ч.6
С кем же подружился в Кащенко наш герой, или антигерой, это уж кому как представляется его личность, вобщем наш главный персонаж этого правдивого, практически документального, рассказа Сергей К.?
Это ведь многое говорит о человеке, не так ли господа читатели? С кем дружит тот или этот человек. "Скажи мне кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты." - Эта старая русская поговорка как нельзя кстати подходит к сюжету нашего повествования.
А подружился наш Серёга на 4-м отделении не с какими-нибудь блатными личностями, что кучкуются в психушке так же успешно и нагло, как и в обычной тюрьме или в лагере.
И не с огромными амбалами и качками, которые не имеют в своей голове абсолютно ничего, кроме крепкой мышечной ткани вместо мозга, но зато могут защитить, в случае конфликта с другими, злобными и физически сильными, психбольными.
А также, и не с гонористыми и зачастую агрессивными санитарами, чтобы они лишний раз не трогали, не оскорбляли попусту, и не доставали своими, как бы законными, требованиями.
А подружился Серёга с самым последним доходягой на отделении, Юрием Г., умирающим медленно, но верно от истощения, апатии, и упадка сил. С доходягой, которого презирали и обижали без причины даже самые слабые и робкие пациенты, зная, что никто их не накажет за это. И уж конечно не сам Юрий, тихонько бредущий в столовую или в туалет, держась за всё, что можно, чтобы не упасть.
Юра Г., прозываемый на отделении Грибком, по причине своей соответствующей фамилии, был немолодой уже мужчина, 63-х лет от роду, день и год рождения которого полностью, абсолютно совпадают с днём и годом рождения автора этого повествования, т.е. 19 окт. 1954 г. Такое полное совпадение, дня, месяца и года, случается в жизни очень и очень редко. Крайне редко.
Он выше среднего роста, плешив, худощав до предела. Кожа и кости. Вобщем, ходячий скелет, как говорится. Глаза его, как крупные сливы, сильно выступают из орбит. Говорит он очень тихо и невнятно. Трудно разобрать, что он там себе бормочет под нос.
Он по-настоящему психически болен. Когда-то он, в невменяемом состоянии, случайно убил своего то ли отца, то ли отчима. С тех пор он много лет находится в психбольнице. А ведь раньше, в годы перестройки, он был бизнесменом, с его слов, но "прогорел" и разорился.
Юра никогда не вылезает из первой, надзорной палаты, по причине своего постоянного психического и соматического (физического) нездоровья. Он еле ходит. Единственные маршруты его из своей первой палаты - это столовая и туалет.
Все свои продуктовые передачи, которые изредка присылают ему весьма немногочисленные родственники, он раздаёт первым встречным молодым наглецам на отделении, которые, как коршуны обычно поджидают в сторонке, недалеко от выдачи медсестрой передач больным от родственников.
Поджидают и после налетают гурьбой на малосильного или даже бессильного пациента, типа Юры, чтобы всевозможными просьбами, уговорами, убеждениями, а зачастую и просто силой, отобрать у него заветный пакет с продуктами. Отобрать и тут же, на глазах у ограбленного, сожрать всё его содержимое, чуть ли не с обёртками.
Как стая молодых шакалов, эти подонки крутятся около несчастных больных, которые не могут постоять за себя и отдают все присланные им продукты, лишь бы отстали эти твари, наглые и ненасытные.
Юра находится в Кащенко уж много-много лет, и всегда в первой палате, т.е. в надзорке. В дальнем будущем, ему была предрешена участь перевода в психоневрологический интернат (ПНИ), с последующим проживанием там до своей гробовой доски. Перспектива выйти на свободу и дожить свои последние годы жизни дома была у него нулевая.
Три года назад физическое состояние его стало заметно ухудшаться, и его переложили на т.наз. "кровать умирающих", около прохода из коридора в палату, прямо под нос дежурному санитару, сидящему во входе в палату, и наблюдающему за больными и за порядком в первой палате.
С тех пор он потихоньку угасал на этой койке. Когда он стал совсем слаб, ему стали приносить еду из столовой прямо в палату, и кормить, как ребёнка, с ложечки.
Вот с таким-то вот человеком, вернее было бы сказать, тенью человека, и сдружился Серёга К., и очень крепко сдружился. Уж не знаю и почему. Наверное, т.наз. родственные души, души страдальцев.
Сергей защищал Юру от стаи наглых и подлых шакалов, обиравших его раньше. Сергей заботливо ухаживал за Юрой, как за ребёнком, по мере своих сил. Приносил ему еду из столовки. Кормил его с ложки. Сидел часами около его кровати, о чём-то тихо беседуя с ним.
Вобщем нашли люди общий язык, крепко сдружились.
Дружили они с апреля, когда Сергей поступил в Кащенко, в первую надзорную палату, до 5 мая, когда Юра тихо умер ночью.
Когда Грибок тихо покинул этот столь жестокий для него мир.
Дружба их длилась всего-то около месяца и внезапно прервалась по "вине" Юры Грибка.
Юру похоронили то ли на Никольском сельском кладбище, то ли его забрали родственники и увезли хоронить на одно из многочисленных питерских гигантских городских кладбищ. То ли его кремировали в питерском крематории.
Царство небесное страдальцу Юрию Грибку. Искренне жаль его. Бог ему простит его ненамеренные прегрешения и преступление, которое он полностью искупил своими многолетними нечеловеческими страданиями. Душа его была невинна и чиста. А разум может помутиться у любого из нас, даже у самого доброго и сердечного человека.
Никто от этого не застрахован. Это воля Божья. Божий промысел.
После смерти своего друга, Грибка, Сергей К. полностью ушёл в себя, замкнулся, "одеревенел"...
Наступило жаркое, знойное лето. Лето 2018 года. Затем и оно потихоньку стало склоняться к закату. Подошёл месяц август.
Сергей дерзил персоналу, огрызался. Его тихо и неумолимо гнобили. В первой палате его беспощадно пичкали всякой медикаментозной дурью, постепенно убивающей мозг, и соответственно, сознание и интеллект человека. Как сейчас стало модно говорить - когнитивные способности.
А также, кстати, убивающей и чувство самосохранения. Древнейшее и сильнейшее чувство человеческой, да и любой другой живой особи. (5.10.18. СПб)
(Продолжение следует)