ч.5
В больницу Кащенко, на 4-е отделение, Сергея К. привезли в апреле 2018. Т.е. около 4-х мес. назад. Привезли его из психбольницы на Троицком пр., что почти в центре славного града Питера. По слухам, эта больница закрывается, и всех пациентов раскидывают по другим питерским психушкам.
Серёгу перекинули в Кащенко. Не самый худший вариант для него. Спасибо, что не снова в "родную" Арсеналку, где его уже когда-то гнобили и мучили несколько тяжких для него лет.
Он до этого, т.е. до Кащенко, за 10-11 лет несвободы, уже побывал и "полечился" и в Лавре, и на Арсеналке, и на Пряжке, и на Троицком. Ну, а теперь вот и дурка Кащенко раскрыла перед ним свои "гостеприимные" двери. Вот и здесь намечается для него очередное многолетнее пребывание в качестве пациента-принудчика. Добро пожаловать!
Вы спросите автора, почему же так долго он скитается по различным больницам Питера, когда из обычной тюрьмы, по своей, не самой суровой статье, он давно бы уже освободился и был бы дома?
Дело в том, что в психбольницах, на принудительном лечении, нет ни амнистий, ни условно-досрочного освобождения (т.наз.УДО), ни ещё чего-то тому подобного, что практикуется в тюрьмах и тюремных лагерях. Это там, в тюрьмах, срок неволи длится обычно день в день, по приговору суда. От ареста и до последнего дня по данному приговору. И ни днём больше! Как говорят на Руси многострадальной, - от звонка до звонка.
А в психбольницах всё совершенно иначе, совершенно! Здесь срок неволи абсолютно нелимитирован и непредсказуем. Он может длиться десятилетиями и закончиться либо естественной смертью клиента от старости или от какой-нибудь тяжёлой соматической болезни, либо неизбежной передачей оного клиента из психбольницы в ПНИ (психоневрологический интернат) после признания его комиссией недееспособным.
Ну, а в ПНях он уже тихонько доживёт растительной жизнью свой земной век, давно уже превратившись, за десятилетия интенсивного подневольного поедания различных сомнительных психиатрических пилюль, в овоща, в некое безмозглое подобие человеческого существа.
Весь мозг этого страдальца высушен и даже выжжен дрянью, скромно называемой беспощадными психоэскулапами лекарственными средствами психиатрического спектра.
Кроме головного мозга можно то же самое сказать и о многострадальных почках и печени. На них приходится основной удар всех этих псевдомедицинских ядов.
Мозг, печень, почки, желудок, потенция - всё это страдает и губится всеми этими гадкими нейролептиками и другой подобной дурью из арсенала психиатров.
Для того, чтобы официально и законно выйти из психбольницы, с принудительного стационарного лечения, необходимо перебраться через два "высоких барьера". Это:
1) Психиатрическая экспертная комиссия, состоящая из нескольких специалистов своего дела, а именно: лечащего врача (лечврач), затем - заведующего отделения (завотделения), в котором находится пациент, затем - заместителя главного врача больницы по принудительному лечению (начмед по принудке). Ну и обычно, в состав этой грозной комиссии, четвёртым, входит ещё и психолог, который длительное время наблюдает за этим больным.
Эта комиссия проводится один раз в 6 месяцев, т.е. раз в пол-года. Две комиссии за год, если "не везёт" и не отпускают. Она, т.е. комиссия, решает, можно ли выпустить данного больного домой, на амбулаторное лечение в своём районном ПНД (психоневрологическом диспансере), по месту прописки и жительства пациента.
Или нельзя его ещё выпускать, а "лечить" клиента дальше, следующие пол-года, до новой такой же комиссии. Заключение этой комиссии по данному пациенту предоставляется во второй "высокий барьер" на пути к столь желанной свободе.
2) Второй барьер к свободе - это районный суд. Суд по месту нахождения данной психушки. В нашем конкретном случае - это Гатчинский район. А значит - гатчинский суд.
Ему предоставляется заключение комиссии о пациенте - можно или ещё нельзя отпускать на свободу конкретного больного. А всё остальное - как и в любом другом суде:
Прокурор обвиняет, доказывает, что отпускать ещё нельзя, рановато, пусть "полечится" ещё пол-годика, а там посмотрим. Адвокат защищает, говорит о том, что пора отпускать, что уже "вылечился" наш клиент, и что он больше не будет.
Лечащий врач обосновывает заключение медкомиссии, и рекомендует суду - отпустить или нет. Домой его или "мурыжить" данного пациента и дальше.
Ну а судья, выслушав всех, и ознакомившись с предоставленными всеми сторонами процесса документами, выносит своё решение, т.наз. постановление, - отпускает суд больного из больницы или нет.
Очень часто судья не прислушивается к положительному заключению медкомиссии отпустить, особенно если срок по УК (уголовному кодексу) не выдержан, как если бы психбольной сидел в обычной тюрьме. Положено сидеть в тюрьме по этой статье 5 лет - вот и лечись себе эти 5 лет в психушке. И не рыпайся на свободу раньше своего времени.
А вот к отрицательному заключению медкомиссии суд прислушивается всегда! Продлить! Ещё на 6 мес. стацлечения!
Такой вот судебный спектакль проходит над несчастным психом, также как и комиссия, каждые 6 мес. Раз в пол-года. Суд проводится обычно где-то через месяц-два после комиссии.
Отпускают домой на таких вот комиссиях и судах лишь малое число, малый процент.
Обычно в комиссионный день проходят эту процедуру около 10-12 чел. И обычно комиссия отпускает лишь двоих-четырёх. А то бывает, что и ни одного.
То же самое и на суде. Через месяц после комиссии. Из партии 10-12 чел, суд отпускает домой максимум 1-2 чел. А часто и никого не отпускает в этот раз.
Остальные ждут новой комиссии и нового суда ещё 6 мес, т.е. следующие пол-года.
Самое обидное для пациентов, это когда комиссия "выпустила", а судья "зарубил" снова на пол-года. Мол, продолжай ещё "лечиться", Вася! А такое бывает на суде, и очень даже часто.
За больными день и ночь, в любое время суток, наблюдает множество глаз: санитары и санитарки, кухарки и буфетчицы, сёстры-хозяйки и банщицы, дежурные медсёстры и процедурные сёстры, старшая медсестра и психологи, врачи и завотделением. Все они наблюдают и оценивают состояние и настроение своих "клиентов".
И любое нарушение этих "клиентов" записывается в специальную "тетрадь нарушений" дежурной сестрой, а затем эти записи передаются врачам и заведующему отделения на утренней "пятиминутке".
Серьёзное нарушение порядка и дисциплины больными приводит к переводу их в надзорную палату с интенсивным наблюдением и, соответственно, к продлению срока нахождения в психушке ещё на пол-года. Т.к. комиссия и суд уже "не пропустят", по крайней мере в ближайшие 6 мес. Они знают о всех нарушениях больного за эти пол-года по ежедневным записям в дежурной тетради.
Комиссия учитывает все нарушения, все "косяки" больного в эти пол-года. И, соответственно, рекомендует суду продлить стацлечение этого больного ещё на 6 мес. А суд всегда... за! Имеется ввиду за продление лечения психа и дальше.
Если комиссия даёт суду отрицательную характеристику на больного - то у него уже нет никаких шансов на то, что его отпустят в этот раз... на этом суде...
Ну а наш герой рассказа, Серёга К. - зачастую ершист, непокорен, задирист, непослушен с персоналом. Часто пререкается и огрызается, ворчит и что-то бурчит себе под нос.
Оттого он и мучается в психушках уже более 11 лет. И перспектива пока самая мрачная. Т.е. ещё годы и годы этого больничного "рая", ещё десятки и десятки этих бесконечных и безнадёжных полугодовых комиссий и судов.
Вот и сейчас, он вновь находится в первой палате, за какой-то свой очередной "косяк". Опять, наверное, нагрубил какой-нибудь кляузной бабе-санитарке, и она нажаловалась на него дежурной медсестре.
А та записала всё в свою "заветную тетрадь доносов" и перевела Сергея из нормальной, обычной палаты в первую, надзорную, в которой находятся вновь поступившие психи из тюрем и из других психушек, а также - тяжелобольные, старые, немощные, умирающие. И конечно же - нарушители порядка и спокойствия на отделении, такие как Серёга.
У этой палаты нет дверей. Она не закрывается, даже на ночь. В проходе в неё постоянно сидит бдительный санитар, следящий в оба глаза за этой, самой большой на отделении палатой на 25-30 человек. Санитар этот внимательно следит за обитателями этой палаты, палаты изгоев и нарушителей. И всё докладывает и сообщает дежурной медсестре.
Сергей, добрый с другими пациентами и товарищами по несчастью, и злой с персоналом, опять мучается в первой палате, из которой он почти не вылезает с самого апреля, с момента своего поступления в Кащенко.
Из первой палаты запрещено выходить в коридор отделения без разрешения санитара. Да притом ещё, Сергей постоянно находится под действием каких-нибудь очередных убойных таблеток и уколов, типа галоперидола.
Как здесь называют этот сногсшибающий ужасный препарат - "галушка", "галечка", "галя". Он - один из "пыточного" арсенала психиатров. На редкость мерзостная дрянь, этот "старый, добрый" галоперидол, мать его... (4.10.18. СПб)
(Продолжение следует)