Мне было двадцать, когда я толкнул под поезд своего соседа Мишку.
Ясно, что его никто не толкал – ночью идя от улицы Правды к Лесной, нетрезвый сосед срезал путь через железную дорогу и в тумане попал под электричку.
Когда меня привели к следователю, он показал записку в бурых пятнах "Разбуди меня в 12 и пойдём" и задал лишь один вопрос: "Это написали вы?" Отпираться было глупо: я. Объяснять, что 12 – это не полночь, а полдень – ещё глупее.
Мы с соседом разменивали большую трёхкомнатную квартиру, где у меня были две по 20, а у него убогая 12-метровая. В найденном варианте обмена я получал двухкомнатную квартиру, сосед Мишка – хорошую светлую комнату с балконом, а чтобы стимулировать его согласие – мои родители посулили на переезд тысячу рублей (в ценах 1975 года).
В субботу сосед – вечером я положил на его кухонный стол записку-напоминание – разбудил меня в полдень, мы посмотрели его комнату и расстались: я поехал к любимой женщине, а Мишка – к жене на улицу Правды отмечать свою радость. В понедельник мы должны были пойти за ордерами, а накануне Мишкин труп нашли на рельсах.
Вдова сразу показала на меня – не хотели платить Мишке тысячу, вот и угробил беднягу.
Алиби у меня не было: ночь я провёл у подруги, но если бы назвал имя дамы – общественность порвала бы меня в лоскуты. Оставалось собираться в тюрьму.
Наш семейный юрист Михаил Григорьевич Торбан (слепой адвокат, потерявший зрение в сгоревшем под Сталинградом танке) выслушал мои вопли и, даже не обсуждая защиту в суде, спросил: а что с обменом? – поскольку жильё покойного сдавалось в исполком, ничто не мешало сдать туда не комнату, в которой был прописан, а ту, куда собирался переезжать.
Дело было за малым – передать жилище из исполкома в бюро обмена, с четвёртого атажа на второй.
Два месяца я ходил из кабинета в кабинет с бумагами от Литинститута, Союза журналистов и СП СССР и везде получал отказ – я никак не мог ответить на вопрос, куда же поедет труп соседа. Да никуда! – мы просто меняемся казёнными бумажками.
Последней инстанцией был наш районный депутат Верховного Совета: он честно перелистал все бумаги, не без сомнения подписал положительное решение, и уже в дверях придержал меня за пуговицу:
– Ясно, что тысячу ты заныкал. Одного не понимаю: куда поедет твой сосед?
Наш семейный адвокат Торбан давно покоится в Земле обетованной, я сорок лет живу в той самой обменянной квартире, а эту историю рассказываю, чтобы вы знали, какие чуткие у нас народные депутаты.
Картинка из Сети
_____