после войны открывается жуткая картина пустых домов, но кажется, что жители все в одночасье тут вымерли. Осталось только четыре двора. Вот как об этом пишет автор: «После двух месяцев госпиталя, где он пролежал с изуродованной рукой и разбитым затылком, путь его лежал домой, в глухую деревеньку Сосновку, что стояла по соседству со Староречьем. Но от Сосновки осталось только четыре двора. На месте дома, где проживал Лёшка Мурашов восемнадцать беспечных лет, лежала груда оплывшей под дождём глины...».
Эта родная деревня главного героя Алексея Мурашова. Читатель шаг за шагом узнаёт подробности его жизни. Он выписан так живо, будто ты сам знал его давно. Ангелина Васильевна Дубровина – жена Мурашова – красавица, вышла за него беспалого и контуженного, и он за это всю жизнь был ей благодарен. Его сыновья как-то подсчитали, что за три с лишним года в области исчезло двадцать шесть деревень.
В хрущёвские времена было искусственно создано явление неперспективных деревень. А ведь ещё при вожде всех народов Хрущёв умудрился напечатать в газете «Правда» статью о создании агрогородов, агрокомплексов путём сселения неперспективных деревень и обустройстве сёл. Но Сталин не позволил ему это сделать, осудив задумку Хрущёва своим закрытым постановлением. Никите Сергеевичу пришлось буквально покаяться перед вождём. Но когда после его смерти пришёл к абсолютной власти, приступил к своему варварскому плану «преобразования» села. К чему это привело, мы сегодня видим наглядно. По приказу Хрущёва, удалённые от райцентров населённые пункты стали сселять ближе к цивилизации. Стала ли в ту пору насущной такая проблема, или она была создана намерено главой государства? Тогда даже умные головы об этом не задумывались. Все привыкли, если что задумала партия, значит, так надо, и никто не подвергал её решение критике. Разумеется, боялись, и что тогда творилось кругом, могли обсуждать только между собой.
А ведь беды села начались с уничтожения сельской общины, которая создавалась ещё задолго до христианизации Руси и развивалась эволюционным путём. Активное её изведение началось при Столыпине, когда крестьян чуть ли не насильно переселяли из серединной России в Сибирь, а добили её в годы коллективизации. При Хрущёве стали запрещать косить траву и заготавливать сено на корм домашней скотине. Это тоже ускорило отток населения в города, и деревни пустели и вымирали...
Об этом хорошо было известно Гончаровой, которая не умела скрывать правду, и говорила о том, что думала. А это не могло нравиться руководству писательской организации, которое уходило от правды и видело, насколько неудобна была в общении Гончарова. И потому её творчество настораживало, как бы на свою голову с ней не нажить неприятности. Разве не обсуждали её повесть или рассказы на Правлении? Обсуждали! И представляю, прежде чем принять решение об издании её книги, какой критике она подверглась, а уж драконовой редактуре, искажениям, приглаживаниям, она подверглась однозначно. Не знаю, сохранился ли её оригинал рукописи, на это может ответить только её дочь Наталья Николаевна. Отчасти она подтвердила, какие вносились правки. Но объяснить всех подробностей редакторского произвола, затруднилась, так как при этом не присутствовала. Некоторые варианты рукописи не сохранились…
Ольга Гончарова, наверное, одна из первых литераторов затронула разрушительные на селе процессы, которые впоследствии привели село к развалу и гибели. Это была та художественная правда, которая вытекала из правды жизни. Разве литературное сообщество того времени могло во весь голос заговорить об острых проблемах села? Ни один тогдашний брянский литератор и думать не смел об отображении губительных явлений на селе. Обыкновенно такие поползновения у начинающих писателей пресекались на корню. Ведь именно в те годы появился термин «чернуха», если пытались критиковать, значит чернили социалистическую действительность, если обозначили острую проблему приписок, очковтирательство, значит, посягали на социалистические устои деревни.
В брежневские времена за очернительство легко можно было получить ярлык антисоветчика. И такой «страусный» подход не пошёл на пользу обществу. Острые социальные явления преступно замалчивались, и это только открывало путь к застою и вырождению социалистической нравственности. Между прочим, замалчивание с одной стороны и наведение глянца с другой, привели к падению социалистического строя.
Поэтому сегодня значение художественной прозы Ольги Гончаровой возрастает во много раз, которая торила тропку к новым изобразительным возможностям. Её уже ранние рассказы «Моё «предательство», «Друг Человека», высвечивали безупречную честность автора. Зрелое произведение «Потревоженный» и в наши дни пытаются принизить его высокохудожественное значение. А ведь оно звучит современно и сегодня, хотя рассказывает о жизни послевоенного села и оно отражает правду характеров, социальных явлений. Автор искусно строит диалоги, сюжет. Перед читателями раскрывается, можно сказать, история сёл и деревень страшной хрущёвской поры.
Такие явления, как приписки, перестраховка, особенно приняли уродливые формы во время кампании драконовских мясозаготовок любой ценой. Хотя это же происходило с не меньшим размахом и при Брежневе, но тогда пытались внедрить хозрасчёт, отдать инициативу по разведению мясного скота в руки самих сельхозпроизводителей. Но по большому счёту эта кампания провалилась. Если Хрущёв держал общество в напряжении постоянными экспериментами, навязывал селу кукурузу сеять даже там, где она не могла давать урожаи, то Брежнев боялся всяких новшеств. Для него главное заключалось в благосостоянии общества и поддержание стабильности. Известный историкам конфликт между реформатором Косыгиным и консерватором Брежневым закончился победой второго, и что привело к застою.
Все эти консервативные процессы Гончарова отразила в повестях. Сначала в «Потревоженном», затем в «Длинных ветрах». Она пропустила их через судьбы людей села, отразила бегство односельчан из колхоза в город, что продолжалось с временным затишьем в последние годы брежневского правления и вплоть до начала перестройки. Но отток населения не прекращался и при Горбачёве, а когда рухнул колхозный строй, он несколько замедлился, люди почувствовали свободу, но самостоятельно без техники не смогли обрабатывать свои земельные паи.
Но кого могли радовать разрушительные процессы? Только либералов!
Гончарова вспоминала горькое прошлое:
«Я родилась при крепостничестве
в избе лесного хуторка
с лучиной вместо электричества,
почти как в средние века…»
О поэзии Гончаровой надо говорить отдельно, о её психологической глубине, о её метафорической и философской образности, которая рождает в сознании читателя красочные и правдивые картины её обнажённой и пронзительной лирики.
А пока коснёмся прозы, тех её образов русской сельской жизни далёких теперь лет.
Ранние рассказы «Моё «предательство» и «Друг человека» – о партизанах в годы оккупации. Конечно, они не лишены недостатков, однако очень интересны.
Автору их при написании пятнадцать-семнадцать лет. В ранние годы Ольга Александровна потянулась к перу, чувствуя в себе творческую энергию. Детские впечатления о войне она передавала не только прозой, но и стихами. Рано почувствовала склонность рифмовать слова, рано пробудилось желание учиться. Много читала, о домашней библиотеке в послевоенное время думать не приходилось, пользовалась книгами школьной. Пытливость, живость ума, стремление подмечать, пофантазировать рождало представление о своём предназначении в судьбе своего народа.
По своей натуре она была романтик и философ, коли пробовала толковать по-своему окружающий мир. Она любила рисовать цветными карандашами, поскольку немало у неё стихов о значении палитры красок.
Рисунок давний карандашный
Забор какой-то, сад и дом…
То я когда-то, третьеклассница,
над этим мучилась листом,
хотел тут встать во всём величье
Синь-город на семи холмах,
хотели расцвести наличники
на всех домах и теремах…
Творческое наследие Ольги Гончаровой, одном из значительных поэтов и прозаиков Брянского края 70-90-х годов, вместилось в объёмный том, изданный в 2017 году к её 80-летию инициативной группой.
Надо прямо сказать, её многогранный талант до конца не раскрылся, а значит, и творческий потенциал не реализовался. Во многом это произошло не по её вине, жизнь с самого её рождения складывалась непросто. Её воспитывала мать, Анна Ивановна, которая сама в годы оккупации хватанула много лиха, воспитывая троих детей: два старших сына Михаила и Ипполита и младшую дочь Ольгу, рождённую за четыре года до начала войны.
Прототипом её главного героя повести «Потревоженный» стал старший любимый брат Михаил, с которого брала пример и которого очень обожала. Может, от этого в самом характере Гончаровой обозначились некоторые мужские черты.
В повести Алексей Мурашов изображён покладистым, мягким, душевным. Бывший фронтовик раненый, контуженный, в колхозе работал конюхом. А когда дала знать фронтовая рана после сильной простуды, пришлось Беспалому (так его называли из-за отсутствия на руке пальцев), взяться за ремесло – плести всякую для хозяйства утварь, ладил грабли, плёл корзины и т.д.
Пришёл с войны, а своего дома нет. За него раненого и контуженного пошла из другого села Ангелина Дубровина, родились дети. В первый же год с шурином срубил дом. И стал жить. Когда был конюхом, на его глазах появился жеребёнок. Назвали по масти – Рыжухой, а её мать в работе вся, пахала, таскала плуг, чтобы дитя не мешало, его запёрли в сарай. Кобыла Калужиха с налитыми сосками тянула плуг, брезентовые ремни были на узлах и один полоснул по налитому молоком вымени, пошла кровь…
Жуткая история Калужихи волнует до слёз, Рыжуху Алексей выкормил из соски. И как он мог допустить, чтобы любимую рослую семилетнюю кобылу отправили в заготконтору?
Вот он и стал искать выход спасения любимицы, чтобы не допустить гибели Рыжухи…
Вся повесть рассказывает о жизни села и роли в ней лошади, которая была своенравная и не допускала над собой издевательств, какие порой допускали бессердечные люди, когда не было рядом Мурашова. Алексей её даже не ставил в конюшню, она шла за ним к его подворью, там он ей давал корм и всё, что полагалось. И к такому порядку привык председатель Иван Сергеевич. И закрывал на такую дружбу кобылы и конюха глаза. А тому теперь надо было сделать так, чтобы спасти от гибели. Гончарова хорошо понимает психологию своих героев и знает все повадки животного.
От комля она сельская, прекрасно владеет народной стихией языка. Всё повествование строится от главного героя Мурашова. Но хорошо видны и другие персонажи, та же жена Мурашова Ангелина, их дети Володя, Саша, Таня поданы убедительно. А Саша так любит Рыжуху, что постоянно за ней ухаживал и после школы намеревался выучиться на зоотехника, чтобы разводить лошадей. Его беспокоили толки сельчан о том, что тягловой силы в колхозе придёт срок не станет…
Гончарова удивительно цельно воспринимает своих героев и любит и понимает их. Перед читателем разворачивается драма Рыжухи и Алексея Мурашова. Его путешествие по соседним сёлам в поисках варианта обмена Рыжухи на любого, чтобы спасти любимую лошадь. Так он заезжает в пустое село, бродит по кладбищу. И читатель понимает – вон когда ещё обезлюдела деревня. Но в том произошло не совсем вымирание последних жителей, а переселение одних в соседние сёла, а другие убегали в город.
Без душевной боли и сочувствия невозможно читать те пронзительные по своей выразительной ноте страницы повести.
Перед читателем предстают председатели и бригадиры, которые по-разному относятся к своей работе. Кто-то с неравнодушием ведает ему о своих колхозных бедах, а то и о безысходности того, что он делает. У директора совхоза «Заветы Ильича» Родиона Сухобрёхова сгорел стог сена, подожгли свои. Показан протест односельчан против произвола власти, когда запрещалось косить без разрешения на корм траву скотине. Этими безумными запретами власть боролась с личными надворными хозяйствами, которые отвлекали людей от работы в колхозах…
В советские времена я много прочитал повестей и романов о селе, перечислять их нет нужды. Но такого произведения, как «Потревоженный», не попадалось. Кстати, Мурашова прозвали потревоженным из-за его пробуждённой активной позиции. В то время партия призывала воспитывать активную гражданскую позицию. Но не всякий понимал, для чего это было нужно. Об этом можно говорить долго.
Чтобы быть короче, скажу, что повесть Гончаровой оригинальна, все герои и персонажи прописаны с психологической достоверностью. Мурашов спасает Рыжуху, в конце повести она пришла к нему от того, кому он поручал её…
Необходимо сказать, что после того, как однажды в своём архиве наткнулся на упомянутую вначале брошюрку «Тематический план», я перечитал её. А было это лет через пятнадцать после того, как она ко мне попала. Позже произошло другое событие – среди выброшенных книг, мне бросилась на глаза зелёненькая книга в мягком переплёте с сельским и городским пейзажем на лицевой и обратной стороне обложки. Картинка иллюстрировала далёкие события в селе и в городе. Первым стояло имя Ольги Гончаровой, не раздумывая, я взял книгу.
В первую очередь прочитал повесть Гончаровой «Потревоженный», со страниц которой хлынула на меня поэзия сельской жизни того далёкого времени. Мне было досадно за то, что такой сильный прозаик, как Ольга Александровна, так и не была принята в СП СССР ни тогда, ни в новое время…
Равнодушное отношение маститых писателей к молодым талантам губительно. Чиновники от литературы в глубинке во все времена советского периода и в наши дни заботились только о своём благополучии…
Зачем тогдашнему литфункционеру с большим стажем Якушенко А.К. было наживать из-за нестандартной поэзии и прозы проблемы? Издали повесть «Потревоженный» и то хорошо. Но за неё взялся не Якушенко-перестраховщик, а редактор Приокского издательства Поснов Н.И. Знаю, как Николай Иванович ценил высокого качества прозу. Но и он не обладал смелостью, чтобы дать ей рекомендацию на вступление в Союз писателей. И больше в Брянске её никто не поддержал. Между прочим, не только её одну, таких талантливых можно насчитывать и насчитывать в книге об ушедших – «А строки продолжают жить». Но к этой теме вернёмся в другом очерке…
Из Ярославля, где она сначала работала в издательстве «Верхняя Волга», а затем старшим научным сотрудником кафедры философии Ярославского госуниверситета, переехала на родину в 1978 году из-за перенесённого матерью, Анной Ивановной, инсульта. Пришлось сделать обмен квартиры на Брянск. С дочерью Наташей ухаживала за матерью два с половиной года, затем перевезла мать в областной центр.
В 1986 году не стало Анны Ивановны. Похоронила её Ольга Александровна в родном селе Дегтярёвка. Мать была остроумной рассказчицей, певуньей, яркой личностью. Рано овдовела, потеряла одного из сыновей, всю жизнь несла терпеливо свой крест в нелёгком сельском труде, читала молитвы утром и вечером, и обязательно перед принятием пищи.
После смерти дорогого человека Ольга Гончарова уже не мечтала о Ярославле, который стал даже родней своего города. В Брянске Гончарова работала в газете «Брянский рабочий», была заведующей отделом атеистической пропаганды Дворца культуры и техники имени Д.Н. Медведева. При отделе она создала творческий клуб «Зодиак». На занятия клуба приходили парни и девушки с прозой и стихами. Ольга Александровна превосходно рассказывала о проблемах искусства, истории иконописи, показывала слайды. И здесь, не среди писателей, она обрела друзей, а в ДК им. Медведева. Благодаря их усилиям состоялся второй её сборник «Иная музыка», который вышел в 2002 году в Ярославле, правда, мизерным тиражом.
Стоит сказать несколько слов о повести «Длинные ветры». При жизни она не публиковалась. Написанная в 90-е годы, не найдя нигде понимания, с ней она никуда не обращалась, так как наступили другие времена, навсегда забыта дорога в местную писательскую организацию.
Эта повесть одновременно философская и детективная. При странных обстоятельствах убивают лесника Михайлу. Жена Настя поклялась найти злодеев-убийц. Думала сначала на предателей власовцев, которые скрывались по лесам, затем кум Иван Крига намекнул на соседа Федосёнка. За ним она следила. Но оказалось не он, а Устин Непрядин с её кумом Иваном Кригой.
В повести много действующих лиц, каждое выписано так, что видятся индивидуальные черты. И раскрываются они в драматических ситуациях. На долю Насти выпадают тяжкие нравственные испытания. Убийцами оказались односельчане: Устин Непрядин, умирая не смог унести с собой страшную тайну, позвал на исповедь Настю и заговорил: «Настасьюшка Денисовна… прощения просить позвал, каяться. Только ты мне, детка, поможешь в смертных трудах моих, скати с моей груди тяжёлый камень, ослобони душу… Прости меня, окаянного за Михайлу!»
И далее последовал длинный диалог, Устин признался, как вместе с её кумом Иваном Кригой порешили того за неуступчивый нрав. Но сам он в этом не участвовал, а только Кум, и тот, когда к нему пришла, управлявшемуся на дворе, не мог не признаться, за что порешил Михайлу. Перед Настей открылась чудовищная правда: «Он принципом жил, казённое выше человека ставил! Не я, дак другой, а не жить бы ему всё равно с таким принципом! – и уже громче, сатанея с каждым словом: – Не велик мой грех, потому что собакой он был для людей! Сам не ам и другим не дам… меня, родного кума, в милицию хотел… за пятак несчастных тех кряжей, собака! Всё равно бы убрали! Ты ещё замуж шла, дак старики сказали: не наживётся, ранней вдовой будет… А ты не щерься, старая курва, тридцать лет прошло! Все сроки истекли, мало ли что дохлый старикашка вякнул. Свидетелей-то вот! – и показал ей кукиш».
И как можно было после этого жить рядом с убийцей мужа. А тут позвала к себе в город дочь Наталья.
Настя заколотила досками окна избы, отправилась в дальний путь. С этого и начинается повесть и раскручивается спираль событий, перед читателем предстают характеры селян один колоритней другого...
Повесть стоит того, чтобы экранизировать. Как и все её вещи, она написана народным сказовым языком. И это закономерно для писателя из глубинки, жившего долгое время среди своих земляков.
Могли бы такую повесть, в которой преступление осталось не раскрытым, а зло не наказанным, издать даже в 90-е годы? Разве что только за свой счёт. Но такой возможности Ольга Александровна не искала. Не в её характере было унижаться перед богатыми, и не пыталась приспособиться к новым издательским веяниям.
Выпускница МГУ, за плечами вечерняя школа, геологоразведочный техникум, жизнь в Грузии, Ярославле, Брянске. Последние годы обитала в родной Дегтярёвке. И там занималась домашним хозяйством.
В отличие от изумительной прозы, не менее удивительны стихи Ольги Александровны. Этот период отметился циклами стихов «В одиночестве с Василиском», «По заросшим тропам», «Иная музыка», «Повинуясь житейскому игу». Особенно заслуживает внимания сатирическая поэма «О Пегасе и Парнасе» (вместо биографии). В ней отчасти говорится о её неравнодушии к тем разрушительным процессам, которые происходили в 90-е годы.
Но наступал момент, когда, казалось, дух её исчерпался в страданиях и нравственных муках. Тем не менее, она находит силы и пытается писать. Об этом читаем в стихотворении «Перед закатом»
Глаза слабеют, бунтуют нервы,
душа тревожней и глуше стонет.
И значит, время писать шедевры,
всё остальное уже не стоит.
Как ярко солнце перед закатом,
как высветлен горизонта пояс!
Но остаётся в душе за кадром
непросветлённый какой-то поиск.
И это странно: чего искать мне?
Иной дороги? Другого Бога?
Успеть бы перебелить тетради,
ведь остаётся не так уж много.
Кого найду теперь? Единоверца?
Ученика? Преемника? Друга?
Но ведь давно изверилось сердце:
путь каменист и пуста округа.
Так не стони ты, душа, до срока,
благослови нашу нищую пустынь,
где тишина – как дыхание Бога
и немота – как псалом златоустый!
В молодые годы её боялись принимать «местные светила» за нестандартное творчество. Это был так называемый официальный подход, что Гончарову морально убивало, сдерживало творческие порывы, многие замыслы остались нереализованными.
Она была сильной личностью, нравственно не сломалась.
Литературное начальство тех лет своим равнодушием, а то и трусостью, за творческую непохожесть на него, оттолкнули её от большой литературы.
В Брянскую поэтическую и прозаическую школы она не вписывалась и не укладывалась в их идеологические требования. Хорошо об этом она пишет в поэме «Вопрошание».
А ведь Ольга Александровна могла бы жить, если бы не несчастный случай, который произошёл 20 декабря 2004 года. Как жила незаметно в последний год жизни, так и ушла…
Ольга Александровна вопреки всем препятствиям состоялась как глубокий поэт, какого в Брянском крае ещё не было. Она достигла профессионализма в жанре психологической прозы, её стихи не укладываются ни в какие системы стихосложения. В поэзии она на редкость самобытна, с ней невозможно поставить рядом никого из местных поэтов, да и, пожалуй, всей страны.
Однако можно определить истоки её прозы. Скорее всего, на неё повлиял такой выдающийся мастер, как Фёдор Александрович Абрамов. В начале 70-х годов Ольга Гончарова с ним переписывалась. Вне всякого сомнения, печать самобытности остаётся за Ольгой Александровной.
Будь она признана, у неё было бы больше творческих достижений. Хотя по стилистике и языку проза заметно отличается от поэзии народным слогом, а значит, она писатель эпического склада.
Ольга Александровна вырастила и воспитала дочь Наташу, которая, как и мать, окончила тот же МГУ, где преподаёт антропологию, где сложилась её научная стезя. Она сохранила творческий архив большого поэта и прозаика, при её участии инициативной группой в 2017 году была издана итоговая книга Ольги Гончаровой «Дорога, где ветер в лицо».
P. S. В разные годы изданы её четыре книги:
1.«Семь камушков»
2.«Потревоженный»
3.«Иная музыка»
4.«Дорога, где ветер в лицо»
25 сентября 2018 года.