Египет – страна удивительная, и тем она удивительнее, что для желающих открывается каждый раз с новой и новой стороны. Может быть, для многих Египет – это далекие и пыльные пирамиды, переполненные отели с душными пляжами, приставучие торговцы-арабы и прочие «прелести» туристических реалий. Но для меня – это страна-загадка, разгадать которую не хватит и двух жизней. С момента моего первого знакомства с этой землей прошло уже много лет, и уже также много – с момента моего переезда.
Мне полюбился Каир, город, который никогда не спит. Эдакий бетонный спрут, обнявший своими щупальцами-дорогами Нил. Город контрастов, где рядом с трущобами – многомиллионные районы, не уступающие красотой и комфортностью Европам. Тут же на дорогах дорогие иномарки стоят в одной пробке с повозками, запряженными осликами. Сочетаемая несочетаемость. Мне полюбилась Александрия. Гордый средиземноморский город, с шумным и непокорным морем, величественным и сильным Фортом и роскошно-уютной Монтазой. В Александрии хочется дышать – такой там соленый, пряный, вкусно-морской воздух. Мне полюбился Луксор – загадочный и древний, город-музей со множеством храмов. Мне полюбились еще многие места (и еще многие полюбятся!!): Марса Алам, Шарм-эль-Лули, Хамата, Эль Минья, Шарм-эль-Нага, и, конечно же, родная уже Хургада. А еще больше мне полюбились дороги. Особенно ночные.
Не секрет, что большая часть Египта – это пустыня. Может, для кого-то она выглядит унылой и однообразной. Я же могу бесконечную бесконечность смотреть на пустынные ландшафты за окном автомобиля. Пустыня она разная: где-то шелковая, с мягким и уютным, мелким песком. На нем ветер оставляет узор волн... Где-то каменистая, где-то из жесткого песка самых разных цветов и оттенков. Сухие морщинистые горы сменяют свой окрас от выженно-черного до бело-желтого. А еще есть редкие деревья акации, пальмы (там, где есть вода), всякие-разные виды растений, которые могут жить и без воды... Но это днем.
А я люблю больше дорогу ночью. Почему?
Во-первых потому, что ночью всегда создается ощущение, что ты мчишься через вселенную. Огромную, влажно-темную и липкую вселенную. И все, что существует сейчас и с тобой – это небольшой участок дороги, который выхватывают фары-руки твоего автомобиля. А вокруг – густое и пряное Ничто. Но это только ощущение. Редкие машины встречные и попутные врываются в твой личный мир, напоминая, что все же мы еще на Земле. Иногда в лучах фар мелькают лисы, тушканчики, верблюды, спящие по обочинам дорог, ночные птицы, испуганные светом фар. А над тобой – миллионы миллионов больших и маленьких звезд. В пустыне они видны особенно, и если ночь безлунная – то количество звезд поражает. Небо разрезает белая полоса Млечного Пути... Большие, малые, синеватые, красноватые, серебряные и желтоватые... еле-видные и такие яркие звезды везде. От горизонта и до горизонта. А если остановить машину и выйти...
Ночью пустыня поет, живет, дышит. Она стряхивает с себя оковы солнечного и жаркого дня, она оживает, и шепчет, шепчет, шепчет... Разными голосами: легким шорохом ветра, перекатыванием песчинок, протяжным тявканием лисицы, и, конечно же, шумом морских волн. Чаще всего наши ночные дороги проходят по границе между морем и пустыней. И они – особенно прекрасны. Прекрасно то, что в совершенной темноте ты слышишь нежный шепот моря. Иногда его не видно, а иногда – угадываются белесые барашки, разбивающиеся о стены коралловых рифов. А если ночь лунная – то оно предстает во всей красе, мерцая отраженным светом. И кажется, что кто-то разлил золото... Живое золото.
И все это здесь и сейчас. А ты стоишь, и дышишь. Ночной воздух в пустыне пахнет особенно. Он живой и пряный, свежий, пьянящий и какой-то древний. И всегда кажется, что на тебя смотрят сотни и даже тысячи глаз. Откуда-то из темноты. Смотрят изучающе, внимательно, оценивающе. Смотрят на тебя, как на гостя, которому вроде бы и рады, а вроде и нет. Смотрят глубоко, и даже глубже, чем в душу. Может быть, эти глаза принадлежат вечным призракам тех, кто жил на этой земле многие тысячи лет назад? Кто знает.
Иногда наши дороги проходят и мимо, и через горы. И они тоже прекрасны. Прекрасны тем, что сами горы выделяются на фоне черно-молочного неба своей черно-густой тенью. Их силуэты подступают совсем близко к дороге, а из-за частых и резких поворотов иногда кажется, что они вырастают вдруг и из ниоткуда. Молчаливые, угрюмые, тучные, неприступные в своем траурно-ночном наряде. И завораживающие. Они смотрят в самое небо, и кажется, что даже растворяются в нем.
Особенно прекрасен за всю ночь час перед рассветом. Это такое время, когда консистенция тьмы зашкаливает за абсолютный максимум. Ты ощущаешь темноту кожей, ты вдыхаешь ее и выдыхаешь. Вязкую, густую, терпкую. А потом... в долю секунды вдруг небо на востоке начинает светлеть. Тонкая полоса света нового дня вступает в неравный, казалось бы, бой с ночной траурностью. И ночь отступает. Постепенно. Торжественно. С первым лучом солнца по земле побежали тени. Робкие, глубокие и быстрые тени. Утреннее солнце – еще сонное. Оно только-только начинает расправлять лучи, осматривает свои владения, потягивается и медленно поднимается по своду неба. Мои любимые восходы – над морем. За несколько секунд цвета сменяются от золотых до пурпурных, глубоких-синих, насыщенно-оранжевых. Утренние тени создают на самых обычных камнях самые необычные узоры. Они оживают на доли секунд, и снова погружаются в свое извечное небытие. А море... море шумит, набегает волнами-барашками на берег, подлизывается, дразнится. Оно, как и пустыня, хранит свои тайны.